Глава 15
Сун Ши никогда не одобрял тесного общения Сун Цы с этой компанией. Поэтому, хотя у семьи Сун и был собственный элитный клуб, места для пьянок и азартных игр друзьям всегда предоставлял Сюй Кай.
Эта квартира тоже была куплена шумным Сюй Каем специально как «штаб-квартира» для разгульных посиделок с друзьями.
Хотя дом стоял отдельно и стоил баснословных денег, звукоизоляция оказалась не такой уж хорошей, как рекламировал застройщик.
Даже когда Сун Цы намеренно прибавил громкость телевизора, всё более откровенные звуки из комнаты всё равно привлекли всеобщее внимание.
Шумная комната на мгновение затихла. Затем раздался общий хохот — наглый, похабный.
Сун Цы — завсегдатай любовных игр — подобные звуки его не волновали.
— Какая там звезда? Обычная девка, как и те, что в «Тяньди Хуэй» по прайсу стоят, — кто-то сказал эту весьма уместную фразу.
Все тут же подхватили.
Сун Цы, смотревший телевизор, тоже усмехнулся, без комментариев.
Та юная красавица с лицом, словно фарфор, — на самом деле уже взрослая женщина, закалённая в борьбе за славу и деньги. Она прекрасно умела распознавать скрытые мотивы.
Но, несмотря на молодость, красоту и фигуру, о которых обычные люди могут только мечтать, она добровольно позволила себе быть сорванной и растоптанной — в столь юном возрасте готова была пожертвовать своим телом и душой ради денег.
Но кто сказал, что в отношениях тот, кто ценит чувства, обязательно выше того, кто ценит материальное?
Один хочет бить, другой — быть битым. Честная сделка. Каждый получает своё.
Выбрать полное игнорирование собственной постепенно разлагающейся души в обмен на зловоние денег. В самих таких деловых отношениях нет ничего правильного или неправильного.
Возможно, однажды девушка, продавшая себя, пожалеет. Но как бы то ни было — это её выбор.
Ведь в конечном счёте, взрослому всё равно приходится самому разгребать последствия — даже если они уже сгнили изнутри до самого основания.
Через час довольный Сюй Кай вернулся к телевизору. После бурной ночи он немного протрезвел и удивился, увидев, что Сун Цы ещё не ушёл.
— Братец Цы ты так добр ко мне сегодня! В будущем, на моих вечеринках, прошу и дальше так же усердствовать — не опаздывай и не убегай раньше времени, не корчи из себя звезду!
На белой рубашке Сюй Кая остались следы помады, а на тонкой, короткой шее — целая цепочка заметных поцелуев.
Сун Цы бросил на него раздражённый взгляд:
— В позапрошлый раз я просто не был в настроении — только что навестил брата в больнице. Ты вообще ничего не понимаешь!
Он протянул Сюй Каю бокал с вином и налил немного себе в пустой.
Сюй Кай, видя, что он хочет ещё выпить, сел рядом.
Вечно избегающий неловкого молчания Сюй Кай, тут же начал небрежно рассказывать о поведении Сяо Синьюй в постели.
Сун Цы слушал его болтовню, подыгрывал, время от времени изображая похабную ухмылку.
Но рука с пультом не бездельничала, он небрежно переключал новостные каналы, и вдруг естественно, как бы невзначай нажал на паузу.
— Кто это?.. Симпатичный.
Сюй Кай, запрокинув голову, чтобы сделать глоток, услышал, как Сун Цы хвалит чью-то внешность — сразу оживился, прищурил пьяные глаза и посмотрел туда, куда указывал Сун Цы.
Он подумал, что Сун Цы приглядел какую-то молодую звезду — и уже собирался позвать её «поиграть».
Но, подняв глаза, увидел на экране лицо Чу Хуайнаня, главы корпорации «Юаньнань».
Всё вино, которое он не успел проглотить, он тут же выплюнул.
— Серьёзно?!
Сун Цы воспользовался моментом и открыто бросил ему презрительный взгляд. На лице ясно читалось — идиот!
