Миллионы падающих звезд и лишь одно желание (ОлиКасе)

Тихий скрип двери нарушил мертвую тишину в коридоре. Шаги эхом отдавались по старинным деревянным полам, пока я не достиг своей комнаты. Керосиновая лампа в руке бросала мягкий, тусклый свет, окрашивая пространство в золотисто-оранжевые тона. Вечер был прохладным, но легкий шелковый халат немного согревал меня после недавнего купания ванны. Волосы еще были влажными, капли воды стекали по шее, заставляя меня постоянно вытирать ее, словно это были не капли воды, а насекомые, бегающие по мне.

Закрыв за собой дверь, я наконец-то почувствовал себя в безопасности. Никто не должен знать, чем я собираюсь заняться этой ночью... Мама всегда ругала меня за это, говорила, что рано или поздно сожгут или повесят меня на главной площади нашего, не слишком большого, города. Потушив лампу, я вышел на балкон, после чего холодный ночной воздух окутал меня, заставив поежиться, но это чувство было даже приятным. Вокруг царила тишина, только легкий ветерок шевелил листву на деревьях у окна. Я внимательно осмотрел пространство вокруг. Никого. Только я, ночь и звезды.

Скрывшись от любопытных глаз, я аккуратно достал из-под кровати свою особую одежду. Этот наряд всегда приносил мне чувство уюта и внутренней гармонии. Белая рубашка и красно-коричневая теплая юбка с светлыми узорами. Юбка, которую я мог носить только в такие моменты, когда оставался наедине с собой, ведь кто одобрит подобное? Точно не мама... ей и так часто было стыдно за меня, я был молчаливым и грубым ко всем, с кем мне было хоть немного дискомфортно, а таких никто не любит. Я вырос таким неспроста — с рождения левая части моего тела была несколько странной, нездоровой. Половина моего тела была покрыта красными пятнами, которые, за неимением альтернатив, не считая каких-либо бредовых названий религиозных фанатиков, все называли родимыми пятнами. Они не мешали мне жить в физическом плане, только люди вечно глазели, шептались, боялись меня, думая, что я заразен... Родители мои не особо лучше — мы мало общались с ними, мало взаимодействовали, мама хоть немного старалась быть хорошей матерью, а отец и вовсе забил, уделяя время только старшим — моему брату и сестре, с которыми отношения у меня также были натянутыми... каким мне еще было вырасти?

Я надел свою любимую юбочку, ощущая, как ткань мягко касается кожи, а затем достал украшения — несколько браслетов и ожерелье. Эти украшения помогали мне сосредоточиться и войти в нужное состояние, почти все они состояли из красивых камней, найденных мной за пределами города, и каждый из камней я выбирал тщательно, прощупывая каждый и пытаясь ощутить связь.

Открыв прикроватную тумбочку, я достал свечу и свою колоду Таро. Свеча быстро загорелась, заливая балкон мягким, мерцающим светом. Я поставил ее на край стола, сел на мягкий стул, и, глубоко вдохнув прохладный воздух, закрыл глаза. Несколько минут я просто сидел в тишине, ощущая, как ночь обволакивает меня своим спокойствием. Лишь запах горящей свечи медленно наполнял пространство вокруг.

Открыв глаза, я осторожно взял карты. Они лежали в моих руках как нечто живое... Я начал их тасовать, шепотом произнося свой вопрос: "Случится ли что со мной этой ночью, отчего мне так беспокойно весь день?"

Карты медленно перетекали из руки в руку, пока я не почувствовал, что они готовы раскрыть свою тайну. Моя рука медленно скользила над рядами карт, будто пытаясь уловить их скрытую энергию. Одна из карт внезапно притянула меня к себе, словно нашептывая о своем значении. Я вытянул ее и перевернул — Смерть. Сердце дрогнуло на мгновение, но я быстро напомнил себе, что эта карта не предвещает конец, а, скорее, трансформацию, изменения, которые неизбежны. Эта ночь могла стать началом нового этапа, и карта лишь подтверждала мои беспокойства.

Я глубоко вдохнул и снова направил руку к картам. Вторая карта легко легла мне в руку, как будто сама хотела быть выбрана. Я перевернул ее — Звезда. Мягкий свет на карте словно отозвался во мне спокойствием и надеждой. Звезда, символ вдохновения и чего-то светлого, обещала нечто хорошее, возможно, даже чудо. Я ощутил, как напряжение, сковывающее меня весь день, начало отпускать. Эта ночь могла подарить мне нечто особенное, что-то, что я никогда не видел раньше.

Третья карта привлекла мое внимание как-то иначе, мягче, но с глубокой уверенностью, она прям жаждала того, чтобы я поднял ее, но не желала давить. Я медленно перевернул ее — Двойка Кубков. Карта партнерства, союзов, приятных знакомств и, возможно, любви... Я ощутил странное волнение, но не успел вдуматься в ее значение, как вдруг услышал тихий шорох листвы дерева, стоящего прямо у моего окна. На третьем этаже такое событие было необычным, и я ощутил, как по спине пробежала легкая дрожь, но вскоре из-за листьев вылетела маленькая желтая птичка и села на перила балкона, смотря на меня с интересом. Улыбка невольно тронула мои губы. Я знал, кто рядом, знал, кто сидит сейчас на дереве, пытаясь подняться ко мне. Оливер. Мой лучший друг... моя первая любовь...

И вот я вижу его! Мальчишка моего возраста, светловолосый, янтарноглазый, с вечно красными щеками и беззаботной улыбкой, одетый как простая деревенщина, которой он, по правде говоря, не был! Он, как и его семья, как и его община, был странником, путешествовал из края в край, из города в город, из страны в страну. Он много мне рассказал о том, что видел в мире... впервые я встретил его на улице, когда он и его община в середине весны поселились на время неподалеку от нашего города. Оливер сидел на главной площади перед детишками и, рассказывая истории из своей жизни, знакомил всех со своей ручной птичкой, как оказалось, с Джеймсом, милым, но иногда очень вредным чижом.

Больше всего в Оливере меня заинтересовала повязка на его лице, которая прятала его правый глаз. Он что-то скрывал за повязкой, может шрамы или ожоги, я подумал — вот он, человек, с той же проблемой, что и у меня — с проблемой во внешности, он меня не побоится, не скажет мне гадость, но в тот день я не осмелился подойти. В другой раз мы встретились у ручья в лесу... он увидел меня, ищущего особые камни, и заинтересовался. Я подумал, что какой-то там странник не сделай проблем и рассказал о своем увлечении Таро и всякой магией, Оливер был восхищен и попросил погадать ему, но карт у меня небыло с собой! Он расстроился и ушел, но ночью явился, пока я сидел на балконе и, как сейчас, гадал... Он вновь попросил погадать на него, и я сделал это, начав считывать его характер...

Первая, и самая явная карта Оливера — Дурак: Оли живет с легкость и радостью, не боится нового, обладает детской, что неудивительно, наивностью, но иногда легкомыслен и непредсказуем! Вторая карта, более скрытая черта характера, — Король Жезлов: Он уверенный в себе лидер, готовый взять на себя инициативу, полон страсти и энтузиазма, вдохновляет людей! Оливер смеялся, говоря, что он не лидер, раз уж легкомысленный дурак, с чем сам Оли и согласился, но я думаю, что он еще не сталкивался с ситуацией, где нужно проявить себя, как лидер! Последней картой же стала Десятка Кубков: Оливеру важна семья и гармония в отношениях... Оли сказал, что это подходит всем, но я был не согласен, как человек, которому не подойдет эта карта... Мне не повезло с семьей.

С момента того гадания прошло около четырех месяцев, а Оливер стал приходить ко мне постоянно, иногда вытаскивал меня за пределы города, где мы гуляли с ним вдвоем. Мы очень сдружились, он даже показал то, что скрывается за его повязкой, но там не было шрамов, а всего-лишь красный глаз... Мама Оливера, очень заботливая, по словам самого Оли, женщина, настояла на том, чтобы Оли носил повязку в городе, мало ли, что подумают городские консерваторы — может проклят! Схватят и повесят еще!

И вот Оли снова здесь! Мы не виделись с ним неделю, я очень соскучился... ведь влюбился. Я никогда не думал, что могу хоть в кого-то влюбиться, никогда такого не чувствовал, но этот мальчик заставлял мое сердце биться, мне с ним всегда было так хорошо... мне было так душно в этом обществе, в этом доме, а он был глотком свежего воздуха для меня! Я знал, что эта любовь ненормальна в нашем обществе, но сердцу не прикажешь!

Парнишка резко прыгнул с ветки в мою сторону, ловко цепляясь за перила балкона, и, подтянувшись, неуклюже свалился на мой стол, разбросав все мои карты и потушив свечку. Вскоре он и вовсе оказался у моих ног, смотря с улыбкой прямо мне в глаза.

— Олли! — воскликнул я, подняв друга с пола и крепко обняв. Я был очень рад его видеть, — Боже мой, куда ты пропадал? Я уж думал, вы ушли куда!

— Привет, Фука! — опомнился Оли, ответно обняв меня. Его руки такие нежные, мягкие, теплые... как я скучал по их теплу, — Извини, приболел, мама не отпускала никуда из фургона нашего... Я болею редко и не сильно, но я говорил уже, какая она!

— Уф... я так скучал... — успокоившись, сказал я, положив голову на плечо мальчишки и прижавшись лбом к его шее, — Карты говорили, что с тобой все будет хорошо и в жизни твоей еще много счастья, но я все равно так волновался... — продолжил я, вспомнив одно из наших недавних галаний.

— Ну вот я здесь, так что отставить волнения! — воскликнул Оли, отпустив меня и взглянув на стол, с которого он только что все уранил, — Гадал снова, я вижу? На что в этот раз?

Оливер подошел к столу и начал убирать тот беспорядок, что он устроил, а я подошел и начал ему помогать.

— У меня сегодня весь день тревога была на душе... решил погадать, что ждет меня этой ночью, может что-то особенное. — ответил я, собирая те карты, что выпали мне сегодня, — Смерть, Звезда и Двойка Кубков... Думаю, что-то должно поменяться этой ночью...

Оливер замолчал, смотря на карты в моих руках с удивлением, словно они и вправду что-то предсказали, что-то, о чем он знал. Оливер опечаленно нахмурил свои миниатюрные бровки, сжал губы и печально отвернулся, после чего Джеймс, его ручная птичка, сел на его плечо, начав тыкать клювом в его щеку, словно пытаясь подбодрить такими своеобразными "поцелуями".

— Что-то не так, Оливер? — положив руку на свободное плечо Оли, спросил я, обратив внимание на его странное поведение, — Ты что-то знаешь по этому поводу?

Оливер замешкался, но все же сдался, решив, что скрывать нет смысла:

— Осень началась... холодает... Зимой здесь холодно, поэтому мы уходим в более теплое место. Знаешь, хоть наши фургоны и теплые благодаря сохраняющей тепло крыше, это не поможет зимой надолго.

— Ч-чего...? — пытаясь отрицать сказанное, спросил я, схватив Оливера за руки и начав смотреть прямо в его глаза, но он не мог ответно взглянуть на меня, — Погоди...! Насколько вы уйдете? До какого месяца?

