Тени надежды||Никита Лыткин||Молоточники

фух, 20 страниц...
кстати, сегодня день рождения лыткина.
не забываем, что у работы есть тгк, где вся инфа, анонки и т.д т.п, буду очень рада, если подпишитесь и станете частью нашей семьи.
название: беда-беда

– Почему ты выбрал именно крышу, Никита? – спрашивает Арина, глядя на него с любопытством. Её волосы нежно колышутся на ветру, создавая вокруг неё атмосферу лëгкости и свободы. Она выглядит восхитительно, и для Лыткина она кажется настоящей красавицей, словно сошла с обложки журнала.

– На самом деле, я сам не знаю, – отвечает Никита, пожимая плечами. – Я выбрал это место случайно, просто так получилось. Здесь открывается такой красивый вид на город... – его голос становится мечтательным, и он смотрит вдаль, словно пытается уловить что-то важное в этом пейзаже.

Но затем он выпрямляет спину, словно собираясь с мыслями, и поворачивается к Арине. В его глазах появляется серьёзность, и он понимает, что этот момент важен.

– Но, на самом деле, я хотел сказать тебе кое-что, – продолжает он, и его голос становится более уверенным. – Ты готова выслушать меня? – спрашивает он, глядя в её зачаровывающие ореховые глаза, которые, кажется, могут прочитать его мысли.

Арина, чувствуя напряжение в воздухе, кивает, и её сердце начинает биться быстрее. Она понимает, что этот разговор может изменить всё. Никита делает глубокий вдох, собираясь с мыслями, и в этот момент на крыше, под открытым небом, между ними возникает особая связь, полная ожидания и надежды.

– Да, чтобы это ни было, – я выслушаю тебя, – с любопытством отвечает Арина, её голос звучит мягко, что придаёт Никите немного уверенности.

Он чувствует, как его сердце колотится в груди. Никита понимает, что этот момент важен, и, возможно, это самый значимый разговор в его жизни. Он пытается собрать свои мысли и понять, как лучше всё сказать. Ему нужно сформулировать свои чувства, чтобы объяснить Арине, что происходит в его сердце.

Он делает глубокий вдох, стараясь успокоиться. Но мысли всё равно метаются в голове: «А вдруг она не поймёт? А вдруг ей будет всё равно?». Эти вопросы не дают покоя и только усиливают волнение. Никита понимает, что боится, как никогда прежде. Однако он знает, что если не сделает этот шаг сейчас, то потом будет сожалеть. Он не хотел бы оглядываться назад и думать, что упустил шанс сказать о том, о чём давно мечтал.

Собравшись с усилием, он смотрит в её глаза, полные искренности и ожидания. Ему важно, чтобы Арина поняла, как много она значит для него. И, несмотря на страх, он решает сделать шаг вперёд. Ему нужно просто сказать то, что у него на сердце. Он открыл рот и произнёс слова, которые долго прятал в себе.

– Наше знакомство произошло совсем недавно, всего четыре месяца назад, но за это время мы пережили столько всего вместе, что, наверное, каждый мог бы позавидовать нашей крепкой и неразлучной дружбе, – говорит Никита, и в его голосе слышится лёгкая дрожь. Он тяжело вздыхает, чувствуя, как волнение нарастает внутри него. Нервно впиваясь ногтями в руки, он пытается собраться с мыслями, но слова словно застревают в горле.

– Знаешь, – продолжает он, – иногда мне кажется, что-то, что у нас есть, уже трудно назвать просто дружбой. Это что-то большее, и ты сама это понимаешь, Арина. Ты умная девочка, и я уверен, что ты уже догадалась, о чём я говорю.

Он делает паузу, чтобы перевести дух и обдумать, как лучше выразить свои чувства. В голове у него крутятся мысли о том, как много они пережили вместе: смех, радость, поддержку в трудные моменты. Каждое мгновение, проведённое рядом с Ариной, стало для него важным. Он вспоминает, как они вместе гуляли и веселились.

– Я не хочу терять то, что у нас есть, – говорит Никита, и его голос становится более уверенным. – Я хочу, чтобы ты знала, как много ты для меня значишь. Это не просто дружба, это нечто большее, и я надеюсь, что ты чувствуешь то же самое.

Он смотрит на Арину, и в его глазах читается надежда. Ему важно, чтобы она поняла, что он готов сделать шаг вперед, даже если это страшно. В этот момент он осознаëт, что, несмотря на все свои страхи, он не может больше скрывать свои чувства.

Коленки Арины дрожат, как листья на ветру. Её сердце стучит так быстро, что кажется, будто оно вот-вот выскочит из груди. Мысли путаются, и она не может вымолвить ни слова.

– На протяжении двух месяцев моя симпатия и привязанность к тебе становились всё сильнее с каждым днём, – продолжает Никита, его голос звучит спокойно, но в нём чувствуется волнение. – Ты, наверное, тот самый человек, которого я поистине искренне полюбил. Я люблю тебя за твою глубокую сентиментальную душу, за твоё стремление к свободе и, конечно, за твою огромную доброту ко мне.

Он говорит это монотонно, но с каждым словом его уверенность растёт. Никита понимает, что это важный момент для них обоих, и он хочет, чтобы Арина знала, как много она для него значит. Он смотрит ей в глаза, и в этот миг между ними возникает особая связь, полная ожидания и надежды.

– Я знаю, что это может звучать неожиданно, но я не могу больше скрывать свои чувства, – добавляет он, стараясь быть искренним. – Ты стала для меня не просто другом, а кем-то гораздо большим. Я хочу, чтобы ты знала, что я готов быть рядом с тобой, поддерживать тебя и делиться с тобой всем, что у меня есть.

Никита делает паузу, чтобы дать Арине время осмыслить его слова. Он чувствует, как его сердце бьётся в унисон с её эмоциями, и надеется, что она поймёт, как искренне он говорит. В этот момент для него важно, чтобы она знала, что он здесь, готов открыться и быть уязвимым.

Арина почувствовала, как её сердце забилось быстрее. Она смущённо отвела взгляд, и её ноги свисали с края крыши, словно она пыталась найти опору в этом непростом разговоре. Внутри неё бушевали эмоции, и она не могла сдержать волнения.

– Видимо, я чувствую то же самое к тебе, – наконец произнесла она, стараясь собраться с мыслями. Её голос звучал тихо, но в нём была искренность. – Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты всегда был рядом, когда мне было трудно. Ты поддерживал меня в самые сложные моменты, даже если не всегда знал, как это сделать.

