ПРИНЦ И НИЩИЙ.

Господи, Курт! На сцене, в ярком свете прожекторов стоял мой… ой, что это я… ну, короче, это был Курт, во всей своей красе! И это при том, что от его вида даже в стареньких поношенных джинсах и растянутом свитере, которые он надевал для работы в ночлежке, у меня дыханье перехватывало. А сейчас... чёрт возьми! Он казался сказочным принцем, волшебным эльфом и эротической мечтой всех геев Нью-Йорка, в одном флаконе!

Едва номер закончился – блестяще, под шквал аплодисментов – я пробрался за кулисы.

– Курт! – Хаммел, разговаривавший с невысокой брюнеткой обернулся и выжидающе уставился на меня. Я подбежал вплотную с улыбкой от уха до уха и уже распахнул объятия, но он по-прежнему смотрел… с недоумением?.. Чёрт, да он же не узнал меня!!! Ох, неловко-то как… Я смущённо поднёс ладони к лицу, потирая щёки… совершенно, абсолютно, просто-таки как у младенца, гладкие щёки. Взгляд мой опустился на собственный костюм. Даааа… ещё бы ему было меня узнать! Из ступора меня вывел его голос: 

– Простите, мы знакомы? 

И в этот момент у меня родилась эта дурацкая идея. Что за чёрт дернул меня, не знаю и сам, но...

– Эмм… нет, нет, к сожалению! Но это ведь можно исправить, правда? – хорошо, что за импровизированной сценой царила полутьма, иначе, он бы немедленно вызвал скорую, при виде цвета моего лица, который, по моим ощущениям, должен был быть близок к пунцовому. Что я нёс! Я заигрывал? Точно… я заигрывал! Он прикусил губу и слегка нахмурил брови.

– Но, если не ошибаюсь, Вы назвали меня по имени?

– Нет!.. То есть, д-да, назвал… просто я перед этим слышал, как к Вам… эмм, можно на ты, мы… думаю, мы ровесники, более-менее, как-то неловко выкать, не нахо… дишь? – он кивнул, подкрепив жест нетерпеливым взмахом руки. – Так вот, я слышал, как к тебе обращались твои коллеги. Кричать "Эй, высокий парень с шикарной фигурой и сногсшибательным голосом!" мне казалось несколько неуместным, и я решил воспользоваться информацией, полученной… нелегальными путями! – собеседница Курта кашлянула, пробормотала извинения и поспешно удалилась, оставляя нас с ним наедине.

***

Выступление прошло лучше некуда: я был в ударе, а публика подобралась на редкость доброжелательная. Едва отзвучали последние ноты песни, на мгновение установилась мёртвая тишина, а затем раздались оглушительные аплодисменты, крики «Браво!» и откуда-то из глубины зала даже заливистый свист, что прозвучало довольно-таки неожиданно, учитывая уровень мероприятия.

Я раскланялся, принял пару букетов и, довольный собой и миром, удалился за кулисы. Там меня уже караулила Рэйчел, сгорая от нетерпения обсудить нашу новую совместную работу в театре. Никто не ожидал от нашего дебюта в прошлой постановке ничего особенного, но нам удалось сразить их всех! Долгие годы грызни – сначала в хоре, потом в НЙАДИ, плюс совместное проживание – заставили нас поневоле изучить друг друга до мелочей. На сцене нам не нужно было особо стараться, чтобы угадать реакции или намерения другого, это происходило уже инстинктивно, а результатом было невероятное, почти сверхъестественное взаимодействие. Это было похоже на слаженный танец, мы только что не искрили. Режиссёр остался более чем доволен, и на распределении ролей для нового спектакля никто особо не удивился, когда ведущие достались нам с Рейч. И она уже била копы… эмм… постукивала каблучком, чтобы поскорее приступить к репетициям. Мы стояли среди поваленной в художественном беспорядке бутафории и договаривались о завтрашней встрече: она настаивала увидеться у неё в восемь утра, а я отчаянно старался выбить себе пару лишних часов для сна.

