"Мамочка"

— Назови меня так, как в первый день, как, когда ты кончил, — но в ответ молчание, Тэхён лишь нервно сглотнул, — Ну же, я жду.

— Мамочка, — на одном дыхании выпалил он. Она усмехнулась и задвигала пальцами быстрее.

***

Никогда не знаешь, каковы последствия любви. Иногда они бывают трагичны.

Шумный город, ночной клуб, парень, у которого сидит на коленях очередная шлюха, и девушка, стоящая в тени, внимательно наблюдая за этой картиной издалека. Они не знакомы, но она знает о нём всё, всё в самых мелких, мерзких и пикантных подробностях. Он абсолютно отвратителен ей, но Вирджиния пришла сюда для того, чтобы подобраться поближе. Так было нужно.

У неё не было особого плана, лишь пара взглядов, которыми она одарила его мельком, невзначай. Он же продолжал сидеть на диване, как и та шлюха на его коленях; она извивалась и ластилась вокруг его члена, но его возбуждение резко куда-то пропало. Тэхён мог думать лишь о ней — о таинственной незнакомке, которую раньше тут не встречал. Она заинтересовала его.

— Вставай, — приказал он девушке, а та моментально надула губки и слезла с него.

Парень направился в сторону бара, точнее, в сторону таинственной брюнетки, которая лишь довольно усмехнулась — её план пришёл в действие.

— Я тебя здесь раньше не видел, — начал блондин и уселся рядом. — Как тебя зовут?

— Ева, — называть своё настоящее имя Вирджиния не была намерена: она здесь инкогнито, никто. А посторонние, в особенности Ким Тэхён, не должны знать о ней.

— Красивое имя, — приблизившись, прошептал он ей на ухо. — Ты мне понравилась, — его низкий шёпот звучал сексуально, но её не брало это.

В ответ тишина. Она отодвинулась и засмеялась.

— Только не надо думать, что мне есть до этого дело. Я знаю, кто ты, и, поверь, я не сплю с такими. Только дешёвки спят с тобой, а я не вхожу в их число.

С минуту он растерянно смотрел на неё, пытаясь подобрать с пола остатки своего самолюбия; ещё никто и никогда не говорил ему такого, особенно девушки — все они были легкодоступны, а эта… она начинала ему ни на шутку нравиться, теперь даже больше. Ева же сама не понимала, что творит, её миссией было соблазнить Ким Тэхёна, сынка губернатора. Он казался совсем ребёнком, маленьким, наивным, глупым мальчиком, который всё ещё играет в свои машинки, когда родители оставляют его одного, но это двадцатидвухлетнее дитя уже хорошо знало, что такое секс и наркота, он перетрахал добрую половину города, если не весь, и заделался местным наркодилером, толкающим дурь в подворотнях. Все, кто его знали, знали его с разных сторон: для родителей он был ангелом, для Вирджинии — демоном, человеком, которого она ненавидела лютой ненавистью.

— Что я сделал не так?

Ну, вот этот его детский взгляд. «Ребёнок» — так его звало всё старшее поколение города, сложно было сказать, есть ли у него раздвоение личности, но то, что Ким Тэхён был странным, оставалось фактом.

«Псих», — думала она, нервно сглатывая — ей предстояло быть максимально безэмоциональной, а это было ой как нелегко в его присутствии, Вирджинии хотелось скорее свернуть ему шею, чем стоять здесь в откровенно короткой юбке и кадрить Ким Тэхёна. Иногда приходится делать то, что абсолютно не хочется, но это стоит того, если знать, какие плоды дело может принести.

— Ты просто слишком высокого мнения о себе. Меня бесят такие.

— А мне нравятся такие, как ты, — он улыбался, никакие грубости на него не действовали, — прямая, дерзкая, холодная. Мне до безумия хочется заставить тебя передумать на мой счёт. — Он сделал паузу и снова приблизился к её уху, прошептав: — Хочется уединиться с тобой. Сейчас. Сама знаешь где.

Она ухмыльнулась и прошептала тихонько в ответ:

— Хорошо. Только если будет по-моему.

Тэхён чуть не свалился со стула; он не думал, что это будет так просто.

Находясь в опасной близости, Вирджиния добавила:

— Хочу увидеть твою белобрысую голову на коленях между моих ног.

Её прямота снова поразила его, она нравилась ему всё больше и больше с каждой секундой.

— Детка… — с придыханием произнёс Тэ, опаляя горячим дыханием её шею.