Она взглянула на Никиту, и в её глазах читалось желание продолжить разговор. Её голос предательски дрожал, но она старалась быть сильной.

Никита, чувствуя, как важен этот момент, продолжил:

– Я хотел бы, чтобы ты разделила со мной мою до смерти скучную и однообразную жизнь, – Он попытался отшутиться, но в его голосе звучала серьёзность. Затем он собрался с духом и задал вопрос, который мог изменить всё: – Ты согласна быть моей девушкой, Арина?

В этот момент он аккуратно взял её миниатюрную руку своими длинными пальцами. Его прикосновение было нежным, и он чувствовал, как её рука дрожит. Фарфоровая, хрупкая и такая же прекрасная, как она сама. Он сцепил их руки в замок, поглаживая белоснежную кожу на её запястье. Это было так естественно, так правильно.

Арина в этот момент потеряла дар речи. Она смотрела сквозь Никиту, как будто он стал прозрачным, и его больше не было рядом. В её глазах читалась растерянность, и Никита почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Пустой взгляд Арины заставил его сидеть как на иголках, и казалось, что она просто не могла произнести слово «нет». Внутри него нарастало волнение, и он не знал, что делать дальше.

Когда она наконец произнесла:

– Да, согласна, – вся его тревога улетучилась, словно туман, который развеялся. Этот короткий, но такой значимый для них обоих ответ наполнил его радостью. Никита почувствовал, как его сердце наполнилось теплом, и он не мог сдержать улыбку.

***

На старом компьютере Никиты высвечивается уведомление в «ВКонтакте». Он мимолётно соскакивает с кровати и подбегает к компьютерному столу, чтобы прочесть сообщение – это был Артём.

Артём Ануфриев:

«Пойдём гулять»

Никита Лыткин:

«Во сколько?»

Артём Ануфриев:

«20.00. Я буду ждать тебя на площадке около твоего дома»

Никита оставил сообщение прочтённым и, не теряя времени, бросился одеваться. Он быстро натянул свои потрёпанные и грязные кроссовки. В голове у него крутились мысли о том, как бы здорово провести время с Артёмом. Он чувствовал, как волнение нарастает, и это придавало ему сил.

Закрыв входную дверь, Никита буквально не доходя до последних ступеней, спрыгнул вниз, но запнулся и чуть не упал. Он быстро собрался и продолжил бежать, стараясь не терять ни секунды. Парень выскочил из подъезда и направился к площадке, где его ждал Артём. Тот сидел на карусели, повернувшись спиной к нему, и, похоже, был погружён в свои мысли.

Когда Никита увидел своего друга, он не смог сдержать хитрую улыбку. Артём выглядел таким спокойным и ничего не подозревающим. Внутри него нарастало волнение и азарт, когда он выжидал подходящий момент, напугав друга.

– Блять, Никита! – заорал Ануфриев, бросаясь на друга. – Ты – чёрт ебаный! Хули так пугаешь?! Сюда подошёл, гандон!

Он пытался схватить Никиту, чтобы как следует влепить ему смачную пощёчину, но тот ловко уворачивался, смеясь и отскакивая в сторону. Ругательства градом сыпались из уст разъярённого Ануфриева, но до цели не долетали. Никита, словно насмехаясь, продолжал кружить вокруг него, ускользая из цепких рук. Карусель бешено вращалась, создавая иллюзию стремительного движения, и Ануфриеву никак не удавалось поймать Никиту.

В конце концов, карма настигла Никиту. Артём, наблюдавший за этой сценой, резко остановил карусель и, не раздумывая, набросился на друга. Завязалась дружеская потасовка. Они вцепились друг в друга, как разъяренные котята, и покатились по земле, поднимая клубы пыли. Ругались, пыхтели, чуть ли не рычали друг на друга. Схватка закончилась ничьей.

***

Артём предложил пойти в парк, где они когда-то в детстве проводили много времени с мамой Никиты. Это место было полно тёплых воспоминаний. Совсем маленькими, они бегали по аллеям, кормили с рук пушистых белок и неуклюжих уток.

Сейчас, уже повзрослевшие, они с улыбкой вспоминали те беззаботные дни. Разговоры лились рекой, воспоминания оживали, наполняя воздух смехом и ностальгией. Вспомнили, как однажды, играя в догонялки, оба с разбегу плюхнулись в небольшой фонтан, намокнув до нитки.

Каждая скамейка напоминала о каком-то смешном или трогательном случае. Они бродили по знакомым местам, словно перелистывая страницы своего детства, наслаждаясь теплотой воспоминаний и радостью от того, что эти воспоминания у них общие.

– О, а помнишь, как мы недавно за Ариной прибежали? – спросил Артём, лукаво улыбаясь. Он пнул небольшой серый камень, который лежал на дороге, и продолжил: – Ну так вот, к чему я веду. Там, около окна, стоял какой-то парень. Смотрел по сторонам, и, как я понял, потерял Арину из виду. Мы с ним поймали взгляды друг друга… – Артём на мгновение замолчал, словно вспоминая детали. – Ну, я поэтому вас двоих и потянул за собой. Уж очень жаль было бы оставлять там Арину одну с ним. Наверное, скука смертная, да ещё и с этим странным типом…Кто его знает, что у него на уме.

– А что было дальше? – спросил Никита, с любопытством поворачиваясь к другу. В его голосе слышалось явное недоумение. Он явно не понимал, к чему клонит Артём, и ждал продолжения истории. Ведь, насколько он помнил, ничего особенного не происходило. Они просто ушли из того места.

– Как только ты взял Арину под руку, – начал Артём, изображая на лице испуг и жалобно поглядывая на Никиту, – этот парень таким убийственным взглядом на тебя посмотрел! Будто бы щас дырку прожжет в груди. Аж страшно за тебя стало! А перед тем, как позвать Арину, я видел в дверях, как он ей глазки строил. Даже поговорить попытался, но, видимо, не вышло у этого бездаря. Так и съебался восвояси.

Он наблюдал за реакцией Никиты, ожидая, когда тот наконец взорвётся. История явно зацепила Лыткина.

У Никиты бушевала целая буря эмоций внутри. Он чувствовал ревность, боль, негодование.

– Какого хуя, – Никита резко остановился, сверля взглядом пространство перед собой. Затем, повернувшись к Артёму, выпалил:

– он вообще лезет к ней?! Да я ему ебало начищу в подворотне, если попадётся мне под руку!

