Глава 4. Есть раны, которые никогда не заживут.
Солнце, пробиваясь сквозь витражные окна башни Гриффиндора, будило Гермиону, раскрашивая ее комнату в причудливые узоры. Отбросив одеяло, она зябко поежилась, но быстро встала, зная, что день будет насыщенным. Первым делом – душ и чистка зубов, все это в тишине, пока соседки по комнате мирно спали.
Внизу, в гостиной, уже чувствовалась предрассветная суета. Кто-то читал, кто-то шептался, доделывая домашнюю работу. Запах тостов доносился из кухни, где домовые эльфы уже хлопотали над завтраком. Гермиона и пролистала "Ежедневный пророк" в поисках свежих новостей и мысленно составила план дня. Заклинания, зелья, история магии... впереди ждали новые знания и, конечно же, приключения с Роном и Гарри. День начинался, и Гермиона была готова к нему.
* * *
Утро для Северуса Снейпа начиналось не с солнца, а с тьмы. Никаких лучей, пробивающихся сквозь шторы, лишь приглушенный свет свечей, вечно горящих в его сырой и холодной профессорской комнате в подземельях Хогвартса. Он просыпался резко, без грамма бодрости, будто его тело просто переставало сопротивляться усталости.
Подъем был ритуалом лишенным всякого удовольствия: натянуто выпрямиться, ощущая каждый ноющий сустав, молчаливо натянуть темные одежды, словно саван, и направиться к умывальнику, где он вглядывался в бледное, измученное отражение. Затем он направлялся на завтрак, а потом в свои подземелья, где его уже ждали зелья, ингредиенты и, конечно, раздражающие ученики.
* * *
Гермиона шла впереди, словно локомотив, таща за собой Рона и Гарри по коридорам Хогвартса. Ее голос звенел от энтузиазма, руки энергично жестикулировали, почти сбивая проходящих мимо учеников. Они что-то бурно обсуждали, игнорируя прохожих. Сегодня у гриффиндорки хорошее настроение, а когда она в хорошем настроении, это ощущается, как внезапный прилив тепла в холодный день. Ее обычно сосредоточенное лицо озаряется улыбкой, а карие глаза искрятся весельем и предвкушением. Гарри тихонько посмеивался, покачивая головой. Юная волшебница, улыбаясь, поправляла сбившуюся прядь волос. Она что-то тихонько комментировала, добавляя к рассказу Рона небольшие, но меткие подробности, которые делали историю еще смешнее. Время от времени она подкалывала друга за его нелепые шутки, но в ее голосе не было и доли злобы, только легкая дружеская ирония. Они обсуждали предстоящую игру в квиддич, новые книги в библиотеке и сплетни из других факультетов. Это была лёгкая, непринужденная беседа, наполненная теплом и дружеским пониманием, обычная жизнь, пропитанная лёгким юмором и взаимопониманием настоящих друзей.
* * *
Плохое настроение Снейпа было не просто хмурым выражением лица – это была ощутимая аура тьмы, которая окутывала его, словно саван. Его и без того бледное лицо становилось почти мертвенно-белым, а тонкие губы сжимались в тонкую, непроницаемую линию. Глаза, обычно холодные и проницательные, сверкали теперь злобным огнем, словно два кусочка обсидиана, готовые испепелить любого, кто посмеет нарушить его покой.
Он двигался медленно и угрюмо, плащ его чёрной тенью скользил за ним по полу, словно предвещая несчастье. Его голос становился еще более резким и саркастичным, каждое слово – словно удар хлыста, оставляющий шрамы на самолюбии и самоуважении. Воздух вокруг него словно сгущался, становясь тяжелым и удушающим. В такие моменты даже самые смелые студенты боялись смотреть ему в глаза, зная, что малейшая ошибка может обернуться катастрофой. Его плохое настроение – это была буря, готовая разразиться в любой момент, оставляя за собой лишь страх и унижение.
* * *
Урок трансфигурации у профессора МакГонагалл всегда проходил в атмосфере сосредоточенной тишины, нарушаемой лишь тихим шелестом пергамента и четкими, отрывистыми командами профессора. Минерва, с прямой спиной и безупречной осанкой, стояла перед классом, излучая уверенность и компетентность.