– Курт! – на секундочку мне показался знакомым окликнувший меня голос, но, обернувшись, я увидел совершенно незнакомого мужчину. То есть, я бы назвал его парнем, так молодо он выглядел, но он был одет с таким шиком… мистер элегантность, можно сказать, что у меня даже мысленно язык не повернулся. Я с некоторым недоумением взирал на него. Он произнёс моё имя и сиял как новенький доллар, чуть ли не бегом приближаясь ко мне с раскинутыми, будто бы для объятий, руками… какого чёрта? Этот красавчик знает меня, а я ни в одном глазу? Как такое было возможно? 

Он остановился, подойдя почти вплотную, и выжидающе, по-прежнему сияя, на меня уставился. Я несколько секунд попялился на него в ответ, а когда заметил, что он, вроде как, смутился и начал растерянно себя оглядывать, всё же, решил прояснить ситуацию.

– Простите, мы знакомы? 

Он забормотал какие-то не слишком связные объяснения, но когда я уловил слова «высокий парень с шикарной фигурой и сногсшибательным голосом», меня осенило: он со мной заигрывает! Он со мной заигрывает!!! Ух ты! Этот роскошный представитель гей-сообщества проявлял неприкрытый интерес к моей скромной персоне… разбудите меня!

Я перевёл взгляд на подругу, она явно думала о том же, о чём и я. Незаметно подмигнув мне, она прощебетала:

– Так уж и быть, раз такое дело, приходи к одиннадцати! – и чуть ли не вприпрыжку убежала.

********

Подружка Хаммела убежала по направлению к служебному выходу, а из зала навстречу нам надвигалась, невидимая Курту, угроза. Угроза для меня, не для него. 

Точнее, даже не для меня, а для тайны моей личности.

Потому что приближался к нам не кто-нибудь там, а мои самые что ни на есть родители!

Чета Андерсонов соизволила заглянуть за кулисы, чтобы самолично выразить восхищение последнему исполнителю?.. Мммм…

Или мама заметила моё молниеносное исчезновение и решила проконтролировать, куда это так резво ускакал её отпрыск посреди приёма.

Не то чтобы Курт не заслуживал комплиментов… просто вторая гипотеза казалась мне более реалистичной, учитывая, что они никогда, во всяком случае, на моей памяти, не вступали в какой бы то ни было контакт с обслуживающим персоналом, включая приглашённых артистов. 

– О, вижу, ты уже познакомился с этим великолепным контратенором… – начала за несколько шагов до нас моя маман.

– Дэвон! – прервал я её, возможно, немного громче, чем было нужно, гипнотизируя родительницу в надежде, что она поймёт и подыграет мне.

Она не поняла. Судя по недоумённому выражению, не поняла. Да и кто бы понял? Я и сам не знал толком, чего добиваюсь, желая выдать себя перед Куртом за кого-то другого.

Мама не поняла. Но подыграла. Несмотря на то, что ей наверняка безумно хотелось съязвить что-нибудь отцу, гордо воззрившемуся на неё с выражением «Слышала? Дэвон!» Но она сдержалась, и я продолжил своё как бы прерванное представление: 

– Дэвон Андерсон, – произнёс я, обращаясь к Курту.

– Курт Хаммел, – ответил он немного растерянно. Потом, будто сообразив, что именно привлекло его внимание, уставился на меня широко распахнутыми глазами. – Андерсон?.. Как Вивьен Андерсон, организатор этого мероприятия?!

– Именно, молодой человек! Я – Вивьен Андерсон, это мой сын… – она слегка замялась, бросая на меня «поговорим позже и наедине» взгляд, и продолжила: – Дэвон. А это, мой муж, Грегори Андерсон, – папа протянул руку Курту.

– Ваше выступление, юноша, было великолепным! У Вас истинный талант, поверьте мне, не то что у… – он выразительно посмотрел на меня, а я не нашёл ничего лучшего, как закашляться, умоляюще глядя на него. – … у некоторых, – закончил он, озадаченно нахмурившись.

Мама, тем временем, переводила задумчивый взгляд с него на меня, с меня на Курта и обратно, явно что-то для себя решая. Миссис Андерсон в принципе трудно было отвлечь, когда что-то её интересовало, и она брала след, так сказать, а уж если речь шла о её младшеньком, это и вовсе был дохлый номер. Мне оставалось лишь надеяться, что я смогу свести потери к минимуму.