Оливер замолчал, не желая отвечать, словно боясь, что я могу зареветь от ответа, но я сжал его руки крепче и тогда услышал ответ:

— В середине весны мы должны вернуться... Но, на самом деле, не факт, что община захочет вновь сюда идти. Мы все задержались тут из-за меня и моей дружбы с тобой, папа ведь глава общины, решил задержаться ради меня, но удерживать нас тут он не может, мы странники, мы едины с природой, мы хотим видеть новые вещи, мы не хотим селиться где-либо... так что, возможно, мы сможем с тобой встретиться только через пол года, а может и через несколько лет... Я пришел провести эту ночь с тобой... — разъяснил все Оли, ответно сжав мои руки, словно пытаясь поддержать, — Давай сегодня погуляем, познакомлю тебя с нашей общиной, может ты им понравишься и мы снова приедем!

На его предложение я не ответил... что я мог сказать, когда хотелось лишь плакать? Я нашел человека, который общался со мной не смотря на мой внешний вид, человека, с которым мне было весело, комфортно, человека, которого я полюбил больше всех... а теперь этот человек уходит, возможно на полгода, возможно на года, а возможно и навсегда. Мне стоило этого ожидать, я знал, что рано или поздно они уйдут... но где мне еще можно было найти такого человека, как Оли? Он принял меня полностью, он принял мои странные и, как бы сказала мама, бесовские увлечения... Оливер — это тот, кого я без задней мысли могу назвать своим другом, что я буду делать без него...?

Глаза мои наполнились слезами, которые вскоре вырвались за край и потекли по щекам реками... я никогда не плакал при людях, я же парень — я не должен, но сдержать обиду, что застряла в моем горле, я не мог и поэтому, упав на колени, заныл горько, хоть и не очень громко. Это было так жалко, я старше Оливера почти на год, а реву перед ним, как маленький ребенок... Но мне было страшно, что я мог сделать...? Звезда обманула меня, ничего счастливого не случиться... сегодня я потеряю своего друга, свою любовь!

— Фукасе... Ну не плачь, я не хочу запомнить тебя грустным и плачущим... — расстроенно сказал Оли, сев передо мной на колени и осторожно прижав к своей груди, а я, не сопротивляясь, положил свою голову на его грудь, продолжая реветь, но теперь слушая его сердцебиение, ускоренное от волнительности этой ситуации.

Вскоре силы покинули меня и я опустился ниже, положив свою голову на колени своего друга, а тот не стал сопротивляться, начав нежно гладить меня по моим кудрям, а Джеймс подлетел к моему уху и, чуть не покорябав его своими лапками, сел прямо в него, словно приняв за некое гнездышко... он был таким же нежным и теплым, как и Оливер, я не стал сопротивляться.

— Все-все... не нужно плакать... — говорил Оли своим нежным голоском, продолжая гладить меня, пока я плакал, — Все будет хорошо... какие, ты говорил, были карты? Неужели все они предвещали что-то плохое, ну? Может, есть что-то хорошее?

Оливер знал о том, насколько сильно я верил картам, поэтому, вспомнив карты, которые я называл, задал этот вопрос...

— Звезда... — сквозь слезы ответил я, посмотрев на карту в своих руках, — И Двойка Кубков неплохая тоже...

— Ну вот! Звезда же предсказываеь какое-то светлое событие, верно? — улыбаясь, сказал Оли, вытирая слезы с моего лица рукавом своей рубашки, — Давай... давай хорошо проведем эту ночь! Погуляем вместе! Может сегодня произойдет что-то хорошее все таки!

Я, собравшись с силами, вытер все слезы со своего лица юбкой, отогнал Джеймса с уха, а затем поднялся на ноги вместе с Оливером, посмотрел на него украдкой заплаканными глазами и легонько кивнул. Оли радостно поднял руки кверху, радуясь тому, что эту ночь мы проведем не в слезах, а затем радостно обнял меня, заставляя сердце забиться чаще и щеки покрываться румянцем...

Вскоре Оливер отпустил меня, после чего направился к перилам балкона, залез на них и спрыгнул прямо на дерево. Надежно встав на большую ветку, он протянул руки ко мне, желая поймать.

— Вперед, принцесса! — воскликнул Оли, улыбаясь, а я, отозвавшийся на его предложение, взяв сумку со стола и засунув в нее Таро карты, после чего забрался на перила и прыгнул к дереву, а вскоре и приземлился на ту же ветку, на которой стоял и Оливер, та сильно задрожала, как и всегда, но Оливер крепко схватил меня за руку, прижав к себе... он стоял прямо у ствола, у него было безопасней. Когда дерево перестало колыхаться, мы вместе перебрались на другую сторону дерева, а затем Оли вновь прыгнул, встав прямо на каменный высокий забор, охраняющий этот городок, а вскоре и я последовал за ним. И вот мы на свободе! Повезло, что мой дом находился прямо около конца города, а рядом еще и такое большое дерево росло, было легко выбраться за стены даже ночью, когда ворота города закрывались.

Вскоре мы с Оли уже шли по лугу, на котором росли кучи ромашек и одуванчиков, шли, держась за руки, боясь потерять друг друга в темноте, хотя на самом деле было довольно светло, луна была яркой, но держаться за руки хотелось... нужно была быть как можно ближе друг к другу, это наш последний шанс...!

— Куда мы сейчас идем, Олли? — спросил я, когда мы начали подходить к небольшому леску.

— Знакомиться! Сначала я хочу познакомить тебя с моей семьей, да и в принципе со всеми из нашей общины, кто не спит сейчас! — объяснил Оливер, садя Джеймса на плечо, заходя в лес и все продолжая тащить меня за собой.

Я слегка напрягся, не готовый к знакомству с кучей людей, но я доверял Оливеру и его решениям... Мы все шли по лесочку, как вдруг я начал видеть вдали огни, словно кто-то развел большой костер. Наверное, там у общины Оливера был привал... я слышал смех, разговоры мужчин, женщин. Мне стало лишь более нервно, когда я понял, что все еще в юбке и в разных ожерельях, но община моего друга вроде как старается быть свободной от разных стереотипов, они за свободу, мир и любовь...!

Наконец мы с Оли вышли из леса и оказались на приятной, большой поляне... около небольшого ручья я увидел отдыхающих лошадей и две повозки с крышами, между которыми расположились люди. Они сидели вокруг большого костра, на полукруглых бревнах, смеялись, общались, сверху костра висела большая кастрюля, одна из женщин что-то черпала из кастрюли, накладывая в тарелки и передавая людям... неужто ли я явился тут прямо к, так сказать, ужину? Это было для меня не очень вежливо, мол "пришел за едой", но Оливер потащил меня прямо к костру.

Вскоре нас заметила тройка ребят: парень с очень светлыми волосами и бледной кожей, девушка с длинными, волосами, что у корней были бледными, а к концам розовыми, и еще один парень, с фиолетово-синими волосами и загорелый, он сидел на земле и кушал что-то из деревянной тарелочки. Девушка подняла руку кверху и помахала нам, после чего внимание на нас обратила уже большая часть присутствующих...

— Мам, Пап, мы тут! — воскликнул Оливер, помахав рукой радостно и потащив меня к костру с большей скоростью.

Женщина со светлыми, волнистыми волосами и голубыми глазами, что ранее занималась раскладыванием каши по тарелками, положила черпак в кастрюлю и с улыбкой посмотрела на Оливера, видимо, ее сына, вскоре также на Оли посмотрел и, я полагаю, его отец, высокий, сильный, коротковолосый шатен, его взгляд был довольно строгий, что напугало меня, но добродушная улыбка расслабила....

— Привет, Оли! И Фукасе! — воскликнула мама Оливера, подойдя и обняв сына, а когда она повернулась ко мне — я слегка ей поклонился в знак приветствия, — Ой-ой, у нас не принято кланяться, не нужно! Меня зовут Свит Энн, приятно познакомиться! Оливер очень много о тебе рассказывал!

— Да, прям с восхищением! — раздался женский звонкий голос сбоку от меня, после чего на плечо мне положили руку, словно приобнимая. Повернув голову, я увидел загорелую, красноглазую и розоволосую девушку, что была явно старше, но не намного выше меня и Оливера, — Ой, ты бы видел! "Он так харизматично гадает", "Ему так идут юбки", "У него такие шрамы красивые", "А он-..."

— Нет! — воскликнул Оливер, покраснев, как и я, — Не говорил я такого! Не говорил!

Мама Оли засмеялась, потрепала его по голове, а затем кивнула, словно говоря "разбирайтесь сами", после чего вернулась к каше.

— О, это тот самый мальчишка, любитель Таро? — спросила та длинноволосая девушка, подходя к нам вместе с тем бледным парнем.

— Да, он! Фукасе! — ответил Оливер, приобнимая меня за талию, — Покажешь милой даме картишки, джентльмен?

Мои губы дернулись от смешного тона Олли, но я все же открыл сумку и показал коробочку с картами.

— О мой Бог! — воскликнула девушка, взяв картишки, вытащив их и начав рассматривать, — Какие красивые! Такие утонченные! Сколько они стояли?

— Эм... примерно... 30 золотых, я полагаю! — ответил я, сбитый с толку активностью и интересом девушки, — Купил у какой-то торгашки приезжей...

— Нифига! Богач ты, так? — удивилась розововолосая девушка, все еще держащая свою руку на моих плечах.

— Его родители герцоги, я же рассказывал уже! Ты никогда меня не слушаешь, Руби! — ответил за меня Оливер, с недовольством смотря на эту девушку. Теперь я знал, кто она! Руби, старшая сестра Оли, он рассказывал о ней немного. По его словам она слегка грубая, модная и с ней не очень интересно, по крайней мере для самого Оливера.

— Не ссоримся, ребятки... — сказал отец Оли своим громким голосом, продолжая сидеть у костра, — Присаживайтесь, давайте по достоинству познакомимся с гостем!

Руби и Оливер закатили глаза, но послушно пошли к костру, захватив меня с собой. Следом пошла и та парочка, состоящая из длинноволосой девушки и бедного парнишки... Я предполагаю, что это Майка и Хио. Хио был старшим братцем Оливера, а Майка была любимой этого Хио.

Вскоре мы всей компанией сели у костра, за которым сидело уже пара человек — родители Оли, конечно, какой-то очень темный, явно сильный и высокий мужчина с дредами, неподалеку мужчина со светло коричневыми волосами и бородой, а рядом с ним коротковолосая женщина шатенка, на ее плече же спала более молодая девушка с каким-то платком в волосах и с большими золотыми серьгами. Все эти люди смотрели на меня с интересом, отчего я чувствовал себя экспонатом выставки. Да еще и вдали я видел двух девушек, что тоже интересовались, кто это заглянул на огонек.

— Биг Ал! — сказал отец Оливера, протягивая мне свою крепкую руку для рукопожатия, и я ответил, пожав ему руку, хотя меня это пугало... мои руки были слишком малы и элегантны по сравнению с его руками, большими, крепкими, сильными, я ощущал себя уязвимым, — Рад видеть! Оливер очень тебя любит, ха-ха!

