MONOMANIA

Оказавшись в больнице, Гермиона помнила, как на этот раз ее встретил лично Сметвик. Он коршуном набросился на нее, отгоняя всех прочих целителей, накладывая необходимые диагностические чары, стягивая магией особенно сильные порезы и ссадины, заливая ей в горло зелья и вынимая из шкафчиков мази. Он излучал уверенность в каждом действии и мягко улыбался даже во время особенно болезненных процедур. Гермиона быстро потеряла сознание, отдаваясь на волю медика, и эта темнота была спасением. Перегруженный эмоциями и событиями мозг просто не справлялся.

Очнувшись, она обнаружила себя в палате, навевающей тоску своей стерильной белизной. В отдалении на стуле дремал Гарри, и Гермиона не хотела его будить. Аккуратно пошевелив пальцами на руках и ногах, с облегчением осознала, что с управлением телом проблем нет. Потянулась к тумбе за стаканом и даже без особых сложностей выпила оставленную ей воду. И лишь, ставя стакан на место, случайно звякнула стеклом по деревянной поверхности, от чего Поттер глубоко вздохнул и открыл глаза.

— Ты очнулась, — он улыбнулся и пересел на стул, что стоял поближе к койке. — Как себя чувствуешь?

— Хорошо, — Гермиона прочистила горло от хрипоты и с удивлением осознала, что сказала правду. — Серьезно. Ничего не болит и в теле какая-то легкость.

— Это от лекарств, — Гарри кивнул, наливая новую порцию воды, будто знал заранее, что жажда не даст ей нормально поговорить. — Гиппократ предупреждал, что так будет, но тебе не стоит двигаться и нагружать тело. По крайней мере пока.

Гермиона с благодарностью приняла стакан, выпивая воду, на этот раз не так жадно. Она прислушивалась к своему телу и радовалась отсутствию боли, но легкость в сознании действительно подтверждала, что влиты в нее были не только обезболивающие зелья. Она лишь надеялась, что после приема лекарств не наступит откат, принесший с собой боль и отчаяние.

— Что произошло? Как ты оказался... там?

Она смутно помнила тот вечер, когда Драко опоил ее чем-то, а после пытал. Появление Гарри было неожиданным, она уже чувствовала приближение смерти и смирилась с ней, когда друг оказался на пороге. Без его помощи и столь скорого появления в больнице она бы точно не выжила, но сейчас казалось, что все позади. Возможно, так действовали препараты, но Гермиона не чувствовала страха перед будущим.

— Я получил доступ в мэнор и первым делом отправился туда. Увы, мои подозрения не подтвердились. Люциус действительно был там, но он был мертв. Я не был уверен наверняка, что с ним разделался Драко, но слишком испугался за твою жизнь, а потому, только вспомнив, что ты собиралась к нему, аппарировал туда же. Как оказалось, не зря.

— Спасибо, Гарри, — она мягко улыбнулась, а во взгляде читалась искренняя благодарность. — Без тебя я бы не выжила.

Он лишь кивнул. Настроение Поттера хоть и явно улучшилось с ее пробуждением, все еще не было идеальным. Он был взволнован и напряжен, а Гермиона не понимала, почему.

— Что-то случилось?

Тяжелый взгляд устремился на нее, вынуждая напрячься тоже.

— Визенгамот завел дело. Они обвиняют тебя в убийстве.

— Что?!

Гермиона приподнялась, опираясь на руки, когда в теле снова возникла боль. Видимо, любая нагрузка была ей пока противопоказана. Но она не обращала внимания на неудобства, ведь то, что озвучил Гарри казалось нелепицей.

— Успокойся. Я смогу доказать, что ты защищалась и все обвинения снимут. Улик достаточно, осталось только систематизировать их и подшить к делу. Все будет хорошо, я обещаю.

— Кто-то подал заявку на заведение этого дела, не так ли?

Гермиона понимала, что Поттер не стал бы врать ради ее спокойствия, он действительно не сомневался, что сможет защитить ее и теперь, но сам факт того, что ее невиновность придется доказывать, ему не нравился.

— Да. Джессика Уоррен, его подчиненная. Это она, только узнав о смерти Малфоя, написала обращение в Визенгамот.

Гермиона кивнула, вспоминая, с каким обожанием девушка смотрела на Драко, и с каким недовольством на нее. Она явно была одержима им, хоть и старалась скрыть собственные чувства.

— Расскажи мне все, Гарри. Я должна знать.