Ни одна девушка не обращалась с ним так, ни с одной он не церемонился так долго, тем более не позволял себя оскорблять или же диктовать свои правила, никому это не было дозволено, но она… эта девушка смогла его чем-то зацепить — своим ледяным взглядом, который он заметил ещё полчаса назад. Тэхён просто не мог оставаться безразличным, ведь безразличной была она, а ему это не нравилось, вернее сказать, нравилось: он хотел её подчинить, пусть и сначала подчиниться должен он.

Парень взял её за руку и повёл в сторону туалета, она даже не сопротивлялась, всячески настраивая себя на то, что физический контакт с ним станет для неё привычным делом: нужно привыкать к его прикосновениям, как бы противны они сейчас ей ни были.
Заходят во внутрь, и Тэхён набрасывается на неё, прижимая к стене и целуя вовсю, орудуя своим ловким языком в чужом рту. Вирджиния подмечает, что он неплох, но чувство отвращения всё ещё не покидает её. Руки юноши поочередно мнут её грудь, но когда одна из них скользнула вниз, под юбку, девушка отстранилась.

— Не-а, никаких пальцев. Только твой прекрасный ротик, — поняв, что назад пути нет, она сама чмокнула его, заставляя этим жестом Тэхёна возгордиться собой, словно он получил долгожданное поощрение.

Ему, как ребёнку, хотелось угодить ей, заставить передумать, стать мужчиной её мечты. Он не привык к такому, но ради неё, незнакомой до сегодняшнего дня девушки, к которой тянет словно магнитом, Тэхён проглотит свою гордость и опустится на колени, лишь бы ей было хорошо, лишь бы она его захотела. Ради этого он сделает всё, даже пойдет на это, держа в голове мысль о том, как после будет грубо вытрахивать из неё всю дурь, как будет крепко сжимать её горло, покрывая всё тело багровыми засосами. Но сначала ему нужно завоевать симпатию. Тэхён был хорош в этом, пусть и практиковался редко; его язык умел доводить до умопомрачительного оргазма, что и предстояло доказать ей.

Стоит на коленях, стягивает с неё трусики, приподнимая юбку; она дрожит, ведь в глубине души этого не хочет, но все мысли до одной пропадают, когда он проводит языком меж розовых складочек. Лижет усердно, старается, хочет произвести впечатление, Вирджиния же подавляет стоны, не хочет, чтобы парень знал, что хорошо справляется, но когда кончик его языка оказывается внутри, ей приходится признать своё поражение, издав тихий вскрик от неожиданности. Ему это нравится, а у неё давно не было так, чтобы звёздочки в глазах сверкали от удовольствия, он был хорош, ей пришлось это признать. Слишком хорошо, тэхёнов язык усердно толкается внутрь, руки сжимают ляжки, посасывает клитор и издаёт утробные звуки, полностью наслаждаясь процессом. Она запускает ладонь в чужие волосы, тянет вверх, прижимает ближе, показывая свою власть, Тэ же время от времени поднимает свои дрожащие глазки на девушку, хочет убедиться, что ей нравится. Тэхён боится её разочаровать, хотя всегда был уверен в себе, эта незнакомка сломала что-то внутри него, и пути назад уже не было ни для него, ни для неё. Вирджинии же хотелось провалиться сквозь землю, до боли в груди не хотелось признавать, что ей, черт побери, нравилось это, ей не хотелось, чтобы он останавливался, его блядский ротик сводил с ума, сейчас, когда он так беззащитен перед ней, когда она так сильно тянет его за волосы, тяжело поверить, что это тот самый Ким Тэхён. Его язык доводит её до долгожданного оргазма, и она буквально валится с ног. Тэхён встаёт с колен, целует в шею, специально упирается стояком в бедро, намекая, что теперь хочет получить своё.

— Тебе понравилось? — басистым голосом произносит он.

— Неплохо. Ты хорош.

Он готов прыгать от счастья, ведь она похвалила его, пусть и сделала это в своей манере. Тэхён дико перевозбудился, пока вылизывал её, что терпеть дальше не было сил. Тянет руку к своему ремню, но девушка останавливает.

— Потом.

— Я хочу трахнуть тебя, — не своим голосом взвыл он, — поехали ко мне.