– Да, Грег, ты абсолютно прав! Ваше выступление произвело фурор! Это стоит отметить… по бокалу вина, мистер Хаммел?

Что и требовалось доказать! Маман решила произвести разведку боем, используя алкоголь в качестве сыворотки правды!

– Курт, прошу Вас… обращение «мистер Хаммел» меня пугает! – засмущался он, и, Боже мой, до чего же очаровательно выглядел румянец на его щеках! Маман приветливо ему улыбнулась и, видимо, утвердившись в своём намерении, отделилась от отца и, аккуратно, но решительно, взяла Курта под руку.

– Не беспокойтесь, Курт, никакой тяжёлой артиллерии, я предлагаю всего лишь по бокалу вина. В прошлом году мы открыли для себя одну Калифорнийскую винодельню. И их сухие вина несравнимы с французскими и даже, набирающими популярность в этом сезоне, австралийскими, – в течение всей этой тирады в защиту Калифорнийских вин, Курт стоял неподвижно, да, что там, почти не дыша, до белых костяшек сцепив руки перед собой в замок и неотрывно глядя на ноги моей матери… нет, даже не на ноги, а на её обувь! Точно! Он же намекал мне буквально вчера вечером на какой-то неприятный инцидент, связанный с алкоголем и безнадёжно испорченными дамскими туфельками!

– Какие у Вас красивые лодочки! Это ведь Джимми Чу, верно? – почти шёпотом произнёс он, тем самым подтверждая мои догадки. Да… Курта Хаммела нужно было срочно спасать!

– Бооооже мой! Наконец-то, достойный собеседник! – мама бросила на нас с отцом уничижительный взгляд, ещё более уверенно вцепилась в близкого к паническому приступу Хаммела и потянула его в зал.

Немедленно устремившись за ними, я сумел незаметно для других прошептать ему на ухо:

– Смелее, всё будет хорошо! – он взглянул на меня растерянно, но всё же слабо кивнул.

***

– Смелее, всё будет хорошо! – прошептал он мне на ухо. Ну, конечно, ему легко говорить! Это ведь не его стошнило прямо на туфли мисс Пилсбери, школьного психолога! Не его чёртов организм с завидной настойчивостью продолжал аналогичным образом реагировать на алкоголь, особенно, на вина! Рэйчел, год за годом, довольно долго не оставляла надежды, что, «вот уж теперь ты вырос, и такое не повторится!» Но оно повторялось, пока я, наконец, не сказал, довольно, и попросту отказался от выпивки. Разве что, что-нибудь покрепче, вроде виски, залпом, в крайне малых дозах и исключительно дома.

И что в такой ситуации прикажете делать? Не объяснять же им всем мои «слабости»! Ладно, попробую симулировать процесс питья, я ведь профессиональный актёр! А потом скажу, что мне пора, не станут же они в меня вливать оставшееся в бокале вино насильно… 

Едва мы успели усесться за относительно уединённый столик, к нам подскочил расторопный официант, замирая в ожидании заказов с блокнотом и карандашом наизготовку и улыбкой, такой широкой, что, казалось, его кожа вот-вот лопнет от напряжения.

Миссис Андерсон уверенно распорядилась принести по бокалу упомянутого ею раньше красного вина для них с супругом и уже повернулась ко мне, явно намереваясь узнать, что предпочитаю я, как вдруг встрял Андерсон младший:

– Позволь мне сделать выбор за тебя? – подмигнул он мне. Серьёзно?.. – Принесите два бокала белого из специального резерва мистера Андерсона, Дэни знает.

Официант с готовностью кивнул и чуть ли не бегом метнулся к бару, он определённо намеревался произвести наилучшее впечатление, поскольку буквально через пару минут заказ стоял перед нами на столе.

Я протянул руку к своему бокалу, но Дэвон опередил меня, делая маленький глоток и тут же удовлетворённо ставя его на место. Красивый парень… но, чёрт, похоже, со странностями! Оказавшись под прицелом трёх неодобрительно-озадаченных взглядов, он смутился и пролепетал в своё оправдание:

– Я хотел удостовериться... что бармен ничего не перепутал!

