Часть 10
Пока девушка принимала душ, зельевар, одевшись, спустился вниз. На кухне Кикимер ему рассказал о том, что Гермиона никого не впускала в дом и всё время находилась возле него. Северус разблокировал камин и принял душ на первом этаже. Гермиона в джинсах и в свитере зашла на кухню и уселась с ногами на стул. Зельевар поставил перед ней чашку ароматного какао.
Она, глянув на чашку, посмотрела в глаза мужчине. Глаза девушки наполнились слезами. Северус отшатнулся, отвернувшись, прекрасно понимая, что она никогда ему не простит того, что он с ней там сделал. Гермиона, стерев слёзы, взяла чашку и жадно припала губами к напитку.
— Гермиона! Профессор! — из камина буквально вылетел Гарри Поттер.
— Слава Мерлину! Как же вы всех напугали. Гермиона, ты как? — парень опустился на стул возле девушки.
— Всё прекрасно, — ответила она, уткнувшись носом в кружку.
— Мне жаль...
— Всё хорошо, — улыбнулась она, но вышло весьма фальшиво.
Через минуту в комнате появились Ремус, Кингсли и Дамблдор. Все уселись за стол и начали всё друг другу рассказывать. Северус удивил всех, сказав, что главарями были братья Маслоу. Люпин объяснил, что они не смогли даже зайти в дом, поскольку ещё на улице на них напали пожиратели, а близнецы с небольшими ранениями даже попали в больницу.
— Северус, а ты уверен, что это были Маслоу? Я сегодня видел Гэбриэля в Министерстве, и он работал как ни в чём не бывало, я видел, — осведомился Кингсли.
Гермиона издала первый звук за всё время проведения собрания. Она захохотала.
— Гэбриэль сумасшедший, Шеклбот. И тот факт, что мы с Северусом его видели, его нисколько не смутил, — успокоившись, холодно бросила девушка.
— Правда, немного удивляет его выбор работы, но, — губы расплылись в улыбке, — шпионы ведь нужны везде.
Гермиона опять захохотала, все уставились на неё.
— Гениально! — воскликнула гриффиндорка, успокоившись.
— Гермиона, — позвал Гарри, но она даже не обратила внимания.
— Гермиона, — ладонь зельевара легла ей на плечо, — может, ты пойдёшь и приляжешь?
Девушка подняла взгляд со стола и уставилась на профессора.
— Нет. Меня просто осенило. Кингсли, поправьте меня, если я ошибаюсь: Гэбриэль Маслоу работает в Министерстве в Отделе Незаконного хранения и использования Темно-магических Артефактов.
— Да, Гермиона, — подтвердил аврор, не понимая к чему клонит девушка.
— Ага, превосходно, — продолжила размышления девушка, — все, что мы делали с тобой, Северус, уходило в унитаз.
— Не понял? — подал голос Гарри.
Девушка хохотнула.
— Лучше будет сказать — не в унитаз, а в руки. Мы по всей Британии и даже по Европе носились, собирая артефакты и отдавая их Министерству, в руки Гэбриэля, а он, поставив галочки в нужных документах, всё отдавал своим пожирателям.
Гарри тяжело вздохнул.
— Но... — начал Люпин, но его перебили.
— Да, Ремус, чтобы проворачивать такие дела под самым носом Министерства, обязательно нужно иметь хорошую крышу. Непротекающую. Поэтому, — продолжила она, — если мы сейчас схватим палочки и задержим братьев, мы ничего этим не добьёмся. А поскольку рыба гниёт с головы, нам необходимо её просто-напросто отрубить. Маслоу сумасшедшие, а из этого следует, что они фанаты своего дела, — Гермиона, призадумавшись, приложила палец к губам, — Круциатус не поможет, а вот что-то другое, — губы расплылись в ухмылке.
— Северус, поройся в запасах, найди веритасерум; Гарри, помнишь, мы видели в объявлении — квартира сдавалась возле бара недалеко от Центрального парка.
— Да, — кивнул парень, запустив пятерню в волосы и ещё больше вороша их.
— Сними её завтра с утра на два дня. И нужна будет твоя мантия.
— Кингсли, у тебя в Аврорате человек двадцать будет?
— Да хоть сорок! — воодушевленно ответил аврор.
— Нет, сорок заметят, а вот двадцать будет в самый раз.
— Гермиона! — зашипел Снейп, взяв её за локоть, — что ты надумала?
Глаза в глаза.
— Завтра я пойду к Гэбриэлю в гости, — ответила девушка, улыбнувшись.
— Что? Какие гости? Нет! Тебе нужно сил набраться!
— Со мной всё хорошо! — прошипела девушка и выдернула руку.
— Завтра все придете утром. Я всё расскажу подробно. А теперь — до свидания.
