Шепот ветвей забвения

Эпизод 1: Знакомство с Ярославой, еёбытом и жизнью в деревне.

Солнце, лениво пробившись сквозь густую пелену тумана, словно сквозь кисею, бросило первый луч на бревенчатые избы, с покосившимися крышами, покрытыми мхом, и крохотными оконцами, словно сонные глаза. В деревне Древляга, затерявшейся среди бескрайних лесов, жизнь текла неспешно, подчиняясь ритму природы. Здесь, где шепот ветвей переплетался с пением птиц, а воздух был напоен терпким запахом вереска, смешанным с влажной землей и прелыми листьями, и тонким, дразнящим ароматом лисичек, выглядывающих из-под пожухлой травы, родилась и выросла Ярослава.

Ей минуло семнадцать весен, и она была не столько красивой, сколько ладной — крепкая, с широкими плечами, привыкшими к тяжёлой работе. Кожа, тронутая загаром, золотилась на солнце, а русые волосы, заплетённые в толстую косу, спускались до пояса, храня в себе аромат трав и дыма очага. Глаза Ярославы были серыми, как утренняя дымка над рекой, но когда она улыбалась, в них вспыхивали озорные искорки. Вот и сейчас, увидев, как соседская девчушка Аленка ковыляет по дороге, Ярослава приветливо махнула ей рукой.

— Что случилось, Аленушка? — спросила она, подойдя ближе.

Девчушка всхлипнула и показала на распухшее колено.

— Упала... больно!

Ярослава осмотрела коленку, прошептала короткий заговор и сорвала листок подорожника, росшего у самой дороги.

— Не плачь, милая, сейчас приложим, и как рукой снимет. «Лес нам поможет», —сказала она, прикладывая листок к ране и перевязывая его чистой тряпицей. — Вот увидишь, завтра уже скакать будешь!

Аленка вытерла слезы и робко улыбнулась.

Ярослава жила с бабушкой Анисьей, знахаркой и повитухой, чей дом стоял на самой окраине, словно отделяя деревню от чащи. Бабушка Анисья, древняя, как сам лес, была кладезем знаний о целебных травах, заговорах и древних поверьях. Именно она научила Ярославу понимать язык леса, чувствовать его настроение и находить в нём лекарство от любой хвори.

Утро Ярославы начиналось задолго до петухов. Она просыпалась от тихого шёпота бабушки, читающей древние молитвы. Пока Анисья возилась у печи, готовя травяной отвар, Ярослава отправлялась к реке. По пути она обязательно здоровалась со старой березой, чьи ветви, словно руки, тянулись к небу. "Здравствуй, матушка Береза, — шептала она, касаясь ее коры. — Дай мне сил и мудрости на день грядущий". Умывшись студёной водой, она приветствовала солнце поклоном и обращалась к духам природы, прося у них защиты и помощи. Сегодня, однако, в воздухе чувствовалось какое-то беспокойство. Легкий ветерок, обычно ласковый, словно пытался что-то шепнуть, но слова его были неразборчивы. И в запахе трав чувствовалась странная, едва уловимая горечь.

Вернувшись домой, Ярослава помогала бабушке по хозяйству: топила печь, доила козу, убиралась в избе. Затем они вместе отправлялись в лес. Бабушка Анисья, опираясь на резной посох, медленно шла по тропинкам, указывая на нужные травы и рассказывая об их свойствах. Ярослава внимательно слушала, запоминая каждое слово. Ее руки ловко срезали листья, выкапывали корни, собирали ягоды и грибы. В ее плетеной корзинке всегда находилось место для чего-нибудь полезного.

Деревенские жители уважали Анисью и побаивались её. Знали, что она может и вылечить, и навредить, если разозлить её. К Ярославе же относились доброжелательно. Она помогала им в поле, присматривала за детьми, лечила скотину. В её руках любая работа спорилась, а сердце было открыто для сострадания.