Миссис Андерсон посмотрела на меня, слегка качая головой, будто бы извиняясь за сына, а Мистер Андерсон немедленно решил произнести тост за знакомство, и я в ужасе замер, ожидая приговора в виде заключительной фразы «До дна!», которой, хвала небесам, не последовало. Я с облегчением перевёл дыхание и слегка пригубил вино. Какого?.. Чего налили мне в бокал? Что за моча молодого поросёнка? Если я не пью вина, не значит, что я ничего о нём не знаю. Как-никак, с кухней я дело имел регулярно и отличить сухое от полусухого определённо мог! А это нечто в бокале не было ни тем, ни другим. Я бросил панический взгляд на отпрыска этих денежных мешков, не смея ни проглотить, ни выплюнуть. Он лукаво улыбнулся и, против всяких приличий, вторгся в моё личное пространство, шепча на ушко:

– Не пугайся так, я же обещал, что всё будет хорошо, это всего лишь осветленный виноградный сок, разведенный водой.

Ух ты, красавчик со странностями, телепатическими способностями и замашками Чипа и Дэйла в одном флаконе! Я поднёс бокал ко рту, используя его для маскировки, слегка склонил к нему голову и прошептал:

– Спасибо, выручил! Но, с тебя объяснение! 

*****

– Спасибо, выручил! Но, с тебя объяснение! – прошептал Курт, взмахнул ресницами и быстро взглянул своими синими брызгами, начисто выбивая из меня дух. Его губы мягко изогнулись в игривой улыбке – Боже мой! Хаммел в режиме «кокетка»… это было нечто неотразимое – и я смотрел на них, словно загипнотизированный, умирая от желания узнать, каковы они на вкус, ведь всего-то и нужно было, что податься слегка вперёд… Мамино тактичное, но весьма отчётливое покашливание вывело меня из ступора. Курт тоже встрепенулся, отпил вино… в смысле, сок и, восхищённо распахнув глаза, ловко перевёл тему, обратившись к ней:

– О, какое чудо! Это колье из коллекции Тиффани? Я не ошибаюсь? В этом сезоне только Тиффани использует белое золото в сочетании с небесно-синими сапфирами. 

– Да, это Тиффани, приятно видеть, что хоть кто-то из мужчин разбирается в тенденциях! – она снова пренебрежительным взглядом сравняла отца с землёй. – Ваш шейный платок, Курт, я смотрю, тоже в лазоревых тонах этого сезона. Должна заметить, прекрасный выбор, – покосившись уже на меня, ответила комплиментом на комплимент мама.

Курт заметил её взгляд и, посмотрев мне прямо в глаза, заметил:

– Классический костюм от Армани, возможно, несколько консервативен, но является мужским вариантом знаменитого маленького чёрного платья Шанель: всегда к месту и непременно должен присутствовать в гардеробе по-настоящему элегантного мужчины. И лишь немногим известно, чего стоит такая кажущаяся простота, – он вежливо улыбнулся, вновь переводя взгляд на мою мамулю. Сколько же у тебя ликов, Курт Хаммел? Куда девалась недавняя кокетка, и откуда взялся этот прекрасный рыцарь в сверкающих доспехах, отважно бросившийся защищать меня перед собственной же родительницей. Которая, кстати сказать, оказалась не столько уязвлена тем, что кто-то посмел ей возразить, сколько польщена таким лестным замечанием в адрес её сына. Она бросила на меня гордый взгляд и моментально снова монополизировала Курта, расспрашивая о том, как он научился столь хорошо разбираться в моде. Тот весьма увлечённо принялся рассказывать о своём довольно долгом сотрудничестве с Vogue.com, а я благополучно отключился.

Нет, я, конечно, слышал их. Но воспринимал исключительно как своего рода комфортный шум, напрочь лишённый любой смысловой нагрузки. Голос Курта был для меня чем-то вроде шума прибоя, ровный и успокаивающий, а более громкие замечания маман… да, пожалуй, могли сойти за крики чаек, немного резкие, может быть, но нисколько не раздражающие. Я впал в некое умиротворённо-блаженное состояние. Вывел меня из него голос отца:

– Что так скоро? Время ещё детское! 

