Сквозь стекло

Тьма за окнами сгущалась, почти не проникая внутрь, где красный свет, как тихая угроза, затоплял комнату Виолетты. Она стояла у окна, прислонившись к холодному стеклу, наблюдая за тем, как её соседка ссорится с дядей. В комнате было тихо, только редкие вспышки света вырывались наружу, и сама атмосфера уже напоминала скорее капкан, чем уют. Вызывающий свет, который заполнял пространство, подчеркивал каждый её изгиб, каждую линию тела, но больше всего — глаза, которые с жадностью следили за происходящим.

Снаружи, прямо под её окнами, Кира стояла, не двигаясь, но её тело всё равно было напряжено, словно готовое к нападению. Она выслушивала своего дядю, не отвечая, и хотя ссора была знакомой, она всегда была болезненной. Задирала плечи, будто подставляя их под очередной удар, но взгляд её был холодным и пустым.

Её дядя стоял у подъезда, кричал, с каждым словом теряя терпение. Он всегда так действовал, всегда настолько уверен в своей правоте, что даже не замечал, как становился всё более раздражительным.

— Ты что, совсем охуела? — его голос, привычно низкий и грубый, снова разрывает тишину. — Сколько можно, а? Ты, сука, на кого-то тут ещё надеешься? На кого, блять?

Кира молчит, но её глаза сверкают, будто она готова порвать его на части. Она не двигается, не отвечает, и это самое страшное. Не физический контакт, а то, как она молчит. Она знает, что не уступит.

Виолетта тихо усмехнулась, продолжая наблюдать за ситуацией. Её комната казалась недосягаемой для мира, она была отгорожена от всего, что происходило за этим окном, но её взгляд всё равно не мог оторваться от Киры. Интересно, сколько ещё эта девчонка выдержит? Интересно, сколько она сможет стоять, пока снова не полетят удары?

Дядя Киры снова рявкнул:

— Ты, сука, что тут стоишь, блять? Не боишься, что я тебя сейчас тут же отпизжу, а?

Кира молчит, но её глаза сверкают. Она не двигается, не отвечает, и это пугает. Её молчание — это больше, чем просто неподчинение. Это вызов, который не каждый готов принять.

Скрипнув от напряжения, Виолетта вдруг отвернулась от окна и подошла к кровати, облокотившись на неё, но взгляд её всё равно возвращался к тому окну. Всё происходящее было как чужое, как нескончаемая сцена, но ей почему-то было интересно.

Кира до последнего молчит, не отвечая, и это начинает выводить её дядю из себя. Он всё больше и больше теряет терпение, его голос становится резче, а слова - агрессивнее. Он подходит ближе, подталкивая её плечо.

— Ты что, ебать, вообще с дуба рухнула, сука? Тебе что, всё похуй, а? — его рука поднимается, и Кира, почувствовав опасность, отшатывается назад.
Но взгляд её не меняется - холодный, как лёд.

Виолетта снова смотрит, вглядываясь в происходящее, всё так же стоя у окна. В её глазах читается что-то, что Кира не замечала раньше. То ли жалость, то ли что-то вроде... ожидания.
Злорадства, может быть. Или просто любопытства. В любом случае,
Виолетта видела, как Кира снова сдерживает себя, хотя её тело напряжено, как натянутая струна.

— Слушай, - наконец говорит Кира, её голос хриплый, но уверенный. — Если ты ещё раз поднимешь руку, я тебя на куски разорву, понял?

Её слова повисают в воздухе, но, несмотря на то, что дядя мог бы легко её избить, он замедляет движение, словно прислушиваясь к тем же самым словам, которые уже висят в его голове. Он что-то мутит в голове, решая, как реагировать.

- Ты, сука, меня не перепугаешь, - он угрожающе приближается, но её взгляд не ослабевает. Она стоит, будто готовая выдержать всё, что он ей сделает, и не сдвигается с места.

Пауза затягивается, пока дядя не отворачивается, сердито матерясь и уходя обратно в подъезд. Он не выдержал. Это было не то, что он ожидал. Он думал, что сможет заставить её дрогнуть, но теперь, когда она показала ему зубы, он просто не знал, что с этим делать.

Утро в школе — это всегда напряжение, как между экзаменами, так и в этих мимолетных встречах взглядов. Кира шла по коридору, её белые волосы, собранные в пучок, выделялись среди остальных. Она казалась ледяной, как обычно, с безразличным взглядом и даже несколько пренебрежительным выражением лица. Ни один класс не мог пройти без того, чтобы не заметить её. А вот Виолетта шла чуть позади, её глаза были устремлены в пол, но её взгляд всё же поднимался, и они пересеклись.

Кира заметила её взгляд. Мельком, быстро, но достаточно для того, чтобы вызвать интерес. Тот самый момент, когда воздух как будто сгустился, и всё вокруг стало тяжелым. На секунду их глаза встретились. Но обе не произнесли ни слова.

Кира задержала взгляд на Виолетте, чуть прищурив глаза, а затем, как будто для того, чтобы разрушить напряжение, спокойно и с явной насмешкой произнесла:

— Чего пялишься, Малышенко?