— Гермиона, ты молодец, — сказал Гарри и, клюнув подругу в лоб, убежал.
Вслед за Поттером разошлись и остальные, в доме остались только Снейп и Грейнджер. Оба всё так же молча сидели на кухне; когда тишина стала невыносимой, зельевар поднялся, чтобы налить себе виски.
— Ты ведь злишься на них, не так ли? — спросил он, стоя спиной к ней и открывая бутылку.
— Злюсь. Злилась. Они должны были помочь, но не смогли. Я их простила, — холодно ответила она.
— И на меня ты тоже злишься?
— Не путай чувства, Снейп, — отозвалось за его спиной.
Зельевар кивнул и тихо шепнул: «Ненавидишь».
— А как же доверие, о котором мы говорили? — он развернулся, удивлённо заметив, что она стоит за его спиной.
— Ну, то есть, я знаю, что я сделал тебе больно, но я бы не пошёл дальше... Я не изнасиловал бы тебя.
Брови девушки стянулись в непонимании.
— Что ты несёшь, сволочь? — зашипела она, кулачки принялись стучать по мужской груди. — Тварь ты, Снейп! Да лучше бы ты меня трахнул, лучше бы они все отымели меня, чем то, что с тобой случилось. Сволочь ты! А если бы я не справилась, если бы не смогла... Если бы ты сдох в гостиной, в собственной луже крови. Ненавижу! Ненавижу! — Гермиона разрыдалась, сжав его мантию.
— Ах вот оно что, — обескураженно протянул зельевар.
— Ты сволочь, Снейп, — вот что! — стукнув раз напоследок, она уткнулась в его грудь.
— Что бы я без тебя делала, скотина! Ненавижу! Северус, ты хоть представляешь, как я тебя ненавижу?
— Понятия не имею, — прошептал он, обняв девушку.
Гермиона шмыгнула носом. Затихла.
— Северус...
— Ммм, — промычал он, наслаждаясь её близостью.
— Ты знаешь, я долго думала об этом. И долгое время не могла понять, что это? А поняла совсем недавно, а завтра может случиться всё что угодно, поэтому я хочу, чтобы ты знал... Я люблю тебя и хочу провести эту ночь с тобой.
Он замер.
В груди, где-то в районе сердца, что-то защемило. Больно. Очень больно. Да, он хотел её. Хотел ласкать чувствительные груди и целовать бархатный животик, хотел скользить в ней, видя, как трепещут её ресницы от удовольствия. И то, что она хочет быть его этой ночью, — предел мечтаний. Но не так… Не так всё должно быть... Будто одолжение.
От его молчания холод пробирается в душу. А она ещё надеялась на ответные чувства или на то, что хотя бы нравится ему... К чёрту весь мир, к чёрту Маслоу с его пожирателями, она просто хочет быть с любимым человеком.
— Я...
— Тише, — шепчет она, прижав пальцы к его губам, — пожалуйста, — добавляет она, и сменяет пальцы губами. Он замирает, позволяя себя поцеловать. Но ей мало, она обвивает руками его шею и трётся бедром об него. Он реагирует моментально. Одна рука ложится на затылок — углубляя поцелуй, вторая скользит под свитер и, с удовольствием отмечая, что на ней нет лифчика, он нежно мнёт груди.
Гермиона принимается расстегивать его сюртук, стянув его, берётся за рубашку. Руки мужчины скользят к бёдрам. Подхватив за ягодицы, он усаживает её на стол и снимает свитер. Губы припадают к груди. Гермиона томно стонет, предоставляясь его ласке. Руки девушки тянутся к поясу его брюк, но он, прорычав, подхватывает её на руки.
— Я хочу в постели, — объясняет мужчина, направляясь наверх.
Гриффиндорка согласно кивает.
Зельевар бережно кладёт её на кровать, сняв туфли, садится рядом и целует бархатный живот. Руки стягивают джинсы, она помогает снять его брюки, избавляются от белья.
Гермиона мелко дрожит.
— Ты боишься. Если хочешь, я могу остановиться. Я могу, — шепчет он, заглядывая в её глаза.
Девушка мягко улыбается.
— Не нужно... Я хочу тебя, — гриффиндорка притягивает мужчину к себе. Она стонет, чувствуя его вес на своём теле, не тяжелый, желанный. Гермиона вздрагивает, когда он поудобнее располагается между её ног.
— Не бойся... Я буду нежным.
— Я знаю, поцелуй меня.
Держа вес на локте, он проводит рукой вдоль её тела: по животу, груди, шее; ладонь останавливается на щеке, нежно гладит её. Губы опускаются на губы, и он целует её. Рука опускается обратно вниз. Зельевар проводит головкой члена по нежным складочкам, размазывая её соки... Не разрывая поцелуя, медленно погружается в неё. Резкий толчок, — и он ловит губами её крик. Девушка всхлипывает, а Северус утыкается носом в её шею, моля о прощении.