В голосе Никиты звучала неприкрытая ярость. Он весь кипел от злости, кулаки его сжались, а лицо покраснело.

– Утихомирься, ты мне ещё живым нужен, – спокойно произнес Артём, глядя на разбушевавшегося друга. – Если я не уберегу тебя для Арины – я себе этого не прощу, – он ободряюще хлопнул Никиту по плечу. – Воспринимай это всерьёз или в шутку, но вы так мило смотритесь друг с другом, как влюблённые голубки! – добавил он с широкой улыбкой, поддразнивая друга.

Несмотря на шутливый тон, в словах Артёма чувствовалась искренность. Он действительно радовался за друзей и желал им счастья. Видя, как Никита постепенно успокаивается, Артём решил сменить тему, чтобы окончательно разрядить обстановку.

На протяжении около четырёх месяцев Артём всё время подшучивал над Никитой, что они созданы друг для друга и пора бы давным давно признаться себе, что чувства есть у обоих. Шутки оказались реальностью.

– А, насчёт влюблённых голубков...Я забыл тебе сказать кое-что, – начал Никита, дрожащим то ли прохладного летнего ветерка, то ли от страха голосом, смущаясь и краснея, которому как рукой отрезало о гневе, совсем позабыв о том самом парне, клеющийся к Арине. Артём наблюдает, как он пытается подобрать правильные слова, но следующее заявление постигает его врасплох, – Мы сидели сегодня утром на крыше, – парень переминается с ноги на ногу, продолжая – и я предложил ей стать моей девушкой, – не успел он закончить, как тут же его перебил Ануфриев.

– Она ответила согласием? – с шоком в глазах и широко открытым ртом спрашивает Артём, ошарашенный. Никита кивает, – Поцеловались? – после такого не тактичного вопроса, а точнее – подъёба, Лыткин закрывает глаза рукой из-за стыда, – Ну ладно-ладно, можешь не говорить. Неженка моя, – В ответ на это, Ануфриеву прилетает подзатыльник, – Но всё же, я сгораю от интереса...

– Долбаёб, – вздыхает Никита, – Да, поцеловались – доволен? – у Артёма было такое блаженное и довольное лицо. Он покивал. Минутное молчание.

– Ну слушай, так дело не пойдёт Некит, – одновременно беспокойно и строго сказал Ануфриев, – Если ему сразу не показать, что она уже занята, то он так и продолжит к ней клеится.

– Значит его нужно проучить, – резко выпалил Лыткин, перебив Артёма. – Да похуй, если это будет чревато последствиями, – он настроен со всей серьёзностью, – Но я не дам Арину в обиду.

– Ай молодца, Никита, – ухмыльнулся Артём, пихая его в бок, – Да ты читаешь мои мысли. Знаешь, чё можно сделать? Найти его ВК через Арину, – сказал он, уже набирая в своих друзьях ник девушки, – Может быть, они добавили друг друга, – он оказался прав.

Им не составило труда понять, был ли это в самом деле тот парень. Артём запомнил, как он выглядел, а потом уже прочли, что звали его Кириллом Кузнецовым.

Артём Ануфриев:

«Ну чё, фраер попущенный. Берега попутал на чужих девушек лезть? Совсем страх потерял? Жду тебя через полчасика на заброшенных гаражах неподалёку от девятнадцатой школы. Если не придёшь, так я тебя любыми другими способами достану, петух ебаный»

Кирилл Кузнецов:

«С чего бы мне вообще с тобой встречаться, глупое отродье? А уж тем более вести диалог с тобой. Иди траву погладь, да успокоишься»

Артём Ануфриев:

«Давай-давай, не беспредельничай, олух. Не вякай, а то уж слишком длинный у тебя язык. И вприпрыжку добежал до меня. У тебя осталось двадцать минут, чтобы искупиться»

***

Артём и Никита стояли на крыше заброшенного гаража, откуда выслеживали Кирилла. Сидели они тихо, лишь бы не привлечь лишнего внимания людей, живущих в соседних пятиэтажных домах. Ждать им долго не пришлось – Кузнецов пришёл ровно в назначенное время, что было удивительно, ведь Ануфриев думал, что тот зассыкует.

– Как мы с тобой договаривались, – полушёпотом напоминает Артём Никите, а затем одобрительно кивают друг-другу. Он скрывается с крыши, уже оказавшись на земле.

Шуршащий звук обуви о песок заставил вздрогнуть Кирилла. Он облокотился о железную стенку гаража, ожидая того, кто его вызвал на разбирательства.

Через пять гаражей выглядывает Артём, идущий вперёд. Его уверенность в себе через-чур пугала даже самого Кузнецова.

– Так это ты, – ухмыльнулся он, – Мы ведь уже с тобой, кажется, виделись совсем недавно, – с язвительностью говорит приглашённый сюда парень.

– Не строй из себя дурачка, – шаги с каждым разом становились всё тяжелее и тяжелее, уверенне и увереннее, – Как будто ты не понимаешь, что к чему ведётся, – цыкнул языком Ануфриев, скрещивая руки на груди.

Артём разминается и щёлкает пальцами, идя наперекор к Кириллу. Этого было достаточно, чтобы выбить того из колеи. Бдительность ослаблена, теперь пора наносить первый удар. Ануфриев набрасывается первый с кулаками, но промахивается, из-за чего озлобленно взглянул на своего оппонента, явно не ожидавший, судя по его ошарашенному взгляду. Второй удар нанёс значительный урон по Кириллу – прямо в челюсть. Жалеть себя не было времени, поэтому Кузнецов целится прямо в правый бок. Неприятная колющая боль сопровождается хрипами Артёма.

Дрались они так более десяти минут, пока Ануфриев не нанёс последний решающий удар в нос – такой слышный хруст был, от чего парню показалось, что он всё-таки сломал его. Он сбил Кирилла с ног, подставив заднюю подножку.

Никита с неподдельным интересом наблюдает за тем, как его друг ловко расправляется с ним. Завораживающее зрелище. Он спускается с крыши гаража и быстрым шагом приближается к ним.

Кирилл, хотело было, позвать на помощь, но узнав идущего к ним навстречу человека – зловещий огонёк блестнул в его глазах. Он хотел броситься прочь, да поскорее, иначе бы это ничем хорошим не закончилось, но не вышло.