По вечерам, когда солнце садилось за горизонт, Ярослава садилась у окна и плела венки из полевых цветов. Она любила слушать сказки, которые рассказывала бабушка, истории о лесных духах, о древних богах и героях. Иногда, под мерное потрескивание лучины, ей казалось, что она сама — часть этих сказок, что её жизнь — не просто череда будней, а нечто большее, таинственное и неизведанное.

После ужина, убрав со стола, девушки выходили на крыльцо подышать свежим воздухом.

— Бабушка, а правда, что лес живой? — спросила Ярослава, запрокинув голову к звёздному небу.

— Живой, внученька, живой. Он дышит, чувствует, слышит. Только не всякому дураку лес сказки сказывает, а только тому, у кого сердце чуткое да душа чистая, — ответила Анисья, гладя внучку по голове. — Не каждому он открывает свои тайны.

И Ярослава старалась слушать. Она прислушивалась к шелесту листьев, пению птиц, жужжанию насекомых. И ей казалось, что она слышит не просто звуки, а голоса. Голоса, которые рассказывают ей о прошлом, настоящем и будущем. Но сегодня, в этих голосах слышалась тревога, словно лес предчувствовал беду.

Эпизод 2: Странные сны и предчувствияЯрославы.

Ночь опустилась на Древлягу мягкой, бархатной пеленой, укутав землю в тишину и мрак. В домах давно погасли огни, лишь редкие звёзды мерцали в тёмном небе, словно осколки разбитого зеркала. В избе Анисьи и Ярославы тоже было тихо, лишь потрескивали поленья в печи, да за стеной сонно вздыхал старый кот Баюн.

Ярослава лежала в своей кровати, укрывшись домотканым одеялом, вышитым красными петухами, и пыталась уснуть. Но сон не шёл. В голове роились мысли, навеянные странными предчувствиями. День выдался неспокойным, и тревога, поселившаяся в её сердце, не отступала. Ей казалось, что в лесу происходит что-то неладное, что древние силы пришли в движение.

Наконец, сон сморил её, но это был не спокойный, умиротворяющий сон, а тягучий, беспокойный кошмар. Ей снилось, будто она идёт по тёмному, незнакомому лесу. Деревья вокруг неё высокие, мрачные, с переплетёнными ветвями, словно костлявые пальцы. Под ногами хлюпает болотная жижа, а в воздухе висит густой, удушающий запах гнили. Она пытается идти быстрее, но ноги вязнут в трясине, а тьма сгущается вокруг неё, словно голодный зверь.

Вдруг, впереди, она видит свет. Слабый, мерцающий огонёк, словно далёкая звезда. Она изо всех сил тянется к нему, надеясь на спасение. Но чем ближе она подходит, тем страшнее становится лес. Появляются странные тени, из-под земли тянутся корявые руки, а в кустах слышится злобное шипение.

И вот, она уже совсем близко к свету. Но когда она подходит, видит, что это не огонёк, а горящие глаза. Глаза огромного, чёрного волка. Он смотрит на неё в упор, и в его взгляде Ярослава видит нечто ужасное, древнее, непостижимое. Волк оскаливает клыки и рычит, готовясь к прыжку. Ярослава хочет закричать, но не может издать ни звука. Ноги приросли к земле, и она понимает, что ей некуда бежать.

В этот момент она просыпается в холодном поту. Сердце бешено колотится в груди, дыхание сбилось. Она садится в кровати и смотрит в тёмное окно. В лесу по-прежнему тихо, но она чувствует, что волк из её сна где-то рядом, что он наблюдает за ней.

"Что это было?" – прошептала она, дрожа от страха.

Она попыталась успокоиться, вспомнить что-нибудь хорошее. Вспомнила летний день, когда они с бабушкой собирали землянику на опушке леса. Вспомнила, как Аленка, та самая девчушка с разбитой коленкой, подарила ей венок из ромашек. Но воспоминания не приносили облегчения. Страх, поселившийся в её сердце, был сильнее.

Ярослава встала с кровати и подошла к окну. Луна, полная и яркая, висела в небе, освещая деревню серебристым светом. Всё казалось мирным и спокойным, но Ярослава знала, что это лишь обман. Она чувствовала, что зло уже близко, что оно подкрадывается к Древляге, словно хищный зверь.

