Испорченный король

После встречи с Микеле у меня было ещё несколько важных дел. И только к вечеру, уставший, но довольный сделанной работой, я вернулся домой. У меня были планы на Настю, поэтому я заранее попросил Лукрецию кое-что приготовить.

Я вошёл в гостиную и замер на пороге. Настя сидела на диване, утопая в груде мягких подушек, и читала. Её тонкие пальцы бережно скользили по страницам книги, а на лице играла едва заметная улыбка. Я испытал странное чувство дежавю и мне вспомнился тот вечер, когда я признался ей, кто я на самом деле и её реакция. Но сегодня я наделся, что это не повторится и у нас получится поговорить.

– Привет, что читаешь? – спросил я негромко, чтобы не напугать её.

Настя вздрогнула, оторвалась от книги и подняла на меня глаза. В их глубине мелькнуло узнавание, и уголки её губ растянулись в радостной улыбке.

– Привет, Доменико. Иван Тургенев – «Ася». – ответила она, приподняв книгу. Её пальцы бережно скользнули по потёртому переплёту. – Не думала, что в твоей библиотеке найдётся место для русской классики.

– А что, по-твоему, я могу читать? – усмехнулся я, подходя ближе. – Наверное, какие-нибудь криминальные триллеры или детективы?

– Ну да, что-то в этом роде. – хихикнула она. – Но больше меня удивило, что она на русском. Неужели ты знаешь язык?

Я покачал головой, опускаясь в кресло напротив.

– Нет, к сожалению, только итальянский и английский. Эта книга... принадлежала моей матери. Она пыталась научить нас другим языкам с Алессио, но не сложилось.

– Алессио? – Настя склонила голову, вопросительно выгнув бровь, и в её глазах мелькнул неподдельный интерес.

– Да, это мой младший брат. – объяснил я. – Он сейчас в отъезде, но скоро вернётся, и ты обязательно с ним познакомишься. И с его женой, Марселой. А ещё с Неро, моей правой рукой, без которой, боюсь, давно бы утонул в делах клана. Только не говори ему об этом, а то я не услышу конца его подколам.

– Хорошо. – Настя улыбнулась в ответ. – Лукреция, конечно, замечательная женщина, но, признаюсь, я была бы рада компании кого-нибудь помоложе.

– Ты уже ужинала? – спросил я, решив, что пришло время перевести разговор в более нейтральное русло.

– Нет. – она покачала головой и добавила с лёгким смущением: – Я не знаю порядка в твоём доме, поэтому... ждала тебя.

– Настя, – я тяжело вздохнул, глядя на неё, и в груди шевельнулось давно забытое чувство нежности. – ты не пленница, а моя гостья. Тебе не нужно ждать кого-то или спрашивать разрешения. Хочешь есть – попроси Лукрецию. Погулять по саду – двери для тебя всегда открыты. Единственное... – я запнулся, подбирая слова. – я бы хотел, чтобы ты предупреждала, если решишь куда-то съездить, чтобы я смог подготовить для тебя охранников. Я, может быть, и Дон, и тебе ничего не угрожает на моей территории, но лучше лишний раз перестраховаться, чем потом жалеть.

Настя ничего не ответила, но я чувствовал, что она не согласна с чем-то. И всё же она сдержалась, не став спорить.

– Мы можем обсудить это позже, а пока у меня есть для тебя небольшой сюрприз.

Я встал с кресла и протянул ей руку, приглашая подняться. На секунду наши взгляды встретились, и мне показалось, что я тону в бездонной глубине её глаз. Но затем Настя быстро вложила свою ладонь в мою, доверчиво и открыто, и сердце пропустило удар.

– Куда мы идём? – спросила она, с любопытством оглядываясь по сторонам, пока я вёл её по лабиринту коридоров. – В твоём доме столько комнат, что я начинаю думать, не заблужусь ли я здесь однажды.

– Не волнуйся, скоро ты будешь ориентироваться здесь не хуже меня. – усмехнулся я, бросив на неё быстрый взгляд.

– Этот дом давно принадлежит твоей семье? – спросила Настя, останавливаясь у портрета, который привлёк её внимание. На нём была изображена женщина с суровым лицом, одетая в строгое чёрное платье с воротом из тончайшего кружева. Её пронзительный взгляд, казалось, следил за каждым нашим движением.

