Flower's mom

Снежная буря за окном была совсем не страшна, потому что в доме, в двух женских сердцах было до кошмарного тепло. Любовь заполняла каждый уголок светлого просторного дома, как она заполняла каждый уголок сердца и души Гермионы. И малышки Далии.

Рождественские песни звучали из обычного маггловского радио, смешиваясь с мелодичным голосом Гермионы, которая подпевала в полголоса. Подтанцовывая, наслаждаясь детским лепетом малышки в своих руках и ее звонким смехом, Гермиона кружила вокруг елки, вешая один за одним разноцветные шарики.

Высокое пышное дерево привезли рано утром с маленькой, но емкой запиской:

«Верхушку без меня не надевайте. Д.Л.М.»

Яркая красная звезда лежала на дне коробки с игрушками, и Гермиона послушно там ее и оставила. Она хотела, чтобы они вместе закончили наряжать елку, как хотел Драко.

Сейчас, отходя немного назад, кружа в воздухе малышку, Грейнджер оценивала проделанную работу.

Яркие белоснежные, горящие как крошечные светлячки, огоньки обвивали елку до самого верха. Не без помощи магии, Гермиона смогла намотать несколько сотен метров тонкой блестящей проволоки.

— Смотри, как красиво, доченька, — Гермиона присела на корточки и поставила малышку на мягкий ковер возле елки, — твоя первая елочка. И твое первое Рождество. Наше первое Рождество вместе.

Глаза предательски наполнились слезами, когда она задумалась снова о том, что у Далии только один родитель. Ее первое Рождество пройдет в довольно узкой компании. Ее папа, родной человек, не будет наблюдать за тем, как она рвет подарочную упаковку, как пищит от восторга и сразу тянет в рот новую игрушку. Никто, кроме Гермионы, не будет оттягивать ее от елки, беречь от нее игрушки и не давать жевать еловые веточки.

Шмыгая носом, Гермиона поближе подтянула дочь, прижала к своей груди и поцеловала в лоб. Она стала перебирать пальцами маленькие мягкие кудряшки, обнимая еще крепче.

— Мамина любимая девочка, — она улыбнулась, когда Далия стала открывать рот и облизывать щеку Гермионы в ответ, — весь мир тебе подарю. Все покажу. Я справлюсь. Я буду самой лучшей мамой для тебя.

Сердце больно сжималось. Год назад, запаковывая еще беременной подарки для Рона, Гермиона не могла представить, где будет через год. Она так сильно ждала появления на свет их малышки, ждала каждый ее первый праздник, ждала ее первое Рождество. И вот оно, одно на двоих.

Звук зажегшегося пламени в камине заставил Гермиону дернуться и обернуться. Все еще сидя на полу, она быстро развернулась к камину, одной рукой вытирая мокрую щеку.

— И по какому случаю у нас здесь потоп? — Пэнси Паркинсон, придерживая подол своего черного, как смоль, платья, грациозно переступила решетку камина, — тебе не нравится платье?

Она уверенно ступала на высоких шпильках, держа в руках сумочку и несколько небольших пакетов, украшенных лентами.

— Нет-нет, — Гермиона стала вставать на ноги, — это... я немного задумалась. Это первое Рождество Далии, и она встретит его... только со мной.

Пэнси остановилась ровно напротив Гермионы, держащей малышку, и вдруг вскинула брови высоко вверх. Она несколько раз хлопнула глазами и покачала головой, словно недоумевая.

— Что значит «только с тобой»? — фыркнула Пэнси, скривив свой идеальный носик, — ты вынуждаешь меня ругаться при ребенке!

Далия дернулась в руках Гермионы и потянула руки к Пэнси, четко обозначая свое отношение к гостье.

Паркинсон, сменяя гнев на милость, мягко улыбнулась и левитировала свои вещи на столик возле дивана, даже не глядя. Она вытянула руки навстречу малышке и поманила ее пальцами, улыбаясь шире. И Далия с удовольствием перескочила из рук матери в руки своей новой знакомой.

— Она... — Гермиона обняла себя руками, — помнет твое платье.

Настроение все еще висело где-то на краю обрыва, и Грейнджер продолжала шмыгать носом.

Пэнси, пощекотав маленький животик девочки, поправила ее кудри, убирая от больших карих глаз, и снова перевела взгляд на Гермиону. Недовольный, полный немого вопроса и... осуждения?

— Я волшебница, и это платье тоже волшебное, Грейнджер, — сказала Пэнси и развернулась на каблуках, — лучше бы ты подумала о платье своей дочери, а не о моем.

Гермиона открыла рот и прикрыла его ладонью. Она действительно забыла о платье для Далии. Прием в Малфой-мэноре через несколько часов, а у малышки даже нет платья. Мерлин!

Пэнси подошла к столику, где разместились ее вещи, и щелкнула пальцами. Пакеты тут же стали больше, приобретая свой нормальный размер. И глаза Грейнджер тоже увеличились в размере.

— Слушай и запоминай, Грейнджер, — в одной руке Пэнси крепко держала малышку, а во второй сжимала неожиданно взявшуюся в ней палочку, — ты не одна, и никогда больше не будешь.