Виолетта не ответила сразу, её глаза ещё немного задержались на Кире, а затем она невидяще отводила взгляд, чувствуя, как её пальцы непроизвольно сжались. Хотела ли она сказать что-то в ответ? Конечно, но что толку? Взгляд из соседнего окна её квартиры и так скажет больше, чем любые слова.

Кира сидела, опустив голову на руку, пытаясь хоть как-то уцепиться за реальность. Мозг был заплывший, глаза — тяжёлые, будто слипающиеся, а в теле — усталость, глухо отзывающаяся в каждом движении. На часах было 8:30. Урок английского языка. Школа. Всё, что её интересовало, это как побыстрее пережить этот день. Вчерашняя ночная сцена с её дядей до сих пор стояла в голове, как набухшая гематома. Время было 2:33 ночи, когда она оказалась на улице возле своего подъезда. Дядя, раскалённый алкоголем, кричал, оскорблял, хватая её за руку. Кира, стиснув зубы, пыталась не слышать, не ощущать его гнев, но всё это продолжалось, пока он, наконец, не ушёл. Она не сразу за ним пошла, но когда почувствовала, как его отсутствие заполняет пространство, она тоже покинула улицу, уходя в подъезд . Кира не знала, что будет дальше, но чувствовала, как её грудь сжимается из-за нарастающего страха. Сегодня, возможно, всё повторится.

«Пиздец», — пронеслось в голове. На столе перед ней были какие-то слова, прописанные на английском. Она не пыталась понять. Она не могла.

Вдруг в классе стало шумно. Англичанка, как всегда, обрушила свой взгляд на неё, привлекая внимание всей аудитории.

— Кира, — громко произнесла она, — ты не можешь перевести это предложение? Это же элементарно! Ты даже не пытаешься учить! Это не школа для таких, как ты! Вон, посмотри, все остальные понимают, почему ты такая...?

Кира не ответила. Она просто молча смотрела на неё, пустым взглядом, не зная, что ответить. В голове было слишком много всего, но слова не шли. Англичанка продолжала высмеивать её, обрушивая всю свою раздражённость на одного-единственного человека, который не мог дать ей нужного ответа.

Виолетта, сидя в третьем ряду, заметила, как Кира становится ещё более рассеянной и растерянной. Она знала, что это не просто так. Видела, как Кира погружена в себя, а её лицо, бледное и усталое, выражает всё то, о чём она сама предпочитала молчать. Взгляд Виолетты был внимательным, она поняла, что у Киры проблемы, но не решилась вмешиваться прямо сейчас. Хоть и знала, что могла бы помочь, она предпочла молчать, не показывая этого.

Когда уроки закончились, они с Кирой пошли домой. После четырёх уроков их отпустили, и теперь их дороги пересекались. Виолетта, заметив, как Кира идет быстрее, как будто пытаясь убежать от чего-то, ускорила шаг и догнала её. Всё было спокойно, но напряжённо. Казалось, что в воздухе висела какая-то невыразимая угроза. Тогда Кира резко повернулась, толкнув её, и даже не посмотрела в её глаза.

— Чего ты ко мне лезешь, Малышенко? — резко бросила Кира, её голос был жестким, словно камень, не несущим ни малейшего интереса.

Виолетта стояла, ошеломлённая её резкостью. Слова не выходили, но в её глазах блеск гнева сменился на лёгкое удивление. Она не успела ответить, пока Кира снова не ускорила шаг, оставив её позади. Виолетта, немного пошатнувшись, но успев восстановить равновесие, снова ускорила шаг и догнала её.

Она прокричала, не скрывая эмоций:

— Ты думаешь, я ничего не знаю, Кира? Всё видела. Всё слышала, что происходило у твоего подъезда вчера. Ты не одна, запомни это!

Когда Виолетта прокричала ей, всё вокруг будто замерло.
Воздух стал гуще, и на какое-то мгновение Кира даже забыла, где она. Только её сердце билось как бешеное, не слушая её желания успокоиться. Все её страхи и переживания всплыли на поверхность. Слова Виолетты прокололи её изнутри, и это была не боль от физического удара, а что-то гораздо более опасное — чувство, что её тайна может быть раскрыта. Она уже пыталась забыть то, что случилось, но теперь всё вернулось, и это было невозможно игнорировать.

- Молчать, блять! -взрывается
Кира, и в её голосе есть такая ярость, что даже сама она не ожидает.

Она резко поворачивается к Виолетте, хватает её за шиворот куртки и прижимает к себе. Слова, как острые ножи, вырываются сами собой, несмотря на её попытки держать всё под контролем.

- Ты, сука, ничего не знаешь, и даже не думай, что сможешь это использовать против меня! Если ты скажешь хоть слово, я тебе, нахуй, жизнь сломаю! Ты меня поняла, Малышенко?

Её пальцы сжимаются, и на мгновение она чувствует, как кровь уходит из рук от усилия, но все равно не отпускает Виолетту. У неё не было сил быть мягкой, не было времени на раздумья.

Кира делает шаг назад, её дыхание прерывисто, а грудь всё ещё сжата от напряжения. Она не смотрит на Виолетту, не давая ей шанс ответить. Она просто развернулась и пошла прочь, уверенная, что всё это закончится тем, что она вернется в свой мир. В свой мир, где никто не сможет потревожить её.

Буду очень благодарна, если оставите отзыв о главе!
И не забывайте, пожалуйста, про звёздочки!