– С конца девятнадцатого века. – ответил я, не отводя взгляда от портрета прапрабабки Элеоноры. Женщины, которая железной рукой правила кланом Моррети, превратив его из кучки мелких бандитов в могущественную империю. – Его построил мой прадед. Он был одержим идеей создать в Италии уголок рая. Приглашал лучших мастеров со всей страны, не жалея ни времени, ни денег.

Я распахнул перед Настей массивные дубовые двери, окованные медью, и пропустил её вперёд. Прохладный вечерний воздух, напоённый ароматами ночных цветов и моря, приятно освежил лицо.

– Ему это удалось. – тихо произнесла она, остановившись на верхней ступени и оглядывая раскинувшийся перед нами сад.

Я повёл рукой в сторону, где за идеально подстриженным кустарниками начинались бескрайние ряды виноградников, утопавших в серебристом лунном свете.

– Не знаю, как насчёт рая, но вино у нас получается отменное. Я обещал показать тебе владения, а Дон Моррети всегда выполняет свои обещания.

Я взял её за руку, чувствуя, как её пальцы, тонкие и нежные, неуверенно сжимают мою ладонь. Мимолётная ласка отозвалась во мне странным, незнакомым теплом. Медленно, чтобы не спугнуть это неожиданное чувство, мы пошли по вымощенной булыжником дорожке, ведущей к виноградникам.

– Это... невероятно красиво. – прошептала Настя, когда мы оказались среди виноградных лоз. Она остановилась, оглядываясь по сторонам, и её глаза, сияющие в лунном свете, казались огромными. – Я никогда не видела ничего подобного.

– Здесь особенная атмосфера. – согласился я, вдыхая полной грудью прохладный воздух. – Днём под палящим солнцем, виноградники кажутся бескрайним зелёным морем, а ночью... они превращаются в волшебный лес.

Мы шли между рядов лоз, и я, сам себе удивляясь, рассказывал Насте о разных сортах винограда, которые здесь выращивали, о том, как ухаживали за лозами, как собирали урожай, как делали вино по старинным рецептам, передававшимся из поколения в поколение. Она слушала с неподдельным интересом, задавая вопросы, и я ловил себя на мысли, что мне безумно нравится делиться с ней частичкой своего мира, обычно скрытого от посторонних глаз.

– А ты сам принимаешь участие в сборе урожая? – спросила Настя, с улыбкой глядя на меня из-под полуопущенных ресниц. Лунный свет падал на её лицо, подчёркивая нежность кожи, блеск глаз, чувственность губ...

– Раньше – да. Каждый год. Сейчас, конечно, времени не хватает. Но стараюсь хотя бы раз в несколько лет поучаствовать в процессе. Уже через неделю будет сбор... – я замолчал раздумывая. Идея, вспыхнувшая в голове, казалась безумной, но от этого не менее заманчивой. – Возможно, в этом году я как раз смогу найти время. И... ты могла бы присоединиться ко мне.

– Я бы с удовольствием! – воскликнула Настя, и её глаза засияли радостью, такой искренней и непосредственной, что моё сердце сжалось в грудной клетке.

– Отлично! – Я улыбнулся, радуясь её энтузиазму. – Тогда решено. А теперь... позволь мне удивить тебя ещё больше.

Свернув с усыпанной гравием дорожки, я повёл Настю по узкой тропинке, петляющей между виноградных лоз. Вскоре мы оказались на небольшой полянке, скрытой от посторонних глаз стеной густой зелени. Здесь, на мягкой траве под сенью раскидистого дуба лежал плед, а рядом стояла плетёная корзинка, из которой выглядывало горлышко бутылки и пара бокалов.

Украдкой наблюдая за Настей, я ожидал её реакции. Её глаза расширились от изумления, а на щеках появился едва заметный румянец.

– Это... для меня? – прошептала она, не веря своим глазам.

Я с трудом сдержал довольную улыбку, которая сама собой расцветала на губах. Впервые за долгое время я чувствовал себя не Доном, а просто мужчиной, желающим порадовать свою женщину.

– А для кого же ещё? – произнёс я, подавая ей руку и приглашая присесть на плед.