Ее голос, обычно спокойный и ровный, становился более строгим и требовательным, когда она объясняла сложные заклинания. Она делала небольшие паузы, давая студентам возможность осмыслить информацию, а затем демонстрировала заклинание с безупречной точностью и изяществом.
Студенты, склонившись над своими партами, старательно повторяли ее движения, пытаясь преобразовать спички в иголки, а жуков - в пуговицы. Если кто-то допускал ошибку, МакГонагалл подходила к нему, давала ценный совет и помогала исправить недочеты. Она была строгим, но справедливым учителем, который верила в потенциал каждого ученика и требовала от них полной самоотдачи. В конце урока она подводила итоги, задавала вопросы и давала домашнее задание, напоминая о том, что трансфигурация требует не только таланта, но и упорного труда.
* * *
Сама мысль о предстоящем уроке зельеварения вызывала у большинства студентов Хогвартса неприятное чувство скручивания в животе. Они плелись в подземелья, словно на казнь, мрачные лица выдавали их внутренний страх. Атмосфера была настолько наэлектризована тревогой, что можно было порезать ее ножом.
С каждым шагом по темным коридорам подземелья их уверенность угасала, а сердца бились все быстрее. Слухи о последних вспышках гнева Снейпа распространялись мгновенно, обрастая новыми, пугающими подробностями. Говорили, что он лишал баллов за малейшую ошибку, высмеивал неудачи с особой жестокостью и даже мог отправить нерадивых учеников отмывать котлы в наказание.
Студенты старались держаться тише, не привлекать к себе внимания. Они знали, что любое неосторожное слово или движение может спровоцировать гнев Снейпа, и тогда уж не поздоровится никому. Даже гриффиндорцы, известные своей храбростью, чувствовали себя неуютно в его присутствии, стараясь не смотреть ему в глаза и молча занимать свои места. Урок зельеварения превращался в мучительное испытание, где выжить – уже было победой.
Снейп медленно приблизился к Невиллу Долгопупсу, который дрожащими руками пытался помешать зелье.
-Долгопупс,- прошипел он, его голос сочился презрением. -Кажется, даже тролль справился бы с этой задачей лучше, чем вы.
Невилл, съежившись под его взглядом, пролепетал: -П-простите, профессор.
Гермиона, стояв в стороне, наблюдала за тем, как Снейп отчитывает Невилла. Её брови были нахмурены, в глазах читалось неодобрение. Она считала, что Снейп слишком жесток, его методы преподавания унизительны и не способствуют обучению. Ей было жаль Невилла, который, и без того неуверенный в себе, съеживался под гнетом его слов.
В какой-то момент их взгляды встретились. Гермиона не отвернулась, не испугалась. Она смотрела прямо в глаза Снейпу, не скрывая ни осуждения, ни сочувствия. В её взгляде читалось: «Вы можете лучше. Вы знаете, что это неправильно.»
На долю секунды что-то изменилось в лице Снейпа. Исчезла злобная ухмылка, а в глубине его черных глаз промелькнуло подобие... сожаления? Его губы слегка дрогнули, словно он хотел что-то сказать, но тут же взял себя в руки. Маска презрения вернулась на его лицо. Он отвернулся от Гермионы и продолжил отчитывать Невилла, но тон его голоса стал чуть менее резким, а слова – немного мягче. Гермиона знала: она увидела то, что редко кому удавалось увидеть – искру человечности в сердце Северуса Снейпа. И хоть эта искра была едва заметна, она давала надежду.
Снейп наклонился ближе, так что его черные волосы коснулись лица Невилла.
-«Простите»? Твоя некомпетентность угрожает не только тебе, но и безопасности всего класса! Ты чуть не отравил нас всех своим...шедевром!- Снейп указал тонким пальцем на дымящийся котел.
-Этот отвар должен был усилить концентрацию, а теперь он больше похож на средство для прочистки канализации. Десять очков с Гриффиндора! И отправляйтесь отмывать котлы, Долгопупс. Возможно, хоть это у вас получится сделать без взрыва.