Никита, не жалея своих сил, отрывался на нём. Львиная доля кулаков досталась ещё и от Лыткина. Артём и Никита пинают Кирилла чуть ли не до полусмерти в живот, ноги, руки и лицо. Второй был настолько озлоблен на него, что периодически ударял лицом об неровный асфальт. Всё таки, пришлось остановиться, когда он лежал в полу сознании, с окровавленным лицом – и то по инициативе Ануфриева.

Артём небрежно и резко оттягивает Кузнецова за волосы и ставит на колени, запрокидывая его голову назад, чтобы он смотрел на них снизу вверх, чувствуя удовлетворение от того, как они с ним расправились.

– Держи руки сзади. Неправильное движение – мы тебя прикончим здесь же и выкинем твой труп в лес. Предельно ясно выразился? – сдержанно спрашивает Ануфриев, но Кириллу, кажется, абсолютно всё равно. Тот даже подумал, что он всё-таки потерял сознание, – Понятно выразился?! – уже с гневом в глазах спрашивает Артём. Ему покивали.

– Ну так чего вы хотите? – дрожь и заикание в голосе Кирилла выдавали его страх, – Поиздеваться над до мной ради зрелища? Денег? Чего? – вопросы так и сыпались, но на них не было ответа.

– Сиди тихо, – буркнул Ануфриев, – Будет достаточно искренних извинений, – Артём присел на корточки перед их жертвой, – И чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее мы закончим и распрощаемся на месте...

– Нет, – сухо отрезал Кирилл, даже не дослушав, получив сильную пощёчину.

– А что, гордость не позволяет? – ядовито подстёбывает Артём того, одновременно хватая его за подбородок и поворачивает лицом к лицу.

Никита, не долго думая, подставляет карманный нож перед горлом Кирилла. Холодное лезвие хищно блеснуло на красных лучах солнца, садящиеся за горизонт. Ануфриев не то, чтобы перепуганно взглянул на Никиту, даже с неким уважением. Хоть и убивать равнялось тому, что будут последствия. Видимо, у Лыткина уже терпение лопалось, каждый раз, словом за словом Кирилла. Тот шумно сглатывает в панике.

– Смотри мне в глаза, – говорит Никита, присаживаясь так же на корточки, как и Артём, но с другой стороны – и дай мне обещание того, что ты больше не будешь лезть к Арине, – он крутит карманный нож в руке, играясь с ним, как с игрушкой, – даже пальцем не посмеешь тронуть её.

– Посмотрим, – процедил Кирилл сквозь зубы, после чего его оставили посреди дороги.

***

– Никита, сколько раз просить? – Арина нервно оглядывалась по сторонам, теребя ремешок сумки. – Не нужно встречаться у моего дома. Ты же знаешь...

– Да брось, – Никита мягко обнял её, вдохнув аромат её духов. Запах был лёгкий, цветочный, с едва уловимой ноткой ванили. Этот запах был как продолжение самой Арины – такой же лëгкий и притягательный. Он хотел запомнить его, впечатать в свою память, как фотографию. В этот момент Никита вдруг остро осознал, как сильно ему нравится этот аромат, как сильно ему нравится Арина. – Твои же родители на работе.

***

– Слушаю, – голос Андрея Соловьёва звучал напряжённо. Хмуря брови, он быстрым шагом шёл по коридору, поправляя пиджак. Звонил Кузнецов. – Через час буду у Вас. – Соловьëв бросил взгляд на часы. Он уже почти дошёл до своего кабинета и даже потянулся к ручке двери, когда ледяная волна пробежала по его спине. Документы! Важные документы, необходимые для Кузнецова, остались лежать дома на столе.

Андрей Соловьёв завëл мотор и плавно выезжая с парковки здания, где находится его офис. На парковке у дома, где жили Соловьëвы, было непривычно пусто. Место нашлось сразу, правда, далековато от подъезда. Но это не имело значения. Сквозь лобовое стекло Андрей увидел свою дочь. Она стояла, прижавшись к какому-то парню. Руки молодого человека обнимали её за плечи. Соловьёва словно током ударило. Недоверчивый взгляд зацепился за фигуры у площадки. Пальцы крепче сжали руль. Сердце застучало тяжело и гулко.

Мужчина не думая об этом забежал домой и забрал нужную папку с документами.

Сев в машину, он смотрел снова на Арину с тем парнем, которые что-то бурно обсуждали.

Нет, не пойдёт. Не сейчас. Пусть всё идёт своим чередом. Он повернул ключ зажигания и, не отрывая взгляда от дочери, медленно выехал со стоянки.

Подъехав к зданию, голоса наперебой желали доброго дня. Казалось, само здание излучало доброжелательность, отражая солнечные лучи стеклянным фасадом. Он вошëл в просторный холл, кивнул охраннику и направился к лифту. Нажатие кнопки, плавное движение вверх – и вот он уже на нужном этаже. Сделав глубокий вдох, мужчина тихонько постучал в дверь кабинета Кузнецова. «Войдите!» – раздался знакомый голос. Он открыл дверь и замер. Кузнецов был не один. Рядом с ним, у окна, стоял молодой человек. Что-то неуловимое в осанке, в повороте головы, даже в том, как парень держал руки, напоминало самого Кузнецова. Мужчина невольно прищурился.

– Извините, я, наверное, помешал, – Соловьев выдавил неуверенную улыбку, уже готовясь прикрыть за собой дверь.

– Нет-нет, что Вы! Проходите, – Кузнецов поднялся из-за стола, жестом приглашая войти.

Соловьёв шагнул в кабинет. Небольшое помещение было до отказа забито книжными полками, которые тянулись до самого потолка, создавая ощущение уютного, но немного тесноватого книжного лабиринта.

– Присаживайтесь, – Кузнецов указал на стул рядом с собой. – Это мой сын, Кирилл. Кирилл, это Андрей Соловьёв, мой работник.

Молодой человек, до этого стоявший у окна, слегка кивнул, окинув Соловьёва быстрым, оценивающим взглядом.

– Извините, Андрей, – продолжил Кузнецов, когда Соловьев сел. – Мы с Кириллом тут как раз беседовали...скажем так, о причинах появления некоторых…украшений на его лице.

– Ничего страшного, понимаю Вас. У самого растёт дочь, Арина. Иногда подростки такое вытворяют… – Соловьёв развёл руками, и Кузнецов ответил ему тихим смешком.

– На то они и подростки. Только вот драки моему сыну ни к чему. Будущее надо строить, желательно с хорошей репутацией. Кстати говоря, ты, Кирилл, уже знаком с Ариной. Видел вас как-то в ресторане, возле окна сидели, беседовали.