Устроившись рядом, я достал из корзины бутылку вина и бокалы. Пробка вылетела с едва слышным хлопком, и аромат винограда, спелых фруктов и пряностей мгновенно наполнил воздух вокруг нас.

– За что выпьем? – спросила Настя, принимая бокал с вином. Её пальцы на мгновение задержались на моих, и я почувствовал, как по телу разливается жар.

Я встретился с ней взглядом, от которого, казалось, не скрыться даже в этой сгущающейся ночной мгле. Глаза девушки, глубокие, как омут, манили меня, обещали неведомые наслаждения и опасности.

– За истинную красоту... – хрипло произнёс я, не отрывая глаз от её лица и пухлых губ. – За тебя.

– Не знала, что ты романтик, Доменико Моррети. – тихо рассмеялась она, и этот звук, отозвался теплом в душе.

Она слегка коснулась своим бокалом моего и сделала глоток вина. Я невольно залюбовался тем, как изящно она поднесла его к губам, как её горло сделало плавное движение, глотая драгоценную влагу.

Её взгляд скользнул по моему лицу, на мгновение задержавшись на губах, и внутри меня разразилась буря. Я почувствовал, как теряю контроль над ситуацией, над собой и своими желаниями, которые, как пламя, разгорались во мне с новой силой, грозясь сжечь меня дотла.

Возможно, я слишком долго жил во мраке, или, может быть, просто эта девушка сводила меня с ума. Настя пробуждала во мне чувства, о которых я уже давно забыл, похоронив их глубоко в своей душе. Её взгляд, улыбка, прикосновения – всё это будоражило моё сердце, заставляя его биться чаще, и вспомнить, что где-то глубоко внутри я всё ещё способен чувствовать.

Я больше не мог, да и не хотел сдерживаться.

Отложив наши бокалы в сторону, я протянул руку и обхватил Настю за талию, притягивая её ближе. Она не сопротивлялась, лишь тихо ахнула, когда наши тела соприкоснулись. Мои пальцы ощутили жар её кожи сквозь тонкую ткань платья, и я понял, что пропал.

– Что ты... – прошептала она, но я уже не слушал.

Наклонившись, я накрыл её губы своими, жадно впиваясь в них, словно умирающий от жажды путник, наконец-то добравшийся до источника. Её уста были мягкими, податливыми, с привкусом вина и чего-то неуловимо сладкого, и отвечали на поцелуй с нежностью.

В какой-то момент Настя робко обвила мою шею руками, и я почувствовал, как её тело напряглось, но не от страха, а от желания, которое отражалось и в моих глазах. Я с жадностью пил её дыхание, исследовал каждый миллиметр её губ, наслаждаясь их сладким, пьянящим вкусом... Её пальцы, скользнув по моим плечам, запутались в волосах, притягивая меня ближе.

– Доменико... – прошептала она, и на этот раз в её голосе не было робкой мольбы, лишь желание, чистое и обжигающее, и такое же сильное, как и моё собственное.

Настя тихонько застонала, и это стало последней каплей. Я и сам был не меньше возбуждён, что для меня было очень удивительно, но сейчас меня это совершенно не волновало. Всё, что имело значение – это Настя, её близость, вкус её губ, тепло её тела и огонь, который разгорался между нами с каждой секундой всё сильнее, грозясь испепелить нас обоих. Мир вокруг перестал существовать. Остались только мы – двое под огромным куполом сицилийского неба, усыпанного мириадами бриллиантов звёзд.

Подхватив её на руки, такую лёгкую, как пушинку, я усадил Настю к себе на колени, наслаждаясь её близостью. Она послушно обвила мои бёдра ногами, доверчиво прижимаясь ко мне всем телом. Её платье, словно по волшебству, задралось, обнажая стройные ноги, манящие своей гладкостью, и я не мог удержаться от желания прикоснуться к этой шелковистой коже. Я провёл рукой по её бедру, поднимаясь всё выше и очерчивая плавные, волнующие изгибы её тела. Её дыхание сбилось, щёки раскраснелись, а в глазах, сиявших в лунном свете, читалась смесь желания и нетерпения. И эта гремучая смесь опьяняла меня сильнее любого вина.

– Ты даже лучше, чем я мог себе представить. – прохрипел я, проводя большим пальцем по её разгорячённой щеке и любуясь тем, как румянец удовольствия разливается по её коже.