Из одного из пакетов вылетело что-то яркое, блестящее — и Гермиона узнала знакомую ткань. Такая же была на ее платье. И сейчас в воздухе висело маленькое, красивое, мерцающее платьице.

Гермиона сжала губы в тонкую линию, переводя взгляд с платья снова на Пэнси с малышкой в руках. Удивительно спокойная, девочка смирно ждала, пока Паркинсон достанет все из своих пакетов, почти игнорируя висящее в воздухе маленькое платье.

— Ты сама добровольно согласилась вступить в наш Слизериский кружок, — Пэнси закончила разбирать пакеты и развернулась к Грейнджер, — пришла в наше логово змей.

Она прищурилась, подходя ближе, и ее пальчик с изящным маникюром поднялся на уровень груди Гермионы. Пэнси молчала, всматриваясь в глаза Грейнджер, в бегающие там мысли и чувства.

— И отсюда не уйти, — Паркинсон аккуратно ткнула Гермиону в грудь, и тут же широкая улыбка засветилась на ее лице, — по крайней мере, с этой сладкой конфеткой.

Она повернула голову к Далии и поправила ее в руках. Притянула рукой к себе пухлые щечки и прижалась к одной из них губами, оставляя красный след помады.

Далия захохотала, завизжала, закрывая глаза. Она нашла лицо Пэнси руками, прижалась к ней сильнее, явно сильно счастливая в данный момент.

Гермиона наблюдала за этой милой картиной, и внезапный кусочек льда в ее сердце таял. Она действительно грустила о том, что проведет Рождество вдвоем с дочерью?

— Малфой не отпустит тебя, — почти заговорщически улыбнулась Пэнси, стирая помаду с пухлой щечки Далии, — и уж точно не позволит тебе забрать у него малышку. Он так счастлив. Так влюблен, Грейнджер.

Черные глаза Пэнси смотрели прямо в душу, пробираясь так глубоко, куда, казалось, даже сама Гермиона никогда не заглядывала. Она слушала слова девушки, тут же вспоминая лицо Драко, его блестящие глаза, его губы. Его признания.

— Он ни за что не сделает ни тебе, ни малышке больно, — подходя снова ближе, Пэнси коснулась рукой плеча Гермионы, — ни за что не оставит. Так что это ваше первое Рождество не вдвоем, дорогая. Это ваше первое Рождество втроем.

Гермиона снова всхлипнула, и ровно в эту же секунду Пэнси обняла ее. Сразу же забрала всю грусть и боль, оставляя только тепло и нежность, заботу и любовь. Продолжая лить непрошеные слезы, Гермиона улыбнулась, пряча лицо где-то на плече Пэнси.

— Мама, — захныкала малышка, и Гермиона тут же отстранилась.

Она посмотрела на Далию, и увидела теперь уже в глазах дочери похожие эмоции на совсем недавние свои собственные.

— Ты заставляешь малютку нервничать своими слезами, Грейнджер, — Пэнси нахмурилась, передавая в руки Гермионе малышку.

Грейнджер поджала губы и крепче обняла свою дочь. Стала укачивать в руках, прижимая кудрявая макушку к себе ближе, тут же целуя и вдыхая аромат детского шампуня.

— И вообще, где у тебя здесь бокалы? — Пэнси развернулась и выудила из одного из пакетов бутылку вина, — я уже не выдерживаю тебя. И тебе нужно расслабиться.

Она улыбнулась и потрясла бутылкой в воздухе. Гермиона лишь улыбнулась и покачала головой.

— На кухне, выходишь из гостиной и направо, следующая арка, — Гермиона продолжала целовать малышку, успокаивая ее, убаюкивая, — в одном из верхних шкафчиков. Просто используй «Акцио». Только я... не буду. Я кормлю Далию грудью все еще.

Она подняла взгляд на Пэнси и встретилась с ее взглядом. Удивленным и одновременно восхищенным. Ее глаза были широко раскрыты и так ярко светились, не смотря на свой темный цвет.

— Вау, — только и смогла выдохнуть она.

Гермиона хмыкнула и покачала головой, возвращая внимание малышке.

— Я положу ее на дневной сон, и мы можем начать собираться, хорошо? — спросила Гермиона, медленно ступая в сторону детской.

Она обернулась через плечо и словила кивок Пэнси, прежде чем отвернуться и продолжить свой путь к комнате Далии.

Она улыбалась, проходя внутрь комнаты своей принцессы. Снова, как в первый раз, она обвела взглядом обстановку, зацепилась за балдахин над детской кроваткой. Каждая деталь в комнате Далии, каждая игрушка, даже обои в цветочек — все напоминало о Драко. Весь этот дом — это был он.

И Пэнси была права в своих словах. Гермиона ощущала любовь. Ощущала заботу и защиту, которой окутал их с малышкой Драко. Она видела его взгляд на нее, на ее дочь. Слышала его голос, немного с хрипотцой, то, с каким придыханием и замиранием сердца он всегда говорил с ней, с малышкой. Драко светился, почти пуская искры. Вероятно, Грейнджер была его точным отражением.