И он начал свое повествование. Поведал о том, как оказался в мэноре, как изучал книги, раскрытые на столах и полках, как изучал подземелья. Рассказал, в каком состоянии было тело Люциуса и как сам отправил аврорам патронуса, для изучения и сбора улик.

— Пока я находился с тобой здесь, в больнице, мои ребята собрали все, что только было возможно. Оказалось, над Люциусом издевались на протяжении почти месяца, с тех самых пор, как он сбежал из Азкабана. Мне даже жаль его. Тело было изломано и изрезано в разы больше, чем твое, когда мы нашли тебя в том подвале. У него не было ни одной целой кости, трещины были на каждой. Только видимые участки тела, лицо и руки остались без особых повреждений, но под одеждой его кожа была практически содрана полностью. От порезов распространялись ожоги, разъедающие то, что Драко не повредил клинком.

Гермиона тяжело сглотнула. Она боялась Люциуса и даже ненавидела его, но пожелать подобной участи не могла. Страшно, что все это сотворил с ним его же сын. Она понимала, что тот мстил за чудовищное детство, за множество оставленных на юной коже шрамов, за множество душевных ран. Могло ли такое воспитание оправдать действия Драко? Гермиона лишь покачала головой.

— А яд? Откуда он раздобыл его, если контрабандисты не занимались поставками?

— А вот тут самое интересное, — Гарри даже оживился, словно тема действительно его зацепила. — Ты чувствовала, как фонит в его квартире магией? — Гермиона кивнула, ведь ее это тоже заинтересовало, но Драко нашел объяснение, видимо, не соответствующее действительности. — Так вот, в его квартире была еще одна комната, скрытая магией. Чары отвлечения внимания не давали тебе заметить еще одну дверь, но то, что было внутри, подкосило половину моей команды. Комнату мы обнаружили при осмотре, а вот зайдя в нее, никто не ожидал столкнуться с миниатюрными копиями манцинеллового дерева. Растения были там повсюду, в кадках и горшках, а в самой комнате по ощущениям было как в тропиках. Даже воздух пропитался ядом, заставляя кашлять от чуть более глубоко вдоха.

Выдохнув, Гарри сам отпил из стакана, взволнованно глядя на Гермиону. Он опасался, что правда, любая, может подействовать на нее слишком удручающе, но пока она отлично держалась. И что послужило причиной, лекарства или осознание, что Малфой больше не был угрозой, он не знал.

— Я не успел предупредить парней об опасности этого растения и некоторые дотронулись до листьев и плодов, обжигая руки, но ничего критичного, слава Мерлину, не случилось. Но сейчас они отдыхают в соседних палатах, залечивая кожу, — Гарри покачал головой, явно недовольный беспечностью своей команды. — В комнате, помимо растений, обнаружилась и мини-лаборатория. Именно там он создавал состав, которым пропитывал клинок. И зелья он варил там же. Заживляющие и снотворные.

Гермиона кивнула, вспоминая, что допивая вторую чашку чая, она заметила, что к своей Драко так и не притронуться, отвлекая ее разговорами. Да, он умело скрыл использование снотворного зелья, потому что его вкус и запах Гермиона знала отлично, но не почувствовала в чае.

— Я знаю, о чем ты думаешь. Это все мята, особый сорт, который его отец выращивал в меноре когда-то давно, еще до возрождения Волдеморта, — Гарри не любил вспоминать темного лорда, но не боялся говорить о нем, когда это было необходимо. — Драко даже пришлось вернуться в поместье и перерыть родительскую спальню, чтобы найти хоть какие-то остатки необходимых листьев.

— А Джессика? Он сказал, что собирался убить и представить ее тело вместо моего.

Впервые за все время разговора в голосе Гермионы послышался страх. Хоть она и понимала, что все осталось позади, да еще и действие лекарств помогало притупить чувства, воспоминания о том, как близка она была к смерти слишком давило.

— Она влюблена в него. Девчонка преследовала его, напросилась в ученики, хотя Малфой не мог преподавать, не хватало навыков, да и должность не позволяла. Сметвик позволил ему взять Уоррен под крыло, потому что пытался поддержать обоих, но видимо, он тоже пытался видеть в них лучшее, игнорируя недостатки.

Гарри уважал целителя. Уж сколько раз он попадал в Мунго с травмами, после столкновения с пожирателями, что и сосчитать нельзя. И тот никогда не подводил, всегда все делал быстро, не задавая лишних вопросов. Более того, Гиппократ частно давал дельные советы и в целом вел себя по-отечески.

