1. НЕОНОВЫЙ КУБ
Я не знала здесь никого. Их улыбки вспыхивали одновременно с ударом волны. Я оставляла их позади тонуть в такой чёрной толпе. На следующем есть комната. Когда я открыла дверь, их сладкие ладони осыпались на моей одежде золотом. Я знала здесь одну. Её зеркальные линзы хранили за собой искренность ребёнка. Слова её медленно звучали крыльями вертолёта. Неделю назад она принесла мне в жертву свою дешёвую жизнь, в надежде остаться рядом. Пусть так. Я знаю, что она смотрит только на меня сейчас. Следуя за ней в этом живом тоннеле я выхожу на воздух. Плавный танец её тени на полотне заката шепчет паром, пока она тает в моём взгляде. Ее дыхание цветами рассыпается в этом весеннем вечере, когда я просто смотрю на солнце в отражении ее глаз.
Она произносит свои мысли ожидая взаимности, но я могу дать ей только своё тело и притворную реакцию. Как бы я хотела носить в себе её мечту и словно мать в тишине внимательно слушать маленькое сердце. Но моё состояние подобно детству человека, когда он заботится лишь о себе, о своём творческом самовыражении в играх. Как мне кажется, желание создать семью, достичь признания или заниматься прогрессом науки просто является заменой куклам, водяным пистолетам и запретному плоду. Оно непреодолимо, и поэтому моей последней эгоцентричной мечтой было стать взрослой и искать всё это не только для себя. Такая осознанность привлекает внимание лишь немногих людей, поэтому я сплю с такими красивыми вещами, как эта. Её хрупкие плечи хотят отдаться в мои пустые объятия, а душа тянется ощутить ускользающий момент единения. Честно, я просто люблю свои эмоции с ней и стараюсь производить хорошее впечатление из вежливости.
Мы ведем разговор о новых картинках на одежду, о новых приложениях на линзы, о новых знакомых на неделю. Урывками излагая куски предложений, мы проезжаем среди таких же собеседников по маршруту к общему знакомому, не далеко. Офисные монолиты в фиолетовом сумраке опускаются под срез оранжевых облаков, скрывающих бежевый комок. Сегодня я собираюсь не плохо провести время в компании трёх личностей, потому что завтра мы все потеряемся в улицах и пересечениях.
Массивный гиперцентр, насквозь изрешеченный векторами движения посетителей, источает осязаемые пищевые ароматы и явно симпатизирует каждому незнакомцу. Если ночью отвернуться от него и не дышать, то сияние на асфальте и шум за спиной становятся светом пламени пожара и паникой спасающихся. Ощущение портит только популярная музыка на фоне. Поэтому я включаю звук костра, когда жду здесь кого-нибудь один. Я знаю это здание всего год, однако его линии уже успели утомить моё воображение, чего не скажешь о нашем общем знакомом, который сегодня снова выглядит неповторимо. Он немного выше меня, мужественный и всегда опрятный. Волнистые волосы бурным потоком спадают на плечи, окаймленные отблеском фонарей, что позади. На свитере играет его новый занимательный принт из перелива зелёных и красных узоров.
Мы тепло приветствуем друг друга и отправляемся в парковую зону, обсуждая желаемые варианты времяпрепровождения. Под кронами цветущих кленов наше общение становится вкуснее. Приятный весенний вечер поглощает время и мы, запасаясь легкими закусками, радостно соглашаемся остаться среди природы до темноты. Я блокирую визор, оставляя в доступе свои геоданные, чтобы позже к нам присоединился ещё один мальчик, и возвращаюсь в беседу.
Сидя под навесом и перебирая в руках мятый подол юбочки из тёмной материи, Милая описывала недавно просмотренный фильм, который я видела. Среди ее первых коротких уточняющих реплик было два слова, которые меня смутили: наши дни. Наши дни - как это неправдоподобно для меня, для личности ради которой всё человечество неустанно развивалось, ради которой гибли люди; для личности, которая будет жить в своём творении, которая существует всегда и никогда. Сотканная из волн, собранная из частиц и наполненная эфиром я - это всё бытие сейчас. Все дни этой смертной планеты метафизически совокуплены во мне, но кинолента не вмещала в себя и месяца.
Её персонажи безумно доказывали друг другу, что достойны существования, переживая синусоидальные изменения своих самооценок. Это сподвигало их на подлые и благие деяния с периодом в двадцать пять минут экранного времени. И здесь сценаристы отдельно хорошо показали героический образ человека, который поступал созидательно, но в разрушительных для себя обстоятельствах. Как например, наш статный собеседник: не смотря на то, что данная тема сейчас его не интересует, он внемлет звучанию крыльев вертолёта, которое безумно пытается доказать, что предмет его издающий достоен существования, словно гениталии или бог. В моей версии кульминацией становится техногенная катастрофа, как сейчас модно: сделать открытый финал и, потакая желаниям публики, снимать дальше. Последние попытки еще популярного кинематографа не отставать от игровой индустрии обрекают инвесторов первого на бедность, не знакомую этому молодому графическому дизайнеру текстильной продукции, сидящему рядом.