При этих словах Кирилл бросил на отца быстрый, прищуренный взгляд, затем перевёл его на Соловьëва. На губах молодого человека появилась лёгкая, почти незаметная улыбка. Он сделал движение, словно хотел протянуть руку для приветствия, но тут же остановился. Что-то неуловимо хитрое промелькнуло в его взгляде, словно он играл в какую-то непонятную игру.

– Здравствуйте, рад знакомству, – произнёс Кирилл, голос его звучал ровно и спокойно, без тени агрессии, – Ваша дочь прекрасный собеседник.

Улыбка тронула губы Соловьёва. Отцовская гордость, тёплая и приятная, разлилась в груди. Он невольно выпрямился, расправив плечи. Приятно слышать похвалу в адрес своего ребенка.

– Только вот, не с теми людьми она связалась, – слова Кирилла повисли в воздухе, сопровождаемые хитрой, многозначительной ухмылкой. Он не сводил взгляда с Соловьёва, словно ожидая реакции. Андрей нахмурился, не понимая, что имеет в виду Кузнецов-младший.

– Я не просто так весь в ссадинах, – продолжил Кирилл, лёгким движением руки дотронувшись до синяка на скуле. – Меня избили её дружки. Мол, пристаю к чьей-то девушке. Поведение, скажу я вам, хамское. И по отношению ко мне, и по отношению к Арине. Какие-то мальчишки…хамы…избили меня за то, что я просто поговорил с Вашей дочерью. Её репутация, да и жизнь, может пойти под откос из-за таких неприятных личностей. Судя по всему, не из благополучных семей. Оба высокие, один тёмный, ресницы длинные, весь прыщавый, даже не следит за собой, кошмар. Вылитый маньяк. Другой русый, его лучший друг. Артём и Никита, кажется.

С каждым словом Кирилла лицо Андрея становилось всё мрачнее. Он прищурился, напрягая память. Высокий, темноволосый… Да, он вспомнил этого парня. Того самого, что обнимал Арину у подъезда. Внутри Соловьёва начал разгораться огонь.

– Хочу извиниться за это недоразумение, – произнес Соловьëв, обращаясь к обоим Кузнецовым. – И, конечно, готов оплатить лечение, если потребуется.

– Не стоит, – отмахнулся Кирилл. – Арина прекрасная девушка, просто…хотел бы, чтобы она не связывалась с плохими людьми.

– Ах, да, Дмитрий, – вспомнил вдруг Соловьёв, доставая из сумки папку с документами. – Я привёз то, что вы просили.

Он протянул папку Кузнецову, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри всё кипело. Улыбка на его лице была натянутой и неестественной.

– Я, пожалуй, пойду, – бросил он, едва дождавшись, когда Кузнецов примет документы. – До свидания.

Выйдя из кабинета, Андрей почти бегом направился к лифту. Он спустился вниз, сел в машину и резко тронулся с места. Всю дорогу до офиса его не покидало чувство гнева и недоумения. Слова Кирилла и образ темноволосого парня, обнимающего Арину, стояли у него перед глазами. Он всё ещё не мог поверить в происходящее, пытаясь собрать воедино обрывки информации и понять, что же происходит на самом деле.

                                     ***

Вечер обрушился на город тяжёлой, тёмной пеленой. Уставший Андрей, наконец добрался до дома. На пороге его встретила жена, тоже только вернувшаяся с работы. Он молча стянул туфли, бросил рабочую сумку на тумбочку в прихожей и устало вздохнул, плечи его поникли. В воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов.

– Что на ужин? – без особой интонации спросил Соловьёв, голос его звучал глухо.

– Пока ничего, – ответила жена, стоя у стены и наблюдая за мужем. – Я только пришла, как и ты.

Она видела, как он устал, как в нем клокочет голод и, похоже, еще что-то...непонятное, тёмное, сродни гневу. Морщинка между его бровей говорила о том, что день выдался непростым. В прихожей стало тихо. Жена ждала, что Андрей скажет ещё что-нибудь, но он молчал, словно собираясь с мыслями.

– Ты женщина, – процедил Андрей сквозь зубы, – почему у нас постоянно не готов ужин? Я женился на молодой, красивой девушке, так где она?

На эти слова Лайсан лишь горько усмехнулась.

– Как где? Перед тобой! Козëл, – бросила она, разворачиваясь и направляясь на кухню. С раздражением открыла холодильник, чтобы разложить купленные продукты. – Вот именно, я не робот и не животное, я человек, я женщина. «Где ужин?» А ты не спрашивал меня, не устала ли я с работы? Я тоже работаю, тоже прокармливаю нашу семью! Если тебе так нужна красивая и молодая, так ищи её, ищи! Если хочешь, можем хоть завтра подать на развод. Мразь неблагодарная! Я тебе дочь родила, воспитала, работаю не покладая рук, а я ещё хвостом перед тобой должна вилять и дома убираться, ужин готовить?

Голос Лайсан дрожал от негодования. Она с шумом поставила пакет молока на полку, чувствуя, как к горлу подступает ком обиды. Слова мужа больно ранили, словно острые ножи. Она устала, вымоталась, а он вместо поддержки и понимания устраивает сцены.

– Да! У женщины место – кухня! – выкрикнул Андрей, теряя контроль над собой. – Да плевать мне уже, есть ты или нет. Я только за развод. А дочь твоя – по-настоящему бесстыжая, невоспитанная шалава!

Слова мужа ударили Лайсан пощёчиной. Мир вокруг поплыл. Она резко обернулась, поставила на стол пакет с продуктами, который всё ещё держала в руках, и подошла к Андрею вплотную, встав напротив него.

– Да как ты вообще смеешь говорить так про свою же родную дочь! – прошипела она, едва сдерживаясь, чтобы не закричать. – Про нашу дочь! Какая бы она ни была…

Её голос дрожал от напряжения, глаза метали молнии. Кулаки непроизвольно сжались. Лайсан тяжело дышала, пытаясь справиться с бурей эмоций, бушующей внутри. Обида и возмущение жгли её изнутри. Она не могла поверить, что любимый человек способен на такую жестокость и несправедливость.

– Мне не нужна такая дочь… – выплюнул Андрей, отворачиваясь.