— Это Джессика помогала Малфою накладывать заклинания на квартиру, защищать комнату от чужого внимания и поддерживать внутри подходящий климат. Совершенно бестолковая в медицине, она неплохо овладела чарами и не могла ему отказать ни в чем.

— И он хотел ее убить несмотря на то, что она помогала?

Гермиона не понимала такого отношения Драко к влюбленной в него девушке. Впрочем, она вообще много чего не понимала и не могла уложить в своей голове. Малфой вызывал в ней теплые и трепетные чувства, которые остро граничили со страхом и безысходностью.

— Она была удобна. А ты — желанна. Прости. — Гарри виновато посмотрел ей в глаза, но Гермиона не обижалась на правду. — Драко безжалостно издевался над тобой и своим отцом. Неужели ты думаешь, он пожалел бы влюбленную в него дурочку?

Гермиона только покачала головой. Все это было странно и сложно. Возможно, сказывались лекарства, но принять всю эту информацию она просто не могла, а Гарри не торопил, давая ей время.

— Кое-что не сходится. Я точно помню как там, в подвале, он курил. Каждый раз, как завершение ритуала, он доставал сигарету, выкуривал наполовину, а после тушил об мою кожу. Не помню, что хоть раз видела Драко за этим занятием.

Гермиона не пыталась убедить себя в его невиновности, лишь боялась что-то упустить и снова оказаться в опасности. Вдруг он действовал не один.

— В его квартире нашли сигареты. Пачка явно была вскрыта давно, уж слишком потрепанная. Курил он очень редко, и видимо, это действительно был своего рода ритуал. Кстати, именно Джессика об этом упомянула. Уж она то его курящим видела.

— Но он же приходил ко мне домой. Во снах, — она не меняла формулировку, будто боялась, что если признает, что все происходило наяву, он вернется. — Он не курил в моих снах.

— Гермиона, — Гарри с участием посмотрел на нее, понимая, насколько тяжело ей дается разговор. — Каждый раз в твоей квартире ему приходилось убирать кровь, спешно залечивать твои раны и стирать все следы своего присутствия. Если бы утром ты учуяла запах сигаретного дыма, у него бы ничего не вышло. Ты бы все поняла. А он... Драко никогда не был дураком, потому и скрывался так долго.

Малфой продумал все. Сделал так, что Гермиона поверила ему и доверилась, открылась. И в итоге пришла к нему сама, как мотылек летит к пламени, приближая свою погибель. Пока она предавалась размышлениям, в палату вошел Сметвик, с радушной улыбкой замечая, что его пациентка уже очнулась.

— Мисс Грейнджер, как вы себя чувствуете?

— Все хорошо, спасибо, мистер Сметвик. Скажите, как долго мне еще будет необходимо находиться в больнице?

— Вечно вы, молодежь, куда-то торопитесь, — Гиппократ покачал головой, достал волшебную палочку и принялся проводить диагностику. — Я не выпущу вас из палаты, пока не буду уверен, что ваше состояние не ухудшится.

Гермиона заметила, что он не сказал о полном выздоровлении, как обычно говорили другие врачи. Возможно, ее состояние в действительности не так радужно, как сама она чувствовала?

— Что со мной? Расскажите.

— Мисс Грейнджер, вы длительное время подвергались пыткам, ваши раны не заживали слишком долго и, к сожалению, даже магия не способна справиться со всем. Вам придется регулярно наведываться ко мне, не реже двух раз в месяц, для проведения обследования, а так же постоянно принимать ряд зелий, но в остальном ваша жизнь станет прежней.

Гермиона впервые с момента, как очнулась посмотрела на себя. Лавандовая сорочка скрывала тело и шрамы, но ей казалось, что бугры на животе выделялись даже через нее. Не стесняясь, слишком взволнованная мыслями о следах пыток, она задрала ткань, оголяя кожу. Шрам был на месте, светлый, неровный, узловатый, но в разы менее заметный, чем раньше.

— Он не исчезнет полностью и боль иногда будет возвращаться, особенно от резких движений. Я дам назначение на обезболивающие и смягчающие мази, будете использовать их при необходимости и тогда он не помешает вам жить как раньше.

Было видно, что Гиппократ ей сочувствует, но и Гермиона знала, что он сделал все возможное, чтобы ей помочь. Возможно, окажись она в его руках в тот первый раз, сейчас следы на ее коже были бы намного меньше, но к чему теперь об этом переживать?

