Глава 18: Тишина после бурь
Они остались в доме у моря ещё на несколько дней. Никто не звонил. Ни режиссёр, ни агенты, ни даже друзья из команды. Это было странно, как будто мир действительно отпустил их. Или отвернулся. Но не было страха. Лишь пустота — честная, глубокая, позволяющая дышать.
Утром Лия долго стояла у окна с чашкой чая. Дождь лил, как в медленном клипе. Без грома. Без молний. Просто постоянный шёпот неба. Она смотрела, как капли скатываются по стеклу, и думала: «Вот бы так и мысли можно было смыть».
Аллен подошла сзади. Не произнесла ни слова, просто обняла. Долго. Без нужды что-то говорить. Лия оперлась спиной в её грудь. Прикрыла глаза.
— Ты знаешь, — прошептала она, — я не хочу возвращаться туда, где всё — на показ. Где мы должны объяснять, почему любим.
— Тогда не будем. Создадим что-то своё. Пусть и маленькое. Пусть и без миллионов подписчиков.
— А если нас забудут?
— Пусть забывают тех, кого играли. А не тех, кем мы были на самом деле.
---
В этот день они не включили ни телефонов, ни камер. Но записали друг другу голосовые сообщения — не для публикации, а просто так. Аллен лежала в спальне и говорила:
— Когда ты заходишь в комнату, всё как будто становится мягче. Даже тишина. Я раньше думала, что нужно что-то говорить, чтобы быть услышанной. Но ты научила меня слушать молча. Ты — как пауза, где можно быть собой. Я тебя… я очень.
Лия, услышав это, долго смотрела в потолок. Потом пошла в кухню, включила диктофон и тихо, немного дрожащим голосом, сказала:
— Ты сделала меня живой. Настоящей. Даже когда я сама не верила, что это возможно. Я не знаю, что будет завтра, но я знаю, с кем хочу его встречать. Ты — мой выбор. Не потому что надо. А потому что без тебя всё остальное неважно.
---
На третий день они решили вернуться. Не в съёмочный павильон, не в студию, не в продюсерский офис. А в город. К жизни. Но по-своему.
В поезде Аллен сидела у окна, Лия положила голову ей на плечо. Мимо проносились поля, деревни, серые дороги. Всё это казалось фоном. Потому что весь смысл был в том, что они рядом.
В центре города их встретил шум. Машины, витрины, прохожие — жизнь снова закрутилась вокруг. Но они были другими. Уже не те, кто выходил в кадр, стараясь понравиться. Теперь — просто две девушки, держащиеся за руки. Не играющие. Живущие.
---
Они сняли небольшую квартиру на чердаке старого дома. Высокие окна, кирпичная стена, лампочки на проводах, старый диван. Всё неидеально. Но всё — настоящее.
— Здесь можно начать сначала, — сказала Лия, кладя коробки на пол.
— Или просто продолжить. Без лишнего. Только мы и камера. Но только когда захотим.
---
Вечером они устроили себе кинопоказ. Старый проектор, белая простыня вместо экрана, попкорн и плед. Смотрели фильмы, в которых всё было слишком правильно. И смеялись.
— Помнишь, как мы пытались играть страсть в той сцене под дождём? — Аллен закатила глаза. — А я тогда только-только поняла, что влюбляюсь в тебя.
— А я уже была по уши. И потому всё выходило слишком искренне. Режиссёр орал, что не верит. А я — просто не могла играть иначе.
Аллен легла рядом.
— Слушай, а если снять что-то своё? Только наше. Без продюсеров. Без фильтров. Про то, каково это — быть. Быть настоящими.
Лия подумала. Потом кивнула.
— Только если без сценария.
— Договорились.
> А может, в этом и есть счастье — не в больших ролях и не в толпе фанатов. А в тёплой квартире, в человеке рядом и в возможности проживать чувства, а не притворяться?