От его слов мои щеки стали гореть, они покраснели, но мерцание костра скрывало это от чужих глаз. Не думаю, что будет хорошо, если Энн и Ал узнают о том, что его сына любит мальчишка... хотя, если не ошибаюсь, они выступали за свободу любви и против насилия, так что может и приняли бы мои чувства к их сыну, не стали бы осуждать, но мне не хотелось, чтобы сам Оли узнал... ему я говорить точно был не готов... никогда никому не признавался...

— Д-да, ха-ха! Я тоже его очень люблю он мой лучший друг! — засмеявшись, невинно сказал я, схватив Оли за плечо и приобняв по-дружески, — Буду рад провести с ним эту последнюю ночь, а-ха-ха... ха...

— Ты карты Таро любишь? — спросил брат Оливера, Хио, севший рядом с отцом вместе с Майкой, а вскоре к ним подсел и тот синеволосый паренек.

— А... да, гадаю... про характер Оливера вот мне карты рассказали, он сказал, что правильно... — ответил я, смотря на свои карты в руках Майки, которая все еще внимательно и с восхищением рассматривала их.

— Я не лидер, все еще это не верно! — воскликнул Оливер, ткнув мне в щеку указательным пальцем, словно издеваясь, а Джеймс взлетел, сел мне на макушку и начал постукивать по мне клювом, вызывая у меня легкую боль.

— Ой, Оли, карты многогранны! — высунув кончик языка, сказала Майка, возвращая мне карты и легким движением руки сгоняя с меня Джеймса.

— Ха-ха, это верно! Сегодня делал расклад на эту ночь, Смерть предсказала мне начало нового этапа в жизни, и вот — мой лучший друг оставляет меня в одиночестве! А вот Звезда, видимо, не сработала, вот так вот...

— Ой, не стоит отчаиваться! Может, Звезда предсказывала какое-то хорошее событие этой ночью! — приободряюще подметил Хио, видимо наслушавшись о Таро от Майки, а от того и разбирающийся, — У Майки тоже был расклад на эту ночь, там Звезда была тоже! Уверен, это не просто совпадение!

— Да ты же не веришь в Таро, Хио! — заговорил синеволосый паренек, жадно соскребывающий кашу со стенок тарелки.

— Ох, Декс, они просто пытаются разрядить обстановку и сказать опечаленному герцогу, что надежда есть! — заговорил темнокожий мужчина с дредами... его голос заставил мурашки пробежать по моему телу, он был очень глубоким и низким, никогда такого не слышал. Вообще, я впервые видел темнокожего, я видел только загорелых, поэтому этот мужчина принципе вызывал у меня иррациональный страх, хотя выглядел он добрым, а золотые украшения в его волосах красиво поблескивали от света костра.

— Декс как всегда... — с насмешливой улыбкой сказал мужчина с бородкой, сидящий рядом с Астерианом, — Приятно познакомиться, Фукасе... я Бруно, вот это моя женушка Клара, рядышком с ней Она, а неподалеку от тебя Майка, Она и Майка наши дочери!

— Ох... приятно... — кивнул я, не зная, как и отвечать на знакомство.

— О, да...! — опомнился Оливер, — Вот Руби — сестрица моя, вот Хио — братец, я говорил тебе о них! Вот этот уголек — Астериан...

— Оливер... — недовольно подал голос Биг Ал, — Мы так людей не описываем...!

— Да все нормально, ха-ха! — засмеялся тот самый "уголек", Астериан, — Ты сколько ему не объясняй — он у вас бунтарь, мелкий еще, повзрослеет! Мы с Оли лучшие друзья, я ему разрешаю учиться шутить на мне, хотя пока его шутки грубый! Дурак дураком!

Оливер недовольно отвел взгляд, надув губы, но Астериан приобнял мальчишку, словно веля тому не переживать из-за таких пустяков, мол "юмор он бывает разный, ты и сам то не белоснежка!", поэтому все же вскоре Оли продолжил знакомить меня с остальными:

— Вон там Соника и Аванна, Соника в любви с Руби! Еще есть Дайна, но она, кажется, не тут. Может в туалет отошла, не важно! Вот это Декс, Декс и Дайна кузены! А... еще мой Хио в любви с Майкой и Дексом, вот такие они у нас забавные!

— Оли, не нужно было... — заговорил брат Оливера, но его лишь похлопали по голове его партнеры, явно не стесняющиеся таких... особенных отношений.

Когда Оли рассказывал мне о своей общины — никогда не называл всего состава, но я ожидал, что в этой общине не больше 10-ти человек, а тут целых 14... И как они умещаются в этих повозках, когда нужно спать? По семь человек на повозку, неужто ли спят в обнимку все?

— Ха-ха, 14 человек? Как же вы помещаетесь, как спите? — спросил я, почесывая шею от ощущения, что мой вопрос какой-то глупый.

— Мы не спим все вместе! Не в одно время! — ответила Клара, потирая глаза, — Поделены мы на 3 группы, одна спит — 2 другие продолжают путь! В сутках 24 часа, 24 делим на 3 — получается 8, то есть в сутки у каждого по 8 часов сна, этого хватает! Хотя Оли часто спит больше, он еще юн, ему полезно!

— Ох... весело... кто как делиться? — пытаясь проявить интерес, спросил я.

— В первой группе — Дайна, Астериан, Соника и Аванна! Они с 5-ти, до часу дня. — начал говорить Оли, — Во второй — Клара, Бруно, Она, Майка и Декс! Они у нас с часу до девяти. Затем спит моя семейка все оставшееся время! Лошади наши хорошо едят, да и у каждой группы есть время отдыха, когда лошади тоже могут отдохнуть, поспать, так что они не страдают у нас! Сегодня у нас ночь общего общения, так что не спит никто, но имеют право, если будут сильно хотеть, конечно...!

— То есть твоя группа пропускает сон?

— Да, но мы имеем право потом поспать пару часов, если будет нужно, но от одной бессонной ночи никто еще не умирал, ха-ха! — ответила Руби, подтягиваясь.

— А вот от голода точно кто-то скоро умрет! Свит Энн, молю вас...! — прервав нашу беседу, заявил о себе Декс, протягивая Свит Энн пустую тарелку и смотря на нее с наигранной мольбой.

— Ах ты! Вторую тарелку схомячил, лис серый, и все не наелся! — возмутилась Свит Энн, взяв горячий черпак и ударив им легонько по рукам парня, отчего тот рефлекторно прижал их к себе, — Ты только взгляни, ничего не осталось! Рис то есть у меня не сваренный, а вот тыквы нет! Хио! Я говорила, не съешь слишком много сырой тыквы, ничего не останется!

— Простите... — виновато склонив голову, пробурчал брат Оливера, — Та тыква вкусная такая была...

— Ой, не вини его! Я тоже руку свою приложил... — честно сказал Астериан, улыбнувшись, — Просто украдите с того поля одну тыкву еще, город не обеднеет! Так, Фукасе...?

— А, э... да, пожалуй, вы правы... — согласился я, непонимающим взглядом смотря на всех вокруг.

Свит Энн вздохнула, постучала легонько черпаком по кастрюльке и, кивнув, сказала:

— Эхх... Может быть, если бы вы ели мясо, вы бы не голодали и не съели бы все наши запасы фруктов и овощей! Идите и воруйте, чего уж там... кто пойдет?

Все промолчали, неловко переглядываясь.

— Мы пойдем! — воскликнул Оливер, встав с бревна, схватив меня за руку и подняв вслед за собой.

— Детишки... — раздался женский голосок из леса, после чего к нам вышла рыжеволосая девушка с синими глазами, вероятно, это была та самая Дайна. Ее взгляд был несколько насмешливым и агрессивным, она двигалась смело, поэтому я рефлекторно сжал руку Оли сильней, словно ища в нем защитника, — Я помогу донести, у вас двоих силенок не хватит!

Оливер обиженно и разочарованно надул губы, словно недовольный лишним человеком в нашей паре, но все же кивнул, после чего мы направились к полю, а рыжая девчонка пошла за нами следом. Оливер держал меня за руку, но грубее, чем обычно, от него исходила какая-то не добрая аура...

Мы продолжили идти, сначала через лес, а затем вышли на поле, откуда хорошо был виден мой город. Тыквенный сад был недалеко, он уже виднелся вдали, рядом с ним капустный сад, кукурузный, а дальше уже видно не было ничего. Прошагав по траве, которой лишь немного не хватало длины до моих колен, мы наконец вышли на тыквенный сад. Сбор тыкв должен был состояться через 4 дня, общине Оливера повезло!

— Ну вот и тыквы! Какую возьмем? Только давайте не слишком большую, мне лень тащить это к костру! — сказала Дайна, смотря на меня и Оливера, предлагая нам самим сделать хоть что-то и выбрать тыкву. Оливер взглянул на меня, предлагая мне выбрать, мол "Это же тыквы твоего города, ты выбирай!", но на деле было видно, что он просто не хочет болтать с Дайной, словно он обижен на нее за то, что та пошла с нами.

— Ну... Вот хорошая... — сказал я, указывая рукой на красивую, среднюю по размеру тыковку, — Вот эту маленькую можно взять как запасную, у вас в общине вроде есть любители сырых тыкв, а-ха-ха...!

Оливер посмотрел на тыковки, на которые я указывал, подошел к ним, нагнулся и зубами разгрыз стебли, освобождая тыквы от плена этого поля. Дайна подошла и подняла большую тыкву с пола, а Оливер на нее поставил маленькую, но девушка явно не была довольна этим:

— Э, эту сам понесешь!

— Мы задержимся здесь... — ответил Оли, смотря на Дайну серьезным взглядом.

— Уф... тогда и принесете ее, когда вернетесь! Удачи, мальчики! — кивнула девушка, развернувшись и пойдя в обратном направлении.

Мы с Оли смотрели ей вслед некоторое время, но вскоре она скрылась в темноте, оставляя нас совсем одних здесь, на этом поле, под звездным небом. Оливер вздохнул, а затем сел на траву, начав выковыривать правой рукой собравшуюся между пальцами ног землю, а Джеймс начал помогать ему с этим при помощи своего клюва... Оливер почти никогда не носил ботинки...

— Что-то случилось? — спросил я, сев рядышком, — Вы с Дайной не в ладах...?

— Да нет, не в этом дело... — ответил Олли, опуская голову, словно стыдясь, — Я просто хотел провести время только с тобой, а она увязалась, вот я и разозлился... А то мои ребята заболтались с тобой, а я не хотел этого, я хотел лишь познакомить вас, а потом провести время с тобой наедине...

От его слов я ощутил жар на щеках, пальцы на ногах сами сжались, а по телу пробежали мурашки. Я тоже хотел провести с ним время, только с ним, но говорить об этом так прямо я не смог бы...

— Ну... теперь мы ведь одни, так? Теперь все хорошо... Мы одни, в тишине... никто не мешает! — сказал я, положив свою руку на свободную руку Олли, после чего он оторвался от очищения своих ног, взглянул на меня серьезным взглядом, а затем, снова опуская голову, придвинулся ко мне и, силой повалив на землю, положил свою голову на мое плечо, а свободную руку на грудь, в районе сердца, словно пытаясь раскрыть мои чувства к нему через частоту сердцебиения.