Невилл, покраснев от стыда, поплелся выполнять наказание, а Снейп презрительно наблюдал за ним, качая головой.
-Неисправим,- пробормотал он себе под нос.
* * *
Урок травологии у профессора Стебль был словно глоток свежего воздуха после затхлых подземелий. Оранжерея №3, залитая солнечным светом, благоухала влажной землей, цветущими растениями и едва уловимым ароматом опасных, но интересных трав. Профессор Стебль, с ее добрым лицом и вечно запачканными землей руками, встречала учеников с теплой улыбкой.
Она начинала урок с краткой лекции, рассказывая о свойствах растений, их применении и, конечно же, об опасностях, которые они могут таить. Ее объяснения были простыми и понятными, а ее энтузиазм к травологии был заразителен. Затем ученики приступали к практическим занятиям.
Они пересаживали растения, удобряли почву, обрезали листья и изучали различные методы ухода за магическими травами. Стебль внимательно наблюдала за ними, давая советы и подсказки. Она всегда была готова помочь, но в то же время поощряла самостоятельность и эксперименты. На ее уроках царила атмосфера творчества и сотрудничества. Студенты, увлеченные работой, часто забывали о времени, полностью погружаясь в мир растений. Урок травологии был не просто учебным занятием, а возможностью прикоснуться к природе, почувствовать ее силу и красоту.
* * *
Обед в Большом зале был шумным и хаотичным зрелищем. Длинные столы, уставленные серебряной посудой и горами еды, тянулись вдоль всего зала, заполненного галдящими студентами. Ароматы жареного мяса, свежего хлеба и сладких десертов смешивались в аппетитном вихре, соблазняя даже самых привередливых.
Гриффиндорцы, как обычно, были самыми громкими и активными. Рон, набивая рот пирожками, рассказывал какую-то забавную историю, из-за чего Гарри давился смехом. Гермиона, между тем, спокойно читала книгу, одновременно умудряясь поддерживать беседу. За столом Слизерина царила более сдержанная атмосфера, но и там чувствовалось напряжение и конкуренция. Драко Малфой, окруженный своей свитой, что-то презрительно комментировал, бросая взгляды в сторону стола Гриффиндора.
Над столами летали домовые эльфы, постоянно пополняя запасы еды и напитков. В воздухе витали разговоры о предстоящих экзаменах, квиддичных матчах и последних сплетнях. Профессора сидели за своим столом, наблюдая за учениками и поддерживая порядок. Обед был не просто приемом пищи, а важной частью школьной жизни, местом, где студенты могли расслабиться, пообщаться с друзьями и набраться сил для новых приключений.
* * *
Гарри, Рон и Гермиона сидели у камина в общей гостиной Гриффиндора, пытаясь согреться после тренировки по квиддичу.
-Ненавижу холод. Лучше бы мы играли в плюй-камни. Хотя, возможно, это только я так думаю, потому что у меня синяк на заднице размером с тыкву,- возмущался Рон.
-Да ладно, Рон, я же почти поймал снитч! А кто-то чуть не сломал себе все кости, пытаясь увернуться от бладжера,- потирая руки сказал Гарри.
-Вы оба просто невыносимы. Я пытаюсь читать, а вы тут ворчите, как два старых деда,- закатив глаза, перебила девушка.
-Ну извини, Гермиона, что мы не такие начитанные, как ты. Кстати, что читаешь? Очередную книгу о эльфийских правах?
-Нет, на самом деле, изучаю древние руны. Думаю, это может пригодиться нам в будущем.
-Будущем? Что, опять что-то подозреваешь?- удивился Гарри.
-Просто готовлюсь ко всему. Никогда не знаешь, что может произойти. А вдруг нам снова придется спасать мир?- загадочно улыбаясь, ответила ведьма.
-Эй, а может, хватит уже спасать мир? Может, мы просто посидим здесь у камина, съедим чего-нибудь и забудем обо всех неприятностях?
-Звучит неплохо, Рон. Что думаешь, Гермиона?