Я навострил уши, как раз вовремя, чтобы сообразить, что Курт начал готовить отступление.

– Самому жаль уходить так рано, но наутро у меня встреча с коллегой, первая читка для новой постановки в театре. Нужно поторопиться, отсюда до моего дома довольно далеко: минут сорок на метро, а там ещё автобус, ну, или минут двадцать на своих двоих… 

– Так Вы не за рулём?

– С Рождества, временно, в статусе пешехода, – развёл руками Курт. Отец вопросительно приподнял бровь, – мой автомобиль в ремонте. 

– Ничего серьёзного, надеюсь? В нынешних миникарах, разве что, только аккумулятор требует дозарядки, – с едва уловимым сарказмом заметил мой родитель.

*****

– В нынешних миникарах, разве что, только аккумулятор требует дозарядки, – высокомерно заявил мистер Андерсон. Меня всего аж покоробило… миникары?! Прости, Дэвон, я знаю, это твой отец, но, когда задета честь моей малышки, я выхожу на тропу войны. Я задумчиво поднял глаза, набрал в грудь воздуха и…

– Ну, не совсем... Замена масла в мостах, в раздатке, задние амортизаторы и электромагнитные клапаны переключения передка. Линкольн Навигатор 2008-го модификации L.

– Ого, – мужчина приоткрыл рот от неожиданности, – но, всё же, больше месяца в ремонте – не думали сменить мастерскую, а может и авто? Машина таких размеров – не самый разумный выбор, с точки зрения нью-йоркца.

– Согласен, с парковкой извечная проблема, тем более, здесь, в Яблоке, но это подарок отца, да и ремонтом занимается он сам, хоть уже и отошёл от дел. У него мастерская в Огайо, поэтому, собственно, и так долго.

– Слышал ещё, что у Навигаторов хронический недуг – перетирается провод от педали тормоза на стоп сигнал?

– Да, но это не великая плата за несравнимый комфорт и надежность.

– А что с расходом топлива в городском цикле, прожорлив? 

****

– А что с расходом топлива в городском цикле, прожорлив? – азартно спросил мой папаша, аж подавшись вперёд всем корпусом. Курт со знанием дела начал спокойно ему что-то разъяснять, а я, давно перестав даже пытаться уловить смысл разговора, просто любовался тем, как шевелятся его губы и как плавно движутся руки, подчёркивая некоторые фразы. Отлично, похоже, Курт Хаммел имел ключик к сердцу каждого из семейства Андерсонов. Ну, почти. Ещё оставался неохваченным мой братец, но тут и сомнений не оставалось: стоило бы Курту с ним лишь словом обмолвиться о своей профессии, Купер оказался бы у его ног. О, кстати, помяни дьявола! В дальнем конце зала материализовался он, собственной персоной. Купер, я имею в виду, не дьявол. Хотя, нашлись бы люди, которые с искренним недоумением спросили бы: «А в чём разница?»

Я никак не мог допустить, чтобы Курт попал в его лапы – слишком много испытаний для одного вечера – а потому, рассыпавшись в извинениях перед отцом, заметил, что, действительно время уже позднее, и поскольку Курт задержался из-за нас дольше предполагаемого, мой долг, как джентльмена, подбросить его домой на машине. Маман не преминула напомнить, что через пару часов гости начнут расходиться, и я обязан присутствовать, чтобы попрощаться с каждым из её инвесторов лично. Я поклялся, что буду вовремя, и аккуратно, но твёрдо, потащил смущённо улыбающегося Хаммела на выход.

– И часто устроители благотворительных мероприятий подвизаются водителями приглашённых артистов? – поддел он меня, едва мы выбрались на свежий воздух. 

– Не очень… только когда приглашённые артисты такие очаровательные! – усмехнулся я, вгоняя его в краску. – На самом деле, это первый случай в моей практике, – я распахнул перед ним дверцу моего BMW родстера, и он с поистине королевской грацией скользнул внутрь. Настоящий сказочный принц… вот почему Блейн ни разу так и не решился хоть намекнуть ему о своих чувствах: куда лягушонку до особы голубых кровей! Но сейчас… сейчас я был ему ровней, так ведь? Значит, я использую свой шанс. За себя и за того парня, что называется! 

