Часть 21.
У приемного покоя они вылетели, как ураган.
Турбо: Срочно врача! — крикнул он, не дожидаясь пока кто-то выйдет.
Медсестра подбежала, закричала что-то внутрь. Через секунду появился врач и санитары с каталкой.
Вр: Что случилось? — спросил он, кладя девушку на каталку.
Турбо: Удар по голове, много дыма наглоталась! — выпалил он в спешке. — Помогите ей!
Они покатили внутрь, Турбо пошёл было за ними, но его остановила медсестра.
Мед: Дальше нельзя.
Турбо: Да ты.. — он шагнул к ней, но Вахит вовремя схватил его за плечо.
Вахит: Дай врачам делать свое дело.
Валера замер, тяжело дыша и опустил руки. В груди гулко стучало сердце. Он впервые за долгое время почувствовал себя бессильным.
В коридоре больницы стало слишком тихо. У всех пацанов были различные раны, им их обработали и те, снова пришли к Айгуль, что все еще сидела в коридоре. Лишь Валеру не обработали, сказал, не надо.
Айгуль сидела, спрятав лицо в ладони. Вова и Вахит молчали, переглядывались. Андрей и Марат сидели рядом с Айгуль, хотели успокоить её. Но сами не были спокойны.
Турбо мерил шагами пол, сжимая кулаки.
Наконец, через пол часа вышел врач, снимая маску с лица.
Вр: Жить будет. — сказал он, что все облегченно вздохнули, а Айгуль снова зарылась лицом в ладони уже плача от счастья. — Сотрясение, легкая гипоксия из-за дыма. Хорошо, что привезли быстро.
Валера едва не рухнул на колени от облегчения, но вместо этого просто оперся о стену, закрыв глаза.
Ночь легла на город как тяжелая, мокрая шуба. Больница дышала тихо, тусклые лампы, белые стены и отдаленный запах лекарств. Где то вдалеке скрипнула каталка, а за окнами выл ветер.
Айгуль сидела в коридоре, голову уткнув в плечо Марата. Глаза красные, нос распухший от слез. Марат поглаживал её по плечу, иногда что-то шептал.
Марат: Пошли, я тебя до дома провожу. — наконец сказал он тихо. — Тут пацаны останутся, не очкуй.
Айгуль хотела возразить, но сил уже не было. Она только кивнула. Марат накинул на неё свою куртку и повел к выходу, их шаги постепенно стихли за дверями больницы.
В палате же, стояла тишина. Альбина лежала на белой простыне, подключенная к капельнице. Волосы растрепанны, губы чуть посинели. На голове аккуратная повязка, из под неё все равно сочилась теплая кровь, оставляя бледное пятно на марле.
Турбо сидел на стуле рядом. Локти на коленях, руки сцеплены. Он смотрел на её лицо так, будто видел впервые. Без наглости и без ухмылки. Просто тревожно.
Вахит и Вова стояли у окна, переговариваясь в полголоса. Андрей дремал, уткнувшись в подоконник.
Вахит: Ты как, Турбо? — тихо спросил он.
Турбо: Как.. — глухо хмыкнул кудрявый. — Как будто меня самого током ебануло.
Он провел рукой по лицу, волосы прилипли к вискам из-за пота.
Турбо: Я её так держал... думал, всё..
Вова: Слышь, она сильная. Выкарабкается. — он тяжело выдохнул и прислонился к стене.
Турбо: Сильная.. — он посмотрел на неё, и тихо, почти про себя. — А все равно лежит, как фарфоровая кукла.
Он осторожно коснулся её руки. Она была теплая, но слабая, будто безвольная. Сердце защемило.
Вахит: Ты, прям ну... — негромко произнес тот.
Турбо: Что? — резко вскинул голову он.
Вахит: Видно, что тебе не похер. — он пожал плечами.
Турбо отвел взгляд и сжал руки.
Турбо: Да я не знаю.. — он тяжело вздохнул. — Она сука такая.. настоящая сука. А я... я без неё как без рук.
Вова ухмыльнулся.
Вова: Ты это вслух сказал, Валер.
Турбо: Пошел нахер. — буркнул он, но не отводил глаз от девушки.
Прошел час. Больница замерла. Андрей уже спал, Вахит и Вова играли в «морской бой», на клочке бумаги, стараясь не шуметь.
Турбо так и сидел, не шелохнувшись. Только иногда поправлял одеяло на ней или проверял, что бы капельница капала как надо. Он заметил, что дыхание ее стало ровнее и в груди что-то отпустило.
Неожиданно Альбина тихо застонала и пошевелила пальцами. Он резко наклонился а ней.
Турбо: Альбина, слышишь? — прошептал он.
Веки дрогнули, губы чуть разжались, но глаза ещё не открылись. Он сжал её ладонь.
Турбо: Все нормально. Я тут. Никуда не денусь...
Вахит, наблюдая со стороны, ухмыльнулся. Но промолчал.