-Ладно, уговорили. Но только если вы перестанете ныть и дадите мне закончить эту главу,- сдалась гриффиндорка.
Рон и Гарри переглянулись улыбаясь. Еще один вечер в Хогвартсе, в компании лучших друзей, у камина, в тепле и уюте. Даже с надвигающейся опасностью, иногда, можно было просто насладиться моментом.
* * *
Вечерний воздух Хогвартса был прохладным и влажным, пропитанным запахом старых камней и магических растений. Гермиона, крепко прижимая к груди толстый том по Древним Рунам, спешила в библиотеку. Книга оказалась слишком интересной, чтобы отложить её до утра, и она решила вернуть её сегодня, чтобы завтра с чистой совестью начать новый поиск.
Коридоры были почти пустынны, слышно было лишь эхо её шагов. Завернув за очередной угол, она едва не столкнулась с высокой, темной фигурой. Северус Снейп. Его черные глаза сверкнули в полумраке, словно угли. Он стоял, словно статуя, и казался еще более зловещим в этой ночной тишине.
-Профессор Снейп,- пробормотала она, стараясь говорить спокойно.
Снейп не ответил. Он просто смотрел на неё, словно оценивая, как хищник оценивает добычу. Наконец, он медленно произнес: -Грейнджер, что вы делаете в коридорах в столь поздний час? Надеюсь, вы не нарушаете комендантский час.
Гермиона поспешно объяснила, что возвращает книгу в библиотеку. Снейп молча выслушал её, не выражая ни малейшего одобрения или неудовольствия.
-Профессор, с вами все в порядке? Вы выглядите...- она запнулась, подбирая слова,-... расстроенным.
-Это вас не касается, мисс Грейнджер. И, к вашему сведению, я всегда выгляжу таким,- Снейп нахмурился ещё сильнее. -Теперь же, возвращайтесь в свою спальню. Не хочу вас больше видеть.
Но Гермиона не отступала. Что-то в его тоне, в выражении его лица, заставило её почувствовать, что с ним действительно что-то случилось.
-Но, профессор, может, я могу чем-то помочь? Может, вам просто нужно с кем-то поговорить?
-Поговорить? С вами? Грейнджер, вы переоцениваете свою значимость,- оскалился преподаватель. -Лучшая помощь, которую вы можете мне оказать- это исчезнуть из моего поля зрения.
Он резко развернулся, оставив Гермиону в одиночестве, с ощущением, что она потревожила что-то очень личное и болезненное. Но в глубине души она надеялась, что хоть на секунду смогла пробить его неприступную броню.
* * *
До самых выходных Северус ходил недовольный и всячески избегал встречи с Гермионой. Девушка это замечала, но каждый раз когда она хотела с ним поговорить, он тут же исчезал. С ним явно что-то случилось, но что именно не знал никто. Многих это даже не волновало, ведь профессор сам по себе не самый добрый человек.
Сегодня суббота и Гермиона сидит на трибунах и наблюдает матч по квиддичу. Трибуны вибрировали от энергии и азарта. Девушка, закутанная в шарф цветов Гриффиндора, чувствовала, как гул толпы сотрясает ее тело. Яркое осеннее солнце освещало квиддичное поле, делая силуэты игроков, парящих в воздухе, четкими и выразительными.
Гермиона, хотя и не была ярой поклонницей квиддича, с интересом наблюдала за разворачивающимися событиями. Она то и дело хмурила брови, пытаясь понять тактические ходы капитана команды Гриффиндора. Крики ликования или разочарования взрывались вокруг неё, когда кто-то забивал гол или упускал снитч.
Временами она отвлекалась от игры и наблюдала за окружающими. За спиной перешептывались слизеринцы, явно радуясь неудачам команды Гриффиндора. Гарри, парящий высоко в небе, казался сосредоточенным и целеустремленным.
Взгляд волшебницы был прикован к фигуре, затерявшейся в рядах преподавателей. Северус Снейп. Он сидел, словно вырезанный из камня, и его лицо выражало такое глубокое неудовольствие, что казалось, будто весь Квиддич – личное оскорбление для него.