В этот момент Лайсан заметила боковым зрением, как в дверном проëме, ведущем на кухню, появилась Арина. Девочка стояла, прижавшись к стене, словно пытаясь стать невидимой. По еë щеке скатилась одинокая слеза, оставив блестящий след. Сердце Лайсан сжалось от боли. Она тут же расслабила напряжённые мышцы лица и, собравшись с духом, кивнула в сторону дочери.

– Доволен? – тихо, но твёрдо спросила она, глядя Андрею прямо в глаза. Голос её слегка дрожал, но в нём чувствовалась стальная нотка.

Андрей резко повернулся, следуя за её взглядом. Взгляд его застыл на дочери.

– А вот и ты, – процедил Андрей, медленно переводя взгляд с жены на дочь. – С кем ты шляешься, шалава?

Арина, уже не скрываясь, подошла ближе к отцу. Глаза еë блестели от сдерживаемых слез.

– Я не шалава! – возразила она, голос еë дрожал от обиды. – И ни с кем я не шляюсь.

– Не ври мне, мелочь наглая, – рявкнул Андрей, наступая на дочь. – Я уже знаю, что ты с какими-то отбросами возишься. Обнимаешься за углом…

Его слова, словно хлыст, хлестнули Арину по лицу. Она вздрогнула, отшатнувшись от отца, как от удара. В глазах девочки плескалась боль и непонимание. Она хотела что-то сказать, возразить, но слова застряли в горле комом. Атмосфера в кухне стала еще более напряжённой, воздух словно вибрировал от негативных эмоций. Лайсан молча наблюдала за разворачивающейся сценой, сердце еë обливалось кровью.

– Я не вру, – срывающимся голосом произнесла Арина. – И никакие они не отбросы. Артём и Никита – хорошие парни, мои друзья. А с Никитой мы встречаемся…Мы любим друг друга!

Последние слова она произнесла с особым чувством, словно бросая вызов отцу.

– Любовь говоришь? – усмехнулся Андрей. – Да у вас же ещë молоко на губах не обсохло! Ты хоть знаешь, что твои «друзья» избили Кирилла Кузнецова? Сына важного человека, моего начальника, Дмитрия Кузнецова. Ты наказана до конца летних каникул! И Никиту ты своего больше не увидишь, – процедил он сквозь зубы, в голосе его слышалась неприкрытая злость.

Слова отца, словно гром среди ясного неба, обрушились на Арину. Мир вокруг рухнул. Она всхлипнула, слëзы градом покатились по щекам. Не говоря ни слова, развернулась и убежала в свою комнату, громко хлопнув дверью. В кухне повисла тяжелая тишина, нарушаемая лишь тихими всхлипываниями доносившимися из-за закрытой двери. Лайсан с укором посмотрела на мужа, но промолчала. Она понимала, что сейчас любые слова будут лишними.

***

Прошло более двух часов с того момента, как Никита и Арина распрощались, разойдясь кто куда: она – к себе домой, а он – к Артёму на ночёвку.

***

Артём сжимает гриф гитары уже как родную, попутно разучивая аккорды для их нового трека группы. Он увлечённо рассказывал Никите о том, как лучше обыграть тот или иной момент, возможно где-то будет необходимо добавить звуки барабанов, или же синтезатора, чтобы звучало намного лучше и круче. Артём, чтобы задать нужный темп для Никиты, слегка притоптывает ногой и считает: «И раз..и два..и три». Игра, у его друга, была не такой, как надо – слишком развязной, неточной. Сам же он выглядел нервным, будто бы беспокоился о чём-то: поза напряжённая, пялился в одну точку, по необходимости смотрел только на то, какие аккорды ставил во время плохо сыгранной игры, в мыслях – путаница, настолько было много информации в голове.

Артём резко останавливается, заглушая струны на инструменте. Следом за ним был Никита, который не понял, в чём дело, и почему его друг решил остановиться.

– Некит, – Артём зовёт его, а затем пододвигается ближе, – Чего такой тухлый? Видок у тебя не очень, – с переживанием спрашивает он. Ануфриев, будучи грозным подростком с бунтарским духом, с особым трепетом относился к своему другу. Особенно когда это касалось его личной жизни, так как они постоянно друг друга поддерживали во время сложностей в жизни. Артём всегда мог подобрать правильное слово, чтобы хоть немного облегчить переживания Никиты.

Лыткин тяжело и устало вздыхает то ли из-за того, что он был морально «выжат» до капли, то ли из-за того, что он как всегда всю ночь не спал. Но никак обычно, играя в компьютерные игры, а из-за «каши» в голове – мысли, которые заполняли и так бедную голову парня, который не мог справиться с переживаниями об их отношениях с Ариной, вставшие в тупик, без чёткого конца. И конца ли вообще..?

– Ну, – Никита, замявшись как в первый день их знакомства с Артёмом, раздумывал, как бы правильнее сказать, взглянув на него кротко, – Кирилл за Ариной бегает, – упоминая о Кузнецове, у Лыткина слегка подрагивает голос от гнева и ревности, переполняющие его душу. Противное чувство – ревность, когда ты не можешь ничего с этим подделать. Если попробовать ещё раз «поставить на место» Кирилла, то это будет чревато последствиями как для него, так и для Арины, потому что неизвестно, что ещё придумает её отец, лишь бы оградить Никиту от его дочери, хоть он и так это и сделал, – Блять, а вдруг Арина вообще перестанет со мной общаться? Медленно, но уверенно..

– Чего ты так переживаешь-то из-за этого? Арина хорошая девчонка, – Артём обвивает шею Никиты своей рукой, – она так не сделает, я уверен. Или ты сомневаешься в ней?

– Нет, не сомневаюсь. – отмахивается Лыткин, – Но ты бы только знал, насколько Кирилл богат. Он может закрыть каждую её хотелку. Купит всё, что она захочет, да лишь бы только она была довольна и не ушла от него! – с возмущением говорил парень, – Ну так зачем я вообще сдался Арине? Наверняка скоро уйдёт к этому Кузнецову...

– Ну-ну, почему ты так пессимистично думаешь так? Арина не из тех людей, кто воспользуется добротой душевной, а потом жестоко опрокинет – нет. Я так не думаю, – настойчиво рассуждает Артём, – она же такая лёгкая и беззаботная, вообще ни о чём не парится. Ты же сам говорил, что радуется даже мелочам, очень искренне – Никита кивает, – Ну вот, а ты так переживал. Она тебя любит, дурень!

                                     ***

Лето, как известно, создано не для того, чтобы сидеть взаперти. Арина никак не могла смириться с домашним арестом. Поэтому, как только на город опускалась ночная тень, она тихонько выскальзывала из дома и бежала к Никите. Он всегда ждал еë.

