Когда является Смерть
Смерть… В нашем мире это один из самых больших страхов всего живого. Так почему её все так боятся?
Эта легенда о деяниях Смерти и о том, как с ней бок о бок пошёл тот, кто её боялся когда-то, но и тот, кого Судьба заставила преодолеть свой страх.
***
Раз нет никакого лучшего избавления от существа чем смерть, то Смерть и будет высшей силой. Она забирает в назначенный час того, кого посчитает нужным, чьё время закончилось. Она будет беспристрастна в своём решении и неподкупна.
Смерть… Что по сравнению с ней Жизнь или Магия, или даже Судьба… Так просто, как Смерть никто не может избавить мир от существования того или иного.
Люди глупы и часто видят лишь бездыханные тела, но не подозревают о том, что у этого явления есть и физическое воплощение, о Смерти задумывается не каждый. А тем не менее, она существует, временами бродит по земле, наблюдает, а иногда и наводит порядок в земном царстве.
Смерть, в своём видимом облике, приходит на землю только в крайних случаях, когда Жизнь, Судьба и даже Магия не справляются с людскими пороками, грехами и глупостями. Когда люди начинают уничтожать всё, что им дано природой, теряют умение здраво мыслить и рассуждать. Здравые мысли очень важны для поддержания баланса во вселенной и, если люди своими бредовыми поступками или идеями начинают этот баланс рушить, высшие силы вмешиваются в их жизни и посылают им испытания, благодаря которым люди либо встают на путь истинный, либо умирают. Вот только приход Смерти на землю последняя инстанция для соблюдения баланса, она решает проблему радикально, подчищая всё, что мешает Жизни и Судьбе блюсти баланс. Поровну должно быть в мире добра и зла, горя и счастья, бедного и богатого и тогда не придёт на землю хаос немыслимый.
Так было, есть и будет. Лишь «однажды»…
Ужаснулась однажды Жизнь людским грехам, всем, что были ей противнее всего: убийству, зависти, чревоугодию, ленности и сладострастию — тратят они её время впустую, оскверняют отведенные часы слишком часто. Нахмурилась Жизнь, но не нашла в себе силы на создание карающих тварей, которые бы с радостью уничтожали все лишнее на своём пути, так чуждо ей было это и пошла просить помощи у Смерти. Смерть послушала, оценила всю боль в глазах той, что раньше всегда радовала своей добротой и счастливым ликом и решила помочь. Пустила она на землю каплю горечи, чтобы в этой капле люди забыли всё лишнее и обратили внимание на существенное.
И Чума пришла, чтобы карать за греховность тех, кто больше всего того заслуживал. Не жалела Чума ни познавших грех, ни тех, кто должен будет его вкусить, когда возрастет. Лишь самые греховные земли затронула Чума и не коснулась, по просьбе Жизни тех, кто жил по совести.
Шло время и Судьба усмотрела вероломное вмешательства в клубок своих хитросплетений. Человек стал спорить с Судьбой! Неведанная наглость. Разгневалась Судьба, разъярилась, на обманы, на новые медицинские человеческие вмешательства в её планы, на технический прогресс, который упростил людям жизнь, а ей усложнял задачу, и ринулась Судьба к Смерти и просила о помощи.
Настал черёд голода, чтобы поставить людей на место. Тогда уж не до новых открытий стало людям, все силы брошены на борьбу с напастью и взяла Судьба своё, хоть и не так, как планировала сначала.
Но так непросто было умерить её пыл и угомонить её обиду, что на голоде люди исправляться не перестали. Решила Судьба, что люди недостаточно настрадались за её переживания и послала вдогонку голоду войну, которая вновь напомнила и про голод. И унесла война много жизней и вернула люд к жизни мирной. Ведь только пережив трудности и лишения смогли они осознать в молитвах, в каком направлении правильно жить. Спокойной жизнью зажили люди, возвращаясь очень медленно в пережднее русло.
Но остались в мире те, кто не пострадал от войны. Задела их война косвенно, лишь слегка прошлась по ним своими отголосками, не понесли они такие убытки, как обычные люди. Имя им маги. И никто не мог совладать с ними, потому что были они наделены силами дарованными от рождения самой Магией. Жили они по законам Магии и выполняли свой долг перед ней.
Шло время и маги стали забывать свою покровительницу. Стали дети Магии нарушать законы и предписания. Научились хитрецы совмещать свои обязанности с выгодой. Стали пользоваться лишь тем, что сулит им блага.
Притихла Магия, призадумалась и посчитала что меньшее из зол Смерть для прогневавших ее магов и обратилась к Смерти, к своей близкой, с кем они вместе работали, с кем вместе творили.
Пожалела Смерть Магию и не нашла ничего лучше, как разобраться с её детьми лично. Больно способны те были против голода да холода, да и против болезней всяких.
Осталось только Смерти самой прийти и исполнить свою волю, поставить на место заигравшихся деток Магии.
***
Я продиктовал последнюю строчку и он старательно принялся выписывать каждую букву. Пусть эта история останется в памяти магов и научит их помнить главное.
Мой поставил точку и оценивающе глянул на написанный текст.
— Думаешь, ее не воспримут как сказку? Им бы подробнее рассказать, чего натерпелись в это время маги и как ты с ними быстро расправлялся. Да и язык написания какой-то не современный, не… — оценивающе разглядывая ровные строчки, заметил блондин, но поймав мой строгий взгляд не стал продолжать.
— Сами додумают. Легенды в людских устах быстро обрастают подробностями. — отмахнулся я, не желая вдаваться в детали.
— Можно тогда я дополню? Я же был человеком.— с надеждой в глазах смотрел он на меня и я сразу понял, что ему не терпится рассказать в подробностях что и как было. А вот мне о том, как я побывал человеком и вернулся к своей сущности не хочется говорить.
— Им и остался. А я нет.
— Жалеешь об этом? — взгляд становится пронзительным.
— Ничуть.
— Тогда…
— Пиши, конечно. Тебе должно быть скучно последнее время. — пытаюсь сменить тему.
— Что ты, как я могу скучать в твоём присутвие. Я же боюсь тебя до смерти! — иронизирует он и мне ничего не остается, как пожелать ему удачи в исполнение своей задумки.
— Так уж и до смерти? — хмыкнул я и оставил его наедине со своим делом. Ему видимо совсем нетерпелось описать всё как было в подробностях, потому что он неумолимо принялся строчить с неведомой скоростью всё, что нетерпелось поведать потомкам.