Айс Латте с карамелью

Уставившись на парня, не могу вымолвить и слова. Такое чувство, что я забыла весь алфавит разом. Он же смотрит за мою спину, ехидно улыбаясь. Что сейчас вообще произошло? Вильям Хансен поцеловал меня.

Меня. Поцеловал. Вильям. 

Эти три слова никак не вяжутся в моей голове. Всё идёт кругом, а я даже пошевелиться не могу.

Снова кидаю ошарашенный взгляд на Вильяма, смотрящего на меня в тот же момент меня. Его ехидная улыбка сползает, и на её замену приходит удивление, после которого сразу последовал суровый взгляд, из-за чего я готова ещё дальше провалиться под землю. Этот взгляд меняется, словно он сам не может понять, какую эмоцию сейчас испытывает.

Резко он поднимает голову вверх, вновь хватает меня за плечи, но не успевает целиком закрыть собой, как Магнус выплескивает на нас воду из бутылки. 

— Ты что творишь, придурок?! — Вильям кричит раньше меня.

— Остынь, или вам мало этого было? 

— Ты умом тронулся?! — парень ещё громче кричит на него, пока я ещё пытаюсь понять произошедшее.

Мои волосы наполовину мокрые, а рубашка под кожаной курткой и правая штанина джинсов промокли напрочь.

— А что не так? Между вами же такой огонь пылал, я же помог его потушить! — Магнус продолжает что-то доказывать Вильяму, когда я вновь фокусирую внимание на происходящем.

— Магнус, какую дурь ты скурил? Ты последнее мозги растерял? — вклиниваюсь в их спор, вставая между ними, оставляя Вильяма за спиной.

— А ты хороша, Лин. Меня в измене обвинила, а сама-то! Давно вы за моей спиной роман крутите? Я-то ещё думаю, почему ты так яро избегаешь меня и не хочешь поговорить, выслушать меня, а тут оказалось всё куда проще, чем я думал! Ты ждала момента, чтобы расстаться со мной! Ждала этого события, чтобы быть с ним!

— Не неси всякую чушь! — теперь уже на крик сорвалась я, но кто сейчас кричал по-настоящему, так это моё сердце. Своими словами Магнус словно ножом прошёлся по нему и растоптал все мои чувства, что были к нему.

— Где я не прав? 

— Везде! Мы с Вильямом встретились только вчера, всё это время, что его не было в Осло, мы даже не переписывались ни разу, а ты говоришь такое!

— Слабо верится после увиденного.

Магнус не стал меня даже слушать, просто развернулся и ушёл, не оглядываясь. Почему же мне так больно после его слов? Чувствую, как щеки обжигают слезы, а дыхание начинает сбиваться. Запрокидывая голову назад, пытаюсь успокоиться, сделать всё, чтобы слезы остановились. Вернув голову в прежнее положение, разворачиваюсь и подхожу ближе к Вильяму, смотрю прямо в его глаза. Пытаюсь найти хоть какой-то ответ, хоть какое-то объяснение его действиям.

— Зачем? 

— Что зачем? 

— Зачем ты это сделал? Зачем... поцеловал меня? Для чего было всё это шоу? — выдаю на одном дыхании все мысли, что только крутятся в моей голове.

— А ты как думаешь? 

— Если бы я знала, для чего ты это сделал, то не спрашивала бы, — злость постепенно начинает закипать во мне.

Наши дорожки с Магнусом разбежались раз и навсегда, но я никогда не хотела того, чтобы мы разошлись именно так. Теперь он думает, что изменщица тут именно я, от этого злюсь ещё сильнее.

— Хотел помочь.

— Разве это помощь? Статус шлюхи в его глазах мне никак не помог.

Эти карие глаза по-прежнему смотрят в мои, в них нет никаких эмоций: ни радости, ни злости, ни сожаления. Ничего. 

— Перед тем как ты проклянешь меня, еще не сделала это, — парень направляется чуть дальше по коридору и останавливается около второй линии шкафчиков. — Подойди, я дам тебе свою кофту, если ты будешь ходить в этой мокрой куртке, то заболеешь, — его голос настолько прозрачный, что вся былая спесь злобы во мне постепенно начинает угасать.

— Ничего страшного.

— Я сказал, подойди, Визэр с меня три шкуры сдерет, если узнает о произошедшем.

«Тогда о чём ты думал, когда целовал меня?» — хочу произнести свои мысли вслух, но почему-то прикусываю губу, чтобы не проронить лишних слов.

После короткого предупреждающего взгляда Вильяма я делаю первые шаги навстречу к нему. Парень достает спортивную кофту и отдает ее мне, до того как он успевает закрыть дверцу, кидаю мимолетный взгляд на шкафчик. И правда у него порядок. Не соврал. 