— Прости, прости, моя девочка...
Зельевар чувствует, как она расслабляется и начинает поглаживать его спину.
— Всё хорошо, Северус, продолжай.
Снейп поцелуями покрывает её лицо и лишь после начинает двигаться. Он не спешит, боясь причинить боль.
— Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, — шепчет она, в надежде растопить лед его сердца. Северус сжимает кулаки, воспринимая её признание как прощение.
— Тихо! — шипит он и замирает, смотря в её глаза. В его теле сейчас бушуют две эмоции: боль и граничащее с ней удовольствие.
Его движения становятся быстрее и ритмичнее, и он ловит себя на мысли о том, что мечты всё-таки сбываются. Она сейчас здесь, его. Вся без остатка. И неважно, какие мысли у неё в голове. Она здесь, стонет под ним. Его Гермиона.
— Моя! — прорычал он, погружаясь в неё последний раз.
— Мм, — Гермиона распахнула глаза, чувствуя, как он изливается в неё. Она целует его в плечи, нежно гладит по спине, радуясь тому, что ему хорошо.
Подняв голову с её плеча, он усмехается.
— Так легко не отделаешься, — шепчет он, просовывая руку меж их телами.
На смену его плоти приходит палец. Резко войдя в нее, он прижимается к верхней стенке влагалища. Гермиона вздрагивает, охнув, сжимая его плечи и откидывая голову.
— Тише, — успокаивает он, надавливая сильнее и массируя.
У девушки перехватывает дыхание, в кончики пальцев ударили разряды, в глазах взорвались фейерверки.
— Я просто хотел почувствовать, как ты кончишь, — прошептал бесстыдно он, ощущая её сокращения.
— Это... Это...
— Эрогенная зона, моя дорогая...
Поставив бутылочку с раствором на тумбочку, Гермиона приложила бинт на спину зельевара.
— Ты ведь ночью тоже просыпалась и делала перевязку? — тихо поинтересовался мужчина, лёжа на животе.
— Да. Ещё пара дней, и всё заживёт, — ответила она; пригнувшись, поцеловала каждый шрам на его спине.
— Спасибо...
— Гермиона, — перевернувшись, он заглянул в её глаза, — я не хочу, чтобы ты куда–то шла, и сам не хочу никуда идти.
— Я знаю, — девушка поцеловала в губы, — поэтому ты никуда и не пойдёшь. Петрификус Тоталус! — прошептала гриффиндорка, прежде чем зельевар успел хоть как-то отреагировать.
— Прости, Северус, — обратилась она, смотря в замершие распахнутые чёрные глаза, — но мне нужно, чтобы ты был жив, и тогда я справлюсь...
Одевшись, она ушла из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.
На кухне за столом уже сидел Поттер и Шеклбот.
— Гермиона, доброе утро. Кофе? — предложил Гарри.
— Доброе. Кофе — это то, что нужно.
— А где Северус? — поинтересовался Кингсли.
— Северус ушёл рано утром по делам, — беззаботно ответила гриффиндорка.
В течение получаса появились Ремус Люпин и Альбус Дамблдор.
Гермиона, убедив директора в том, что его присутствие необязательно, облегчённо вздохнула, когда он ушёл в школу.
Гарри сообщил, что снял домик, о котором говорила Гермиона. После гриффиндорка озвучила свой план, и они с Кингсли полчаса обсуждали действия авроров, просчитывая все возможные варианты событий.
— Гермиона, я принёс тебе мантию, — напомнил Гарри, протягивая девушке свёрток ткани.
А она совсем и забыла о ней и о том, для кого она её взяла.
«Он никогда мне не простит, если я пойду на дело одна», — пронеслось в её голове, когда она поднималась наверх.
— Я тебя отпущу, только если ты будешь слушаться меня, — сообщила Гермиона, смотря в пол. — Ты будешь рядом со мной, но если у тебя будут какие-нибудь возражения, то я без предупреждения отправлю тебя домой... спать.
Она кинула его палочку на кровать; сняв заклятие, развернулась, чтобы выйти.
Сзади раздался рык, и Гермиона оказалась припечатанной к двери. Зельевар сжимал её плечи, смотря в глаза.
— Глупая выскочка! — прорычал он ей в лицо.
Чёрные глаза искрились от злости и... и были влажными.
— Северус?!
— Я думал, что ты уже ушла, — прошипел он, обняв её, продолжая шипеть ругательства ей в шею.
— Я знала, что ты меня не простишь.
— Я бы тебя удушил.
— Не сомневаюсь. Пошли. Всё расскажу по дороге.