Часть 19. Испытание
Ожидание было хуже пытки. Каждый удар сердца отдавался в висках тяжёлым, мертвенным гулом. Я металась по замку, не в силах усидеть на месте. Я пыталась делать вид, что занимаюсь, но буквы в учебниках расплывались перед глазами, а голоса друзей доносились как из-под воды.
Утро. Большой зал.
Завтрак проходил в звенящей тишине. Дафна Гринграсс украдкой бросила на меня вопросительный взгляд, и я едва заметно покачала головой. Я ничего не знала. И это сводило с ума.
Малфой не появился. Его место за столом Слизеринов снова пустовало. Панси Паркинсон выглядела взволнованной и злой, а Забини — напряжённым и настороженным. Что-то витало в воздухе. Что-то тяжёлое и зловещее.
День. Защита от Тёмных Искусств.
Кэрроу был особенно жесток сегодня . Он заставил Гойла применить Crucio на пойманном пикси, и его садистский смех разрывал тишину класса. Я сидела, сжав кулаки под партой, и чувствовала, как меня тошнит. Каждый крик пикси отзывался во мне пронзительной болью. Где он? Что с ним происходит?
Внезапно дверь в класс распахнулась. На пороге стоял Северус Снейп. Его лицо было бледнее обычного, а в глазах горел какой-то странный, лихорадочный огонь. — Амикус, — его голос был резким, без обычной масляной плавности. — Мне нужно тебя. Сейчас же.
Кэрроу обернулся с раздражением. — Я занят, Северус. Какие-то проблемы?
— Это не обсуждается, — отрезал Снейп. Его взгляд скользнул по классу, на секунду задержавшись на мне, и в нём я прочитала нечто, от чего кровь застыла в жилах. — Это срочно.
Кэрроу что-то буркнул, но последовал за Снейпом, хлопнув дверью. В классе повисло недоумённое молчание, а затем все заговорили разом.
У меня не было сомнений. Это было связано с ним. С Малфоем. Что-то пошло не так.
Вечер. Пустая аудитория.
Я не могла больше ждать. Я должна была что-то делать. Но что? Бежать в подземелье? Это было бы самоубийством.
Внезапно я почувствовала острую, жгучую боль в груди. Как будто кто-то воткнул мне в сердце раскалённую иглу. Я вскрикнула и ухватилась за подоконник, чтобы не упасть. Боль была не физической. Она была... магической. Исходила откуда-то извне.
Медальон! Он лежал у меня под мантией, и сейчас он был горячим, как уголёк. Он что-то чувствовал. Что-то происходило с ним. С Драко.
Я вытащила медальон. Древние символы на нём светились тусклым, тревожным красным светом. Он вибрировал в моей руке, как живой.
И тогда я поняла. Это работало. Ритуал начался. И он шёл не так.
Бездумно, повинуясь инстинкту, я выбежала из аудитории и помчалась по коридорам. Я не знала, куда бегу. Я просто бежала на зов боли, на зов медальона, верила, что он приведёт меня к нему.
Я спустилась на нижние этажи, в редко посещаемые учениками коридоры. Воздух здесь был сырым и холодным. Медальон в моей руке горел всё ярче, боль становилась невыносимой.
И тогда я услышала голоса. Приглушённые, но полные ярости. Голос Снейпа. И другой, склизкий, шипящий голос, который я слышала лишь однажды — в воспоминаниях Гарри... голос Волдеморта, доносящийся из какого-то предмета, который держал Снейп.
— ...не смог! — шипел голос. — Слабый, ни на что не годный отпрыск! Я доверил ему... а он посмел обмануть меня!
— Мой lord, он... он был не в себе, — голос Снейпа звучал напряжённо, почти подобострастно. — Заклинание... оно дало обратную отдачу. Он не виноват...
— МОЛЧИ! — пронзительный визг заставил меня вздрогнуть и прижаться к стене. — Он провалился! И он заплатит за это! А ты... ты проследишь за этим, Северус. Или твоя участь будет немногим лучше.
Связь оборвалась. Наступила звенящая тишина, нарушаемая только тяжёлым дыханием Снейпа.
Я замерла, боясь пошевелиться. Провалился. Он провалился. Но... что это значило? Он жив? Он мёртв? Ритуал не сработал? Или сработал, но его раскрыли?
Дверь в соседнюю комнату со скрипом открылась, и вышел Снейп. Его лицо было искажено гримасой ярости и... страха? Он что-то бормотал себе под нос: «...глупый мальчишка... почти всё испортил... должен был предположить...»
Он прошёл мимо, не заметив меня, спрятавшуюся в глубокой тени ниши.
Когда его шаги затихли, я выскользнула из укрытия и подбежала к той двери, из которой он вышел. Это была какая-то подсобка или заброшенная лаборатория.
Я толкнула дверь.
Он сидел на полу, прислонившись к стене. Его одежда была в беспорядке, лицо — мертвенно-бледным, а глаза закрыты. Одна его рука бессильно лежала на колене, а другая сжимала его палочку так, будто это было единственное, что связывало его с жизнью.
— Драко! — я бросилась к нему, падая на колени.
Он медленно открыл глаза. Они были пустыми, безжизненными. — Ты... — его голос был хриплым шёпотом. — Я же... просил... бежать...
— Что случилось? — я трясла его за плечо, стараясь не кричать. — Ты жив? Они... они поняли?
Он слабо покачал головой. — Не совсем... ритуал... сработал... но не до конца. Медальон... он взял на себя удар... но не выдержал... Снейп почувствовал подмену... он явился... — он замолча, сглотнув. — Он... он остановил его. Сказал, что я... что я не справился и проклятие ударило по мне. Отчитал меня перед... ним.
Я смотрела на него, не веря своим ушам. Снейп? Помог ему? Спас его? — Но... почему?
— Не знаю... — он закрыл глаза. — Сказал... что позор для факультета... что мой отец... не важно. — он снова посмотрел на меня, и в его глазах появилась искра жизни. — Но это... это сработало. Он... Он поверил, что я провалился. Что я слишком слаб. Он... он отозвал приказ.
Слёзы хлынули из моих глаз. Это был не крик радости, а тихий, счастливый плач облегчения. Он был жив. Он не стал убийцей. Мы сделали это.
Я обняла его, прижимаясь к его холодной, дрожащей груди. Он сначала замер, а потом его руки медленно обняли меня в ответ.
— Это кончено, — прошептала я ему в грудь. — Всё кончено.
— Нет, — он тихо ответил, и в его голосе снова прозвучала усталость. — Это только начало. Теперь они будут следить за мной ещё внимательнее. А за тобой... — он отстранился, его лицо стало серьёзным. — Ты должна исчезнуть из моего поля зрения. Насовсем. Пока это возможно.
Он был прав. Опасность не миновала. Она лишь приняла другую форму. Но в тот момент это не имело значения. Мы сидели на холодном каменном полу, в заброшенной комнате, среди обломков нашего безумия, и мы были живы.
И это была победа. Хрупкая, временная, но победа.