14. Пополам
На следующий день Ева проснулась с ощущением, будто на грудь ей положили плиту. Целую ночь она ворочалась в постели, не в силах уснуть. Каждая мысль о предстоящем разговоре с Кристианом отзывалась неприятным холодом под кожей. Она перебирала в голове всё, что он мог сказать, каждую возможную ложь, оправдание, объяснение. А потом — свою реакцию. Как бы она поступила? Уйдёт? Накричит? Простит?
Нет, прощать рано. Но понять — возможно.
Весь день прошёл в тумане. На занятиях она ничего не слышала, слова преподавателей пролетали мимо. Даже Клара заметила её напряжение и пару раз пыталась поговорить, но Ева отмахивалась. Она знала: стоит заговорить — и всё вырвется наружу.
Время ползло, как густой мёд. А потом — резкий толчок в живот, когда часы показали шесть. Ева закрыла ноутбук, собрала сумку и пошла к библиотеке. Терраса за ней была почти всегда пустой — старая, с облупленными перилами, заросшая вьюнком. Вечером сюда редко кто захаживал.
Он уже ждал.
Кристиан стоял, прислонившись к каменной колонне, руки в карманах, волосы растрепаны от ветра. При её приближении он выпрямился, убрал руки — нервничал. Она почувствовала, как внутри всё сжалось, но виду не подала.
— Привет, — сказал он тихо.
— Привет, — отозвалась она и встала напротив, оставив между ними добрых два метра.
Молчание. Ветер гнал по плитам сухие лепестки.
— Спасибо, что пришла, — начал он. — Я думал, ты не придёшь.
Ева пожала плечами.
— Сначала тоже думала, что не приду. Но потом поняла, что если не выслушаю тебя сейчас, то никогда не смогу спокойно спать.
Он кивнул. Глубоко вдохнул.
— Я должен извиниться. За всё. Особенно за то, что начал отдаляться, стал холодным. Это не потому, что ты мне безразлична. Наоборот. Я просто... испугался.
— Испугался чего? — Ева подняла брови. — Что я слишком настойчивая? Или что я задаю неудобные вопросы?
— Нет, — резко сказал он. — Испугался, что ты войдёшь в ту часть моей жизни, от которой лучше держаться подальше. Я знал, что рано или поздно ты дотронешься до чего-то опасного. И если бы ты осталась просто обычной студенткой, всё было бы проще. Я хотел уберечь тебя.
Ева молчала. Губы плотно сжаты, в глазах — настороженность.
Кристиан сделал шаг ближе.
— У меня с самого начала не получалось держать тебя на расстоянии. Не потому, что ты полезна или умна, или находчива. Хотя ты и правда такая. А потому, что я... — он на секунду замолчал, как будто собирался с духом. — Я влюбился в тебя. И каждый день молился, чтобы ты не узнала слишком многого. Чтобы я не стал для тебя... тем, кого надо бояться.
Сердце Евы ударилось больно. Слишком честно. Слишком искренне. И слишком поздно?
— Ты врёшь, — сказала она. — Не сейчас, а тогда. Я доверяла тебе. Думала, что мы идём через всё вместе. Что бы ни случилось.
Он отвёл взгляд.
— Это была ложь. Да. Но... не ради себя. Я действительно хотел защитить тебя. Всё, что связано с Кругом – опасно. Не метафорически, не «по-студенчески», а по-настоящему. Люди исчезают, Ева. Некоторые – навсегда. Тебе нужно было отступить. Тем более после того, что было в лаборатории.
— Но ты ведь знал, что я не отступлю, — прошептала она. — Ты знал, кто я. Знал, как много для меня значит правда.
— Знал, — признал он. — И потому что знал... в какой-то момент я решил, что будет лучше держаться на расстоянии. Даже если это значит – предать доверие, но дать тебе время.
— Время на что?
— На то, чтобы ты увидела всё сама. Не через мои слова. А через свои выводы. Я надеялся, что тогда ты поверишь – не мне, а фактам. А я... я останусь рядом, если ты позволишь.
Ева долго молчала. Смотрела на него, будто впервые. В глазах её не было прежнего гнева. Только усталость. И боль. И что-то ещё — едва заметная надежда, похожая на тень от руки, протянутой сквозь стекло.
— Это не оправдание, — наконец сказала она.
— Я знаю. — Он опустил глаза. — Но это всё, что у меня есть.