Чувствуя прилив эндорфинов и одновременно прилив молока к груди, Гермиона села в кресло возле кроватки и устроилась поудобнее. Уложила малышку, поглаживая, и расстегнула рубашку. Она отодвинула ткань бюстгальтера и позволила сладким губкам обхватить ее сосок.

Еще одна волна наслаждения прошла по ее телу, и все грустные, ненужные, пустые мысли тут же улетучились.

У нее была ее малышка, ее маленькая нежная копия, сладко чмокающая губами. Ее глазки были прикрыты, а маленькие пальчики играли с длинной кудрявой прядью Гермионы, как с погремушкой.

Грейнджер прикрыла глаза и откинулась на кресле, упиваясь процессом. Эйфория накрыла ее, расслабляя все ее тело. Что-то неимоверное происходило с ней каждый раз, когда Далия была на ее груди. И сейчас это было в несколько раз приятней, потому что не было никого, кто просил бы ее прикрыться или кривил губы и фыркал.

— Вау, — услышала шепот Гермиона и почти лениво открыла глаза.

Она увидела стоящую в дверях Пэнси с бокалом в руках, наблюдающую за ними. Паркинсон не моргала, только делала иногда жадные глотки красного вина из бокала. Она облизывала губы, как хищный зверь, смотря на Грейнджер.

— Это... очень чувственно, — сверкнув глазами, призналась Пэнси, — так красиво.

Гермиона чувствовала, как краснеют ее щеки, как трепещет что-то внутри.

Никогда она не слышала подобного, никогда не ощущала такого восхищенного взгляда на себе во время кормления. И пускай перед ней стояла Пэнси Паркинсон, ее пристальный взгляд, ее слова — это возносило Грейнджер высоко вверх.

— Спасибо, Пэнси, — блаженно улыбалась Гермиона, смотря с теплотой на девушку с ровным черным каре, — за все. Я в неоплатном долгу перед тобой.

Пэнси захлопала глазами и поспешила сделать глоток вина. Она осушила бокал, облизала губы и покачала головой.

— Тут какая-то аура... от тебя исходит такая энергетика, — Паркинсон тяжело задышала, — что я...

— Хочешь детей? — с мягким нажимом спросила Гермиона.

Она поправила белье, оставляя рубашку расстегнутой. Малышка уже сладко сопела, сжав прядь Гермионы в кулачке.

Грейнджер осторожно встала, удерживая дочь, и положила Далию в кроватку. Она наклонилась как можно ниже, чтобы забрать из цепкой хватки свои волосы и заменить их плюшевым драконом.

Поправляя камеру видео-няни, Гермиона еще раз взглянула на дочь и отошла от кроватки. Сразу же встретилась с грустным взглядом Пэнси. Гермиона даже открыла рот, удивленная резкой сменой настроения Паркинсон.

— Пэнс, ты чего? — она коснулась ее плеча рукой и почувствовала, что девушка вздрогнула, — эй, иди сюда.

Гермиона обняла Паркинсон, и они поменялись местами. Теперь Пэнси всхлипывала в районе шеи Грейнджер, держа в одной руке бокал, а второй касалась спины Грейнджер.

— Далия не получилась с первого раза, — выдохнула Гермиона, — она вообще... не получалась. Я так мечтала о ней, так ждала. И видишь, — Гермиона почувствовала, как Пэнси отпрянула от нее немного и посмотрела ей за спину, — сладко спит, сытая и счастливая.

Гермиона отстранилась, держа Паркинсон за плечи. Она поджала губы и тут же улыбнулась, видя, как улыбается Пэнси.

— Мы с Блейзом даже не женаты, но... — она вдруг подняла свою руку вверх, и Гермиона увидела там кольцо невероятной красоты с большим камнем, — мне так хочется... с первых дней. И мы много обсуждали это.

— Паркинсон, — строго сказала Гермиона, и Пэнси подняла на нее взгляд со своей руки, — подбери сопли. У вас все получится. Продолжайте наслаждаться друг другом, и скоро ваш малыш к вам придет.

Она еще раз потянула на себя девушку, крепко обнимая. Поджала губы, чувствуя новую волну печали и непрошенные слезы.

Они с Роном тоже ждали Далию, так любили друг друга, наслаждались каждым моментом вместе. А теперь она одна с малышкой на руках. Пока Гермиона проживала все тяготы и прекрасные моменты материнства, ее муж предпочел ей другую.

— Вы с Малфоем должны были встретиться раньше, — вдруг прошептала Пэнси, — он был бы прекрасным отцом. И будет.

Гермиона поджала губы в улыбке, соглашаясь без слов с Пэнси. Драко действительно был бы замечательным отцом. Для Далии или... вообще. Он прекрасный мужчина, изумительный, заботливый, внимательный. И если бы Гермиона могла выбрать отца своей малышке, она бы точно выбрала Малфоя.

— Так, — встрепенулась Пэнси, подняла к губам бокал и допила вино, — идем, нам пора приводить тебя в порядок, пока твой цветочек спит. Мне еще нужно укротить твои сумасшедшие кудри.