— Я знаю, что это не мое дело, мисс Грейнджер, но я бы рекомендовал вам обратиться к маггловской медицине. Психология — удивительная наука, которая поможет вам пережить эту трагедию.

— Спасибо.

Гермиона не меньше него знала о психологии и ее влиянии на человека, и понимала, что целитель прав. Ей придется много работать над собой, чтобы снова научиться жить. В прошлый раз она считала, что научилась, но тогда рядом с ней был Драко, которому она доверяла, а теперь... теперь все придется начинать с начала, и вряд ли она сможет снова кому-то открыться. Подпустить кого-то так близко.

Сметвик выписал необходимые бумаги, внес данные о ее состоянии в папку с пергаментами, и вышел из палаты, обещая явиться вечером. Гермиона устало откинулась на подушки, прикрывая глаза. Этот день казался длинным и выматывающим, несмотря на то, что длился для нее не больше пары часов.

— Если у тебя больше нет вопросов, отдыхай, а мне нужно идти, — Гарри поднялся, подходя к койке и каясь ее ладони своей. — Я рад, что ты выжила, Гермиона. И прости, что не понял все раньше.

Открыв глаза, Грейнджер посмотрела на друга, видя в его взгляде переживание, тесно переплетающееся с раскаянием. Он чувствовал свою вину, и это казалось ей совершенно неправильным.

— Мы оба ошиблись. Но ты все понял и пришел мне на выручку. Оба раза именно ты спасал меня от смерти, так что не смей себя винить. Ты лучший друг, который только может быть. Спасибо.

Гарри улыбнулся, снова пожал ее ладонь и вышел из палаты. Усталость брала свое и самочувствие, что при пробуждение было великолепным, сейчас начинало беспокоить. От усталости руки потряхивало, а в голове стоял гул от нервного напряжения. Гермиона решила, что сон — лучшее лекарство, и позволила себе провалиться в небытие.

«————-　✼　————-»

Спустя несколько недель после заточения Сметвик наконец позволил Гермионе покинуть пределы больницы. Гарри вызвался сопровождать ее, предварительно озаботившись поиском нового жилья. Он справедливо полагал, что в свою квартиру она больше возвращаться не захочет.

В этом районе было намного более шумно, чем там, где Гермиона жила раньше, но квартира оказалась уютной и включала в себя все необходимое для жизни, даже камин (что было редкостью в современном маггловском Лондоне). Стоило им только оказаться внутри, Гарри провел экскурсию, показал чемодан с перевезенными вещами, наполненный продуктами холодильник. Многие волшебники предпочитали технику, чтобы не расходовать силы на бытовые чары и Гермиона была одной из них.

— Ты наверное хочешь отдохнуть.

Гарри собирался уже уходить, убедившись, что Гермиона освоилась, но она остановила его, придерживая за запястье. Во взгляде был страх, который она старалась держать внутри и не показывать окружающим.

— Останься, пожалуйста. Я не хочу оставаться здесь одна.

Гарри подсел к ней на диван, обнимая за плечи. Его подруга всегда была смелой, но произошедшее подкосило бы любого. Она сжалась в его руках и мелко дрожала, пока он успокаивающе гладил ее по волосам.

— Все закончилось. Он больше не придет. К тому же, камин открыт только для меня, а авроры и дальше будут дежурить, пока тебе не станет спокойней.

Гермиона покачала головой. Ее лицо было сухим, но глаза слегка покраснели от сдерживаемых слез. Казалось, в больнице ей удавалось держаться, то ли благодаря успокаивающим препаратам, то ли постоянному присутствию людей поблизости, но оказавшись в новой квартире, понимая, что скоро останется совсем одна, она не выдержала.

— У вас есть работа, а мне действительно больше ничто не угрожает. Я не могу отвлекать твоих ребят больше.

— Одной тебе будет страшно, — Гарри говорил это тихо и осторожно, опасаясь реакции, но Гермиона лишь кивнула.

— Будет. Но я справлюсь. Должна.

Гарри пробыл с ней до вечера и лишь дождавшись, когда она уснет, покинул квартиру. Для себя он решил, что еще несколько дней авроры побудут рядом с ней, для своего же спокойствия, тем более, что и сами они прониклись ее ситуацией и не против были помочь.

«————-　✼　————-»

Несколько недель протекли достаточно ровно. Все эти дни Гермиона привыкала к новой жизни, боролась со страхами, осваивалась и искала себя. Она не отказалась от совета Сметвика и нашла себе психотерапевта. Конечно, она не могла рассказать ему все, а маггловские препараты не действовали должным образом, но терапия помогла ей иначе взглянуть на себя.