— Я верну ее завтра, — киваю на кофту, лежащую в моих руках.

— Можешь не торопиться, мне она не сильно нужна, у меня еще три таких же. И прости, я не хотел тебя расстраивать, — он не смотрит на меня, упрямо выставившись на дверцу, он просит у меня прощения, и я верю, что он искренен. Откуда во мне такая уверенность?

— Постараюсь вернуть поскорее, — отвечаю на первую часть его высказывания, попросту игнорируя вторую. — Тогда пойду к спортзалу, там ближайшая раздевалка.

— Хорошо, встретимся тогда позже.

Дожидаюсь кивка и сразу же иду туда, тороплюсь, потому что прошло уже много времени от начала истории. Мне явно не жить, но усугублять ситуацию еще больше не хочется.

Забегаю в помещение примерно в двадцать квадратных метров. Поставив сумку на ближайшую лавочку, достаю всё из карманов кожаной куртки и перекладываю в нее. После того как карманы стали пустыми, снимаю куртку и вижу, что рубашка наполовину сырая, снимаю и ее тоже. Как только я натянула на себя белую толстовку, понимаю, что еще чуть-чуть и она вполне сошла бы мне за мини-платье, а так получится сильно мини. Поднимаю рукава выше, чтобы они стали привычной мне длины, и проверяю время.

Прошло уже почти двадцать минут от начала урока. Я нежилец.

Срываюсь на быстрый шаг, иду на второй этаж. Оказавшись прямо у кабинета мистера Нильсена, уже чувствуя его взгляд и бесконечные вопросы о датах и событиях, которые я отродясь не знаю, делаю глубокий вдох и выдох, натягиваю на лицо рабочую невинную улыбку, стучу и захожу в кабинет, переступая порог ада.

— Здравствуйте, мистер Нильсен, простите за опоздание.

— Линнея, ничего нового, — мужчина лет сорока пяти, сегодня одет в брючный костюм темно-синего цвета, каштановые волосы он немного зачесал, а на его носу красуются немного приспущенные на переносице очки. Его внешность можно было бы назвать притягательной, но с характером эта внешность где-то разминулась.

Поначалу, как только он пришел в нашу школу, многие девочки сохли по новому историку, думая о том, каким же он может быть в реальной жизни вне работы. Однако спустя неделю все их розовые мечты разбились на мелкие куски, как только они поняли, какого дьявола им подослали. Я же никогда не рисовала в своей голове розовый мир с мистером Нильсеном, тогда я с головой ушла в только начавшиеся отношения. К тому же наше общение с ним не задалось с самого начала, а учась в другой школе, у меня не было даже и капли соблазна подумать об этом.

— День провозглашения независимости Норвегии? — неожиданный вопрос сбивает меня с толку. Перебираю все даты, смешавшиеся в моей голове.

— Седьмое июня одна тысяча девятьсот пятый год, — облегчённо выдыхаю, когда выдаю ему ответ. Хоть он и спросил у меня лёгкую дату, но из-за неожиданности я, как обычно, растерялась.

— Хорошо, проходите.

Получив долгожданное одобрение, отрываюсь от двери, которая всё это время служила мне опорой, и направляюсь на своё место. Только теперь мне становится неуютно не оттого, что я опоздала, а оттого, что чувствую провожающие взгляды своих одноклассников.

Как только я уселась на свое место и разложила на столе свои вещи, оглядываю класс, натыкаюсь глазами на взгляд Марит и Катрине. Это плохо. Марит хоть и добрая девушка, но ее любовь к сплетням вместе с Катриной сразу портит весь ее образ. Именно поэтому надеюсь, что никогда не увижу ее в паре с моим братом. Не дай бог у меня будет такая невестка. 

***

Урок закончился, и я одна из первых сбегаю из этого ада. Мы всегда собираемся в это время с девочками в столовую на обед, сразу иду именно туда и начинаю обдумывать варианты моего обеда. Взять куриное филе с сыром и ананасами или куриное филе в панировке?

Подойдя к раздаче, все мои вопросы решаются сами собой, потому что было только филе с ананасами. Взяв его со спагетти, направляюсь к столику, за которым уже сидят девочки.

— Хэй, ну что, есть планы на завтра? Меня только что посетила мысль, что мы могли бы завтра погулять или посидеть у кого-нибудь, поесть какую-нибудь пиццу, например.

— Забудь про пиццу, есть вопросы поинтереснее, — Софие убирает светлые пряди волос за уши и начинает всматриваться в мое лицо, чем вызывает у меня удивленную гримасу. — Подруга, мы знаем, что ты у нас великолепна, но мы не думали, что настолько.