Настя тихо вздохнула, прикрыв глаза, и подалась навстречу моему прикосновению. Я чувствовал, как её тело трепещет от предвкушения, как участилось биение её сердца, отдаваясь в моей груди глухим эхом. И от этой невинности, такой хрупкой и беззащитной, меня захлестнула волна нежности, которую я не испытывал уже много лет.

– Доменико... Пожалуйста... Не останавливайся... – прошептала она, и этих слов было достаточно, чтобы сорвать последние оковы моего самоконтроля.

Сила притяжения между нами стала почти осязаемой – невидимые нити влечения тянули меня к ней, подобно магниту. Осторожно перевернув её на спину, я бережно уложил на плед. Луна освещала её лицо мягким светом, подчёркивая каждую черту, делая её ещё более прекрасной. Она была воплощением чистоты и порока одновременно, и я жаждал узнать все её тайны, раствориться в её объятиях, забыв обо всём.

– Я не могу поверить, что это действительно происходит.

– Это реальность, наша реальность, Настя.

Она обхватила меня ногами, и я, поддавшись её молчаливой просьбе, начал покрывать её тело горячими поцелуями, ощущая, как она выгибается мне навстречу, вторя ритму моих движений.

Каждый вздох и тихий стон Насти усиливали пожар внутри меня, распаляя желание обладать ею полностью. Я чувствовал, как она дрожит от предвкушения, и понимал, что больше не хочу сопротивляться этому притяжению. Хотя я никогда не позволял себе что-то подобное, и любой вид близости женщины был строго контролируемым и всегда в комнате для игр, но сейчас... всё это просто ушло на задний план. Ничто и никто не могли мне помешать – я жаждал подарить Насте удовольствие, которое она желала так же, как и я.

Моя рука скользнула по её телу, пока не остановилась на резинке кружевных трусиков. Я заглянул ей в глаза, пытаясь прочитать малейшие сомнения, но в её взгляде пылало лишь неприкрытое желание.

– Это последний шанс, Biancaneve. – прохрипел я, в глубине души желая, чтобы она не попросила меня остановиться.

Вместо ответа, Настя взяла мою руку и решительно проскользнула ею под тонкую ткань белья, где она была уже чертовски влажной и готовой принять меня. Я едва сдержал рвущийся из груди стон, ощутив её пульсирующую плоть под своими пальцами.

Но мне нужно было больше. Я избавил её от тонкого кружева белья и платья, и она предстала передо мной во всей красе. Прекрасная, как богиня, созданная для любви и обожания. Я провёл рукой по её бедру, поднимаясь выше, и в этот момент Настя инстинктивно попыталась прикрыть себя, но я нежно отвёл её руку.

– Не надо, mia cara. – прошептал я, целуя её пальчики. – Ты прекрасна. Я мог бы смотреть на тебя весь день и мне было бы мало.

Её щёки снова вспыхнули румянцем, но больше не было ни капли сопротивления. Доверие, которое она проявляла, наполнило меня силой, которую я раньше не испытывал. Настя, как цветок, который распускается под ярким солнечным светом, открылась мне полностью.

Я снова впился в её губы, жадный и пылающий желанием, и начал медленно и дразняще ласкать её, чувствуя, как её тело откликается на каждое моё прикосновение.

– Доменико... – прошептала Настя, её дыхание сбилось, а пальчики впились мне в плечи. – Я...

Она выгнулась, подаваясь навстречу, и тихо застонала.

– Просто доверься мне. – произнёс я, целуя её в шею. – Ты заставила потерять меня голову. Так что теперь позволь мне позаботиться о тебе.

Её глаза затуманились от страсти, а губы припухли от моих поцелуев. И это распаляла меня всё сильнее, но я заставлял себя двигаться неторопливо, наслаждаясь каждым мгновением, смакуя его, как изысканное вино.

Я знал, что эта ночь навсегда изменит нас, и с удовольствием наблюдал за её реакцией, впитывая выражение её лица, пока Настя не начала умолять меня о большем.

– Доменико, пожалуйста, не мучай меня. – прошептала она, её голос был хриплым от желания.

И только теперь я позволил себе перейти к более решительным действиям, желая подарить ей сладостное удовлетворение, которого мы оба так сильно жаждали испытать.