Они вышли из клуба и сели к нему в машину. Вирджиния в жизни не сидела в настолько дорогой тачке, она думала о его машине и том, что будет дальше; не то чтобы это её пугало — она была готова ко всему — но на этот вечер у неё были несколько другие планы. Она не подпустит его так быстро. Подъезжают к его огромному дому, вернее, к дому губернатора: как ни странно, Тэхён всё ещё живёт с родителями, этот факт Вирджиния считала дикостью, особенно, учитывая его репутацию. Неужели богатенький папаша мог этого не знать? Как такое было возможно? Или же он знал, но закрывал глаза? Тут было много чего неясного, сейчас ей нужно было сфокусироваться на другом. Выходят из машины и заходят внутрь. Темно, но даже так она видит, в какой роскоши живёт губернаторская семейка; её подташнивает от этого величества, мраморных полов и белых стен, слишком изысканно, слишком противно, но приходится взять себя в руки — нужно продолжить начатое.

Поднимаются по лестнице, он тянет её за руку, а девушка послушно идёт следом, словно котёнок. Заходят в его комнату; Вирджинии трудно что-то рассмотреть в кромешной тьме, но она отчётливо видит до изящества прекрасную кровать, словно та принадлежала какой-то девочке, а не Тэхёну. Девушка толкает его на постель, он ухмыляется, но не надолго, видит, что она садится в кресло напротив, и задаёт вопрос:

— И что это значит? — он был озадачен.

— Это значит, что ты, милый, сегодня справляешься сам. Давай, начинай, и побыстрей, я хочу посмотреть, — грациозно закидывает ногу на ногу и выжидающе смотрит.

— Что? — Тэхён ничего не понимает, он абсолютно растерян.

— Что тебе не понятно? Я хочу, чтобы ты подрочил себе, — она усмехается, этот план Вирджиния вынашивала давно, ей не хотелось отдаваться ему сразу же, особенно в первый день, девушке хотелось поиграть с ним настолько долго, насколько сможет.

Не этого он ожидал, чего угодно, но не такого.

— Странные у тебя наклонности, конечно же, — неторопливо тянется к своему ремню, — но ладно, пусть будет по-твоему, я не против.

Уже во второй раз сам Ким Тэхён потакает женщине, это не в его правилах, но она делает с ним нечто такое, чего ему и самому не дано понять, хочет ей угодить. Расстёгивает ширинку, снимает брюки, кидая на пол вместе с боксёрами, проводит пару раз ладонью по члену, смотрит на неё, пытаясь понять, чего она хочет, такая непредсказуемая и дерзкая, ему это нравится.

— Продолжай, — звучит как приказ, говорит властно, хорошо понимая, что делает.

Впервые он такой послушный, выполняет всё, что бы она ни сказала, как щеночек, которому не терпится, чтобы его похвалили, водит рукой вверх вниз, большим пальцем массирует головку, размазывая смазку, ласкает себя, тяжело дышит, хочет её, но не может получить, а она смотрит, наслаждается тем, что сделала его своей сучкой, которая стонет без каких-либо женских прикосновений. Тэхён смотрит, словно умоляя подойти и заменить его руку своей, нервно сглатывает, дрочит на неё, возбуждаясь ещё сильнее, приоткрывает рот, дышит громко и часто, откидывается назад, ускоряя темп.

Вирджиния встаёт с кресла, медленно подходит к кровати и ложится рядом; он даже не замечает её присутствия, находясь в своём собственном мире до тех пор, пока женская рука не ложится поверх его. Тэхён приоткрывает глаза и поворачивает голову к ней, весь дрожит, особенно когда её рука начинает помогать. Две руки на члене — её и его, она водит плавно, хочет свести с ума, приближается сама к его губам, нежно целует, переплетая их языки, наращивает темп, целует развязно; Тэхён пытается вспомнить, как вообще дышать, ему сносит крышу, трясёт, как при ознобе, а ей это нравится. Она лижет шею, полностью заменяет его руку своей, он прикрывает глаза от удовольствия, стонет уже не так тихо, как прежде, хочет кончить, но Вирджиния не даёт, всё растягивает этот момент, то ускоряясь, то замедляясь, дразнит, хочет подчинить себе окончательно. Он извивается, закатывает глаза, хочет заплакать: давно никто не терзал его, если вообще с ним такое бывало. С его уст уже готово сорваться самое искреннее признание в любви, но его снова затыкает поцелуй. Тэ так не хватало этой женской нежности, он привык доминировать и шансу даже не давать девушкам, тем более никогда и никому не разрешал прикасаться к себе так; ему всё равно, что перед ней он сейчас так слаб, что позволяет видеть себя с такой стороны, лишь бы она не останавливалась.

Ещё немного, и он кончает, произнося лишь одно слово:

— Мамочка…

Вирджиния немного удивлена, но и ладно; ей практически всё равно на его фетиши, но через время она вспоминает, что слышала от своего начальника о том, что мальчик был обделён материнской любовью.

На этом она и сыграет.