Она потянула Гермиону за руку прочь из комнаты, будто знала куда. Грейнджер тихо рассмеялась, следуя за Паркинсон.

***

За тихими разговорами и легким весельем сборы прошли быстро. Гермиона, абсолютно полностью доверяя Пэнси, позволила ей кружить над собой и делать, что ее Слизеринской душе угодно. Она даже ни разу не посмотрела в зеркало, оставляя свой образ сюрпризом для себя.

— Я мечтала это сделать еще со школы, — выдохнула Пэнси и отошла от Гермионы, оценивая проделанную работу.

Грейнджер лишь шире улыбнулась, отчего возле глаз появились аккуратные морщинки, обозначающие прекрасное настроение и тотальное счастье девушки.

Пэнси завороженно смотрела на то, что натворила. Снова и снова ее глаза кружили по лицу и волосам Грейнджер, и она будто сама не верила, что сделала это. Не верила, что перед ней Гермиона Грейнджер — девушка, мамочка, которая поджимала губы и беспокойно смотрела на Пэнси во время развода.

Перед ней сидела другая Гермиона. Возлюбленная Драко Малфоя. Влюбленная в него. Прекрасная, счастливая мама маленькой девочки, незаменимый, важный, самый умный сотрудник Министерства. Но больше не несчастная девушка, нет.

— Я уже могу посмотреть? — спросила Гермиона, почти дрожа от предвкушения.

Пэнси лишь шире улыбнулась и кивнула, складывая руки в замок. Она и сама не могла дождаться реакции Грейнджер на ее преображение.

Медленно разворачиваясь на стуле, стоящем возле туалетного столика в спальне, Гермиона вдохнула поглубже и затаила дыхание. Она прикрыла глаза, будто боясь увидеть себя. Увидеть себя новую.

С ее губ сорвался шумный, изумленный выдох, а губы открылись в безмолвной «о», когда она наконец-то встретилась со своим отражением.

Никаких кудрей, совсем. Туго затянутый, блестящий в свете люстры пучок, собранный на затылке. И туда поместились все ее волосы?

Поворачивая голову в стороны, Гермионы рассматривала свою новую укладку и ощущала себя... собой? Это было так необычно, так красиво, так ново. И так чертовски сильно ей шло.

Лицо, обычно украшенное только веснушками и румянцем, сегодня тоже было совсем другим, непривычным. Легкий светящийся тон, черные острые стрелки на глазах и накрашенные и подкрученные ресницы. А губы... чего только стоили губы ярко красного цвета.

— Пэнси, — выдохнула Гермиона, качая головой.

Она была не в силах принять себя. Увидеть себя такой, какой она никогда не была. Это была совсем другая, неизвестная для Грейнджер сторона ее личности. И как же сильно она нравилась ей.

— Тебе нравится? — затаив дыхание, спросила Пэнси.

Она видела блестящие от восторга глаза Гермионы. Так они блестели только рядом с Малфоем. Ну, или в библиотеке. Ей было до чертиков приятно, так радостно, даже трепетно видеть Гермиону Грейнджер такой. Быть виновницей такого ее состояния и настроения.

— Очень, — снова на выдохе, так завороженно ответила Гермиона, — это... вау. Это будто не я.

— Но это ты, — Пэнси подошла сзади и стала ближе, — твоя сторона, которую ты не должна прятать.

Из прибора видео-няни раздался тихий писк, и Гермиона сразу же взяла маленький экранчик в руки. Она улыбнулась, видя, как села в кроватке и стала сонно потирать глаза Далия.

— А вот и второй мой цветочек готов собираться, — хлопнула в ладоши Пэнси.

Она даже не дала Гермионе что-то сказать, не позволила ей встать с места, а сама рванула все еще на каблуках прочь из комнаты. Гермиона лишь покачала головой, снова возвращаясь к своему отражению.

Это правда она. Красивая, сексуальная, такая светящаяся. Влюбленная и любимая. Окруженная заботой, нежностью и теплом. Любовью и дружбой. Всем тем, что она так сильно заслужила.

Детский радостный визг заполнил пространство спальни Гермионы, и она взглянула через зеркало на вошедших Пэнси и Далию.

Малышка сжимала в руках свою игрушку, пока Пэнси крепко держала ее и щекотала животик, параллельно целуя в щеку.

— Смотри, какая у тебя красивая мама, — Пэнси подошла ближе и ловко передала малышку в руке Гермионе, — надо собрать и тебя, цветочек.

Далия уселась на коленях Гермионы, немного ерзая. Она продолжала возиться со своей игрушкой, когда Пэнси стала колдовать над ее маленькими буйными кудряшками, сотворяя с ними то же самое, что и с кудрями Грейнджер.

***

Большие залы Малфой-мэнора заполнялись людьми, светом от блестящих платьев женщин и черными атласными пятнами костюмов мужчин. Шелест дорогих тканей, звон бокалов, мерцание украшений — все дополняло обстановку вокруг, создавая единую праздничную картину.

Поправляя свой зеленый бархатный костюм, дергая от волнения лацканы пиджака, Драко едва не задерживал дыхание, когда в зал заходил каждый новый гость.