Курт продиктовал свой адрес, я забил его в навигационную систему и мы выехали на вечно бурлящие улицы Большого Яблока. 

Я тихонько включил радио, чтобы избежать напряжённой тишины на случай, если Хаммел не пожелает со мной беседовать, перетрудив голосовые связки с моими родителями. Впрочем, я зря беспокоился, через минуту мы уже на два голоса подпевали раздававшейся из динамиков Baby, it's cold outside, после чего разговор сам собой закрутился вокруг музыки, Бродвея, его работы, моей работы… Мне приходилось постоянно одёргивать себя, чтобы не ляпнуть что-нибудь вроде, «А помнишь, ты мне рассказывал…» или «Знаешь, тот рецепт действительно помог!», выдавая себя с головой. Но это не мешало мне по полной наслаждаться его обществом. В какой-то момент Курт, приглядевшись к пейзажу снаружи, сказал, что через пару кварталов есть круглосуточный маркет, где ему надо бы остановиться, чтобы купить кое-какие продукты. 

Когда я зарулил на стоянку указанного магазина, он отстегнул ремень безопасности и, вздохнув, протянул мне руку:

– Что ж, приятно было познакомиться, Дэвон. Спасибо, что подбросил, отсюда я уже доберусь, до моего дома четверть часа ходьбы, – …что? Я в панике уставился на его ладонь. Нет! Я не был готов прощаться с ним… не сейчас, не так! Конечно, Блейн в такой ситуации покорно пожал бы протянутую руку и отправился зализывать сердечные раны в одиночестве… но в этот момент я не был нерешительным Блейном! Я тоже отстегнулся и взял его ладонь обеими руками, осторожно проводя большими пальцами вверх и вниз.

– Уже хочешь от меня избавиться? – наигранно жалобным тоном спросил я, глядя на него исподлобья. Курт, явно не ожидавший подобного поворота, растерянно захлопал ресницами. 

– Нет, вовсе нет! Но, разве Золушке не нужно вернуться к полуночи? – оправившись от шока, спросил он, робко улыбаясь.

– Не беспокойся, Золушка всё успеет, к тому же, ей тоже необходимо пополнить некоторые запасы!

Он кивнул, и мы выбрались из машины.

– Что ж, тогда вперёд, с таким экспертом, как я, мы уложимся в кратчайшие сроки! – подмигнул он мне, галантно пропуская вперёд, но я, наглея со скоростью света, проигнорировал его приглашение и взял Хаммела под локоток.

– Чтобы не отстать и не затеряться в толпе, – пояснил я в ответ на его молчаливый вопрос. А потом зачем-то добавил: – Я не хочу потеряться…

*****

– Я не хочу потеряться… – о, господи! Моё сердце пропустило удар, замерев на секунду от пронзительной простоты его слов, скрывавших, казалось, нечто большее. До сих пор только один человек на свете мог вызвать у меня такую неадекватную реакцию подобной шуткой. Шуткой ли? Его глаза были так серьёзны, что я засомневался.

– Я… не бойся, я с тобой, – пробормотал я, немедленно чувствуя себя ужасно глупо, но он ответил такой радостной улыбкой, что всё моё смущение вмиг испарилось, оставляя в груди странное тепло.

Мне и действительно удалось весьма успешно справиться с ролью его личного шоппера, и буквально через четверть часа тележка наполнилась всем необходимым.

Проблема возникла у кассы.

Когда пришла пора расплачиваться, Дэвон опередил меня и принялся выкладывать наши покупки… вперемешку. Когда я заметил ему это и попытался отложить мои в сторону, он только усмехнулся небрежно.

– Брось, Курт, я заплачУ! – я на секундочку вошёл в лёгкий ступор, но тут же встряхнулся и, не желая устраивать громкие разборки перед кассиршей и немногочисленными людьми в очереди, вытащил из запасников самый красноречивый взгляд «Не обсуждается!» и разделил наши вещи. Он, слава всевышнему, сообразил, что лучше не возражать и открыл рот только, когда мы уже оказались снаружи.