Её взгляд упал на лес, тёмный и молчаливый. Ей показалось, что она видит там тени, которые движутся между деревьями. Она присмотрелась внимательнее, но тени исчезли.

"Померещилось", – подумала она. Но что-то подсказывало ей, что это не так. Что лес пытается ей что-то сказать, предупредить о надвигающейся опасности.

Вдруг, в тишине ночи раздался вой. Долгий, тоскливый, пронзительный вой волка. Ярослава вздрогнула. Этот вой был совсем рядом, словно волк стоял прямо под её окном.

Она отступила от окна, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Она знала, что этот вой – не просто звук. Это знак. Знак того, что её жизнь больше не будет прежней. Что ей предстоит столкнуться с чем-то страшным, с чем-то, что может изменить её навсегда.

Она вернулась в кровать, но сон больше не приходил. Она лежала с открытыми глазами, слушая вой волка и гадая, что ждёт её впереди. Предчувствие беды сжимало её сердце ледяной хваткой. Ей казалось, что она стоит на пороге чего-то ужасного, что тьма уже близко и готова поглотить её мир. И она чувствовала себя маленькой и беззащитной перед лицом надвигающейся опасности. За окном же, лес молчал, храня свои тайны. И только луна, свидетельница многих столетий, равнодушно взирала на спящую деревню, не выдавая ни единого знака.

Эпизод 3: Появление князя Велеслава вокрестностях.

Следующее утро, словно выкованное из свинца, навалилось на Древлягу. Солнце, будто и вовсе забыв о своих обязанностях, пряталось за плотной завесой облаков, отчего и без того неяркие краски деревни поблекли, словно старая вышивка. И без того тихую жизнь села всколыхнула весть, пронёсшаяся шёпотом из избы в избу, словно осенний ветер по оголённым ветвям: в заброшенном поместье на краю леса поселился князь. Велеслав, так его называли. Князь! В Древляге, где дальше волостного писаря и не видывали господ, это звучало как гром среди ясного неба.

Бабки, как вороньё на плетне, загалдели, перемывая косточки новому поселенцу, припоминая старые сказки о князьях-оборотнях и проклятых родах. Мужики хмурили брови, исподволь поглядывая в сторону леса – не к добру, мол, княжеский глаз в их скромном хозяйстве. Девки же, краснея и переглядываясь, мечтали одним глазком взглянуть на знатного гостя, представляя его себе то ли молодцем писаным, то ли чудищем рогатым – всё едино, заморское диво!

Ярослава, услышав эту новость от пробегавшей мимо Аленки, почувствовала, как неприятный холодок заползает под кожу. Ей вспомнился вчерашний кошмар – чёрный волк с горящими глазами и тягучий страх, сковавший тело. Лес, обычно щедрый на звуки, притих, словно затаился в ожидании беды. Бабушка Анисья, услышав про князя, лишь покачала головой, её лицо, изборождённое морщинами, словно высохшая земля трещинами, стало ещё суровее.

"Не к добру, Ярославушка, не к добру, когда в наши земли чужак приходит, да еще и князь, – проскрипела она, словно старая дверь. – Знать, не просто так его нелёгкая сюда занесла." "А что ж плохого, бабушка? – ответила Ярослава, стараясь не выказывать волнения. – Может, человек хороший, помощи ищет." Анисья посмотрела на внучку долгим, испытующим взглядом, словно видела её насквозь. "Хороший человек в заброшенном поместье не поселится. Место там гиблое, нечистое. Не зря его стороной обходят." Не успела Ярослава ответить, как в дверь постучали. На пороге стоял Гришка, кузнецов сын, запыхавшийся и испуганный. "Ярослава! Бабушка Анисья дома? Беда у нас, беда!" "Что стряслось, Гришенька?" – обеспокоенно спросила Ярослава. "У Петра корова заболела! Всю ночь мычала, билась, а сейчас совсем слегла. Говорят, то все от этого... от князя!" Ярослава ахнула, предчувствие беды сжало сердце. "Покажи, Гриша, – сказала она решительно. – Сейчас посмотрим." В хлеву у Петра стоял тяжёлый, удушливый запах. Корова лежала на боку, тяжело дыша, её глаза закатились, а тело била дрожь. Марья, жена Петра, причитала, словно по покойнику. "Ох, кормилица наша, ох, что ж с тобой сталось? За что ж нам такое горе!" Ярослава осмотрела корову, коснулась её горячего лба. Сердце её ёкнуло – не просто болезнь, а порча, злой умысел. Она почувствовала это нутром, словно лезвие ножа коснулось её кожи. "Тише, Марья, тише, – успокоила ее Ярослава. – Постараюсь помочь." Она попросила Гришку принести воды и тряпок, а сама стала доставать из своей котомки травы и коренья. Анисья молча помогала внучке, напевая тихую, древнюю молитву. Ярослава развела костёр, над которым поставила котелок с водой и травами. В воздухе поплыл горьковатый, терпкий запах. Она шептала над котелком заговоры, призывая силы природы на помощь.