Оливер ухмыльнулся, а затем закрыл глаза, прижавшись лбом к моему плечу, я же лежал не двигаясь, боясь, что поведу себя как-то не так... не хотелось, чтобы он догадался о том, что я чувствую, прощание было неловким из-за невзаимности моих чувств. Лучше прощаться с нераскрытыми чувствами, нежели с чувством неловкости и сожалением о признании.

— Как тебе моя община? — внезапно спросил Оливер, чуть приподняв голову и посмотрев на меня.

— А? Да, они милые... — ответил я, оглядываясь, — Слишком общительные, ха-ха, я не привык к такому. Но все такие простые, приземленные... мне нравится. Они даже не обратили внимания на мою юбку, мне приятно...

— Ха-ха! Ну конечно, а чего тут такого? Ты вообще видел, как Клара, Майка и Соника ходят? У них живот открыт, да и вообще много тела видно! Да и другие девушки в нашей общине часто ходят в очень открытой одежде в теплое время, разве что Аванна, Она и моя мама одеваются более закрыто! Нельзя стесняться открытого тела, оно естественно...все люди голыми родились! А эти устои общества — фигня!

— Ну так разденься прямо сейчас... — усмехнулся я, ткнув Оли по носу пальцем, на что Джеймс начал клевать меня в колено, защищая хозяина.

— Э! Нет, сейчас холодно! Вот если бы ты был в нашей общине, и мы бы остановились у какого-нибудь пруда, чтобы помыться...

— Вы моетесь все вместе голые...? — с отвращением в голосе спросил я, скорчив рожу.

— Ну-у-у... — задумался Оливер, чуть надув губки, — Ха-ха, я шучу! Мы моемся в нижнем белье... чаще всего... всякое бывает!

— Ты не умеешь шутить...

— А что, ревнуешь? Не хочешь, чтоб кто-то видел меня обнаженным, а? — засмеялся Оли, тыкая в мои красные щеки.

— Иди ты! Нафиг мне ты сдался! — раздраженно засмеялся я, ударив Оливера в плечо, отчего тот откатился от меня, смеясь, но вскоре он снова подкатился ко мне, положив свою голову мне на грудь, от чего я выдохнул и больше не мог вдохнуть... он был слишком тактильным этой ночью, видимо очень желая как можно лучше запомнить то, какой на я ощупь...

Желая запомнить его также, как и он меня, а крепко обнял его, прижавшись лицом прямо к его пушистым, мягеньким волосам. На удивления они всегда хорошо пахли, не смотря на то, что Оливер буквально жил на улице... Предполагаю, у его общины могут быть какие-то хорошие средства, которые они могли достать из других стран. Да, думаю по этому все члены общины имели хорошие волосы, по крайней мере на вид. У меня были не хуже, конечно, я же не беден, точнее мои родители не бедны.

— Я буду скучать по тебе, Оливер... — тихо сказал я, запутывая пальцы в волосах парня.

— Эй, еще рано прощаться, не нужно...! — воскликнул Олли, приподнявшись и посмотрев мне прямо в глаза, — У нас еще... много времени впереди... Мы уходим в 5 часов утра, тогда и попрощаемся! Или спать захочешь к этому времени?

— Н-нет! Нет, не захочу! — ответил я, привстав и схватив Оливера за плечи, — Нет, я... все, чего я хочу — это провести эту ночь с тобой!

Оливер округлил глаза, а затем покраснел, словно он не ожидал подобных слов от меня... обычно я был менее эмоциональным и более сдержанным, даже при нем, а тут такое...

— Ох, какие мы романтичные, а, Фукасе? — усмехнулся Олли, опустившись ко мне ниже, а я лишь отвел свой взгляд, начав смотреть в темное звездное небо, стесняясь смотреть ему в глаза. Точнее в один глаз... он, почему то, был в повязке сейчас... возможно, потому что я много раз говорил, что мне очень нравится, как она смотрится на нем, давая какую-то ноту тайны его виду, вот он и решил провести последнюю ночь в том виде, который так мне нравился...

Я ничего не ответил на его слова, сжав губы... я ощутил, что кожа над верхней моей губой увлажнилась от волнения. Никогда Оли не был так близко ко мне, а сейчас он был, да еще и вел себя так странно, словно пытался соблазнить меня, от чего мне хотелось нежно чмокнуть его, но я не мог... во первых, как я и сказал, у меня нет желания портить дружбу! А во вторых... я трус...

Внезапно мне в глаза бросилось какое-то особое мерцание в небе... еле заметное, сразу же исчезнувшее. Я присмотрелся и понял, что это не просто мерцание. Это была звезда, и она двигалась. Нет, не одна звезда! Сразу за ней потянулись другие, будто кто-то невидимый обрезал невидимые нити, за которые звезды держались ранее, из-за чего те начали падать, оставляя за собой свет...

Мое сердце замерло, а затем забилось быстрее. Звездопад. Я раньше слышал об этом, читал, но никогда не видел собственными глазами, а теперь это происходило прямо передо мной. Звезды падали медленно, величественно, как будто не торопились исчезнуть, оставляя за собой тонкие, светящиеся следы. Я смотрел на них, и в груди разливалось тепло, восхищение, даже какой-то трепет... это было чем-то таким особенным...

— Оливер... звезды падают... — прошептал я, указывая пальцем в небо, после чего Оли поднял голову кверху и его глаза засветились от восхищения и он слез с меня, упал на спину и тоже начал наблюдать за прекрасным падением звезд...

Я мог бы смотреть на это вечность, забыв обо всем, что было вокруг, обо всех проблемах. Этот звездопад был важнее...

— Вау! Нужно загадать желание... много желаний! — воскликнул Оли, взяв меня за руку и посмотрев на меня, а я взглянул на него, не совсем понимая, — Ты никогда не загадывал желания на падающие звезды?!

— Я... я никогда их не видел... а тут еще и такое... — честно сказал я, трепетно сжав его руку, такую теплую... Черт возьми, этот момент — лучшее, что было в моей жизни... вокруг меня тыквенные лозы, их приятный запах, рядом со мной любимый человек, держащий меня за руку, а сверху, в небесах происходит что-то магическое для меня, что-то, что делает меня очень счастливым. Быть может это и есть та самая карта — Звезда?

— Нужно успеть во время падения звезды загадать желание, тогда оно обязательно сбудется! А тут можно загадать много желаний!

— Ох... а... а можно загадывать одно и то же желание...? — спросил я, сразу поняв, что именно я хочу загадать этой ночью.

— Ха-ха, конечно! — улыбнулся Оливер, сжав мою руку крепче, — Думаю, наши желания очень похожи... так что точно сбудется!

Я также сжал его руки крепче, ощущая дрожь в руках... Да, я бы очень хотел, чтобы наши желания были похожи. Я очень хотел, чтобы желание исполнилось...

"Я желаю остаться с Оливером, не хочу быть без него!" — вот то, о чем я жалобно молил каждую падающую звезду... Раз за разом я повторял это, иногда поглядывая на Оливера, а он на меня. Эта ночь была прохладной, но все эти прикосновения, мысли, свет от звезд — все это словно согревало меня изнутри... 

Мы лежали так минут 20, в тишине, смотря лишь в небо и ловя глазами звезды, словно желая уследить, куда они упали и собрать их потом, когда придет время... мы держались за руки, переплетая наши пальцы... его были такими нежными, мне не хотелось их отпускать. Мне не хотелось в принципе отпускать Оли... Я желал остаться с ним! Я загадывал это желание все время... до тех пор, пока падающие звезды стали редеть, а вскоре их осталось и совсем мало.

— Это... это было очень красиво... — проговорил я, осторожно отпуская руку Оли из-за смущения, но он резко сжал ее сильнее.

— Ха-ха, да... я видел звездопад 1 раз в жизни, когда мне было 7. Я рад был увидеть звездопад вместе с тобой! Рад был сидеть в этом тыквенном саду и наблюдать за звездами вместе с тобой, Фуфу... — проговорил Оли каким-то больно нежным голосом, а затем приподнялся, приняв сидячее положение, поднял мою руку к себе и поцеловал ее, словно принц, — Я люблю тебя...

Мое сердце забилось в бешеном темпе, щеки загорелись, ноги и руки мои стали дрожать, как никогда раньше не дрожали... я не мог ничего сказать, не мог и двинуться, я мог лишь смотреть на Олли в недоумении... Я даже не мог понять, что происходит. Мои чувства нельзя было описать словами... шок, недоумение, смущение, радость, страх — всем этим можно было бы описать мои чувства, но нет, это было не то... нет слов, которые смогли бы описать мое состояние в этот момент, это надо было чувствовать!

— О-Олли... — наконец обмолвился я, когда Оливер отпустил мою руку... он придвинулся чуть ближе ко мне, и положил руку на мою щеку, начав поглаживать меня большим пальцем, — Я... ты же-...

— Я люблю тебя, Фуфу... — с ехидной и самодовольной улыбкой повторился Олли, заставляя меня покраснеть еще больше.

Неужели правда?! Мои чувства.... неужели они взаимны? Неужто ли это то, о чем говорила карта Двойка Кубков? Я хотел бы быть храбрым, как Олли, хотел бы сказать это первым, но я не смог, поэтому, собравшись с силами, мне пришлось лишь повторить:

— Я т-тоже тебя люблю... Тоже люблю тебя, Олли! — и после этого я кинулся к Оливеру, повалив того на землю, и обнял, прижавшись к его плечу... Я не думал, что признание будет таким спонтанным, — Я тоже... я люблю тебя, Оливер!

Оливер мило засмеялся, а затем, положив свои руки на мои плечи, подтянулся ко мне и осторожно чмокнул в щечку, от чего я подпрыгнул на ноги, испугавшись этого действия, сделал шаг назад и споткнулся об одну из тыкв, после чего упал на задницу, больно ударившись. Еще бы чуть чуть и я бы раздавил Джеймса, сидящего неподалеку и наблюдающего за нашими милованиями...

— Ты чего...? — спросил Оливер обиженным голосом, попутно подползая ко мне и садясь рядом, — Неужто ли стесняешься?

— Ну как бы да! — воскликнул я, пряча красное лицо ладонями, — Кто ж так внезапно целует то, я не был готов!

Оливер замолчал на некоторое время, а затем захихикал, убирая мои руки от лица.

— Какой ты ми-и-илый! — смеялся Оли, смотря прямо мне в глаза, а я не мог ответить тем же от нервов, — Хи-хи, ведешь себя как котенок, загнанный в угол!

Олли нежно обнял меня, прижав мою голову к своей груди, и тогда я услышал тихий, но очень быстрый стук внутри... его сердце билось бешено сильно. Он волновался так же сильно, как и я... Но он был таким храбрым. Думаю, его не приучили к стыду... Он воспитан по другому, по особенному.

— Ну все, угомонись...! Я шо, заставляю тебя целоваться? — воскликнул Оли, похлопав меня по голове, — Можно мне поцеловать тебя, Фуфу?

