глава 9.
– Пойдем, – за спиной послышался знакомый голос – Мама твоя попросила забрать тебя отсюда.
Я повернулась и взглянула опухшими от слез глазами в глаза Туркина, который по всей видимости уже был в курсе всей ситуации. Не было сил говорить что-то, поэтому я просто уткнулась носом в его грудь, прижимаясь как можно сильнее, дабы почувствовать что я не одна. Слезы все никак не прекращались, а ноги отказывали идти куда-то, тем не менее работники морга уже достаточно долгое время пытались выгнать меня из помещения, ведь они не могли работать при постороннем человеке. Валера одной рукой придерживал меня за плечо, помогая выйти из здания, а второй постоянно смахивал слезы. Вид у парня был безумно встревоженный, было понятно что он очень волнуется за меня и мое состояние сейчас и в ближайшие дни.
Мы шли молча, но точно уж не в сторону дома, хотя в этот момент мне было плевать куда идти. Я передвигала ногами, но в голове у меня все ещё слышался нежный голос бабушки, который сейчас буквально сводил с ума.
Через какое-то количество времени я оторвала глаза от земли и осмотрела окрестности, увидев в пару метрах от нас дверь в штаб универсамовских. Туркин открыл дверь и помог мне спуститься по лестнице, а после усадил меня на диван, давая в руки кружку с водой.
– Где мама? – наконец-то я нашла силы выдавить из себя слова, не поднимая взгляд от пола.
– Решит дела с работой и сразу сюда, – пояснил парень, не спуская с меня глаз – Она уже знает обо всем.
И я вновь расплакалась. Не хотела никого слушать, видеть. Хотела лишь опять поговорить и взглянуть на бабулю, которая уже никогда не споёт мне любимые песенки и не накормит собственной выпечкой. Теперь тут было все в серых красках, Казань уже не приносила такого удовольствия как раньше. Я понимала, что мне придется уехать в Москву сразу после похорон, ведь у мамы работа, а жить тут мне больше не с кем. Пока я сидела в своих мыслях, Валера стоял рядом и наблюдал за мной. Он молчал, понимал что сейчас мне нужно дать выплакаться.
Я сидела в этой маленькой комнатке до самой темени и все это время Тубро был рядом. Спустя какое-то время он все таки начал пытаться успокоить меня, вывести на разговор и поднять настроение, но все насмарку. К вечеру в штаб уже начали подходить ребята и каждый из них заглядывал посмотреть на нас, пока Валера не вышел и не рявкнул на них. Не обращала внимания на все, что происходило, только положила голову на плечо Туркина и рассказывала ему о том, как мне было хорошо с бабушкой.
В дверку раздался громкий стук и, не дожидаясь разрешения войти, Марат тут же проник к нам. Он тут же подлетел ко мне и поднял на ноги, крепко прижав к себе. Адидас младший безумно любил мою бабулю и частенько заглядывал к ней в гости чтобы ей было не одиноко, пока я была в Москве. Он уже все знал и тоже был в подавленном состоянии, но не показывал этого.
– Турбо, посидишь с ней ещё чуть-чуть, а я потом за ней приду, лады? – проговорил Марат, отстраняясь от меня.
– Куда ты поведёшь ее? Домой? – изогнул бровь он и вновь уселся рядом со мной.
– У нас поживет, пока тётя Таня не приедет.
Марат скрылся за дверью и куда-то убежал. Из-за слишком сильных эмоций за весь день меня начало клонить в сон, пусть до сих пор на глазах накатывались слезы. В какой-то момент я впала в сон, вновь опрокинув голову на плечо Турбо.
– Вась, пойдем ко мне? Вась..! – шептал он на ухо, пытаясь разбудить уже не в первый раз, – Марата ещё долго ждать, а тебя вырубает уже.
Я разлепила глаза и даже не взглянув на Валеру, поднялась на ноги, начиная медленно идти к выходу из штаба, пока он ускорил шаг за мной. Я шла, смотря в землю, но уже не плакала. Все слезы уже давно были истрачены, но хорошего настроения от меня можно и не ждать. Шла молча. Не хотела разговаривать, хотела скрыться от всех и уснуть. Уснуть на пару дней, чтобы убежать от этого кошмара.
Шли до квартиры Туркина бесконечно долго, казалось, дом находился на другом конце города, хотя от штаба умеренным шагом можно дойти за десять минут. Проникли в подъезд, Валера открыл дверь и пропустил меня вперёд. По всей видимости сегодня у него родителей не будет дома, иначе он не то что бы меня не позвал, он бы сам домой не пошел.
Я медленно прошлась по всей квартире, вспоминая, как мы сидели тут прошлым летом.
Каждый уголочек Казани был пропитан нашими воспоминаниями.
Тяжёлые, опухшие веки самовольно закрывались в надежде на то, что я лягу спать. Туркин стащил покрывало со своей кровати, укладывая меня в нее. Сам же сел рядом, поглаживая меня по кисти руки.
– Отдыхай, скоро все наладится, – сказал он, поправляя мне волосы, прилипшие к щекам из-за липких слёз.
И мои глаза тут же сомкнулись.
26 мая.
Я проснулась от криков, доносящихся с кухни. Поняла, что родители Валеры вернулись домой и у них начался очередной скандал. Выходить не решилась, не смотря на то, что его отец с матерью меня любили как родную дочь. С сыном у них наоборот не складывалось : типичное непонимание родителей и ребенка. Разные взгляды на жизнь играют свою роль; Пока ждала Туркина, осмотрела всю комнату несколько раз. Моя картина все так же висела возле кровати, открыточка с признанием стояла возле семейной фотографии, а вязанная игрушка, которую я ему подарила, пылилась на тумбочке. Он ничего не выкинул, все оставил так, как и было.
Крики утихли и в комнату зашёл Турбо. Он тут же подбежал ко мне и взглянул в глаза, пытаясь понять плакала я или нет, а после обнял. Обнял с какой-то особой заботой.
– Ты как?.. – шептнул мне кудрявый, – Я думал ты с ума сойдёшь вчера.
– Я скучаю по ней... Не знаю, как на похороны пойду, не выдержу, – говорила, вспоминая вчерашнюю картину в морге.
Слезы начали наворачиваться на глазах и в сию же секунду скатились по щекам. Я не готова была терять её и друзей.
– Я скоро уеду и больше не вернусь, Валер... – сказала я шепотом, отстраняясь от него, – Как бы я не хотела, мы не сможем быть вместе.