Дом, милый дом.
— Чонгук? Расскажи мне про свою матушку. — Они немного отстали от отряда, никто их не окликал. Часто их провожали хитрыми взглядами, хихикали, увидев сомкнутые руки, но наглые свистки и грубые высказывания Чонгук прекратил ещё в самом начале - короля уважали и повиновались, возможно, боялись. Сейчас же они ехали рядом на лошадях. Чимин уже без труда направлял животное, не боясь упасть. Да и в целом его самоощущение на холоде довольно улучшилось.
— Это... — Чонгук тяжело вздыхает, и Чимин впервые за долгое время видит его настолько серьёзный взгляд. Победа и признание королём позволяли Чонгуку часто улыбаться и забыть про заботы, по крайней мере до приезда на север, а потому тот вёл себя так же, как и остальные северяне, подобно несносным мальчишкам. — Это очень своеобразная женщина. С ней сложно, вот что я могу сказать. Но не волнуйся, ты ей понравишься, к тому же она уедет при первой же возможности.
— Она живёт не в замке Чон? — Скорое знакомство с матерью своего жениха производила двойственное впечатление: перспектива найти опору и поддержку в хозяйственных делах неимоверно радовала, но пугала вероятность нахождения в женщине врага.
— Не живёт. Не подумай, что я ее выселил, она сама, как только умер отец, собрала вещи и уехала в старый замок своей семьи. Остаётся там и до сих пор.
— Ты... Не в обиде на нее?
— На самом деле, я даже благодарен. Мы не можем поладить, вечно действуем друг другу на нервы. Волнуешься?
— Так, что от волнения сердце готово выпрыгнуть из груди! — Чонгук заливисто смеётся и откидывает голову назад. Чимин видит его обнаженную шею и засматривается. Разумеется он уже много раз думал об их первой брачной ночи. На самом деле, мысли о близости навещали его со дня их помолвки, но Чимин не позволял им заходить далеко. На удивление, грядущее его не пугало, наоборот, он был в предвкушении. Омега надеялся, что Чонгук испытывает то же самое. Теперь перед сном стало привычной придирчиво осматривать своё тело, представлять, как будет видеть его Чонгук, и думать, понравится ли тому то, что он увидит. Чимин определённо волновался об этом больше, чем дозволено приличной омеге.
Неожиданно из кустов выбежала Стрела. От вида волка лошади немного сбились с шага, но быстро вернули темп. Волк был с ними на протяжении всего пути, и лошади, вероятно, запомнили, что это не враг. Днём волчица появлялась редко, заходила в лагерь в основном ночью и обычно устраивалась в палатке Чимина. Когда-то боявшийся ее, Чимин полюбил это животное всей душой.
Омега привстал на стременах и оглянулся. Очередной ясный день радовал безоблачным небом, ярким солнцем, которое вопреки желаю не согревало, и свежим воздухом. Чимин смотрел вдаль. Казалось, что снегом покрыт весь земной шар, белоснежная пелена простиралась везде, куда только падал взгляд. Чимин чувствовал себя ничтожным по сравнению со снежной пустыней, могучие северяне казались мелкими муравьями, но при этом, расправив пальцы, Чимин ощущал себя свободным как никогда. Может, поэтому жители Севера были такими свободолюбивыми, непреклонными и стойкими? С самого рождения морозный воздух закалил их тело, дикая природа научила не сдаваться, а волки показали, что нет ничего важнее общины. Чимину только предстоит всему обучиться.
— Прибыли, Ваше Величество! — Сразу несколько голосов. Чонгук с радостными криками пришпорил лошадь и помчался вперёд, оглядываясь на омегу. Чимин не заставил себя долго ждать. Он также погнал лошадь и вскоре нагнал бегущих во всех опор северян.
Вдали виднелись очертания домов - город. Кто-то достал трубу и, привстав на стременах, звонко затрубил о прибытии отряда. На улице стали собираться люди. Они махали им руками и кричали, счастливые, что их братья и король вернулись домой.
Чимин поддался всеобщему веселью и действию адреналина. Он знал, как они выглядят со стороны, видел это однажды из своего окна. Как на горизонте поднимается пыль, а потом становятся различимы силуэты всадников, которые бегут не хаотично, а клином. Разумеется, пыли здесь нет, но сильные лошади с лёгкостью вздымают снег подобно ей. И впереди всех, конечно же, Чон Чонгук. А совсем рядом теперь и он, Пак Чимин.
Они с криками и под аплодисменты бегут по главной улице прямиком к замку. Тот тёмной громадиной возвышался вдали. Его нельзя было сравнить с замком семьи Пак, намного старше, оттого как будто величественнее, пусть и немного меньше. Он был сделан словно из черного камня, неожиданный контраст с белизной снега. Впрочем, весь город был окрашен в темные цвета, так же как и одежда северян резко выделялась на белом фоне. Чимина уже не пугала мрачность этого места. Он предвкушал свою жизнь в замке Чон, представлял, как будет вносить уют в его стены. Ведь с этих пор омега будет в нём жить. Теперь это его дом.
Запыхавшиеся, раскрасневшиеся, но такие счастливые, северяне зашли во двор замка и слезли с лошадей. Вокруг них сразу собрались люди и начали помогать разгружать вещи и ухаживать за уставшими лошадьми. Чимин осторожно перекинул свою ногу и уже хотел спрыгнуть с седла, как обессиленные ноги перестали его держать. Его тут же подхватил подошедший Чонгук.
— Настолько устал?
— Совсем немного. — Чонгук с горящими глазами смотрит на него, довольный возвращением домой, и, наконец, ставит на землю. Чимин обхватывает его локоть, и они вместе заходят в замок. Чимин задерживает дыхание. Сколько всего с ним произошло за этот год.