Он ждал ее. Ждал их, своих любимых девочек. С замиранием сердца, со сбившимся дыханием и дрожащими пальцами. Драко боялся, что Гермиона передумала, что она не явится сегодня.

— Сынок, — голос матери заставил Драко выдохнуть весь кислород из легких, — ты уже искришься от напряжения. Прекрати. Они скоро будут. Может, малышка капризничает.

— Да, — Малфой-младший опустил голову, стал ковырять дорогой мраморный пол ботинком, вздыхая, — ты права, мама.

Драко поднял голову и повернулся к матери. Он улыбнулся, закусывая внутреннюю сторону щеки. Смотрел на Нарциссу, обводил взглядом ее изящные черты лица и восхищался. Восхищался тем, как в одной женщине собралось все. И эта женщина — его мать. Самая прекрасная, самая понимающая, самая любящая. Всегда принимающая его и его выбор, каким бы он ни был. И сейчас Драко видел, что женщина ждала и переживала не меньше, чем он сам. Видел по блеску глаз и по тому, как часто она моргала. Стучала по донышку бокала с шампанским, выискивая, как и Драко, предмет их ожидания.

И вдруг она просияла. Улыбнулась так широко и кивнула головой вперед, переводя взгляд на сына, который все это время смотрел на нее.

И Драко, втянув воздух через нос, повернул голову. Его рот приоткрылся, и дыхание согрело губы. Тело напрягалось, а затем вмиг завибрировало от потока магии, что забурлила в нем.

В зал вошла Астория, аккуратно держа перед собой сумочку тонкими пальцами. Зеленую, в цвет ее платья. В цвет его костюма. Она улыбалась, идя прямо на Драко. Не сводила с него взгляд, медленно взмахивая ресницами.

И Драко двинулся навстречу. Он готов был сорваться на бег, видя свою цель перед собой.

Гринграсс поправила уложенные кудрями локоны, уже готовая встречать объятия и приветственные поцелуи своего бывшего мужа.

Но Драко просто обогнул ее, не глядя. Он все это время и не смотрел на нее. Он смотрел сквозь нее, за ее спину.

Смущаясь, но совершенно счастливо улыбаясь, ему навстречу из больших тяжелых дверей шла Гермиона, держа на руках свою маленькую копию.

В красном, под стать цветам ее школьного факультета, платье, обрамляющем ее тело. Длинное, блестящее, открывающее руки, оно совсем не оставляло Драко равнодушным. Его сердце колотилось, как бешеное. Так, будто вот-вот остановится. А ее кудри... их не было. Они были спрятаны в тугой пучок сзади, не оставляя не единой игривой прядки возле лица. Губы, накрашенные ярко красной помадой, растянулись еще шире, когда Драко оказался рядом.

Рядом с идеальной девушкой, держащей на руках такую же идеальную малышку. В таком же, но более пушистом, платье, такой же строгой укладкой. Так же широко ему улыбающуюся.

— Вы пришли, — выдохнул Драко, и его ладони коснулись сразу обеих: плеча Гермионы и спины Далии, — добро пожаловать.

Он подошел еще ближе, теперь нависая над Гермионой. Он видел ее горящие огнем глаза и был уверен, что видит в них отражение своих собственных.

— Привет, — Гермиона положила ладошку ему на грудь, касаясь замятого лацкана пиджака и поправляя его маленьким потоком своей магии, — мы не сильно опоздали?

Драко покачал головой, накрывая ладонь Гермионы своей. Он поджал губы в тонкую линию, сдерживаясь. Ему хотелось наброситься на нее с объятиями, поцелуями. Увести отсюда и насладиться обществом двух прекрасных леди не у всех на глазах.

— Я могу тебя поцеловать? — спросил Драко, смущаясь, как школьник, при этом чувствуя едва ли не животное желание.

Гермиона покачала головой, щурясь. Поправила малышку в руках, которая смирно сидела в ее объятиях все это время.

— Испортишь помаду, и Пэнси убьет тебя, — ее белоснежная улыбка контрастировала с ярким цветом губ, и у Малфоя ехала крыша.

— Позже, значит, — он перевел взгляд на малышку Далию, и девочка тут же заерзала в руках матери, — моя девочка, я обделил тебя вниманием. Иди ко мне.

Он аккуратно, стараясь не замять маленькое красное платье, взял малышку на руки. Она уместилась в его больших руках, как маленький котенок. Так, как он уже давно привык.

Его губы обрушились на лоб малышки, и тут же детские пальчики были на его лице.

— Дако! Мама! — она завизжала, стала пружинить в руках Драко, веселясь.

— Да, малышка, мама привела тебя к Драко, — голос Гермионы снова выдернул Драко из маленького мира красной розочки, и он поднял свой взгляд на девушку, — ее первое серьезное мероприятие, и она уже в таких надежных руках.

— Она всегда будет в них, — ответил Драко, чувствуя, как закипает внутри от любви и нежности к этим двоим прекрасным девушкам, — как и ты.

