Глава 18.
Больница в центре города была окружена охраной. После событий на складе весь отряд был переведён в состояние повышенной готовности. Врачи, медсёстры и сотрудники агентства бегали по коридорам, обсуждая состояние Наташи.
Херейд сидел в стерильной комнате ожидания, сжимая окровавленную ткань — ту самую, которую он использовал, чтобы перевязать её раны на складе. Его руки тряслись, лицо было покрыто пылью и сажей, а глаза отражали только боль и отчаяние.
Дверь открылась, и вошёл Роман. Он выглядел не менее измученным.
- Как она? - хрипло спросил Херейд, даже не поднимая головы.
Роман сел рядом, тяжело вздохнув.
- Врачи делают всё возможное. Её состояние критическое. У неё сильные ожоги, повреждения внутренних органов… Но самое худшее — она впала в кому.
Херейд закрыл лицо руками, его плечи дрогнули.
- Ты хочешь сказать, что она может не выжить?
Роман долго молчал, прежде чем ответить:
- Шансов мало, Нугзар. Но… она сильная. Если кто-то и может выбраться из этого, то это она.
- Я должен быть с ней, - резко встал Херейд, направляясь к двери в палату.
- Подожди! - окликнул его Роман. - Они ещё работают. Ты можешь помешать.
- Мне всё равно, - бросил он через плечо.
***
Когда Херейд вошёл в палату, он замер. Наташа лежала на белоснежной постели, подключённая к множеству аппаратов. Её лицо было покрыто бинтами, а дыхание поддерживалось аппаратом искусственной вентиляции лёгких.
Он осторожно подошёл и сел рядом с кроватью. Его взгляд был прикован к её неподвижному лицу.
- Наташа… - прошептал он, его голос дрожал.
Он наклонился ближе, его пальцы осторожно коснулись её руки.
- Ты не можешь оставить меня. Ты не имеешь права… Ты же обещала, что мы всегда будем вместе, - его голос становился всё громче, срываясь на шёпот.
Он замолчал, чувствуя, как его горло перехватывает от эмоций.
- Помнишь, как ты всегда говорила мне "не геройствовать"? А теперь что? Теперь я должен быть героем, потому что ты решила, что можешь пожертвовать собой ради всех нас?
Он наклонился ближе, его лицо исказилось от боли.
- Мне не нужен мир без тебя, понимаешь? Ты моя… моя причина бороться.
***
Роман стоял за стеклом, наблюдая за ним. Врач подошёл к нему, его лицо выражало сдержанную тревогу.
- Мы сделали всё возможное, но её состояние остаётся крайне тяжёлым. Если в ближайшие 48 часов её состояние не улучшится…
- Я понял, - сухо ответил Роман.
Он посмотрел на Херейда, который всё ещё сидел у кровати Наташи, и тяжело вздохнул.
- Он этого не выдержит.
- Мы делаем всё возможное, - сказал врач, но Роман знал, что это мало кого успокоит.
***
Херейд остался в палате на всю ночь. Он держал Наташу за руку, не выпуская её даже на секунду.
- Знаешь, ты была первой, кто научил меня верить в людей, - тихо говорил он, глядя на её лицо. - Даже когда мы ругались, даже когда ты злилась на меня за каждую глупость, которую я совершал, ты всегда была рядом.
Он замолчал, пытаясь сдержать слёзы.
- Я знаю, что ты сильная. Ты должна бороться, Наташа. Ради меня, ради нас… ради всего, что мы построили.
Аппараты вокруг неё продолжали издавать монотонные звуки, словно напоминая о хрупкости жизни.
Херейд не спал до утра, всё время держа её за руку и мысленно молясь, чтобы она открыла глаза.
***
На рассвете Роман вошёл в палату. Он выглядел таким же измотанным, как и все остальные.
- Ты ещё не выходил, - сказал он, подходя к Херейду.
- Я не могу уйти, пока она не очнётся, - ответил тот, не отрывая взгляда от Наташи.
Роман положил руку ему на плечо.
- Мы найдём способ помочь ей. И если это значит перевернуть весь мир, чтобы найти лекарство или лечение, мы сделаем это.
Херейд слабо кивнул, но ничего не ответил.
***
Команда продолжала работать, пытаясь выяснить, что ещё оставил Мартин после себя. Однако на базе и в больнице все знали, что настоящая битва теперь шла в этой палате, где Наташа боролась за жизнь.
Сможет ли она вернуться? Или этот бой станет для неё последним?