Я задумчиво промычал, смущаясь, а за тем повернул свою голову в бок, указав пальцем на правую щеку, говоря, что не против, но только в щечку. Оливер усмехнулся, радостно кивнул и, осторожно притянув меня к себе, закрыл глаза и поцеловал меня в щеку своими теплыми, милыми губами, заставляя меня зажмуриться, а волосы на мне встать дыбом от дикого смущения.

Внезапно для Оли я начал пищать, после чего крепко обнял его, начав зацеловывать его мягкие, вечно румяные щечки, и щекотать его бока, от чего мальчишка охнул, а затем начал смеяться от щекотки, из-за чего упал на спину, а я за ним, желая обнимать его вечность...

— Я люблю тебя, Оли! — воскликнул я громко, прижавшись лицом к шее Олли, словно желая укусить его и отпить крови, как вампир, — Ты такой хорошенький! Ты такой миленький!

Оливер продолжил смеяться, обнимая меня за спину, но вскоре я перестал лезть к нему, и просто лег на пол, обняв Оли с боку и прижавшись к его теплому телу... На улице становилось лишь холодней...

— К-как давно я тебе нравлюсь...? — спросил я, утыкаясь лицом в его плечо.

— Хм... — задумался Оли, продолжая наблюдать за небом, — Может... в нашу четвертую встречу! Когда мы с тобой делали венки из цветов друг для друга... Что на счет тебя, принцесса...?

— Тоже... у меня также... — ответил я, опуская голову от стыда.

Оли повернулся ко мне и нежно прижался, после чего достал со своего пояса дудочку и начал тихо играть прямо нежную и спокойную мелодию мне над ухом. Я обвил свои руки вокруг его спины, прижавшись к его груди, после чего закрыл глаза, наслаждаясь моментом... это ведь последняя ночь, когда я могу полежать с ним в обнимку, слушая его прекрасную игру на дудочке. А сам Оли был теплым, мягким... я чувствовал себя таким счастливым с ним сейчас... я был рад от взаимности моих чувств, я был рад провести время со своей любовью. Мне было с ним так хорошо... так хорошо и комфортно, что вскоре я уснул, слушая его прекрасную игру на дудочке у себя под ухом...

Воздух был прохладным, но мне было тепло, в округе раздавалось пищание разных насекомых, но мне они не мешали... с Оли мне было просто хорошо, и ничего мне не мешало... разве что Джеймс, вечно ходящий по нам, а также мысли о том, что вскоре придется расстаться.

Мы пролежали вместе неизвестно сколько, но в один момент я ощутил, как меня осторожно трогают за плечо и слегка трясут из стороны в сторону, пытаясь разбудить. Открыв глаза, а увидел Оли, но он не лежал рядом, а сидел, протирая глаза, словно он тоже только что проснулся, как и я.

— Все, просыпаемся... встаем! — раздался голос брата Оливера, который осторожно схватил меня за руки и поднял кверху, поставив на ноги, — Замерзните тут, пойдемте к костру!

Я, как и Оливер ранее, протер глаза, а затем оглянулся, пытаясь понять, где вообще нахожусь... мой мозг все еще спал, но вскоре сознание все же вернулось ко мне и я направился за Хио в ту сторону, где остановилась община, Оли же взял в одну руку небольшую тыкву, а затем взял и меня за руку и тоже пошел следом.

— Мама уже заволновалась, как вы уснуть умудрились? — спросил Хио во время нашей дороги.

— Просто стало холодно, мы обнялись, чтоб согреться, и стало так тепло, что мы уснули... — краснея, ответил Оли, стараясь не смотреть на брата, что тот явно заметил, но говорить об этом не стал.

— Могли бы прийти к костру... вот мама уже кашу сварила, а сейчас кукурузку варить собралась!. — сказал Хио, но Оли нахмурился, надув губы.

— Нет... — пробурчал он, подойдя ко мне ближе и прижавшись ко мне, обняв, от чего я смутился, но не оттолкнул его, мне и самому было приятно от его объятий.

Хио посмотрел на нас украдкой, ухмыльнулся, а затем, потрепав младшего брата по волосам, пошел дальше. Мы втроем пошли дальше и уже скоро увидели свечение костра, которое словно согревало на расстоянии... мы снова оказались на поляне, где остановилась община, все в этот раз сидели вместе, даже та парочка — Аванна и Соника, хотя в прошлый раз они общались между собой в сторонке. Некоторые просто ели кашу, а некоторые уже доели и просто общались. Мы подошли к костру, нас приветствовали, Хио сел рядом со своими партнерами, один из которых, а точнее Майка, кушала, а второй, Декс, лежал на полу, явно мучаясь от, вероятно, переедания, учитывая то, в какой он был позе. Я же сел на то же место, где и был до этого, но Оли не поспешил сесть, он отпустил мою руку и, подойдя к отцу, который стоял, подкармливая одну из лошадей, дернул его за рукав, а когда тот обратил внимание на сына, Оли прошептал ему что-то на ухо, а затем Биг Ал оставил лошадь в покое и отошел с Оливером подальше от всех остальных... Мне моментально стало дискомфортно, я не был готов находить в общине Оливера без самого Оливера! Я ведь знаю об этой общине не все, мало ли: скажу что не так, а если Оли нет — некому прикрыть мою задницу! Ну хотя бы Джеймс остался рядом, сев на мое колено, поближе к костру...

— Ну и где мы пропадали? — спросил у меня Астериан, сидевший неподалеку, — Голодный небось...?

— Ах, ну... немного... — ответил я, смотря себе под ноги, — Мы просто немного погуляли, поболтали, подустали и уснули, ха-ха!

— Ну вы даете! У костра теплого не сидится? — спросила мама Оливера, подовая мне тарелку с теплой рисово-тыквенной кашей внутри, — Ешь, пока горячая! Тыкву хоть любишь, надеюсь?

— А-ха-ха, не знаю, давно ее не ел... у мамы и моей сестры аллергия на тыкву, поэтому она не подается к столу никогда! — честно ответил я, неловко улыбнувшись и взяв в руку ложку, которую мне передала Клара, — Благодарю...

— Ой, какой галантный джентльмен! — засмеялась Клара, прикрыв рот рукой, словно какая-нибудь "приличная леди". Я покраснел от того, как она меня назвала, мое лицо скривилось, от чего некоторые засмеялись.

Наконец Оли и Биг Ал вернулись к нам, Оливер, слегка расстроенный и обиженный, сел рядышком со мной, положив свою руку на мою, словно чувствуя, что я нервничаю без него, после чего положил свою голову на мое плечо, не переживая даже, что все вокруг смогут понять, какие чувства мы испытываем друг к другу. Я не был готов раскрывать это другим, но они все бы посчитали грубым то, что я отталкиваю Оливера, поэтому делать сделать это я боялся...

— Так что же, Фукасе... — заговорила Руби, зачерпнув последнюю ложку своей каши и проглотив ее, — Расскажешь нам, откуда шрамы у тебя? Пожар, какое-то ранение?

— Очень невежливый вопрос, Руби... — подметила Аванна, вздохнув от невежественности подруги, а последняя лишь закатила глаза.

— Да ладно, чего уж тут... — сказал я, зачерпнув ложкой кашу и став ее рассматривать, — Это просто врожденное... мы называем это родимым пятном. Это меня не тревожит... хотя, я думаю, моя жизнь была бы лучше без него, хе-хе...! Может, родители бы любили меня, ха-ха-ха, простите!

После этих оптимистично пессимистических слов я почувствовал себя неловко и решил заглушить это чувство, наконец попробовал эту тыквенную кашу... я давно не чувствовал вкус тыквы, не сильно ее любил, я больше по вареной капусте и кукурузе, и по картошке вареной, но, не смотря на это, каша была вкусной! Да, обычной, вкус не отличался от той тыквенной каши, что я уже пробовал, но она как-то наполняла меня теплом внутри, и необычным теплом, которое ощущается, когда ты ешь теплую еду, а какое-то другое... словно это было какое-то ментальное тепло... может потому, что Свит Энн, готовящая все это, вовсе не слуга, которая просто делает все, что нужно, не желая как-то порадовать, а и вправду заботливая вторая руководительница общины, если так можно ее назвать, готовящая все от чистого сердца, с желанием накормить и порадовать родных и близких, а не из-за награды... это было приятно, хотя я и не был тем, для кого она изначально готовила.

— Ну ничего такого... Оливеру тоже было бы легче без красного глаза... — ответила Свит Энн, передавая Оливеру тарелочку каши, — Эй, кто тут помоет котел и наберет водички для кукурузы?

— Я могу! — воскликнул Бруно, подняв руку и встав с бревна, на котором сидел. Он снял котел с костра и направился к речью неподалеку, после чего принялся вымывать котел.

— Уф... ну теперь и я отдохну... — сказала Энн, усевшись рядом с мужем, — кукуруза на тебе, Астериан!

— Без проблем...! — сказал мужчина, улыбнувшись и чуть наклонив голову.

Оливер внезапно усмехнулся и сжался, еле сдерживая смех... он уже явно хотел сказать что-то, возможно вновь посмеяться над тем, что "Астериану то и надо работать, учитывая его расу", но Биг Ал громко поперхнулся, с недовольством посмотрев на сынишку, намекая тому отставить свои оскорбительные шутки... А сам Астериан просто посмеялся над этой ситуацией, кажется, его не заботили "обидные и бестактные шутки от глупого ребенка". Хотя Оли уже не 5, а целых 13, ему бы стоило начать вести себя более правильно, но учитывая то, что он жил на свободе — не считал это нужным... Тем более учитывая то, что Астериан относился к таким шуткам с юмором!

— Фукасе... — заговорил отец Оли, а по телу моему пробежали мурашки от того, что он произнес мое имя своим жутким голосом... я редко слышал столь низкие и громкие голоса, сегодня, пожалуй, я услышал самые-самые низкие, — А ты у нас старше или младше Оливера? У вас разница 11 месяцев, не правда ли?

— А... да... — неловко ответил я, сбитый с толку таким беспочвенным вопросом, — Я старше, мне 14.

— Ясно... как в городе дела обстоят, как семья твоя...? — продолжил спрашивать он меня, заставляя нервничать.

— Пап, ты его пугаешь своими допросами! — подметила Руби, похлопав отца по плечу.

— Не переживай по этому поводу, Фукасе... — встряла в разговор Соника, — Он всегда выпытывает у незнакомцев всякое! За семью переживает, такой уж человек!

— Мало ли, может ты карлик 30-ти лет... — усмехнулась Майка, — Не хочется такого рядом с маленьким сынишкой своим видеть!

— Я не выгляжу, как карлик... у меня лицо детское... — ответил я, попутно наблюдая за тем, как Джеймс забирается на краешек тарелки и начинает клевать мою кашу.

— Да-да, вы щечки его видела! — воскликнул Оливер, схватив мою щеку между пальцами и оттянув ее немного, — Детские такие! А ручки какие!

— А ручки женские... — подметила Аванна, смотря на мои руки. И вправду, они у меня красивые... довольно длинные, не пухлые, но и не костлявые, не кривятся, да и ноготочки все подпилены и накрашены!