Гермиона продолжала улыбаться, касаясь спины дочери ладонью. Только немного успела повернуть голову в сторону, как оставшаяся часть семьи Малфой оказалась рядом.

— Здравствуйте, мисс Грейнджер, — поприветствовал Люциус Малфой, слегка склонив голову, — рады видеть вас на нашем торжестве.

— Добро пожаловать, — Нарцисса Малфой протянула сразу обе руки вперед, чтобы поздороваться с Гермионой, — мы безумно сильно волновались, ожидая вас.

— Здравствуйте, мистер Малфой, — Гермиона аккуратно кивнула головой мужчине, точной копии Драко, а затем перевела взгляд на Нарциссу и приняла ее руки, сжимая своими, — миссис Малфой. Большая честь для меня быть здесь.

— Зовите меня просто Нарциссой, пожалуйста! — женщина вдруг сменила выражение лица на сильно деловитое и приподняла подбородок вверх, а затем ее взгляд вдруг стрельнул за спину Гермионы, — Мерлин Всемогущий, какой цветок!

Она отпустила руки Гермионы и обошла ее, придерживая свое платье. Плавно подошла к Драко и остановилась, не в силах больше сказать ни слова.

— Маленькая мисс Грейнджер тоже пожаловала к нам, — ухмыльнулся Люциус, и теперь внимание всех взрослых было направлено на малышку в руках Драко.

Далия прильнула головой к груди Драко, будто прячась, ища укрытие. Покрепче обняла его шею маленькой ладошкой и затихла.

— Ее зовут Далия Айви... Грейнджер, — немного запнулась Гермиона, смотря на Драко, переводя взгляд на дочь, — она немного... нервничает, когда знакомится с новыми людьми.

— И очень любит компанию нашего сына, судя по всему, — Нарцисса протянула ладони девочке, улыбаясь, не сводя с нее глаз, — у девочки хороший вкус на мужчин. Да, цветочек?

— Я уже говорил Гермионе об этом, — ухмыльнулся Драко и подмигнул Грейнджер, а затем переключил все внимание снова на малышку.

Гермиона сложила руки в замок, наблюдая за знакомством дочери с матерью Драко. Она видела, как Далия села ровнее, даже протянула одну крошечную ладошку женщине, позволяя взяться за нее. Она наклонила голову набок, разглядывая женщину, а затем снова повернулась на Драко, будто ища там подтверждение тому, что все хорошо. И когда Драко коснулся губами виска малышки, она засмеялась и потянула обе ручки к Нарциссе Малфой.

— Она похожа на прекрасную розу, — голос Люциуса бархатом лег на плечи Грейнджер, и она покраснела, млея от такого количества приятных слов за эти пару минут, — у вас прекрасная дочь, мисс Грейнджер. Вы тоже прекрасны.

— Спасибо, — ответила Гермиона, склонив голову и пряча свое смущение, — мне... очень приятно слышать столько прекрасных слов.

— Думаю, Драко хорошо с этим справляется, — Люциус с легкой ухмылкой кивнул в сторону своего сына, держащего в руках малышку.

Гермиона лишь выдохнула тихое «да», но больше ничего не сказала. Наслаждалась, вся трепетала от любви, которой была окутана в эту минуту. Казалось, будто она вошла в какой-то новый мир, совсем другой, и ей так чертовски сильно здесь нравилось.

***

Гермиона больше ни разу за вечер не держала дочь в руках, и Далия абсолютно не переживала по этому поводу. Она кружилась в танце с Драко, который держал ее в своих больших крепких руках, иногда оказывалась в руках старшего Малфоя и чуть-чуть реже держалась за руку Нарциссы, делая аккуратные, несмелые, неумелые шаги по блестящему мрамору. Больше всего малышке нравилось обитать возле огромной елки, отрывать от нее игрушки, которые тут же ускользали из ее рук, возвращаясь на место.

Казалось, все гости были зачарованы не праздником, а одной единственной гостьей — малышкой в красном блестящем платье и красных крошечных туфельках.

— Ну, здравствуй, Грейнджер, — женский голос резанул по уху, отвлекая Гермиону от наблюдения за прекрасным, и она тут же повернула голову.

Астория Гринграсс собственной персоной. В зеленом, истинно Слизеринском платье, с кудрями, что были привычнее для Гермионы, и ехидной ухмылкой. Едкой, неприятной, доныне незнакомой для Гермионы. Она сразу вспомнила, какой видела девушку раньше: нежной, мягкой, такой по-аристократически легкой. Она изящно улыбалась, держа под руку Драко на каждом приеме. А сейчас едва не скалилась.

— Здравствуй, Астория, — Гермиона повернула голову обратно, смотря прямо, наблюдая, как Драко, поставив ножки малышки на свои туфли, смешно переступал вместе с ней по залу.

Она услышала фырканье сбоку, и ее подбородок дернулся, поднимаясь выше. Гермиона сжимала зубы, сдерживая себя.

— Как тебе цветы? Понравились? — ядовитый голос прилип, как что-то мерзкое к плечам Грейнджер, заставляя поерзать.

Цветы.

