глава 7
Уже близилась полночь. Алина закрыла дневник и медленно отодвинула его в сторону, словно боялась лишний раз коснуться потрёпанных страниц. Она встала, прошлась по комнате и начала готовиться ко сну, но мысли не отпускали.
Зачем этот дневник оставили здесь? Кто жил в доме до неё? И почему каждая строчка звучала так, будто написана для неё самой?
Она натянула одеяло до подбородка и погасила лампу. Тьма сразу обволокла комнату, и в этой тишине ей показалось, что стены хранят чужие шёпоты. Мысли о дневнике не уходили, наоборот - становились всё навязчивее, будто сам дом подталкивал её к разгадке.
Уже почти засыпая, Алина вздрогнула: где-то наверху протяжно скрипнула доска - словно по ней осторожно ступила невидимая нога.
Она задержала дыхание. Сердце колотилось в горле, но разум торопливо искал объяснение: старый дом, сухое дерево, ночь... всё это вполне нормально.
И всё же внутри крепло другое ощущение - будто дом прислушивался к её мыслям, подстраивался под её тревогу. Каждый скрип, каждый вздох ветра в щели становились ответом на её страхи. Казалось, стены знали больше, чем она сама, и ждали, когда она решится услышать их.
Алина лежала неподвижно, вслушиваясь в тишину. Казалось, скрип стих... но вместе с этим пришло странное ощущение - будто наверху кто-то замер и тоже ждал.
Она натянула одеяло до подбородка, стараясь успокоить дыхание, но страх только крепче сжимал горло. Мысли путались: а вдруг это ветер... а вдруг кто-то действительно есть...
Новая волна тишины стала невыносимой. И вдруг - снова лёгкий хруст доски. На этот раз Алина не выдержала. Она резко села в постели, включила лампу и почувствовала, как дрожат руки.
- Хватит, - прошептала она самой себе.
Собравшись с духом, Алина откинула одеяло и решительно встала. Её босые ступни коснулись холодного пола. В груди всё ещё бился страх, но желание знать правду оказалось сильнее. Медленно, шаг за шагом, она направилась к лестнице.
Каждый её шаг отзывался гулким эхом в тишине дома. Доски пола тихо стонали под ногами, будто предупреждая: не ходи дальше.
Алина остановилась у подножия лестницы. Сердце билось так сильно, что казалось, его услышит весь дом. Она сжала ладонью перила и медленно поставила ногу на первую ступеньку.
Лестница предательски заскрипела. В груди вспыхнула паника, но отступать уже было поздно. Шаг за шагом, словно пробираясь сквозь вязкую тьму, она поднималась наверх.
Когда оставалась последняя ступень, сверху донёсся едва различимый звук - тихий вздох или движение воздуха. Алина замерла, не в силах дышать.
Лампа внизу оставалась позади, и наверху её ждала только густая тьма.
Она сделала последний шаг.
Темнота встретила её плотной, тяжёлой тишиной. Алина затаила дыхание и всмотрелась в коридор. Там не было ничего - ни движения, ни тени. Только старые стены, тёмные двери и слабый запах пыли.
Её сердце всё ещё билось слишком громко, но пустота наверху будто насмешливо отвечала на её страхи. Никого. Ничего.
Алина шагнула вперёд, прислушалась - и тишина снова ожила: где-то в глубине дома еле слышно щёлкнула доска.
Она прижала ладонь к груди и прошептала:
- Здесь никого нет... просто никого нет.
Но странное ощущение не исчезло. Казалось, сама тьма наблюдает за ней из-за каждой двери.
Алина постояла ещё несколько секунд в коридоре, прислушиваясь к мёртвой тишине. Потом глубоко вдохнула, развернулась и тихо спустилась вниз.
Вернувшись в комнату, она снова забралась под одеяло и натянула его до самого лица. Сердце ещё не успокоилось, ладони оставались холодными.
В памяти вдруг всплыло детство: летние ночи в бабушкиной деревне, когда после страшилок, рассказанных во дворе соседскими ребятами, она боялась закрывать глаза. Тогда рядом всегда была бабушка - её спокойное дыхание, тихий шорох пряжи. И это спасало.
Теперь же она лежала одна, взрослая женщина, и всё равно боялась - не сказок, не детских фантазий, а чего-то неосязаемого,