Вдруг Ярослава почувствовала, как кто-то смотрит на нее. Она подняла глаза и увидела в дверях князя Велеслава. Он стоял, облокотившись на косяк, и наблюдал за происходящим. Его лицо, бледное, как лунный свет, казалось высеченным из камня. Глаза, тёмные и холодные, словно омуты, не выражали ничего, кроме равнодушия. Ярославу словно током прошило – она узнала его, того самого волка из её кошмара. Страх сковал её, не давая пошевелиться. "Что здесь происходит?" – произнес Велеслав, его голос был тихим, но в нём чувствовалась властная сила. Анисья, не поднимая головы, продолжала напевать свою молитву. Ярослава же молчала, не в силах вымолвить ни слова. "Порча здесь, князь", – наконец, произнесла Анисья, глядя на Велеслава исподлобья. – "Твоих рук дело?" Велеслав усмехнулся, его глаза сверкнули недобрым огнём. "Я здесь ни при чём, старуха. Я лишь наблюдаю." Ярослава продолжала свою работу, стараясь не обращать внимания на князя. Она чувствовала, как его присутствие сковывает её, лишает сил. Но она знала, что должна помочь корове, должна противостоять тьме, которая надвигается на их деревню. Закончив с отваром, она напоила им корову, продолжая шептать заговоры. Через некоторое время корова немного оживилась, перестала биться в судорогах. "Уходи, князь, – сказала Анисья, обращаясь к Велеславу. – Не место тебе здесь. Не тревожь то, что спит." "А что спит?" – усмехнулся Велеслав. – "И почему я должен уходить?" "Потому что ты принесёшь беду в наши земли. Потому что ты разбудишь древнее зло, которое погубит всё живое. Уходи, пока не поздно!" Велеслав подошёл ближе к Ярославе, его взгляд прожигал её насквозь. "Ты боишься меня, травница? Чувствуешь мою силу?" Ярослава молчала, не отрывая взгляда от коровы. "Не бойся, – прошептал Велеслав, наклонившись к её уху. – Я тебе ещё пригожусь." С этими словами он развернулся и вышел из хлева. Ярослава проводила его взглядом, чувствуя, как по её телу пробегает дрожь. Когда князь скрылся из виду, Анисья вздохнула и сказала: "Он опасен, Ярославушка. Очень опасен. Но ты должна быть сильной. Ты должна защитить нашу землю." "Как, бабушка? Я не знаю, как!" – отчаянно воскликнула Ярослава. Анисья взяла её за руку и повела из хлева. "Я тебе помогу, внученька. Я расскажу тебе всё, что знаю. Я научу тебя управлять своей силой. Но помни, что выбор всегда остаётся за тобой. И ты должна быть готова к тому, что тебе придётся пожертвовать всем ради спасения мира." Ночь над Древлягой опустилась тяжёлая, тревожная. Звёзды спрятались за тучами, а лес молчал, словно затаился в ожидании бури. И только в избе Анисьи горел огонёк, освещая лица бабушки и внучки, готовых к борьбе с надвигающейся тьмой.