— Ты вообще о чем? — недоумеваю от происходящего. Софи, конечно, еще тот мастер выражать свои мысли, но сейчас даже намека в моей голове нет о том, что крутится у нее на уме.

— Или ты решила все-таки показать Магнусу, кто тут кого недостоин? — Эва подключается к нашему разговору, еще больше путая меня.

— Лин, кофта, — Калима намекает мне и сразу отводит взгляд в потолок, отпивая из трубочки яблочный сок.

Опускаю взор на белое худи и, ничего не увидев на нем, поднимаю взгляд обратно на девочек.

— Лин, ты вроде умная, а порой до тебя так долго доходит! — Софи закатывает глаза. — Спрошу напрямую. Что у тебя с Вильямом? И когда вы вообще успели?

— Что?! — кричу слишком громко, невольно привлекая к нам внимание. Чувствую, как по спине пробегается волна мурашек. — Откуда вы знаете о том, что произошло?

— Мы не знаем, что произошло, но то, что вы были вместе, можно сказать, даже не зная этого, — Эва еще раз пробегается глазами по худи и улыбается мне своей фирменной улыбкой перед тем, как выбить своей фразой из реальности: — Да он же тебя буквально подписал. 

Несколько секунд пытаюсь понять сказанное, но так и не поняв, опять смотрю на подругу.

— Кофта, — Эва повторяет тот же намек, что и Калима, но решает, в отличие от нее, пояснить его: — у тебя же на спине написано его имя и фамилия. Поэтому и говорю, что он тебя буквально подписал.

Кидаю вилку обратно в тарелку и изворачиваю шею максимально, как только могу, чтобы посмотреть на свою спину. Пытаюсь повернуть кофту и только тогда замечаю надпись на спине «Вильям Хансен» и чуть ниже номер двадцать семь, написанные крупным чёрным шрифтом. 

Сажусь, как сидела до этого, и накручиваю на вилку спагетти, съедая сразу и запивая вишневым соком. Мое безэмоциональное лицо в этот момент смешит девочек, но они очень сильно пытаются скрыть это. Калима смотрит в окно, Эва отвернулась от меня, а Софие сидит, прикусив губу.

— Не смешно, — подытоживаю я, чем уничтожаю остатки их спокойствия. Громкий смех Софи привлекает много любопытных глаз и ушей, а я уже хочу просто провалиться под землю. 

— Рассказывай, что произошло, — Эва еле-еле выдавливает из себя эту короткую фразу, пытаясь справиться с волной смеха. Ее черные волосы лезут ей в глаза, поэтому она закалывает их крабиком.

— Мы с ним ходили за телефоном Визэра. Я должна была открыть шкафчик и уйти, но пришел Магнус, — упоминание этого имени прерывает их смех моментально, девочки придвигаются чуть ближе, чтобы кроме нас четверых никто не слышал. — Мы немного повздорили, и он вылил на нас воду. Вильям дал мне эту кофту, потому что моя одежда была сырой.

— Вот скотина! — Эва выругивается, но высказать вторую половину ее фразы ей не позволяет Калима, закрывая той рот, потому что косой взгляд учительницы по химии говорил о том, что она прекрасно это слышала.

— Кто скотина? — сбоку от меня садится Таллэк, заинтересованный нашим разговором.

— Не важно, — отмахиваюсь и отпиваю свой вишневый сок, пытаясь скрыть откуда-то появившуюся улыбку. — А ты чего тут? Почему к остальным не пойдешь? 

Подбородком указываю ему на столик, который занимают остальные ребята из его команды. Вижу, как к ним направляются Визэр и Вильям, при виде второго машинально прикусываю нижнюю губу и отвожу взгляд.

— Решил разнообразить? — блондин подпирает голову рукой и, слегка наклонив голову, рассматривает мое лицо.

— Не придуривайся.

Опять поворачиваюсь к тому столику, глазами ищу Визэра и Вильяма. Как только я нахожу Вильяма среди той толпы, хочу сразу отвести взгляд, но не могу, словно загипнотизированная смотрю ему в глаза, как и он смотрит в мои.

И только эта связь заставляет моё сердце сбиться, погружаясь в воспоминания сегодняшнего дня.

Продолжаю есть как ни в чем не бывало, стараясь не думать о том, что если я поверну голову, то опять встречусь с этим взглядом. Пытаюсь игнорировать тот факт, что, можно сказать, физически ощущаю его взгляд на мне.

Что в твоей голове, Вильям Хансен? А самое главное, что происходит в моей голове и почему я так реагирую на него? Былая граница, проведённая между нами, по-прежнему осталась, но где-то она явно дала трещину.