— Ну надо тут! Мужчина всем мужчинам Фукасе! — воскликнул Оли, похлопав меня по голове.

— Мне не приятно акцентирование внимания на моем поле, Оли, ты же знаешь... — напомнил ему я, ткнув пальцем в кончик носа.

— А чего так? — поинтересовалась полусонная Дайна.

— Просто... предпочел бы быть бесполым, ха-ха! — отшутился я, почесав шею ногтями, ощущая на себе взгляды непонимания, — Эм... давайте просто переведем тему! Просто тараканы в моей голове, ничего больше...

— Ничего тут такого... — попыталась расслабить меня Свит Энн, — Пожалуй, это было бы удобно... разве не было бы здорово, если бы не было разных полов! Думаю, мир бы стал гармоничней...!

— Нет, не хочу быть бесполым! Я мальчиком хочу быть! — воскликнул Оли, явно не понимая относительной глубины темы, — Не нужно об этом думать! Это в других вселенных, а тут вот так!

— Ну, бесполые люди красивей были бы... — ответил я, усмехнувшись.

— А что, встречал таких? — засмеялся Биг Ал, понимая, что бесполых людей не существует в нашем мире.

— Скульптуры могут быть разными благодаря моим рукам, ха-ха! — ответил я, почесав голову, — У меня есть одна такая скульптура... правда там, конечно, есть недочеты...

— О, так ты скульптор? — восхитилась Клара, смотря на меня с интересом.

— Да, типа того... Могу из камня делать скульптуры, могу из глины... но из глины полегче, да и потише!

— А я скульптор деревянный! — воскликнул Олли, не думая даже, — Точнее... не я деревянный, а, ну знаете, я из дерева всякое вырезать могу...!

— Ха-ха, мы знаем, знаем, Олли! — засмеялась Майка, бросив взгляд на деревянную дудочку Оливера, что все время была прицеплена к его поясу... Оли говорил, что сделал ее сам, — Оли играл тебе когда-нибудь, Фукасе?

— А.... ну... да, конечно... — ответил я, подув на очередную ложку каши, — А вы... вы все умеете играть на инструментах? Это ваш заработок, не так ли?

— Ох, ну не все тут у нас музыканты, есть и певцы, но многие играют! — ответил Бруно, повесив котел над костром, — Вот Оли у нас на дудочке играет, как видишь, а еще на балалайке небольшой, Хио на гитаре, Майка у нас поет и на губной гармошке иногда поигрывать...

— Я понял, не хочу затягивать перечисление, ха-ха! — сказал я, не желая слушать, на чем играет каждый из членов этой общины.

— Ну в общем у нас все творческие! А как еще странникам зарабатывать? — сказала Руби, положив руку на сердце, — Я вот людям рассказываю о моде из других городов и стран! Я продаю людям интересные дизайны одежды. А иногда и готовые платья продаю, Оливер и Майка любители шить! О, а еще я делаю людям прически интересные из других стран! Я тренировалась на членах этой общины!

— Да-да... — со смешком проговорил Хио и Астериан... полагаю, именно на них Руби и тренировалась, на Хио явно учились естественно подстригать волосы, а вот на Астерине уже, видимо, учились плести какие-нибудь необычные вещи, учитывая то, какая прическа была у него сейчас. Она было сложной даже для того, чтобы я мог понять ее, неужели какая-то девчонка 20-ти лет могла заплести такое?

— А ты, Фукасе, ты увлекаешься музыкой? — заговорила Свит Энн, подсаливая воду в кастрюле, в то время как Астерван принялся очищать кукурузу от шелухи, а Оли, запихнув в себя остатки каши, принялся помогать ему, так как сидел ближе всего к мешку с кукурузой.

— Ну... я на гитаре играю... вообще больше на укулеле люблю, с ней легче, да и маленькая она, мне, как коротышке, подходит, ха-ха, но и на гитаре умею...!

— Ого, стал бы хорошим партнером для меня! — сказал Хио, доставая свою гитару из повозки.

— У тебя их и так достаточно... — грубо отшутился я, намекая на других его партнеров, не музыкальных, отчего Хио покраснел и сжался, отвернувшись от меня к своей любимой Майки.

— Не шути так с нашим Хио, он у нас ранимый! — сказал Ал добродушно, похлопав сына по плечу, а затем забирая у него гитару. Мужчина передал его мне, кивнув, как бы говоря "ну давай, продемонстрируй свои умения!". Зачем ему это нужно было? Проверял меня на то, достоин ли я дружить с его сыном? Какая разница, если я все равно не увижу его больше, это наша последняя ночь вместе.

Я смутился, но посчитал, что отказывать будет неправильно, поэтому, положив тарелку с остатками каши на дне, я все же взял гитару в руки и поставил ее на свои колени, после чего, немного подумав о том, что вообще сыграть, коснулся пальцами струн... Выдохнув, я принялся играть то, что смог быстренько вспомнить... это была простенькая мелодия, но я не мог сыграть ничего другого, боясь совершить ошибку и опозориться перед таким большим количеством людей. Для меня выступление перед таким количеством людей было впервые, никого обычно не интересовала моя музыка, учила меня и вовсе моя двоюродная сестра, которая единственная в семье относилась ко мне, как к члену семьи. Я чувствовал себя очень странно от того, что все вокруг смотрели на меня, слушали мою музыку... мои руки потели, ноги так дрожали... это было для меня слишком, просто хотелось перестать играть и заплакать... но это было бы еще хуже, это опозорило меня бы лишь сильней. В своих волнениях я провел все время, пока играл, и даже не заметил, как закончил...

— Очень красиво играешь! — после окончания моей игры сказала Клара, похлопав мне, что вскоре подхватили и другие. Это было мило, но я не помню, когда в последний раз мне хлопали... мой живот скрутило.

— Да, чудесно! — сказал Хио, протягивая мне руку, желая вернуть свою гитару обратно, а я отдал ее, даже не поднимая глаз, боясь, что мои слезящиеся глаза заметят, — Ты давно играешь?

— С-спасибо... — проговорил я тихим голосом, не способный говорить громко... словна застревали в горле, утыкаясь в комок, который, если бы вышел наружу, заставил бы меня заплакать, поэтому нельзя было даже пытаться громко говорить. Не хотелось разводить драму, — Года три...

Оливер, сидящий совсем близко, не мог не заметить моей дрожи и тяжелого, глубокого дыхания... Он перестал помогать Астериану с очищением кукурузы и прижался ко мне, взяв меня за руку, а голову свою положив мне на плече. Оли понимал, что я не хочу, чтобы мое состояние кто-либо заметил, поэтому не говорил ничего, просто молча поддерживал меня своими объятиями и прикосновениями... я люблю его... как же я не хотел с ним прощаться...

— Все хорошо, Фукасе? — спросил Астериан своим громким глубоким голосом, отчего по телу моему пробежали мурашки.

— А! Да-да, просто... немного перенервничал! — воскликнул я, почесывая шею от нервов, — Я... я никогда не играю на п-публике, хе-хе! Все нормально...!

— Тогда стоило отказаться играть, я полагаю... если это так вас пугает... — предположила Она, с сочувствием смотря на меня, словно я был каким-то жалким мальчишкой, плачущим от любого косого взгляда.

— Простите... — тихо ответил я, опустив голову лишь ниже от стыда.

— Не стоит извиняться, Фукасе... все нормально! — сказал Оли, опустившись ко мне и ткнувшись мне в щеку кончиком своего носа, от чего я покраснел от ушей до пяток, а слезы как рукой сняло.

— Оливер! — воскликнул я, оттолкнув мальчишку, от чего тот засмеялся, а его Джеймс, до этого подъедающего остатки каши из моей тарелки, подлетел ко мне и ткнул меня клювом в другую щеку, недовольный тем, что я толкнул его друга, — Меня атакуют какие-то желтые существа — золотистый Джеймс и блондинчик-Оливер!

Все остальные засмеялись, и вскоре мне стало легче от того, что внимание перестало быть приковано ко мне и моим увлечениям, оно скорее перешло на Джеймса и на то, как Оли и Джеймс похожи... Мне стало легче, я смог просто расслабиться, слушать нежный голос Оли, смотреть на красивый костер и слушать кипение воды, в которой уже варилась куча кукурузных початков. Давненько я не пробовал кукурузку, она лишь недавно выросла, мне удалось лишь сырую поесть, что, правда, тоже не плохо, я любил кукурузу в любом виде!

— Хио уснул... — проговорил Оли, когда разговор всей этой компашки немного зашел в тупик.

— Ха-ха, как всегда первый! — довольно тихо, боясь разбудить брата Оли, сказала Майка, погладив того по макушке.

— Ой, да ладно, я тут спала до этого, хе-хе! — засмеялась Она, пока Биг Ал вставал с бревна и поднимал Хио на руки. Хио был высоким парнем, но, судя по всему, довольно легким, тем более он был худеньким, такого было не сложно поднять для такого большого человека, как Ал.

Ал, с Хио на руках, подошел к одному из повозок и осторожно уложил сына в нее, а тот словно и не почувствовал, продолжая умиротворенно спать, что-то бурча себе под нос.

— Да... я тоже уже засыпаю... — усмехнулся я, протирая глаза и тяжело вздыхая.

— Ничего... уже скоро пять утра, сейчас покушаем, а потом и попрощаемся, и пойдешь спать в теплую кровать свою королевскую, так? — сказала Руби, проверяя кукурузку, за которой, правда, итак следил Астериан.

— А, эээ... да... — ответил я, расстроившись из-за мыслей о расставании, — Но не королевскую, а...

— Знаю-знаю, юный герцог! — перебила меня Руби, не желающая, чтобы ее поправляли.

— Ну все-все, не ссоримся, время кукурузки...! — сказал Астериан, открывая крышку котелка и доставая кучу довольно острых палочек. Помогая себе вилкой, он насадил один из початков кукурузы на палочку, вытащил ту из воды, затем обвалял в милочке, в которой было налито масло, а в конце и солью немного потер... взглянув на меня, он чуть наклонился и передал первую кукурузку мне, — Сперва гостю!

— Ах, б-благодарю... — склонив голову в знак благодарности, сказал я, взявшись за палочку и забрав кукурузу из руки мужчины. От кукурузки исходил теплый пар, она явно была горячей, мне даже пробовать не хотелось, было бы не здорово обжечь язык.

Вскоре и все члены общины получили себе по кукурузе и, слегка подождав, когда та станет, принялись кушать ее, откусывая резинки со стержня... у нас в семье не было так принято ее есть, обычно слуги отколупывали сырые семена кукурузы от несъедобной части, затем варили и накладывали уже по тарелкам, а мы ели ее вместе с чем-то, например с картофельным пюре. А эти люди ели просто так ее... все их губы были в кусочках кукурузных зерен, это было так... некультурно... но и так спокойно одновременно... они не стеснялись даже...

Смотря на то, как спокойно едят другие, наслаждаясь сочностью кукурузы, я тоже решил присоединится к трапезе и, поднеся кукурузу ко рту, откусил несколько зерен... Они были такими сочными, нежными, а соль с маслом идеально дополняли.

