Часть 5
Утро в Хогвартсе показалось необычно шумным. Большие столы в Большом зале гудели от разговоров — ученики то и дело перешептывались, бросая многозначительные взгляды на стол Гриффиндора, где завтракала Амелия с друзьями.
Она чувствовала каждый этот взгляд на себе, словно сотню шпилек, вонзавшихся в спину. Джинни с Гермионой пытались отвлечь ее разговором об уроках, Рон ворчал о голоде, но это мало помогало.
На другом конце зала, у стола слизеринцев, ситуация разворачивалась по-другому.
– Вы слышали? – голос Панси звучал полушутливо, но глаза сияли любопытством. — Вчера Поттер чуть не отравилась любовным зельем. И знаете, почему оно не сработало? Она уже влюблена.
Дафна Гринграсс чуть не рассыпалась со смеху, прикрывая рот ладонью.
– О, Мерлин! Какой сюжет! И кто же избранник? Кто-то из наших?
– Кто-то из слизеринцев, я почти уверена, – наклонилась поближе Паркинсон, словно рассказывал самый большой секрет. — Вчера один хаффлпаффец подслушал разговор в крыле. Она призналась друзьям, что ее сердце занято.
Астория поморщилась, откинувшись на спинку скамьи.
– Ложь. Хотите сказать, что какая-нибудь полукровка из Гриффиндора влюбилась в кого-то из наших? Смешно.
– А вот я верю, – ответил Забини, пристально глядя через зал. – Только вопрос: у кого?
Тео молчал. Его руки лежали на столе, пальцы слегка постучали по дереву, но лицо оставалось каменным. Он слушал эту сцену, не выдав никакой эмоции.
Астория, заметив его молчание, хитро прищурилась:
– А может... она у тебя, Тео? Вы ведь иногда пересекались.
Блейз рассмеялся:
– О, это было бы слишком интересно!
Дафна фыркнула:
– Невозможно. Нотт не стал бы снижаться к таким отношениям. Его семья никогда не разрешит.
Тео медленно поднял глаза и посмотрел на нее холодным, резким взглядом.
— Странно, Дафна, но я не помню, чтобы спрашивал твое мнение.
За столом повисла напряженная тишина.
Пока слизеринцы обменивались шутками и догадками, Тео словно выпал из разговора. Его мысли крутились только вокруг одного: А что если это правда?
Он видел вчерашний взгляд Амелии, когда она решилась подойти к нему в «Трех метлах». Видел, как она колебалась, но хотела что-то сказать. И теперь эти слухи...
Если она действительно... влюблена?
Эта мысль пугала больше, чем любая угроза отца. Потому что это означало, что он — Теодор Нотт с запятнанным родовым именем и тенью над плечами — мог стать причиной ее боли.
Он сжал кулаки под столом. Внутренняя борьба рвала его пополам: одна часть хотела пойти к ней, выяснить, услышать от нее самой; другая — убежать еще дальше, чтобы спасти ее от всего, что стояло за его фамилией.
Его лицо оставалось непроницаемым, но внутри буря становилась все сильнее.
Амелия же сидела рядом с Джинни, раскладывая тарелку с тостами, но еда не лезла в горло. Она чувствовала, как волна шепота катается Большим залом. Кто-то наклонялся поближе к соседу, кто-то откровенно показывал на нее пальцем.
– Не обращай внимания, – шепнула Джинни, сжимая ей руку.
Но было тяжело не обращать.
Влюблена. Влюблена. Влюбленная... — эти слова словно летали над всем столом.
Амелия делала вид, что не слышит, но глаза сами нашли его.
Тео.
Он сидел среди слизеринцев, откинувшись на спинку скамьи, но не смеялся вместе с ними. Его лицо было непроницаемо, почти холодно, но его темные глаза... они были прикованы к ней.
Ее щеки запылали. Амелия поспешно отвернулась, проглатывая клубок в горле, но внутри почувствовала что-то похожее на огонь — смесь стыда, растерянности и чего-то сладко-болезненного.
Он слышал. Он догадывается.
Она еще раз украдкой посмотрела на него. Их взгляды снова встретились. В этот раз она не отвела глаз. Его взгляд был пронзительным, молчаливым вопросом.
Немного погодя, уже в коридоре, Амелия решила действовать. Она остановила Маклагена у лестницы, скрестив руки на груди.
– Нам нужно поговорить, – сказала она резко.
- Амелия, - его улыбка была самоуверенной, - это шутка, не сердись. Я думал немного подсластить твой вечер.
– «Шутка»? – ее голос задрожал от гнева. — Подсыпать любовное снадобье без согласия? Ты представляешь, чем это могло закончиться?
Она шагнула ближе, глаза ее блеснули.
– Знай, так я это не оставлю.
Маклаген сник, но быстро снова надел маску превосходства:
– Ты преувеличиваешь. Я ведь не хотел ничего плохого.
— Ты хотел поиздеваться. И это была твоя ошибка, – твердо сказала Амелия и развернувшись быстрее ушла.
В тени, чуть дальше по коридору, Тео стоял незамеченным. Он случайно стал свидетелем всего диалога.
Его губы сжались в тонкую линию. В груди разгорелся гнев – холодный, как лезвие ножа.
Она могла пострадать. Из-за этого самоуверенного истукана. Он решил вынудить ее. Как отец всегда заставляет меня. Как всегда командует моей жизнью...
Тео почувствовал, как в нем закипает ненависть. К Маклагену, к его самоуверенному смеху, к любому, кто отважится контролировать или унижать.
Он зажег сигарету, делая глубокую затяжку, чтобы скрыть эмоции, но глаза его светились решительностью.
Нет. Это так просто не пройдет. Пора показать ему, что чужих чувств не касаются.