Хотя это была новость об убийстве, он же не ставил на паузу крупный план отрубленных частей тела — зачем так пугаться?!
Сюй Кай сразу понял насмешку в глазах Сун Цы и изобразил выражение: «Молодой человек, вы ничего не понимаете!»
— Все, у кого есть глаза, видят, что он красавец. Но как бы он ни был хорош — нельзя!
— Почему нельзя? Я со столькими переспал — ещё не встречал...
Сун Цы не договорил — Сюй Кай перебил его, будто имя этого «высокомерного, как орхидея на вершине горы» красавца — запретное, как у Волан-де-Морта:
— Эй-эй-эй-эй! Советую тебе немедленно отказаться от этой ужасной мысли! Покайся, пока не поздно и начни новую жизнь!
Сун Цы: ???
Сюй Кай славился в их кругу как «крутой парень». Однажды он даже поспорил с богатым и влиятельным наследником из Пекина из-за женщины.
Все друзья уговаривали его:
— У того парня связи, ресурсы, покровители — зачем тебе с ним соперничать? Мир полон прекрасных женщин! Почему именно она? Лучше найди другую — избегай конфликтов!
Сюй Кай лишь холодно усмехнулся:
— Кто он такой? Всего лишь выскочка с парой лет славы! Когда я наслаждался жизнью — он ещё в канаве валялся! Я, как «скромный» богач, уступаю только по политическим причинам! Да пошёл он нахрен!
Но теперь, перед лицом такого красавца, этот «смелый и наглый» Сюй Кай, обычно помешанный на внешности, вдруг не растерял разум — и, с лицом «раб виноват, раб трепещет», стал уговаривать Сун Цы одуматься?
Касательно Чу Хуайнаня, прежде «крутой» Сюй Кай стал мягким, как беспозвоночное:
— Слушай, даже если ты сегодня захочешь переспать с Лу Синхэ — братан, я придумаю способ. Но этого — даже думать не смей! А то, глядишь, на твоей могиле вырастет трава высотой в метр, а ты так и не поймёшь, как умер!
— Кто это такой? Такой крутой?
— Конечно, крутой! Ты столько лет не был в Цзянху — мог не знать. Но я тебе скажу: Чу Хуайнань — совсем другого уровня, чем мы. Понял?
Сюй Кай налил себе ещё вина:
— Скажу так: ты или я, да даже если твой брат и мой старик захотят подать ему тапочки — им придётся драться за эту честь! Ты хоть знаешь, сколько народу в этом городе стоит в очереди с талонами, чтобы прильнуть к этим "ногам лимитированной серии"?
Сун Цы равнодушно пожал плечами.
— Только посмей не поверить! В Цзянху тысячи публичных компаний — почему «Юаньнань» годами остаётся лидером? Подумай, почему!
Сюй Кай сделал большой глоток:
— Чу Хуайнань держит в руках невосполнимые ресурсы и акции «единорогов» в разных отраслях. Такие, как он — настоящие капиталисты, стоящие на вершине пирамиды буржуазии!
Мы с тобой — те, у кого активы едва достигают девяти нулей (из-за налога на наследство) — в его глазах просто «недавно вылезшие из бедности».
Кто не любит красивых? Мы развлекаемся, тратим деньги, зовём звёзд, которые готовы снять маску — и хватит. Сейчас твой брат лежит в больнице — не порти себе жизнь, не лезь на рожон!
Это я тебе от чистого сердца говорю! В будущем, увидев Чу Хуайнаня — лучше прижмись к стене и обойди! Понял?
Сюй Кай говорил всё громче, всё эмоциональнее. А Сун Цы, рассеянно покачивая бокалом с красным вином, слушал, будто это дешёвый стендап.
Видя, что Сун Цы всё ещё не воспринимает его слова всерьёз, Сюй Кай решил привести пару наглядных примеров — тех, кто когда-то «помышлял» о Чу Хуайнане, а потом бесследно исчез из их круга — чтобы Сун Цы «избежал смерти, ценил жизнь».