— Ох, очень вкусно... — прожевав то, что откусил, сказал я, взглянув на Астерина.

— Еще бы! — воскликнул Оливер, опуская уже обгрызанную кукурузу на пол, после чего Джеймс приступил к поеданию остатков, — Это всего то кукуруза, ее варить не трудно, но ты бы знал, как Астериан хорошо готовит вообще! Хотя мясо, конечно, не очень...

— Ой-ой, не жалуйся, вот ты ешь мясо — ты и готовь... — засмеялся Бруно, похлопав Астериана по плечу.

— Вы не едите мясо? — спросил я, смотря на Астерина.

— Да... как-то мне... не нравится текстура! Хотя и животных как-то жалко! Хио меня понимает, ха-ха! — ответил мужчина, бросив обгрызанный початок кукурузы в костер.

— Ох... мне было бы тяжело... люблю мясо! — сказал я, неловко почесав голову, а затем и продолжив есть кукурузку.

— Да нам тут всем пришлось бы тяжело! — засмеялась Дайна.

— Да-да, мы тут все любители мяса, кроме этих двоих...! — согласился Декс, тоже выкинув обгрызанную кукурузу.

— Да, эти двое... такие разные, но такие похожие...! — хитро улыбнулся Оливер, заставляя Астериана усмехнуться, а отец Оли посмотреть на сына с недовольством и осуждением, — Все-все, замолкаю...!

Все остальные тихо засмеялись и продолжили доедать свои порции, как и я сам... Те, кто доели, внезапно для меня встали и начали собирать вещи... неужто ли уже? Уже собираются уходить...? Погрустнев от этого, я прижался щекой к плечу Олли, желая запомнить его... я не хочу, чтобы они уходили... не только Оли, а они все — вся эта община. Я бы хотел провести с этими людьми еще одну такую ночь, у костра.

— Ну что, тушим костер, давайте! — сказал отец Оли, зевая и потягиваясь, после чего Соника с Руби взяли по ведру и направились к ручью, желая их наполнить.

— У-уже все...? — разочарованно спросил я, посмотрев на Оливера, — Ох...

— Мне жаль... — сказал Оли, встав с бревна, на котором мы сидели, а я поднялся за ним.

Мне сразу захотелось плакать вновь... ну как я без него...? Я так его люблю...

— Ну не плачь только... — тихо сказал Оли, коснувшись моей щеки своей мягкой ладонью, — Я однажды уже привязался к одной городской девчонке, но все хорошо теперь, погрустишь месяцок и привыкнешь... обещаю, мы придем еще...

Я молча обнял его, стараясь не думать, что все смотрели на нас... нет, Оли я никогда не забуду и никогда не привыкну, что его нет рядом. Я его так люблю... может я и юн, может я мало что понимаю в этой жизни, но Оли я никогда не забуду... Никто не был для меня таким важным человеком, максимум с кузиной мы ладили, и то, только потому, что я раскрыл ее секрет, который плохо мог сказаться на ее репутации, бы я разболтал его от какой-нибудь грубости с ее стороны...

— Фукасе... — окликнул меня Биг Ал, стоящий позади Оли, после чего мы прервали наши объятия. Оли посмотрел на отца с мольбой в глазах, тот посмотрел н сына, после чего тяжело вздохнул, — Ты не хотел бы... ну... присоединиться к нам...? К нашей общине? Ты, судя по всему, не прям счастлив в своей семье, может, тут было бы лучше? Да и с Оли прощаться не придется...

Все, кто услышал слова Биг Ала, а это было большинство, учитывая громкость его голоса, посмотрели на него с удивлением... а затем и на меня с каким-то интересом, желая узнать мой ответ. Уйти с ними? Бросить мой родной город, где я вырос, хоть и не самым счастливым ребенком? Стать странником, без всех удобств, который мне дают, хоть и не очень любящие, родители? Нет... нет, я так не смогу...

— Ох, это было бы здорово! — воскликнул Астериан, добродушно улыбнувшись мне, — Тогда у всех групп будет по 5 человек, перфекционисты довольны будут, ха-ха!

— Было бы здорово! — воскликнула Майка, похлопав тихо ладошками, — Мы всегда рады новым людям!

— Да, особенно юнцам! Оли так одиноко без ровесников тут! — поддержала эту идею Клара.

— Нет... — внезапно для всех отказался я, опустив голову, не желая видеть того, как радость на личике моего любимого Оли сменяются на печаль, — Это... это будет слишком тяжело для меня... я не смогу приспособиться к вашему стилю жизни!

— Ох, не говори глупостей! — сказала Руби, — У нас тут есть Майка, смотри какая красавица, она у нас с 17 лет, казалось бы — не должна была привыкнуть, но за 2 года уже совсем забыла, как и жила в обычном обществе! Да и Она тоже! Да и вообще, у нас тут многие начали поздновато, только Оли у нас был тут с раннего возраста, с 5-и лет! И ты сможешь привыкнуть!

— Не... я не смогу... — пессимистично ответил я, стыдясь своего же решения, — Я избалованный богатой жизнью ребенок, я не смогу...

— Но... Ну Фука, ну пожалуйста! — расстроенно заговорил Оли, схватив меня за плечи, — Все будет хорошо, ты быстро привыкнешь! Разве не будет здорово? Мы будем тебя любить, ты увидишь другие страны и культуры, будет классно!

Я промолчал... остальные люди явно были расстроены моим решением, что было странно, мы ведь почти не были знакомы, зачем я им? Ради Оливера...? Да, они, наверное, просто не хотят, чтобы он грустил.

— Фукасе... — вновь заговорил Оли, смотря на меня с надеждой и мольбой, но Свит Энн помотала головой, веля не заставлять, на что Оли вздохнул, опечаленный и тяжело, — Ладно, я понимаю... Мы обязательно встретимся еще. Давай я провожу тебя?

— Да, Оли, проводи... — сказала Клара, помогая тушить костер, — Мы уже закончили, так что пойдем в путь, а ты догоняй, не задерживайся!

— Правильно! Собираемся, ребята! Собираемся! — подбадривающе сказал Биг Ал, громко хлопая в ладоши, из-за чего из одной из повозок высунулся разбуженный Хио, — Идите быстрей, а то еще заблудишься, Оли... удачи тебе, Фукасе!

— Было приятно познакомиться! — улыбнулся Астериан, потрепав меня по волосам своей теплой и твердой ладонью.

— Пока-пока! — воскликнули все остальные, от чего бедный Хио окончательно проснулся, вылез из повозки и подошел ко мне...

— Ты это... — заговорил он своим спокойным, хрипловатым голосом, — Не изменяй Оли! Мы обязательно придем еще, чтоб не видел тебя там... с кем-то... там...

Он явно все еще спал, но ситуация от этого не стала менее неловкой, мы с Оли покрылись румянцем от его слов. Оливер взял меня за руку крепко и мы убежали с этой поляны в сторону города, Джеймс как всегда полетел следом. Видимо, Хио все понял о том, какие у Оли со мной отношения... а может мой возлюбленный и сам ему раньше рассказывал, что влюблен в меня, он говорил, что много чем делится с братом.

— Прости меня... — тихо сказал я, когда мы подошли к большому каменному забору города, — Я просто... я правда думаю, что не справлюсь.

— Все нормально, я понимаю... — сказал Оли, забираясь на невысокое дерево а затем и на каменный забор, — Тебе и вправду было бы тяжело...

Оливер протянул мне руку и помог забраться к нему, после чего мы, помогая друг другу, забрались к моему балкону, я перелез за перила, а он не стал, встав у края балкона.

— Очень жаль, конечно... я так старался уговорить отца, он все отказывался, я был расстроен... а тут он решил сам предложить тебе остаться, я так понадеялся, но, видимо, желания звезд не работают... — сказал Оли, положив свои руки на мои, что лежали на перилах.

— Ты пожелал... не расставаться со мной? — спросил я, чувствуя, как совесть лишь сильней кусает меня.

— Да... думаю, можно рассказать, раз уж это не работает... я и так в такое не сильно верю, но понадеялся.

— Я... я тоже пожелал этого... — признался я, чувствуя, как слезы копятся у моих глаз, — Прости меня...

— Не извиняйся... мы обязательно встретимся, а пока... — Оливер залез руками под свою рубашку и достал оттуда белую плюшевую игрушку с очень простеньким, но милым личиком. Наверное, Оли сшил его сам, он ведь увлекался шитьем и сам говорил, что продавал свои игрушки детям, — Вот, это тебе... чтобы тебе не было одиноко. Можешь обнимать его, когда грустно! Смотри, какой мягенький!

Оли подал мне эту плюшевую игрушку прямо в руки, я взглянул на эту плюшку и нежно погладил по его маленькой головушку, пытаясь успокоить свои слезы, что уже рекой текли по щекам. Джеймс подлетел к этой игрушке и ткнул клювом прямо в щеку, словно целуя напоследок, от чего мы с Оливером рассмеялись через слезы... он тоже уже плакал...

— Спасибо... я буду его хранить... — сказал я, поцеловав игрушку в затылок, — У меня тоже есть подарок... я не успел покрасить, но уже запек в печи...

Я подошел к своему шкафу с кучей разных маленьких фигурок из глины, взял с одной из полочек маленькую сидящую птичку белого цвета, после чего вернулся к Оли и отдал птичку ему... Джеймс, сидящий на перилах, взглянул на фигурку с недоверием, а затем недовольно начал пищать, поднимая крылья, словно пытаясь напугать конкурента. Оли погладил Джеймса, успокаивая его, а затем прижал фигурку к груди и, плача, произнес:

— Спасибо тебе, Фукасе... я его покрашу и буду любить...

Мы замолчали на некоторое время, слушая утренний ветер... Оли нужно было уже уходить, но я знал, что он не хочет.

— Тебе пора... Свит Энн будет переживать... — сказал я, проведя большим пальцем по щеке Оли, смахивая большую слезинку, — Спасибо, что познакомил меня со своей общиной... Мне было очень весело этой ночью. Я запомню это навсегда... я буду тебя ждать...!

— Я... я люблю тебя, Фуфу... — проговорил Оли, смотря мне в глаза.

— И я тебе люблю, Олли... — тем же ответил я, сделав шаг вперед. Я чуть опустил свою голову, положил ладонь на шею Оливера, притянув его к себе, а затем осторожно прижался своими губами его губам... Мягкие, нежные, теплые... самые прекрасные... касаться их — самое великое блаженство для меня... Я бы так хотел, чтобы это был не последний наш поцелуй, но увы — это был именно он, при том он уже и закончился. Не хотелось целовать его слишком продолжительно, это было бы слишком тяжело для нас — невинных детей, — Прощай...

— Прощай... — ответил Оли, отпуская мои руки и оставляя меня в холоде этого осеннего утра. Он коснулся своего носа моего, закрывая глаза, после чего отодвинулся и, после нескольких секунд молчания, спрыгнул с балкона на ветку дерева, затем на забор, а вскоре и на землю после чего побежал в сторону поляны, где мы раньше сидели с его общиной. Джеймс, на некоторое время задержавшийся со мной, пропищал мне что-то, ткнулся мне в щеку своим клювом, а затем улетел, когда Оли свистнул ему.