Так это Гринграсс пыталась насолить, навредить ей. Это она была так обижена на Драко, что он продолжал жить жизнь после развода. Это она подвергла ее дочь опасности, пытаясь отравить.

— Так это ты... — шепотом произнесла Гермиона, чувствуя, как шквал эмоций накрывает ее.

Обида, растерянность, непонимание, злость и даже ярость — бешеный коктейль всего этого затопил ее сознание, и она сильнее сжала в руках бокал с безалкогольным шампанским.

— А ты думала, это Драко? — она ухмыльнулась, и Гермиона услышала нескрываемое презрение в ее голосе, — ты думала, что после жизни со мной, после брака с чистокровной волшебницей, с представительницей Английской аристократии, он будет с тобой, безродной, простой, как пара сиклей, грязно...

— Не вздумай договаривать, Астория, — строгий голос Нарциссы Малфой вдруг прозвучал из-за спины, и Гермионы всхлипнула, издавая звук, похожий на писк.

Она не обернулась ни на миссис Малфой, ни на Асторию. Поставила на парящий в воздухе поднос бокал и, придерживая платье, пошла по направлению к Драко и своей малышке. Обида тянулась за ней тяжелым, давящим на грудь шлейфом, но она все равно не опускала головы. Лучезарно улыбнулась, касаясь плеча Драко и аккуратно целуя дочь, оставляя на пухлой щечке след помады. И когда Драко показал пальцем на свою щеку, Гермиона оставила такой же и там.

— Еще хоть один-единственный раз я услышу подобное, Астория, — Нарцисса схватила, не церемонясь, бывшую невестку за руку и дернула на себя, — увижу тебя возле своего сына, возле мисс Грейнджер или не дай Мерлин — возле этой маленькой девочки, я абсолютно спокойно забуду обо всем уважении, которое питала к тебе после вашего с Драко развода.

— А я с удовольствием поддержу, — строгий голос Люциуса раздался со второго бока от Астории, и девушка втянула воздух через нос, продолжая наблюдать за искрящимся счастьем своего бывшего мужа, который, удерживая за талию Гермиону Грейнджер, нес в руках ее дочь, и они втроем двигались по направлению на выход из Бального Зала, — наш сын там, где он хочет быть, прекратите мешать его счастью. Если не хотите узнать, где можете оказаться вы.

— Вы мне угрожаете? — фыркнула Астория, поворачивая голову к Люциусу, а следом к Нарциссе.

— Нет, что ты, — Нарцисса взяла бокал с летающего подноса и поднесла к губам, — это не угроза. Это обещание.

Женщина отпустила руку бывшей невестки, обошла ее со спины и оказалась рядом со своим мужем. Люциус нежно приобнял ее за талию и повел к гостям, продолжая вечер, оставляя Асторию стоять на том же месте.

Оставляя ее позади.

***

Держа Драко за руку, Гермиона следовала за ним по длинным коридорам особняка, иногда поворачивая. Чем дальше они шли, тем тише становились голоса гостей и шум праздника. Что-то странное роилось внутри, и Грейнджер не понимала: волнение это или переживание.

Слова Астории больно ударили ее, ее зацепил поступок бывшей жены Драко, и в какой-то момент она даже поверила в то, что услышала. Разве она может стоять рядом с Драко?

Поджимая губы, она всю дорогу молчала. Наблюдала за сопящей на груди Драко малышкой и самим мужчиной. Он был спокоен, так умиротворен, будто находился в своей естественной среде обитания. Будто весь вечер с ребенком — это вполне нормальное явление в его жизни. Будто ему было совсем не в тягость, а наоборот — в радость.

— Ты в порядке? — чуть-чуть наклонился Драко и спросил мягким шепотом, открывая носком туфли дверь перед собой.

— Мг, — поджала губы Гермиона, заходя внутрь просторной комнаты.

Это была спальня. Светлая, большая, со вкусом обставленная спальня. Она будто была отдельно от всего дома, совсем другая. И с детской кроваткой.

— Моя мама позаботилась о том, чтобы вы не возвращались ночью домой, — Драко обнял Гермиону за плечи и поцеловал в лоб, — если вдруг Далия устанет и уснет.

Он отошел чуть назад, обеими руками держа маленькую девочку и поглаживая по спине. Позволил Гермионе осмотреться немного и привыкнуть, принять решение.

— Вы ведь останетесь? На Рождественский завтрак, — его изящная улыбка добила Гермиону, и она кивнула головой, не в силах отказаться.

Тогда Драко развернулся и пошел по направлению к кроватке. Он аккуратно опустил малышку, а затем принялся снимать ее туфельки, отставляя в сторону.

Гермиона, наблюдая чуть сзади, не смогла сдержать слез. Мокрая дорожка появилась на ее щеке, когда она увидела, как Драко переодевает спящую малышку в откуда-то взявшуюся пижамку. Она увидела, как он провел рукой возле ее головы, и маленькие кудряшки снова пышно вились, выскользнув из пучка.

Мужчина наклонился и оставил поцелуй на маленькой щечке и накрыл девочку одеялом, забирая маленькие туфельки и платье из кроватки. Оставляя их на столике рядом, он развернулся и снова сделал несколько шагов навстречу Гермионе.