В маленькой уютной комнате Никиты они могли просидеть до самого рассвета, болтая обо всём на свете. Время словно останавливалось, позволяя им наслаждаться друг другом, делиться секретами, мечтать о будущем. Иногда к ним присоединялся Артём, и тогда ночные посиделки превращались в настоящий праздник. Бывало, Артём оставался у Никиты на ночь, или Никита ночевал у Артёма – так они коротали летние дни.

Днём же они не виделись. Домашний арест Арины никто не отменял, а у Никиты с Артёмом были свои дела.

Лето, такое яркое и беззаботное, пролетело незаметно. Наступил сентябрь, а вместе с ним и новый учебный год. Девятый класс – серьёзный этап, требующий ответственности. Домашние посиделки стали редкостью, ведь школа занимала почти всë время, а арест уже закончился.

Зато теперь Арина и Никита виделись каждый день. Они вместе ходили на уроки, школа, которая раньше казалась препятствием на пути к их встречам, теперь стала местом, где они могли быть рядом каждый день. И хоть времени на долгие разговоры оставалось меньше, они ценили каждую минуту, проведённую вместе.

Лера и Настя начали замечать тонкие, почти неуловимые изменения в отношениях Никиты и Арины. Их взгляды, полные нежности и тепла, случайные прикосновения, затянувшиеся на долю секунды дольше обычного – всё это не ускользнуло от внимательных глаз подруг. В глазах Никиты, когда он смотрел на Арину, читалась такая безграничная радость и восхищение, что сомнений не оставалось: здесь происходит что-то особенное. Арина, в свою очередь, отвечала ему тем же – её взгляд лучился счастьем, а на щеках появлялся легкий румянец. Они словно светились изнутри

Подруги, чувствуя перемены в воздухе, инстинктивно начали отдаляться друг от друга. Разговоры стали короче, встречи – реже. Неловкое молчание всё чаще повисало между ними. Они старались поддерживать контакт, но прежней лëгкости и беззаботности уже не было. Словно тонкая трещина пробежала по их дружбе, грозя разрастись в глубокую пропасть.

Пока что Лера и Настя молчали, не решаясь обсуждать свои подозрения. Они наблюдали, анализировали, пытаясь понять, что происходит между этими двумя. Каждая из них понимала, что рано или поздно этот разговор должен состояться, но пока не хватало смелости нарушить хрупкое равновесие, которое установилось между ними. Они словно ходили по тонкому льду, боясь сделать неверный шаг и провалиться в ледяную воду недосказанности и обид.

Отношения Кирилла и Арины, словно росток, пробивающийся сквозь асфальт, начали стремительно развиваться. В этом немалую роль сыграли сам Кирилл и отец девушки. Отец, всё ещё не до конца доверяя Арине после её летних выходок, настаивал на том, чтобы Кирилл встречал еë после школы. Это порядком раздражало Арину, но спорить с отцом она не решалась.

Кирилл, пользуясь ситуацией, старался проводить с Ариной как можно больше времени. Они гуляли по паркам, бродили по улицам, и Кирилл, словно заботливый парень, постоянно что-то ей покупал. Бутылка воды в жаркий день, стаканчик мороженого, вкусный пирожок – он всё время переживал, не проголодалась ли Арина, не устала ли. Он даже приглашал еë в кафе, предлагая угостить чем-нибудь вкусненьким. Арина, конечно, отказывалась, ей было неловко принимать подарки от человека, которого она считала просто другом. Но Кирилл был настойчив.

Всё это время Никита наблюдал за развивающимися отношениями с нарастающей тревогой. Ему не нравилось, что его девушка, единственная и любимая, проводит столько времени с этим «индюком», как он про себя называл Кирилла. Ревность, словно ядовитый плющ, оплетала его сердце, заставляя испытывать смесь раздражения, бессилия и страха потерять Арину. Он видел, как Кирилл ухаживает за ней, как старается ей понравиться, и от этого ему становилось ещë тяжелее. Никита понимал, что должен что-то предпринять, но пока не знал, как вернуть внимание Арины и отвадить от неë назойливого «друга».

***

Отец Кирилла, будучи человеком проницательным и дальновидным, также сыграл немаловажную роль в развитии отношений своего сына с Ариной. Он видел, как сын увлечëн этой прелестной девушкой, дочерью его ценного сотрудника, и не был против их сближения. В его голове уже рисовались картины будущего сотрудничества, укрепления связей между семьями, а возможно, и чего-то большего. Он умело направлял сына, давал ненавязчивые советы, подбадривал и одобрял его ухаживания.

Отец Арины, в свою очередь, ловко использовал ситуацию в своих интересах. Под предлогом недоверия к дочери, он попросил Кирилла присмотреть за ней, обеспечив ей таким образом постоянную «охрану».

И хотя, в этом действительно была доля правды – он всё ещë беспокоился за Арину и хотел уберечь еë от необдуманных поступков – главной целью было сблизить молодых людей. Он надеялся, что Кирилл, будучи ответственным и надëжным молодым человеком, окажет положительное влияние на его дочь и поможет ей стать более рассудительной.

– Ээ, подожди, Соловьёв, – Кузнецов-старший плавно поднялся со своего массивного кожаного кресла, откидывая при этом полу пиджака. Он помахал рукой, привлекая внимание Андрея. Тот, уже почти достигший двери, остановился и вопросительно посмотрел на Дмитрия. – Я хотел с тобой поговорить, –произнëс Кузнецов, расплываясь в широкой, располагающей улыбке. Соловьëв коротко кивнул, развернулся и неторопливо подошëл обратно к столу Дмитрия. Каждый его шаг, казалось, был пропитан спокойствием и уверенностью. Он остановился напротив Кузнецова, ожидая продолжения.

– Слушаю Вас, – ответил Андрей ровным, спокойным голосом. Его взгляд был прямым и открытым, он не пытался скрыть ни интереса, ни возможного напряжения. Вся его поза выражала готовность выслушать и внимательно воспринять всё, что скажет Дмитрий.