– Курт? Послушай… ты… я не хотел тебя обидеть! Просто, это же такая мелочь, я бы не разорился! – он выглядел, как побитый щеночек, но я не мог ему этого спустить вот так, за здорово живёшь. Я остановился напротив него с самым что ни на есть суровым выражением.

– Я знаю, Дэвон, что ты бы не разорился! Осмелюсь предположить, что тебя не разорила бы даже покупка всего этого маркета вместе с парковкой и сотрудниками в придачу! Но это не имеет ко мне никакого отношения. Я взрослый самостоятельный мужчина, вполне способный позаботиться о себе сам. И я делаю это с того момента, как переехал в Нью-Йорк, не считая первых месяцев, когда отец помогал мне, пока я не сумел найти подработку. Твой жест обидел меня вне зависимости от размера суммы, которую ты собирался на меня потратить. Меня обидело уже то, что ты решил, будто я позволю тебе это сделать!

– Я всё понял, Курт… я больше так не буду! Простишь меня? – «я больше так не буду»! Моё сердце ёкнуло, начиная плавиться под его покаянным взглядом, но я решил ещё немного подуться.

– Ну, не знаю, мне нужно подумать…

– Скажи мне, что я могу сделать, чтобы заслужить твоё прощение? – хм… интересный вопрос. Вообще-то было кое-что. Кое-что, раззадорившее моё любопытство, но о чём я не решался спросить. Но в качестве моральной компенсации за нанесённую обиду, пожалуй, я получал право немножко обнаглеть, разве нет?

– Хорошо, мистер Андерсон, я прощу Вас, но при одном условии: Вы мне честно-откровенно поведаете, что случилось с Вашей старой подушкой? – ба-бах! Он громко сглотнул и густо покраснел. Это я удачно спросил! Кажется, история подушки была гораздо интереснее, чем я мог себе представить.

*****

– … что случилось с Вашей старой подушкой? – вот этого-то я никак не ожидал! А, между прочим, мог бы! Ну кто делает такие покупки на ночь глядя, да ещё в смокинге?! Перед моим мысленным взглядом молниеносно пронеслись образы, предшествовавшие гибели моей старой подушки… да, я скорее руки на себя наложу, чем поведаю об этом «честно-откровенно». Красный, как рак, не зная, куда девать глаза от стыда, я промямлил:

– Ну, старая… она, эмм… испачкалась! 

– Испачкалась? – недоверчиво вздёрнул он бровь. – А просто сменить наволочку тебе в голову не пришло?

– Нет… то есть, да, конечно, но там… она вся, насквозь испачкалась и реанимации уже не подлежала.

– Ты же понимаешь, что теперь я требую подробностей! – ожидаемо заявил Курт. Но к тому времени я уже успел чуток собраться с мыслями.

– Это всё мой кот! У него старческое недержание, и вчера ночью он решил вздремнуть на моей подушке… ну, и… обмочился!

– Боже мой!!! Какой кошмар! Бедное животное, надо сводить его к ветеринару!

– Уже не надо! – я понял, что лучше закрыть тему воображаемого кота, прежде чем это переросло в нечто неуправляемое, даже ценой его смерти. – Он умер!

– Ох! Когда? Как? – запереживал Хаммел. Мне даже стало немного неловко за эту выдумку. Но альтернатива была неприемлема.

– Сегодня утром. От старости, ему ведь было уже без малого двадцать лет! Он был долгожитель, – постарался я подсластить пилюлю, но потом не удержался: – А, может, и от стыда! 

Мы пару секунд серьёзно смотрели друг на друга, не мигая, а потом прыснули со смеху.

– Ну, что, я прощён? 

– Так и быть, считай, что на первый раз отделался лёгким испугом! – смилостивился Курт. Я сунул подушку и пакет со всякой мелочью в багажник и распахнул дверцу перед ним. Но он помотал головой:

– Я лучше пешком, здесь совсем недалеко, а на машине неудобно, столько нужно кружить по улочкам и переулкам… много мест с односторонним движением, только дольше получится.