Ей еще долго придется преодолевать периодические панические атаки, налаживать сон и коммуникацию с окружающими, но она знала, что находится на верном пути. Шрам иногда болел и не давал свободно двигаться, спайки и узлы, образовавшиеся на теле, стягивали движения, но она начинала уже к этому привыкать. Ей приходилось внимательно следить за питанием, ведь теперь организму было намного сложнее принимать и перерабатывать пищу, но с этим тоже можно было смириться. Тем более, что Сметвик не отрекся от своих слов и сам контролировал, чтобы она не забывала о необходимых зельях и мазях, предотвращающих ухудшение здоровья. Регулярно присылал ей новые порции, а порой и сов по утрам с наставлением их принять.

В целом, она чувствовала себя лучше, хоть и с опаской смотрела на всех, кто не входил в список доверия. А таковых было слишком много. Однажды она встретила Джессику, прогуливаясь по Косому переулку и девушка смотрела на нее совсем не так, как когда-то в больнице. В ее взгляде читалась ненависть, но подойти и что-то сказать она не решилась. После Гермиона узнала, что мисс Уоррен уволили из Мунго, а авроры очень заинтересовались тем, какую роль она сыграла в плане Малфоя. Вероятность того, что ее ждало заключение в Азкабан, была очень велика.

А потом ей пришло приглашение явиться в аврорат на допрос. Гарри удивился формулировке и настоял на своем присутствии в кабинете, за что Гермиона была ему очень благодарна. Следующие несколько часов были похожи на пытку. Ей приходилось в подробностях рассказывать о своем заточении, о том, как Малфой травмировал ее тело, что говорил, как обращался.

Каждое ее слово сверяли с отчетами из больницы, которые сам Драко и заполнял, что казалось нелепицей. Впрочем, Сметвика к делу тоже привлекли, как консультанта и действующего лечащего врача Гермионы. Когда допрос закончился, она чувствовала себя как выжатый лимон, совершенно без сил. Но к счастью, в итоге стало точно понятно, что ее больше не намерены в чем-либо обвинять. То, что она защищалась, было принято во внимание и наказание ей больше не грозило.

— Мистер Сметвик.

Выходя из здания аврората в компании Гарри, Гермиона заметила целителя, спешащего к точке аппарации. Он услышал обращение, а потому остановился, ожидая, когда они подойдут ближе.

— Мисс Грейнджер, все в порядке? Вам нужна моя помощь?

Он бегло осмотрел ее с головы до ног, отмечаясь бледность кожи и заметную усталость. В остальном она выглядела вполне неплохо для человека, подвергшегося такому тяжелому и длительному допросу.

— Нет, все в порядке. Я бы хотела узнать, не берете ли вы учеников?

— Учеников? — было видно, что целитель растерялся, но Гермиона была готова ждать его ответа, сколько потребуется. — Я не думал об этом, мисс Грейнджер, но конечно это возможно. Вы интересуетесь для себя?

— Я много думала об этом и да, пришла к выводу, что хочу помогать другим. Я устала от борьбы со злом.

Сметвик кивнул и доброжелательно улыбнулся, в то время как Гарри переводил недоуменный взгляд с него на Гермиону. Этот вопрос подруги его шокировал.

— Мне нужно все обдумать и запланировать. Если позволите, я свяжусь с вами позже и мы обо всем договоримся.

Он отечески потрепал ее по плечу, широко улыбнулся и пошел дальше, в то время как Гермиона наконец смогла выдохнуть так долго копившееся напряжение. Она нашла свой путь.

— Почему ты решила уйти в медицину? Не пойми неправильно, я уверен, что ты справишься с любой профессией, какую выберешь, но почему именно эта?

Гермиона застыла, погружаясь в собственные мысли. Она решила для себя это некоторое время назад, когда сама еще занимала больничную палату. Она вспоминала Драко. Таким, каким видела его до прозрения. Вспоминала чувства, что поделись в ее сердце к этому необычному человеку. Гермиона старательно разделяла эти два образа: заботливого и ласкового парня, и сумасшедшего маньяка. В одного она успела влюбиться, второго боялась до замирания сердца. И чтобы начать жить заново, она хотела сохранить то хорошее, что он успел ей показать, отсекая все плохое, что было с ним связано.

— Чтобы помнить, Гарри, чтобы помнить...