– Я уже давненько начал замечать, как моему сыну приглянулась Ваша очаровательная дочь, – начал Кузнецов, откидываясь на спинку кресла и складывая руки домиком на столе. – Я бы очень хотел, чтобы Кирилл продолжил общаться с Ариночкой. Они, знаете ли, друг другу замечательно подходят. Мой сын – умный, рассудительный и порядочный молодой человек, воспитанный в лучших традициях. А ваша дочь, как мне кажется, ему под стать. Умна, красива, с огоньком. Главное для меня – счастье Кирилла. Больше мне, откровенно говоря, ничего не нужно, – закончил Дмитрий, внимательно наблюдая за реакцией Андрея. Соловьëв слушал молча, не перебивая, лишь изредка кивая, показывая, что он внимательно следит за ходом мысли Кузнецова. Его лицо оставалось непроницаемым, но в глубине глаз теплился огонëк интереса.

– Я только за, – ответил Андрей, наконец, расплываясь в тёплой улыбке. – Буду очень рад, если ваш сын будет ухаживать за Ариной. Он мне, признаться, с первого дня понравился. Видно, что хорошее воспитание, – добавил он, делая тонкий комплимент Дмитрию. В его голосе слышалась искренность и легкая нотка отцовской гордости. Он явно был доволен перспективой такого союза.

***

Арина и Никита стояли во внешнем дворе девятнадцатой школы, около главного входа, увлечённо общаясь. Суетливые учащиеся, как фоновый шум, проходили мимо них и с интересом разглядывали, пока двое безостановочно и лихорадочно смеялись со всяких глупостей, держась за ручки, и не обращая ни на кого своего внимания, предпочитая забить на косые взгляды прохожих. Они так устали после учебной рутины – поэтому предпочли разделить «наедине» досуг вдвоём, ведь у них это редко получается, а уж тем более в такой трудный период времени, когда отец запретил Арине общаться с Никитой.

Никита был в некотором отчаянии из-за запрета, ведь за ней, по её же словам, вёлся «жёсткий контроль». Она каждый раз сбегала ночью из дома, а потом возвращалась под ранее утро, лишь бы встретиться с ним. Парню же не составляло труда уходить из дома ночью, потому что его мама постоянно брала ночные смены – это сыграло ему на руку. Контроль становился всё суровее, а Арина хитрее и продуманнее, ловче и рискованнее. Она осознавала риски, но ей уж очень не хотелось бы всё оставшиеся время провести дома – тухнуть в одиночестве, в комнате. Оставалась последняя надежда – её возлюбленный, Никита, который продолжал поддерживать девушку, ни смотря ни на что. Ему ничего не помешает: ни запреты, ни установленные правила, ни чья-то чужая воля, которой заблагоразудилось ограничить в чём-то его даму сердца.

И всё бы ничего, если бы не прервавший их диалог, звук останавившийся машины, около входа на территорию учебного заведения. Арина оборачивается, из-за чего ей стало не по себе, увидев знакомую фигуру, выходящая из дорогой машины. За рулём сидел уже известный ей водитель, а пассажир на первом сиденье – до боли знакомый, нелюбимый и ненавистный – этим человеком являлся Кирилл.

Арина питала к нему истинное равнодушие. Ей было абсолютно плевать на все те роскошные подарки, которые он ей дарил: деньги, походы в дорогие рестораны и театры, букеты цветов и прочий бред, навязанный рамками обществом. Всё таки, девушка, отдавала предпочтение сдержанным и искренним чувствам. Ей нравились скромные прогулки с Никитой по аллеям и паркам. Они даже успели сходить на реку неподалёку от их района, где они провели свои последние жаркие деньки летом. Особенно Арина ценила всякие украшения от Никиты: кольцо из лопнувшей струны гитары, а так же его любимый медиатор на тонкой цепочке того цвета который до безумия любила Арина. Одно из захватывающих приключений по заброшенным местам остались навсегда в памяти, так же как и уютные посиделки дома. Да, девушке однозначно нравились такие искренние, честные до глубины души, и мягкие отношения.

Шаги у Кирилла были тяжёлыми, натянутыми, походка уверенной, спина ровной, а нос вздёрнут кверху. Лицо до сих пор было в побоях, которые почти прошли, но ссадины оставили за собой пятна от кровавых рваных ран. Он, ничего не подозревающий, с мягкой и обаятельной улыбкой шёл по направлению к уже знакомому входу школы. Настроение было более чем приподнятым – до определённого момента.

Снова этот парень – Никита Лыткин. И снова он общается с Ариной, как ни в чём не бывало. Кирилл был уверен в том, что её отец провёл с ней воспитательную беседу, предпринял какие никакие меры, но... Все его надежды рассыпались в прах. Придётся действовать самостоятельно и настойчиво. Он почти надвигается к парочке, а затем останавливается около ступенек, оставляя расстояние в нескольких метрах друг от друга.

– Лыткин, – грубо позвавший Кирилл, громко зовёт Никиту, чтобы тот обратил на него внимание. Одноклассники Арины и Никиты оборачиваются, не понимая, в чём дело. Обычно, Никита вообще никогда не наводил так называемой «движухи» и ни с кем не связывался, но на этот раз всё изменилось. Соловьёва была очень, даже безумно обеспокоена, пока её руки обвивали руку парня, стоящего неподвижно, ожидавший плохого исхода событий, – с какого перепугу ты ообще пересекаешься с ней? – Кирилл поднимается медленно, переступая каждую ступеньку кафеля, – Неужели так же, как и я, «искупился», но уже перед её отцом? – он оскалился, делая акцент интонацией на последние слова, намекая на то самое сообщение ему от Ануфриева в «ВКонтакте». Кузнецов стоял над душой Никиты, задавливая его «авторитетом».

– Мы с тобой уже прояснили эту ситуацию, – отрезал Лыткин, хищно и невозмутимо смотря на того исподлобья, чувствуя, как атмосфера становится всё более нагнетающей и напряжённой. Никита подумал, что тот решил просто из своего злопамятства приехать и напомнить ему об этом, но его настрой был полон решительности, чтобы рассставить все точки над «и». – Или мало того, что произошло недавно? – парень оглядывает его лицо, где-то в глубине души ухмыляясь следам кровавой драки.

– Да нет, – Кузнецов разводит руками в стороны, – Мне нужно тебе ещё раз напомнить о том, чтобы ты не болтался около Арины? Она моя, и точка, – он тыкает ему в грудь, поставив на место.

– Ну так докажи, что она – твоя. Да и вообще, схуяли ты говоришь о ней, как о собственности,– Никита хватает его за руку, неприятно сжимая, –  Арина – тебе не вещь, ублюдок, – парень аккуратно отстраняет девушку, чтобы она оставалась в стороне, а сами они спускаются вниз, по намерению Лыткина.