Но потом передумал:
— Ладно, ладно! Не веришь — не надо! Всё равно шансов встретиться нет. Если хочешь — тайно фантазируй на него, я сохраню твой секрет. — Он похлопал Сун Цы по плечу, театрально подмигнул маленькими глазками: — Достаточно преданно, да?
— Я видел его позавчера.
— А?! — Сюй Кай опешил. Он знал — лицо Сун Цы всегда притягивает «персиковые цветы». Но если он действительно «полез» к Чу Хуайнаню — это уже не романтика, а «кровавая беда»: — Ты видел его? Как? Где? Ничего не натворил?
Сун Цы подумал: «А вместе с ним в участок сходить — это натворить?»
— Я же говорил тебе — на внутреннем рейсе попал в компанию идиотов, из-за чего загремел в участок. Тот, кто со мной давал показания — он и есть.
— Чёрт возьми!!! Тот самый, что сидел рядом с тобой в самолёте?! — Сюй Кай театрально всплеснул руками. — У него больше самолётов «Гольфстрим», «Бомбардье», «Сессна», чем у твоего брата машин! Ты встретил его в гражданском авиарейсе?! Твоя семейная могила дымится от удачи! Эй, а почему он вообще летел рейсом? Это что — «изучение народных нужд»?
— Откуда я знаю?
Пьяные люди эмоциональны и смелы. Сюй Кай, воодушевлённый алкоголем, вдруг нагло спросил:
— Ну и как он вживую?
Сун Цы ещё раз внимательно посмотрел на экран телевизора и честно ответил:
— Чуть-чуть красивее, чем по телевизору.
Сюй Кай тоже повернулся к экрану — на мгновение пришёл в восхищение, но тут же резко покачал головой и бросил на Сун Цы полный ненависти взгляд:
— Если ты решил самоубиться, преследуя Чу Хуайнаня — умри один, красиво! Не тащи меня с собой в пропасть! У моего отца только один сын! Он надеется, что я проживу ещё несколько лет и продолжу род!
— Проваливай! — Сун Цы, видя его «бесхребетный» вид, и разозлился, и рассмеялся. Толкнул локтём прилипшего Сюй Кая — от души желая, чтобы тот укатился как можно дальше.
Сюй Кай, не умеющий читать мысли, не услышал его внутреннего крика. Едва его оттолкнули — он снова пристроился рядом.
— Серьёзно, держись от Чу Хуайнаня подальше. С твоим лицом «хищника в галстуке», с похотью в глазах, то, что тебя не прикончили сразу при встрече — уже чудо! Не лезь снова — а то одним мизинцем тебя придавят! Мне даже плакать будет негде.
— Ладно, понял. Ты что, из научно-популярной передачи? Нервничаешь без причины, да ещё и не замолкаешь!
Сун Цы одним глотком допил вино, ещё раз взглянул на того «недоступного красавца» в очках в золотой оправе с идеальными чертами лица — и решительно выключил телевизор.
Сюй Кай решил, что после его «искренней проповеди» Сун Цы, наверное, уже осознал опасность и окончательно отказался от мысли «заполучить» Чу Хуайнаня — и успокоился.
На следующее утро, в кабинете председателя «Юаньнань».
Чу Хуайнань, не знавший, что его «желают», нахмурившись, просматривал аналитические посты на одной из интернет-платформ — об убийстве без мотива на пешеходной улице 15 лет назад и нынешнем убийстве полицейского.
Перед ним сидела вызванная на «личную беседу» взволнованная подчинённая — руководитель PR-отдела, Гуань Хунфэнь.
Работая с Чу Хуайнанем много лет, она знала его характер. Поэтому, идя в кабинет, уже была готова к жёсткому разносу.
Она понимала — оправдываться бессмысленно.
Чу Хуайнань — не тот босс, который срывает личные эмоции на подчинённых. А она — не та, кто валит вину на других.
Только слабаки ищут оправдания. Гуань Хунфэнь хотела лишь как можно быстрее исправить ситуацию и минимизировать ущерб.
— Простите, это моя халатность. Прошу урезать мне зарплату за месяц! Наша группа мониторинга уже провела предварительную чистку таких постов, и все платформы начали массово удалять их.