Гермиона украдкой, но настойчиво наблюдала за ним. Его губы были плотно сжаты в тонкую линию, брови сведены к переносице, а взгляд, блуждающий по полю, был полон презрения. Он не улыбался, не аплодировал, не проявлял ни малейшего интереса к происходящему. Казалось, что его раздражает все: и яркое солнце, и шум толпы, и сами игроки, парящие в воздухе.
Время от времени он бросал мимолетные взгляды на профессора МакГонагалл, которая активно поддерживала команду Гриффиндора. Эти взгляды были полны скрытого смысла, словно он хотел сказать ей что-то, но не мог позволить себе этого сделать.
Гермиона не понимала, что может так сильно раздражать Снейпа. Быть может, он просто не любил Квиддич? Или, возможно, что-то другое, более глубокое, мучило его. Её любопытство росло с каждой минутой, и ей хотелось подойти к нему и спросить, что случилось. Но она знала, что Снейп не потерпит такого вмешательства в его личное пространство. Поэтому она продолжала наблюдать за ним издалека, пытаясь разгадать тайну его мрачного настроения. Казалось, что профессор Снейп сам по себе был куда более интересным зрелищем, чем сам матч по Квиддичу.
После того, как рев трибун стих, и последние ликующие студенты покинули квиддичное поле, Гермиона, с твердым намерением в глазах, направилась к преподавательской трибуне. Большинство профессоров уже разошлись, но Северус Снейп все еще стоял там, словно мрачная тень, в одиночестве.
Она подошла к нему, стараясь сохранять спокойствие, хотя сердце бешено колотилось в груди.
-Профессор Снейп?- тихо произнесла она.
Он обернулся, и его взгляд, как обычно, был холоден и непроницаем. -Грейнджер. Что вам нужно?- его голос был сухим и резким, как шелест сухих листьев.
-Я заметила, что вы были чем-то расстроены во время матча,- произнесла Гермиона, стараясь не обращать внимания на его враждебный тон. -Все ли в порядке?
Снейп презрительно фыркнул. -Вас это не касается, Грейнджер. У меня нет привычки делиться своими личными проблемами со студентками.
-Но, профессор,- настаивала Гермиона, -Я видела, что вам было не по себе. Может быть, я могу чем-то помочь? Просто выслушать, например?
Снейп смотрел на неё долгим, пронзительным взглядом. -Вы действительно думаете, что можете чем-то помочь мне, Грейнджер? Вы, наивная и самонадеянная гриффиндорка? Вы понятия не имеете, о чем говорите.
-Но я хочу помочь,- настаивала Гермиона, в её голосе звучала искренность. -Если вам нужно с кем-то поговорить, я готова выслушать.
Снейп на мгновение закрыл глаза, словно борясь с собой. Затем, открыв их, произнес с горечью: -Вы не понимаете, Грейнджер. Есть вещи, которые нельзя исправить простыми разговорами. Есть раны, которые никогда не заживут. И вы, мисс, как бы ни старались, не сможешь мне помочь. А теперь, прошу, оставь меня в покое.
С этими словами он развернулся и, словно растворившись в тенях, покинул поле, оставив Гермиону в недоумении и с чувством бессилия. Она знала, что Снейп скрывает какую-то глубокую боль, но не понимала, как до него достучаться.
* * *
Северус не хотел отдаляться от девушки, но другого выхода он не видел. То, что причиняет ему боль, только его и её оно касаться не должно. Теперь Северус чувствовал себя последним уродом, который играет с чувствами студенток. Гермиона прекрасна, и Снейп не хочет портить эту красоту. Он думал, что так будет лучше, но сильно заблуждался. Плохое настроение преподавателя, сказывалось на настроении гриффиндорки. Видя, её обеспокоенные взгляды, он хотел всё объяснить, но не мог.
* * *
Весь оставшийся день, Гермиона не находила себе места. Она думала только о Северусе. Помочь и выслушать профессора, было самым сильным желанием. Гарри и Рон не знали, что терзает их подругу. На все вопросы Гермиона отвечала сухо и меняла тему.