– Хорошо, тогда провожу тебя до дома пешком.

– Не стоит, здесь спокойный район, я постоянно хожу этой дорогой, даже и в более позднее время…

– Курт! Я хочу тебя проводить, ладно? Разве что, тебе неприятно моё общество… 

– Пошли, – неожиданно быстро отозвался Хаммел.

– А, чуть не забыл, я же собирался выяснить, как тебе в голову пришла та идея с виноградным соком? И как ты это провернул? – воскликнул Курт после того, как минут пять мы шли бок о бок в комфортном молчании. 

– Ну, ты же сам рассказывал… – я осёкся, мысленно хлопая себя по лбу.

– Что? – растерялся Курт.

– Эмм… я имею в виду, твоя реакция на предложение маман выпить… была более чем красноречива. Знаешь, я и сам не очень-то хорошо переношу алкоголь, а на всех этих вечеринках… не выпьешь с какой-нибудь большой шишкой, и лишишься важного клиента или хороших взносов в какое-нибудь благотворительное мероприятие. Вот я и разработал свою стратегию. Мой верный бармен Дэнни всегда держит запас осветлённого виноградного сока для меня, и когда его просят бокал белого из специального резерва мистера Андерсона, он знает, о чём речь! – Хаммел усмехнулся.

– Да… всё гениальное просто! А вот и мой дом… пришли, – он остановился перед скромной, но ухоженной пятиэтажкой, неловко переминаясь с ноги на ногу. 

Ну же, смелее! Подбодрил я сам себя.

– Курт?

– Да, Дэвон?

– Эмм… я, видишь ли… ты… как это говорится… ты мне очень понравился… – ох, что я несу?! Детский сад… куда делся мой словарный запас? – Я хочу спросить тебя… то есть, если ты считаешь, что это неуместно, ты просто можешь послать меня ко всем…

– Дэвон!

– А? Что?

– Просто спроси, что хотел, ладно? 

– Да… так вот… у тебя… ты встречаешься с кем-то? – я взглянул на него с надеждой, а он… сжал губы и опустил взгляд. Вот чёрт! – Значит, встречаешься… – не в силах скрыть разочарование в голосе, протянул я.

– Нет! – вскинул он голову. И мне, будто бы сообщили, что казнь переносится на неопределённое время. – То есть… есть один парень… – я балансировал на канате над пропастью. – Он мне нравится. Но это не взаимно, – он горько усмехнулся, и мне захотелось поколотить этого неизвестного мне идиота.

– Прости… не взаимно? Он что, слепо-глухо-немой сумасшедший? Потому что, иначе я не могу объяснить, как кто-то может не ответить тебе взаимностью! – я сам себя накрутил и уже почти перешёл на повышенные тона. – Да он просто идиот, этот твой парень! – Курт недовольно хмурился в течение всей моей тирады, а после последней фразы не выдержал:

– Нет, Блейн не идиот! Он… он милый и умный… весёлый и… и добрый! Он просто… думаю, он из другой команды, вот! – я с трудом сумел вникнуть в смысл его слов, потому что застрял на своём имени. Блейн. Курту нравится Блейн! «Это я! Я – Блейн!» – хотелось закричать мне. Но я промолчал. Я уже зашёл слишком далеко в своём притворстве. Да, к тому же, теперь мне стало любопытно, кого из нас предпочтёт Курт? Поэтому я решил попытаться завоевать сердце Курта Хаммела, воспринимая моего альтер-эго, как соперника.

– Да это же мой портрет! Я умный, милый, весёлый и добрый! – Курт приподнял брови и с некоторым вызовом проговорил:

– Не знаю, не знаю… может, это и так, но я недостаточно хорошо знаком с тобой, чтобы утверждать что-то определённо! 

– Так, за чем же дело стало? Давай, познакомимся поближе…

– Ну, хорошо… я не против, но…

– Ни о чём не беспокойся! – я понял, что мне нужно ретироваться, иначе, я не выдержу, припру этого очаровательно смущённого парня к ближайшей стене и зацелую до смерти! – Сейчас Золушке пора бежать, но мы ещё встретимся! Обязательно встретимся!