— Если ты хочешь, чтобы я тебе поверила... теперь всё должно быть по-другому. Ни намёков. Ни полуфраз. Только правда. Даже если она ужасна. Понял?
Он кивнул.
— Понял.
— Тогда начнём с главного. Кто ты, Кристиан? И какую роль ты играешь в этом Круге?
Мужчина выдохнул — медленно, как будто с усилием, будто сбрасывал с себя последнюю защиту. Он больше не прятался за полутонами. Его взгляд стал серьёзным, почти тяжёлым. Он смотрел Еве прямо в глаза, и в них не было ни тени лжи.
— Всё, что было до летних каникул, ты знаешь, — начал он. — Да, я хранил тайны, да, избегал разговоров. Но тогда я ещё верил, что смогу держать тебя в стороне. Что смогу... выбрать, чем делиться. Но всё изменилось, когда я понял, что за нами следят.
Ева затаила дыхание.
— Следят? Кто?
— Тогда я ещё не знал. Но чувствовал. — он прошёлся по террасе, нервно разминая пальцы. — Сначала это были мелочи: исчезающие книги, разговоры, которые обрывались, когда я подходил. Потом – документы, которые кто-то пытался подделать. Мне это показалось слишком знакомым... слишком организованным.
— Ты начал копать, — догадалась она.
Он кивнул.
— По своим каналам. Старым. Очень старым. Среди тех, кто знает о таких вещах. И так я впервые услышал о Ордене. Мы с ними никогда не пересекались. Никаких следов, упоминаний, встреч. Как будто их и не существовало. И всё же, историческая справка оказалась внушительной.
— Что ты узнал? — тихо спросила она.
— Что они существовали веками. Работали в тени, наблюдали. Иногда вмешивались. Но всегда – осторожно. Я удивился, что ничего о них не знал. И поверь, Ева... — он посмотрел на неё особенно пристально, — для существа моего возраста это весьма... необычно.
Сердце Евы стучало слишком громко. Она ощущала, как каждый его взгляд словно просвечивает её изнутри.
— Тогда я начал искать того, кто писал тебе письма. — его голос стал жёстче. — Эти записки. Намёки. Предупреждения. Их писали изнутри. Из самого Сумеречного круга. — Кристиан сделал шаг ближе, голос стал ниже, почти шепот, — Они зачем-то хотят, чтобы ты жила. Ты им зачем-то нужна. Не как жертва. Не как свидетель. Живая.
Она молча покачала головой. Пазлы складывались в жуткую картину.
— Почему?
Кристиан опустил глаза.
— Не знаю. И это хуже всего. Они не оставляют следов. Не раскрывают планов. Но ты – часть чего-то для них важного. Я пытался выяснить, но...
— Но?
— В какой-то момент понял, что и я им тоже нужен. — он снова замолчал, затем произнёс медленно, почти с горечью: — Мне много лет. Сотни. Таких, как я, – единицы. Большинство исчезли. Убиты, растворены в тени, некоторые сошли с ума. Но я – остался. Живой, здравомыслящий. Опытный. И, что хуже всего, – уникальный. Это делает меня ценным... для них.
Ева покачнулась, как от удара.
— Ты говоришь, как будто ты – объект.
— А разве не так? — хмыкнул он. — Им неважны эмоции, неважна личность. Они собирают то, что им нужно: кровь, память, силу. Кроме разрушения прошлой лаборатории под Академией, у них и в этом году пошло что-то не так. Один из проектов вышел из-под контроля. Это я тоже выяснил. И с тех пор они действуют хитрее. Тише. Но не менее опасно.
— Значит, всё это время... — Ева прошептала, с трудом осознавая масштаб.
Кристиан медленно кивнул.
— Я пытался отвлечь их внимание. Вводить в заблуждение. Прятать тебя. Хоть как-то. Всё, что я делал, – было попыткой выиграть время. Найти способ защитить тебя по-настоящему.
Наступило молчание. Ева опустила глаза. В её голове шумел ураган. Всё, что она узнала, переворачивало привычную картину мира. То, что начиналось как простое журналистское расследование, превращалось в нечто гораздо большее. И страшнее.
— Почему ты не сказал мне всё сразу? — голос её дрожал, но она старалась говорить спокойно.
— Потому что тогда ты бы пошла навстречу смерти, — ответил он. — Без оружия. Без понимания.
Он протянул руку. Не касаясь — просто жест.
Предложение.
Ева посмотрела на него. А потом — на свою ладонь.
И сделала выбор.