Ближе к утру Турбо все же уснул, прямо на стуле, склонившись на край кровати. Его кудри касались её руки, будто он боялся отпустить.
Утро в больнице началось странно тихо. Серый свет сочился сквозь жалюзи, лампы все ещё горели, но казались ненужными. Запах хлорки и лекарств был тяжелым, будто вонзался в нос.
Альбина открыла глаза медленно, с усилием, будто веки были свинцовыми. Голова раскалывалась. Горло сухое, а язык словно прилип.
Первая что она увидела, потолок, трещина, идущая от лампы к углу. Второе, Валеру. Он сидел наклонившись вперёд, локти на коленях, голову уронил на руки. Его кудри растрепанны, ветровка смята. Он казалось, и не двигался всю ночь.
Она моргнула, пытаясь вспомнить где она и что было. Картинки всплывали обрывками. Дым, крики, снег, удар и холод. Голоса.
«Альбина! Очнись! Слышишь?!»
Она тихо застонала и Турбо, будто на пружине, привстал.
Турбо: Очнулась... — выдохнул он тихо, но грубо, словно выругался.
Она моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд. Сначала размытая фигура, потом знакомое ей лицо. Хмурое, с красными от ветра глазами.
— Турбо..? — голос её был хриплым.
Он резко подался к ней, будто каждое ее слово могло исчезнуть.
Турбо: Молчи. Сейчас тебе лучше молчать.
Она хотела что-то съязвить, но язык не слушался. Вместо этого она чуть дернула бровью, глядя на него. Взгляд - немой вопрос.
Валера сжал кулаки. Лицо будто застыло, но глаза выдавали бурю. Он выглядел злым, но это не была злость на неё, злость на мир и на себя.
Турбо: Чуть, блядь... — процедил он тихо, опуская взгляд. — Чуть не потерял тебя..
Он провел рукой по лицу, будто прогонял это видение, и резко встал, прошелся по палате, сжал кулаки так, что костяшки побелели. Потом вернулся к её кровати, опустился на стул, склонил голову и долго молчал.
Альбина наблюдала за ним через полуприкрытые веки. Она почувствовала странную тяжесть в груди, не жалость, нет. Что то другое. Осознание того, что он тут. Что он не ушел. Что его злость это про нее.
— Идиот.. — шепнула она почти беззвучно, закрывая глаза.
Турбо дернулся, хотел что-то ответить но замолчал. Только посмотрел на неё долгим, тяжелым взглядом, в котором смешались усталость, страх и злость, и чуть провалился плечом к стене.
Он больше не произнес ни слова, но из палаты не выходил ни на минуту.
***
Вова стоял оперевшись о стену, руки в карманах, мрачный как никогда. Турбо метался по коридору, не находя себе места. Марат с Вахитом сидели на лавке, не поднимая глаз. Андрей то садился, то вставал, кусал губы, потом вдруг резко выдохнул.
Андрей: Пацаны... — голос его сорвался. — Это...это я виноват.
Валера мгновенно застыл и обернулся.
Турбо: Че ты сказал?
Андрей рукой провел по лицу, будто пытался стереть все с себя.
Андрей: Я... хотел за Ералаша отомстить. Не мог просто сидеть! — голос его стал выше. — Выследил Равиля Исакова, того, кто Ералаша убил.
В коридоре повисла тишина, даже Айгуль перестала всхлипывать.
Турбо: Ты ебанулся, что ли?! — взорвался он, бросаясь к нему. — Ты понимаешь, что наделал, сука?!
Андрей: А че я должен был?! — заорал он, отступая, но кулаки сжимал. — Ералаша, блядь, убили! Я должен был сидеть и ждать когда нас так же?!
Турбо: Я тебя щас сам в землю закопаю! — рявкнул он и уже замахнулся, но Вова резко встал между ними, ладонью уперевшись в грудь Турбо.
Вова: Хватит, Турбо. — голос его был хриплый, но твердый. — Ща не время.
Турбо: Он, сука, засаду нам устроил! Наша там хата вся в огне была, блядь!
Андрей: Так им и надо! Пусть знают что за своих мы порвем!
Турбо: Да тебя, блядь, порвут первым! — он плюнул на пол и прошелся по коридору.
Вахит: Теперь ясно, че они на нас рога понаставили. — тише заговорил он.
Вова: Теперь война. И пока война, они будут до конца лупить.
Айгуль нахмурилась и тихо всхлипнула.
Айгуль: А... Альбина?. Она же не при чем...
Турбо: Не при чем. — он остановился, глядя на стеклянную дверь палаты. Голос его дрогнул. — А страдает больше всех.
Тишина стала такой тяжелой, что было слышно, как щелкает батарея.
Марат: Пацаны.. если с ней че то будет.. — сказал он, не поднимая головы. Голос его дрогнул.
Вова: Хватит. — громче сказал Суворов, глядя на палату. — Сейчас главное что б она выздоровела. Все остальное потом.
***