Он вырос над ней, заставляя девушку вскинуть голову. Смотрел прямо в шоколадные, переливающиеся медом глаза, и не моргал. Уголки губ Драко тянулись в стороны, пока рука поднималась к ее лицу.

— Теперь можно? — спросил Драко, и Гермиона смущенно прикрыла глаза, кивая головой.

Она сделала крошечный шаг навстречу к Драко, теперь касаясь его груди своей, и положила ладошку на его пиджак. Стоило открыть глаза, взглянуть на мужчину, как ее мир снова взорвался миллионами звезд.

Его губы накрыли ее, и Гермиона наконец-то выдохнула. Ее плечи опустились, хватка чужой руки на ее сердце расслабилась, и она смогла отдаться моменту.

Слова Астории были стерты хриплым стоном в ее губы, аккуратными прикосновениями больших ладоней к ее лицу и талии. Собственным жаром внизу живота и мурашками по всему телу.

Потянувшись выше, Гермиона обхватила шею Драко рукой, будто цепляясь за него. Не хотелось отпускать, не хотелось останавливаться. Хотелось остаться здесь, с ним, в его руках, с его губами на своих до конца дней.

— Гермиона, — выдохнул Драко, отпуская ее губы и сразу же опуская на них взгляд. Он улыбнулся, видя, что помада смазалась, и Гермиона улыбнулась в ответ, видя, какими красными стали губы Драко, — я хочу, чтобы все было правильно. Без недомолвок и догадок. Я хочу, чтобы ты была моей. Сегодня и всегда. Ты будешь...

— Да, — она широко улыбнулась, обхватывая обеими руками лицо Драко, нежно поглаживая, — я буду, Драко.

Она сама потянулась к его губам, вставая еще больше на носочки. Обхватывая губу своими, затем вторую, Гермиона целовала его так, будто от этого зависела жизнь. Будто он и был ее жизнью. И оно ведь и было так теперь.

Стон удовольствия пронесся вибрацией по ним двоим, когда Драко провел рукой возле волос Гермионы, распуская их, позволяя буйным, красивым кудрям свалиться за ее спину. Он тут же зарылся в них пальцами, заставляя Гермиону застонать снова.

И этот звук, как мелодия души, засела так глубоко в сознании Драко, что он теперь едва ли сможет забыть это. Сможет сдерживаться, чтобы не делать что угодно, чтобы услышать ее стоны снова.

Но всему свое время.

Отпуская губы Гермионы, Драко немного отстранился. Погладил Гермиону по лицу, большим пальцем снова касаясь уголка рта. Девушка устало и блаженно одновременно улыбнулась, прикрывая глаза.

— Спасибо за этот вечер, Драко, — она открыла глаза и посмотрела на мужчину снова, в этот раз с благодарностью. С любовью и нежностью.

— Спасибо, что была сегодня со мной, Гермиона, — Драко оставил поцелуй на ее лбу, прикрывая глаза, — вы обе. Мои прекрасные девочки.

Гермиона улыбнулась еще, утопая, как в тягучей карамели, в словах и прикосновениях Драко. В нем.

— Отдыхайте, — он опустил руки от лица Гермионы и нашел ее ладони, — я зайду за вами утром. Доброй ночи.

Его губы поцеловали костяшки одной руки девушки, затем второй, и Драко снова вернулся взглядом к глазам Гермионы.

— Доброй ночи, Драко, — облизала губы Гермиона и отошла на шаг назад.

Она завела руки за спину, желая расстегнуть платье. Увидела вспыхнувший взгляд Драко и улыбнулась на один бок, смущаясь.

Мужчина поджал губы и кивнул, а затем обошел ее. Дверь за спиной Гермионы защелкнулась, и она опустила застежку платья вниз. Сделала то же самое с замочком на шее, и платье упало к нее ногам. Вынимая ножки из туфель, Гермиона перешагнула красную блестящую ткань и прошла к постели, сразу же забираясь в нее.

Шелк приятно окутал ее тело, заставляя расслабиться еще больше. По взмаху руки макияж испарился с лица, и Грейнджер сразу же закрыла глаза, удобнее устраиваясь на подушке.

Драко, стоящий за дверью, подпирая ее спиной, четко представил себе картину, что происходила в гостевой спальне. Он тяжело сглотнул, поправляя бугорок на брюках. Улыбнулся, качая головой, стараясь отогнать все это подростковое мальчишество, что заиграло в нем.

— Она твоя, Драко, — сказал сам себе под нос и оттолкнулся от двери, — всему свое время.

И зашагал по направлению в свою спальню, переполненный счастьем и любовью. Теперь у его жизни был карий цвет глаз и ужасно непослушные кудрявые волосы.

И все в двойном размере.

Примечания:

Ну что, делитесь, как вам? Какие впечатления?

Я в полном восторге от части. Она получилась даже лучше, чем я представляла.

Напоминаю о своем канале, где больше контента и новости о деталях и датах выхода / задержки глав.

Доброе пожаловать: https://t.me/dramionesdiary