Теперь я остался тут один... вот и все... это конце. Я не верил, что мы сможем встретиться вновь, поэтому для меня это был конец...

Вздохнув, я вытер свои слезы, которые все равно продолжали литься реками из моих глаз, а затем пошел к своей кровати и взвалился на нее, крепко сжимая новенькую игрушку в своих руках. Оли взял дизайн игрушки из моего блокнота с рисунками, который я ему показывал в одну из наших встреч, так что этот персонаж уже давно имел имя — Поинт... Я прижал Поинта к своему лицу, словно представляя, что он успокаивает меня, вытирая мои слезы, и продолжил валяться на кровати, не представляя, что делать дальше...

Внезапно дверь в мою комнату заскрипела, а по комнате распространился мерцающий свет свечи. Обернув голову, я увидел у двери мою кузину — Флауэр, в пижаме и с лохматыми распущенными волосами... Что она делала здесь в такое время? Или, может, у нее было очередное тайное ночное свидание со служанкой Тето, а ко мне она зашла, услышав мой плачь? Но я плакал довольно тихо, а стены были толстыми, она не должна была слышать...

— Ну и, где мы были, юный герцог? — спросила девушка, подойдя ко мне и нагнувшись надо мной, — Чего плачем?

— Ни твое дело... — грубо сказал я, вытирая старые слезы и через силу заставляя новые перестать течь.

— Кто был тот мальчик? Разве не тот ли это странник, что рассказывал всякие истории деткам? — спросила Фло, схватив меня за воротник и приподняв. Она наблюдала за нами?

— Д-да... Он... это Оливер... — ответил я, шмыгая носом, — Мой... мой лучший друг...

— Ага, друг... не надо мне тут, теперь все честно, я знаю твои секретики, ты мои... — сказала девушка, садясь рядом со мной, — Ну что? Странник вернулся к своему странничеству, так?

— Да... уходит в теплые места со своей общиной... — ответил я, вновь начав плакать, — Я не смогу без него... мой ед-единственный друг... Олли-и-и...

Девушка осторожно приобняла меня за плечо, похлопывая по нему осторожно... она ничего не сказала, видимо желая, чтобы я сам говорил, когда захочу того. Мы с кузиной не были близки, но она была добра ко мне, видя во мне того, что понимает ее в плане того, как сложно быть тем, кто не соответствует нормам общества... ну и, конечно, она не хотела, чтобы я кому растрепал ее секретик по поводу любви к особам женского пола, поэтому также была добрее, чем, вероятно, желала.

— Мы... мы с Оли сегодня смотрели на падающие звезды и желали... ос-оставаться вместе! Но... но я не м-могу уйти с ним... я жалок! Звезды дали мне шанс, а я не могу принять его...

— Дали шанс? — переспросила кузина, с интересом выслушивая меня.

— Община Оливера... они... они предложили мне уйти с ними... а я не могу! — объяснил я, сжав свое лицо пальцами, — Я... Я трус! Я не смогу выжить с ними! Я избалованный герцог, я не смогу выжить в таких условиях, в которых они живут! Я не смогу... не смогу...

Флауэр замолчала, с легким удивлением смотря на меня... она задумалась и взглянула на окно снова, смотря за тем, как блестят последние звезды этой ночи.

— А ты бы хотел остаться с ним, с этим твоим Оли, так? — спросила девушка, убрав от меня руку.

— Да... я бы все отдал... — сказал я, все продолжая рыдать.

— Так отдай все... — предложила Флауэр, встав с кровати, а я посмотрел на нее в страхе и непонимании, — Ты ревешь тут, потому что готов на все ради него, ради того, чтобы быть вместе с ним... но ты как-то не действуешь, юный герцог! Ты думаешь, что все будет легко, что сохранять отношения легко, что все будет подано тебе на блюдечке в самом удобном варианте... да, да, ты тут недолюбленный ребенок и привилегий у тебя меньше, но живешь ты в удобстве и без каких-либо сложностей в плане выживания. Может, ты что-нибудь сделаешь? Если он, этот Оливер, самый дорогой для тебя человек — как насчет того, чтобы начать жизнь с чистого листа ради него? Ты не жертвуешь жизнью, счастьем, ты жертвуешь лишь удобством и своими привычками... может, там ты был бы даже счастливей... в той общине... Они, судя по историям Оливера, довольно свободны, не бояться нового. Иди к ним, ты будешь ими принят...

Я молчал, смотря на нее с удивлением и слушая ее речь... может она... она права? Я пожелал у звезд быть с Оли — они дали мне шанс, но я отказался... Звезда предсказала мне счастье, но я не позволил эту счастью исполниться... Звезда была сразу после Смерти, намекая на то, что будут изменения, но с положительным исходом. А что я творю? Судьба дает мне все шансы, а я просто отказываюсь от них! Я... я упрямый, трусливый и избалованный мальчик... Я не хочу таким быть! Хочу поменяться! Хочу поменять свою жизнь!

— Ты здесь не счастлив, Фукасе... — продолжила кузина, — Вечно хмурый... не можешь носить одежду, которую любишь, не можешь заниматься тем, что любишь, не можешь получить достойной любви просто потому, что имеешь дефекты внешности. тебе лучше будет на свободе, на природе, в обществе, которое тебя примет... Если тебе мягкая кровать и теплая ванна важней, нежели возможность поменять все и найти счастье в другом — то оставайся... решение тут за тобой...

— Т-ты... Флауэр, ты... ты не будешь скучать...? — спросил я, смотря на нее.

— Буду... но знаешь, что заставит меня радоваться? То, что я перестану видеть твое кислое лицо каждый день, ха-ха! — засмеялась Фло, грубо ткнув меня указательным пальцем по лбу, заставляя меня легонько усмехнуться, — Если решишься уйти — возьми свои сохранения денег на всякий случай... а, и... ну там... уговори их как-нибудь вернуться сюда, хотелось бы встретить тебя вновь однажды! Думай об этом... а я пойду спать до обеда, ха-ха!

Флауэр подошла к двери и открыла ее, после чего вышла за дверь, но я резко встал, подошел к ней и крепко обнял за спину, обвив свои ручонки вокруг ее талии.

— Прощай, Флауэр... спасибо тебе за то, что относилась ко мне, как к человеку... ты была хорошей сестрой, хоть и двоюродной! — проговорил я, утыкаясь лицом в стройную спину девушки, — Объясни семье все, как есть... удачи тебе...

Девушка усмехнулась, потрепала меня по кудрям и сказав лишь краткое "Удачи и тебе, Фукасе", ушла в сторону своей спальни, а я вскоре закрыл дверь, оставаясь наедине в своей комнате. Глубоко вздохнув, я посмотрел на свои руки, худые и дрожащие, после чего крепко сжал их и, схватив среднюю по размеру сумку в руку, начал быстро собирать в нее все самое важное — переложил в нее карты Таро, свой любимый лак для ногтей, мешочек с деньгами и запасную одежду... Я повесил свою укулеле на плече, схватил Поинта а руку, после чего вышел обратно на балкон и начал залезать на перила. Я взглянул назад, осматривая свою комнату возможно в последний раз, а затем выдохнул, вытер слезы и прыгнул на дерево, с него на забор а с него и на траву, слегка мокрую от росы. Мне это надоело... Надоело жить так... я не хотел больше жить в этом городе, задыхаясь от ограничений! Я хотел стать свободным... Я сбегал уже не просто из-за Оли и его важности для меня, я сбегал для себя... Флауэр заставила меня понять, что я тут только из-за страха перед изменениями, я больше не хотел оставаться здесь! Я хотел стать свободным... счастливым!

Я бежал от моего старого города, от этого одиночества! Бежал по полю обратно к той поляне, где этой ночью община сделала привал! Там их не было уже, конечно, но он не могли уйти далеко от туда! Крепко сжимая Поинта в руках, прижимая того к бешено стучащему сердцу, я прибежал на поляну и там и вправду никого не было... мое дыхание прерывалось, я не мог долго бегать, но стоять на месте было нельзя, нужно было пойти по одному из путей, в право или налево, именно в этих сторонах были тропинки, по которым можно было пройти с теми большими повозками. Я попытался замолчать и прислушаться, но не мог остановить одышку, которая заглушала все звуки...

Подняв голову кверху, я взглянул в небо слившимися глазами, и взмолил тихи:

— Прошу... Укажите мне путь...

Я боялся доверить себе выбор пути... я бы мог побежать сначала в одну сторону и, не найдя там ничего, побежать в другую, но был не уверен, хватило бы мне сил. Наблюдая за звездами и их знаками, я молил, словно тогда, когда мы с Оли наблюдали за звездопадами... и тут, словно прочтя мои мысли, одна из звезд послала мне знак, упав в правую, для меня, сторону. Я и вправду не мог отказаться... вселенная давала мне все шансы, и даже после моего отказа она продолжила помогать!

Я побежал по правой тропинке, словно повторяя за звездой, что уже давно скрылась от моих глаз... Я бежал из последних сил, желая получить возможность стать счастливым! Черт возьми, может и будет трудно, но люди той общины так добры ко мне... я хочу быть с людьми, что примут меня, что полюбят меня, и которых смогу полюбить я!

И вот то, что я ищу... я вижу вдали керосиновые лампы! Керосиновые лампы были прицеплены на повозки в некоторых местах, это точно они! Пробежав еще немного, я увидел все четко! Повозки ехали, люди шли рядом! Мой Оли шел позади всех, было видно, как он плачет, вытирая глаза... Рядом с ним шел его братец Хио, держа руку на его плече и что-то говоря брату, возможно пытаясь успокоить, но вскоре он замолчал, ведь боковым зрение увидел меня, из последних сил бегущего позади. Хио похлопал брата по плечу, чмокнул в висок и пошел вперед, перед этим что-то сказав, а Оли остался один, все продолжая реветь... мое сердце разрывалось, но уже не от бега, а от того, что мне было стыдно, ведь я заставил это солнце плакать. Я дурак, мне стоило согласится сразу, но поздно думать о том, что я мог, что не мог... сейчас я шел позади немного, стараясь дышать как можно тише, желая обрадовать Оли своим внезапным появлением...

Наконец я был прямо возле Оли... слышал его тихий плач... я должен был остановить это! Джеймс, сидящий на плече Оли, заметил меня, начав вновь пищать, но Оли что-то невнятно прошептал ему, не желая слушать...

Подойдя совсем близко, я положил свои руки, в одной из которых мешался Поинт, на талию мальчишки, после чего обвила их вокруг нее прижался к Оли всем телом... Он тут же перестал плакать, остановившись и замерев... Он слышал мое тяжелое дыхание под своим ухом, чувствовал тепло, исходившее от моего изнеженного тела, он видел мои руки с накрашенными ноготками, видел Поинта, он знал, что это я, но не знал, как отреагировать, а я, чуть отдышавшись, прижался лицом к плечу Олли и тихо, с тяжестью в голосе, прошептал ему на ухо:

— Я иду с вами, Олли...