Терпение Всегда Окупается

Я всю ночь не мог уснуть. Мои мысли становились все ванильней и ванильней. А это означает, что я влюбился. И зачем я это сделал? Любовь не приносит окрыленности, как это пишут в книгах. У меня только камень на душе. Для него это просто договор, как проучить учителя. Ничего более. Просто не долгое перемирие для общей выгоды. Я вышел покурить и хоть как-то отбросить любые мысли. Но телефон на кухне завибрировал, оповещяя меня о сообщении. Кто мне может писать в час ночи? Да и кому я вообще нужен? Я докуриваю и захожу обратно. Нахожу телефон на месте. Сажусь за стол и разблокирую его. На экране светится не знакомый мне номер с сообщением《 Ты почему не спишь?》. Я соответственно, спрашиваю, кто мне пишет. Это Акутагава. Откуда у него мой номер?! И куда важнее, откуда он знает, что я не сплю?! Мне не дают даже переварить происходящее, присылая новое сообщение. 《К тебе можно войти?》. Мои глаза не то что круглые, они квадратные. А теперь он знает где я живу. Супер! Ахуеть... Неожидано слышу какой-то грохот возле входной двери. Мои ноги сразу понесло к ней. Коридор быстро пролитает перед глазами. Я распахиваю дверь, а под ней валяется бухой Акутагава с наполовину выпитой бутыкой виски. Я конечно, понимаю, что завтра суббота, но зачем так напиваться?!

- О, Атсуши! Значит я правильно прочитал каракули Чуи!- пьяно кричит.

- Тише, Акутагава, все спят. - ругаюсь.

Он шатаясь поднялся, проплыл ко мне и повис на мне, обнимая за шею. Омега нахмурился, смотря мне в глаза, как будто я его чем-то обидел.

- Мне есть до кого-то дело? И почему так официально? Просто Рюноскэ- тянет, приближаясь.

Дело похнет кирасином. Надо это пьяное... нет... бухое чудо уложить спать. Натворит же всякой хуйни, а отдуваться не ему. Поднимаю на руки и кое-как закрыв дверь, иду вглубь квартиры. Темный коридор закнчивается и я вижу, что розовые от алкоголя щеки приобрели более яркий оттенок, а глаза блестят, на губах полуулыбка. Чему он рад? Я ему не собутвльник. Из-за бухла у меня развязывается язык. И поговорка《что у трезвого на уме, то у пьяного на языке》как раз подходит. Многие говорят бред редкой мисти. А со мной такой трюк не проходит.

- Атсуши, наклонись ко мне- тянет нежданный гость.

- Я и так хорошо тебя слышу- раздраденно бросаю.

- Я смущяюсь такое в полный голос спрашивать!- возмущяется он.

Вздознув, выполнил его просьбу. Да как так-то! Пьяному море по колено, а он боится сказать по человечески! Ему бы свою дерзость и смелость в таком неподобающем виде иметь. А эту нежность в трезвое состояние. Хотя... Не представляю, как было бы мне скучно. Такая застенчивость ему не сильно идет. Или может я просто не привык?

- А почему ты тогда, на перемене, меня почеловал?- с на выдохе, безумно смущяясь.

Его тон можно назвать соблазнительным. Слишком сладкий и.. возбужденный? О чем я думаю?! Все сводится к постели! Нервно сглотнув, вспомнил про вопрос без ответа.

- Захотелось- нехотя отвечаю, даже брезгливо выплевываю.

Рюноскэ делает расстроеный вид. Скорее всего не просто вид, а он в действительности расстроен. Закусив губу, отворачивается. Мне становится больно от грусти в серых глазах. Атсуши, поздравляю, ты влип со своей влюбленностью. Заходу в гостиную и сажусь на диван, усаживая это чудовище сабе на колени, боком.

-... Давно хотел и не раз- тихо добавляю ему на ухо.

Приопущеные плечи поднимаются, взгляд веселеет, пьяная улыбка снова расцветает. Такой брюнет мне больше нравится. Он такой... счасливый? Просто глаз не оторвать от такого выражения лица, как будто он всю жизнь ждал моего внимания и нежного отношения к себе. И я, непонятно чем руководствуясь, начинаю обсыпать его шею легкими поцелуями. Рюноскэ наклоняет голову вбок открывая мне больше пространства для ласки, его щеки краснеют, а дыхание учащается, гладит мои руки на его талии. Кто бы знал, как это с ума сводит. Но вряд ли в трезвом состоянии ему пришлось это по душе. В груди что-то больно сжимается. Я отстраняюсь, упираясь лбом в острое плечо. Любовь приносит одну только боль.

- Атсуши, с тобой все хорошо? - полный бесспокойствия вопрос.

- Рюноскэ, а я тебе нравлюсь? - не поднимая глаз.

Я слышу тихий смешок, совсем не насмешливый и не злобный. Он целует меня в макушку. Удивленно поднимаю глаза и вижу нежную улыбку. Его прохладные пальцы стали гладить меня по щеке. Я чувствую что краснею, а Акутагава коротко целует в губы, не разрывая зрительного контакта.

- Ты из-за этого переживаешь? Конечно нравишься, еще с перого дня нашего знакомства, дурачок- шепчет в ответ.

Он вел себя со мной так отвратно потому что боялся быть отвергнутым? Точно недо-цундере. Я тоже не лучше. Губы сами расплывается в такой же улыбке, что у него. Омега сам тянется за очередным поцелуем, его предоставляю, мягко смная розовенькие губки. Он разворачивается ко мне передом, обнимая за шею и очаровательно краснея. Брюнет отстраняется и серьезно смотрит мне в глаза. Меня бьет крупной дрожью.