Я знаю его около полугода. Он живёт у сестры на краю одного из спальных районов, и его широкоформатные окна каждый день в большом объёме иллюстрируют монотонную суету города. Это одна из причин, почему он предпочитает ночной образ жизни, и еще сонный этим ранним вечером с нами. Он часто приглашает нас на ночные уличные игровые матчи, где я с ним и познакомился. Тогда мы участвовали в каком-то экшене в одной команде, и этот парень демонстрировал не плохие атлетические способности. Забавный, теперь он хочет подкупить нас какими-то бонусами, и скорее всего я уступлю, чтобы получить пару ранений от его бластера под утро.
Мы общались ещё минут пятнадцать, пока темнота не повисла в пространстве, полном шелеста листьев и ярких сигналов насекомых. Белый градиент, стекавший к нам по брусчатке, хватал мои ступни и тянул в небольшой спикрум на выходе из парка. Там, среди деревьев, лежал неоновый куб, которого звали каким-то нетривиальным именем из неолитературы. Среди его внутренностей нам показалось довольно уютно заниматься симбиозом. Я взяла малиновый коктейль и заметила, как одна девочка у столика, отвлеченно от разговоров наблюдает за нами. Наверно я ей нравлюсь, но сейчас не хочется знакомиться, тем более, разговор в нашей компании вышел на интересную для меня тему.
Астрофизики выбрали таки из четырёх претендентов себе шар для терраформирования, и я был бы не прочь этим заняться. Ребята были рады послушать мнение студента эколога по этому поводу, и я не имел права воздержаться. Поведал им сколько знала о Данвериловом двигателе, с помощью которого планируется доставлять оборудование на поверхность. Пару слов сказал о газовом конвертере и предполагаемых способах создания первоначальной флоры. Итогом запланированной работы должна стать стабильно развивающаяся колония. В худшем случае, в другой системе просто останутся металлические органы восприятия вселенной. Благо, на Марсе проблем пока не возникает. Кстати сказать, я смотрел недавно однолинейную фантастическую короткометражку о том, как люди в будущем нашли планету с лучшими условиями обитания, чем на Земле - подобие рая. Думаю, человечество никогда не перестанет верить в сказки и всё портить, когда они становятся явью. В этой связи любая религия является, скорее, не сдерживающим фактором, со всеми своими моральными правилами, но напротив: религии пропитаны не естественным для нас желанием порабощать природу, как материальную, так и личностную. Они оправдывают эгоизм, оставляя человека безнаказанным, словно лекарствами удерживая смертельно больного в коме. Но я ведь не совсем плохая внутри! По крайней мере мои парни так не считают, да и вообще, во мне всегда было стремление помогать. Думаю, этот вектор от эгоизма к альтруизму есть ничто иное, как переосознание себя из животного в бога. Совершая созидательные поступки, я движима тем, что, якобы могу всё, и мне хватит ресурсов для воплощения любой своей идеи. Живущая в каждом человеке идея о гармонии, представляется мне, как мирное сожительство всего сущего, как счастье квантового социума. Конечно при возможности я потратила бы все свои силы на её воплощение, но когда с возрастом я осознала, что не всё могу, мне пришлось создавать этот "рай" хотя бы вокруг себя, иногда просто чтобы выжить. По причине такой ментальной незрелости переселенцы в фильме начали воевать даже на новой прекрасной территории. По сравнению с ними я совершила святой поступок, уступив немного места мальчику, которого мы ждали.
Я называю его Виноградовым, из-за внешнего сходства с геохимиком двадцатого столетия: короткий острый клюв промеж стекающих щёк имеет сорок пять сантиметров над подоконником и спокойную походку. Я знаю его два года. Непонятный, он учился со мной не долго, потом решил уйти в медицину. Не находя себя, он в добавок начал каждый день терять мать. Я пару раз ездила с ним навещать, когда она ещё могла говорить. Ее постигла участь стать жертвой очередного теракта, совершенного очередным изгоем в состоянии отчаяния. Такие творят деструктивно ради удовлетворения своей жажды творить. Это противостояние человека внутреннему образу идеала в себе я называю злом. Зло это желание причинить вред всему сущему - хотя бы как-то самовыразиться и обеспечить себе достаток ресурсов. Надеюсь нейронная корректировка это остановит, по крайней мере линзы не плохо помогли в своё время. Виноградов иногда ходил без них, не опасаясь нападения. Это можно отнести к его психологическим особенностям и в остальном он нормальный. Рассказал нам о том, как на неделе устроился в садоводство, обслуживать поливочные станции и с пластиковым лицом предложил поехать выпить.
Крошка хотела вернуться в чёрную толпу, чем заинтриговала Художника, однако остальным хотелось спокойствия, и Фармацевт решил пойти на компромисс, взявшись за поиск домашних встреч. Связавшись с хозяином подходящего места, мы собирались покинуть равносторонний параллелепипед, совершив ещё пару дел в уборной. Я захожу после молодого и красивого на минуту наверно, никто не стучит. И после того, как всё было сделано, я открываю дверь выходить, но та девчонка выключает свет, и страстно целуя меня заводит обратно.