Down

Когда я была младше, мне довольно часто снился сон, где я падаю вниз.

Не было ничего хуже того чувства полного бессилия, когда летишь вниз сквозь темноту и никак не можешь достичь земли. Обычно после таких снов я просыпалась на полу, не помня момента, когда упала с кровати.

С недавнего времени меня вновь мучают такие кошмары.

Я проснулась десять минут назад, но так и не смогла заставить себя подняться на ноги. Я продолжала сидеть на полу, прижимаясь спиной к кровати, обхватив свои плечи руками.

Это был один из тех снов, после которых просыпаешься еще более уставшим, чем прежде и сейчас я чувствовала себя полуживой.

Я закрыла лицо руками, прикрыв глаза. Ноги затекли от неудобной позы, но я не сдвинулась с места, продолжая тереть веки пальцами, будто пытаясь таким способом избавиться от усталости.

— Джейн, тебе пора на занятия, — услышала я голос мамы прежде, чем открыла глаза.

Она стояла у двери, держа в руках бумажный пакет для завтрака.

Я кивнула и поднялась на ноги, заправив за ухо прядь волос.

— Ты очень бледная, — мама подошла ко мне и коснулась моего лба ладонью. — Как ты себя чувствуешь?

— Все хорошо, — ответила я. — Просто плохой сон.

В карих глазах мамы читалась тревога, но когда она заговорила, ее голос был спокойным.

— Ты ведь знаешь, что можешь рассказать мне обо всем, что тебя беспокоит?

Я вновь кивнула. Мне хотелось сказать ей правду. Хотелось сказать о том, что меня одолевают плохие мысли, об отсутствии сна, о необъяснимой тревоге, которая почти не покидает меня последние два месяца, но не могла.

Я просто не могла переложить этот груз на чужие плечи.

— Я в норме, мам, правда, — я улыбнулась ей и забрала бумажный пакет. — Спасибо за сэндвич.

Несколько мгновений она смотрела на меня, словно пытаясь прочесть что-то в моем взгляде, после чего кивнула и потрепала по плечу.

— Не опаздывай.

— Хорошо, — ответила я, после чего мама вышла из моей комнаты, закрыв дверь.

***

Практическую работу по биологии перенесли на среду из-за сильного дождя, а так как у меня не было зонта, я решила переждать в библиотеке.

Я прошла в самую дальнюю часть помещения и, взяв со стеллажа потрепанный томик "Гордость и предубеждение", села за стол.

Я опустила взгляд в книгу, но строчки расплывались перед глазами. Напряжение, которое не покидало меня последние дни, стало ощутимее, и я почувствовала слабую пульсирующую боль в висках.

Сколько дней прошло с тех пор, как я видела Гарри в последний раз? Три? Пять?

Всего пять дней. Этот не такой большой срок, но я не могла изменить собственные мысли, которые раз за разом возвращались к Гарри.

Я всегда была довольно тихой и необщительной девушкой, которая большую часть времени проводила в одиночестве, но сейчас я чувствовала: что-то изменилось.

Мне не хватало его.

Необъяснимая нужда увидеть Гарри. Желание услышать его голос. Это было странно и это было не то, к чему я привыкла.

Мне казалось, я никогда так остро не чувствовала необходимость в присутствии другого человека.

Разговоры в библиотеке стихли, но я едва обратила на это внимание. Я была слишком глубоко погружена в свои мысли.

Западное окно библиотеки было распахнуто, и я поднялась на ноги, чтобы закрыть его.

Окно находилось слишком высоко, и я не смогла дотянуться до него, а в следующее мгновение я услышала, как кто-то подошел ко мне сзади. Я почувствовала знакомый аромат резкого парфюма прежде, чем повернула голову и увидела Гарри.

Парень опустил раму вниз и отвернулся, намереваясь уйти.

— Привет, — сказала я, и он остановился.

Гарри повернулся ко мне лицом. В его взгляде не было интереса. Не было раздражения. В его глазах не было ничего. Словно он был сторонним наблюдателем, и его совершенно не заботило происходящее.

— Как ты?

Парень нахмурился.

— Перестань делать это, — его безразличие теперь не казалось таким явным, и я была рада этой перемене.

— Делать что?

— Говорить со мной. Задавать вопросы. К чему все это?

— Я лишь хочу узнать тебя лучше... — в моих мыслях эта фраза имела более холодный оттенок, но теперь она звучала по-другому.

Отчаянно. Неправильно. Словно я пытаюсь открыть запертую дверь, чтобы разгадать чужие секреты.

— Зачем?

Я чувствовала тяжелый взгляд парня. Сердцебиение ускорилось, и я нервно заправила за ухо выбившуюся прядь волос.

— Я не знаю, — выдохнула я после минуты напряженной тишины.

— Меня это не удивляет, — произнес Гарри, и я подняла на него взгляд. — Ты довольно часто принимаешь решения, не задумываясь о последствиях.

В горле встал комок, и я ощутила, как румянец стыда окрасил мои скулы.

— Это не так.

— Неужели? — на губах парня промелькнула усмешка, от которой я ощутила дрожь. — Ты привела меня в свой дом, пока я был без сознания, а мы едва знакомы.

В груди что-то сжалось от его резкого тона.

— Помогать другим это плохо?

— Мне не нужна твоя помощь, — сказал он, и я ощутила горечь во рту. — И мне не нужен друг, Джейн, пойми это, наконец.

Тяжелые шаги Гарри донеслись до моего слуха прежде, чем я услышала, как хлопнула входная дверь библиотеки и я осталась одна.

Я закусила губу, чувствуя, как жар распространяется по моему телу.

Я была зла на Гарри.

Это чувство было настолько ярким и ослепляющим, что я почти ощущала, как горела от ярости моя кожа.

Хотелось догнать его и высказать все острые, словно жала слова, которые я так долго сдерживала.

Я будто снова столкнулась с кирпичной стеной, которую Гарри так умело возвел вокруг себя.

С меня хватит.

Мне надоело видеть его удаляющуюся спину каждый раз, когда я хочу поговорить с ним.

Я была достаточно взрослой, для того чтобы держать свои эмоции под контролем, но сейчас я чувствовала, как гнев переполняет меня.

Я поднялась из-за стола и, неаккуратно закинув книги в рюкзак, выбежала из библиотеки прямо под проливной дождь.