- Атсуши, ты станешь... моим альфой?- голос от переживания на середине ломается.

- Если ты этого хочешь- отвечаю, зарываясь пальцами в его волосы, перебирая пряди.

Он радосно улыбается, утягивая в очередной поцелуй. Поцелуй был более жадным чем приведущий, но не потерявший нежность, которая была напополам со страстью. Я не понял, как отнес его к себе на кровать. Но факт остается фактом. А голова идет кругом от почти звериного желания доставить ему удовольствие. С каждым саприкосновением наших губ одежды становится менише, а в комноте жарче. Ахи медленно превращялись в стоны, тело Рюноскэ покрывалось моими метками. Было чертовски хорошо. Мое желание жестко отыметь его куда-то запрпостились, не оставив и следа. Я и не против. Мы обнявшись уснули. В этот момент пришло осознание, что я в действительности счаслив.

Мне первому писпичело открыть глаза. Первое что увидел это мирно спящее личеко Рюноскэ. А он точно меня не убьет, когда проснется? И прям после этих мыслей он открывает глаза. Мнея наверное кто-то услышал и такой, мол вот сейчас и проверишь.

- Доброе утро- зевая сказал он.

- И тебе доброго утра- теперь-то оно точно доброе.

Я встал с постели, оделся и начал ратся в шкафу. Надо же дать ему одежду. Ведь его надо бы постирать, вся алкоголем пропахла. Но странно то, что от Акутагавы виски не штыняет. А это означает, что он выпил максимум двадцать пять грамм. Вот паршивец.

- Ну, что псевдо девственник, одевайся- я кинул в него свою черную футболку и темные джинсы.

У нас с ним один размер, поэтому влезет. Он возмутился взглядом, но потом приулыбнулся. Забота ему приятна, а сам нагло врет, что мол его жалеют. Хотя он не ото всех принимает заботу и волнение о своей персоне. Я пособирал по полу одежду омеги и поплелся в ванную стирать. Он как-никак гость, а не какой-то там вор. С его рубашкой справился быстро. Но вот затризвонил телефон в кармане черных штанов. И кто это может звонить Рюноскэ кроме Чуи? А насколько я помню он спит до девяти по выходным. А сейчас пол девятого. Я вытер руки об свое полотенце и достал его телефон. Это был Накахара. Рано он поднялся. Удивительно. Мне пришлось взят трубку.

- Рюноскэ, блядь, где тебя черти носят!?!- сразу кричт он.

- Накахара-сан, не кричите он у меня- отвечаю я.

От этого крика чуть не оглох. Вот что называется родительское переживание за ребенка.

- Атсуши-кун? С ним все хорошо? Как долго он у тебя?- более спокойно спрашивает он.

- Рюноскэ у меня в квартире с двух часов ночи. Он чувствует себяя лучше чем вы дамаете- уверяю его.

В трубке послышался облегченный выдох. А что он сделает если учует запах Акутагавы? Он же теперь занят. И к запаху черного шеколада прибавился мой- кофейный. Вот скандал будет. В пятнадцать потерять девственность. Не завидую Рюноскэ.

- Атсуши, а ты не видел мой телефон. Мне надо Чуе отчитаться.

- Рюноскэ, я уже ему рассказал где ты и с кем- отвечаю, не скинув вызов.

- Передай ему чтоб вернулся не позже десяти вечера- быстро говорит Накахара и отключился.

Я отложил телефон и принялся достировать штаны. Бысторо развесив вещи на балконе, чтоб скорее высохли, вернулся в спальню. В которой Рюноскэ уже навел марафет: кровать застелена, в шкафу более- менее порядок. Да он сам не плохо выглядит. Ему идут стретчивые вещи. А футболка, как на него сшита. Загляденье.

- И что Чуя сказал? - повернувшись ко мне спросил.

- Чтоб возвращялся не раньше десяти вечера.

Я подхожу к нему обнимаю со спины и веду в кухню. Нежности нежностями, а завтракать надо. Он не сопротивляется и покорно идет. Это точно Рюноскэ Акутагава?  Мы быстро добрались до моей скромной кухоньки. Брюнет усадил меня на стул и стал капаться в холодильнике. Мне стало неудобно. Не привык я чтоб за меня что-то делали. Но у гостя были другие планы.

- Атсуши, как ты платишь за свою квартиру? - в процессе готовки спрашивает.

- Пока мне нет двадцати за комуналку платит Дазай- как ни в чем не бывало.

- Осаму Дазай? - я угукнул.

- Меня Чуя усыновил после раставания с этим Дазаем. А кто он тебе? - грустно спрашивает Акутагава.

- Оу. Он какой-то дальний родственничек. И то он как гром среди ясного неба может заявиться- отвечаю и в дверь мне кто-то тризвонит.

Да кто ко мне может прийти?! Но главное это отвлекло Рюноскэ от горусти. Так мне легче. Я целую его в щеку и иду открывать дверь. Нехотя открываю дверь. А потом на меня напрыгивает Дазай с криком《Привет, Атсуши-кун!》. Помянишь черта- он припрется. На крик выбегает Акутагава. Я в этот момент скидываю Осаму с себя.

- Атсуши, это кто? - спрашивает ревниво он.

- Рюноскэ это Дазай. Дазай это Рюноскэ...