Она понимала — удаление постов лишь «латание дыр», вредоносная информация уже разлетелась повсюду, поэтому добавила:
— Мы также применили технические меры — в ближайшее время ключевые слова этих слухов будут автоматически блокироваться на всех ведущих соцплатформах.
Чу Хуайнань только что дочитал пост под названием «Важные новости! Почему на пешеходной улице постоянно случаются убийства? Бывший председатель „Юаньнань" Чу Чжэньтан нанял убийцу, чтобы убить жену и полицейского!». Подобных постов на платформе было много — но сейчас все они были удалены.
Даже тот, что он только что читал, теперь показывал лишь:
[Пост удалён за нарушение гармонии].
Анонимный автор не оставил никаких других следов.
Даже его «персиковые» глаза не могли скрыть мрачного выражения лица:
— Выясните, кто первым опубликовал этот бред.
Даже самый спокойный человек, столкнувшись с тем, что его покойного отца в интернете обвиняют в убийстве матери, не останется хладнокровным.
Тем более Чу Хуайнань — 29-летний властитель, который за несколько лет молниеносными методами расширил и без того крупную корпорацию в несколько раз — вовсе не так безобиден, как кажется по внешности.
Пять лет назад, когда умер Чу Чжэньтан, ему было всего 24.
В семье Чу всегда говорили: «у тигра не бывает щенка». Как молодой наследник «Юаньнань», Чу Хуайнань не знал недостатка в любви, но не был избалованным ребёнком.
Три поколения семьи Чу — все были сторонниками «культуры волков».
Чу Хуайнань помнил, как в детстве его дед, Чу Цяосинь, часто повторял:
«Волк, куда бы ни шёл — ест мясо; пёс, куда бы ни шёл — ест дерьмо».
Чу Хуайнань с детства знал: мир жесток. Слабый — пища для сильного. Выживает только тот, кто приспособился.
С самого рождения он был обречён быть хищником — стоящим на вершине пищевой цепи.
После смерти отца он с первого дня в компании понял: молодой председатель, пришедший к власти по крови, в возрасте стажёра, не сможет завоевать доверие и реальную власть в компании, пережившей бесчисленные бури.
Некоторые сердечные сторонники Чу Чжэньтана даже советовали ему уступить часть активов «партии захвата власти» в совете директоров, чтобы поддерживать долгосрочное мирное сосуществование.
Чу Хуайнань не был с этим согласен, но в ответ лишь улыбнулся.
Слабость — это первородный грех. О каком равенстве и мире может говорить слабый?
Бессмысленно дарить сокровища врагам — это лишь привлечёт волков. Потому что, победив и поработив тебя, они заберут всё.
На втором году своего правления, в 25 лет, Чу Хуайнань пошёл в атаку. Он провёл реорганизацию кадров, оптимизировал структуру управления.
Укрепив основной бизнес — исследования и внедрение медицинских высоких технологий, — он также, используя присущую молодым предпринимателям рыночную чуткость, вложился в несколько игровых и соцмедиа-компаний, а также сделал ставку на развитие OTT- и стриминговых направлений собственного развлекательного подразделения.
В эпоху Чу Цяосиня в Цзянху «Юаньнань» называли «Юаньнань Фарма». В эпоху Чу Чжэньтана — «Юаньнань Фарма» или «Юаньнань Недвижимость».
А сейчас, при Чу Хуайнане, «Юаньнань» редко называют так — ни одна отрасль уже не может описать всю корпорацию.
Фармацевтика, недвижимость, развлечения, киберспорт, соцсети... «Юаньнань Групп» с множеством инвестиционных направлений превратилась в непоколебимого, бесспорного гиганта.
Гуань Хунфэнь помнила, как Чу Хуайнань, за год «разобравшийся» с «партией захвата власти», на своей первой реальной встрече совета директоров, сказал шутку:
«Дети семьи Чу ко всему относятся легко... но это не мешает нам помнить обиды».
Кто их тронул — будет уничтожен. Вот кто такой Чу Хуайнань.