("Наруто и все мужчины")

«Ну... вот и всё», — вздохнул Минато, бросая последнюю тонкую ветку в догорающие угли их маленького костра.

Он взглянул на лицо Наруто, освещённое пламенем костра. Хмурый взгляд Наруто сказал Минато всё, что тому нужно было знать о том, какое ненадёжное облегчение он испытывал рядом с огнём.

Чтобы нарушить мрачную тишину, старший блондин кашлянул и опустился на пол пещеры рядом с сыном, скрестив ноги. «Думаю, нам стоит подождать до утра, прежде чем выходить. Ночью слишком опасно».

Наруто вяло кивнул и плотнее закутался в пальто, пытаясь унять неконтролируемую дрожь. Благодаря Кураме он чувствовал холод гораздо сильнее, чем его друзья. За пределами их импровизированного убежища бушевала снежная буря, и огонь едва справлялся с ледяным воздухом, проникавшим сквозь стены маленькой пещеры, в которой находились двое шиноби. Ночь обещала быть долгой, это точно.

«Проклятые снежные бури», — пробормотал джинчурики. «Я ненавижу страну Железа». Он пошевелил пальцами в ботинках, радуясь, что они ещё не обморозились.

Минато посмеялся над угрюмым видом сыновей, несмотря на ситуацию, в которой они оказались. Им следовало последовать совету управляющего гостиницы и остаться ещё на одну ночь. «Здесь это не редкость, просто радуйтесь, что всё не намного хуже», — улыбнулся Минато.

Наруто неохотно взглянул на своего отца, который вёл себя как ни в чём не бывало. Четвёртый Хокаге, казалось, наслаждался происходящим, а Наруто сидел и мёрз, чувствуя себя совершенно несчастным, и клялся, что у него в любой момент могут отмёрзнуть пальцы. Он усмехнулся. «Обычное дело, как же». «Напомни мне никогда сюда не переезжать».

Минато слегка усмехнулся. «Всё в порядке, мы здесь ненадолго. Скоро мы вернёмся домой, к солнцу», — заверил он, глядя на тлеющие угли с лёгкой улыбкой, несмотря на то, что холод пробирал его до костей. «Не успеешь оглянуться, как ты начнёшь жаловаться, что здесь слишком жарко, так что тебе лучше...»

Наруто снова вздохнул, прежде чем успел себя остановить. Он тут же почувствовал себя виноватым, потому что знал, что отец изо всех сил старается его подбодрить, и, судя по всему, дела у Минато шли не лучше, чем у Наруто.

«Прости, пап». Он говорил это искренне. Он ненавидел себя за то, что иногда срывался. Он вздрогнул. «Мне просто так холодно, что я не могу не думать о Конохе и уютной тёплой постели», — сказал он, стуча зубами от холода.

Минато повернул голову и понимающе улыбнулся сыну. «Я знаю, Наруто», — его голос звучал на удивление тепло и успокаивающе. Наруто хотелось свернуться калачиком рядом с отцом, но гордость не позволяла ему признать поражение. Он неловко поёрзал, пытаясь хоть как-то пошевелить затекшими от холода конечностями. Он поморщился, пытаясь пошевелиться, — от холода его конечности слегка свело.

«Думаю, я мог бы попытаться немного поспать». Наруто намеренно не упомянул о том, что сон был бы лучше, чем мучительное ожидание всю ночь напролёт. Он знал, что отец беспокоится о нём, и ему не нужно было ещё больше стресса.

Минато взглянул на два спальных мешка и большую кучу сухого сена, которые они разложили накануне вечером. Он был рад, что они собрали немного дров и всё подготовили до того, как разразилась буря. Он не думал, что у него хватит сил сейчас всё распаковывать. Он надеялся покинуть Железную страну до наступления ночи, так как температура в этой местности обычно опускалась ниже нуля, но, очевидно, удача была не на их стороне.

При мысли о кровати Минато охватила усталость. Наруто был прав: разговоры о Конохе никак не уменьшили его желание погрузиться в мягкий матрас с тёплым одеялом и пушистыми подушками. По его телу пробежала дрожь, а когда он встал, мышцы затекли. «Да, ты, наверное, прав. Хотя, думаю, лучше всего будет согреться друг о друга», — ответил Минато. С другой стороны, старший блондин без проблем признал своё поражение из-за низкой температуры. Наруто немного успокоился, когда понял, что это не он предложил.

— Согласен, — раздражённо ответил Наруто. Из-за холода он был вспыльчивым, и хотя отец его ни в чём не упрекал, он всё равно злился из-за того, что застрял в пещере, а не в гостинице с горячей едой и тёплой постелью. Более того, он не мог собраться с силами, чтобы сказать что-то кроме коротких, резких ответов. Он с трудом поднялся и направился к их кровати.

Минато помог юному джинчурики соорудить импровизированный матрас из сена и расстелил один спальный мешок, а другой использовал в качестве одеяла.

Наруто искоса поглядывал на Минато, пока тот вносил последние штрихи в их постель. Он почувствовал неожиданный прилив тревоги, но позволил себе слегка улыбнуться. Он не мог упустить возможность поставить отца в неловкое положение. В конце концов, именно Минато об этом упомянул.

«Итак, пап... большая ложка или маленькая? Если ты так сильно хотел запрыгнуть ко мне в постель, мог бы просто попросить.»

Когда слова, сорвавшиеся с губ Наруто, дошли до него, Минато повернулся к сыну, широко раскрыв глаза, и пролепетал: Он густо покраснел, и Наруто понял, что вся эта ночь была потрачена не зря, ведь он увидел реакцию своего отца. Он фыркнул от смеха.

Минато смущённо отвёл взгляд. «Тебе не следует говорить такие вещи, Наруто», — прошептал он. Он подошёл к куче сена и спальных мешков и устроился поудобнее, а затем наконец поднял свои лазурные глаза на сына. «И у меня нет никаких предпочтений, вот ответ на твой вопрос», — сказал он несколько усталым тоном.

Наруто пожал плечами, ему не терпелось забраться под одеяло и согреться теплом отца. «Тогда я буду маленькой ложечкой». Румянец, вернувшийся на щеки Минато, не остался незамеченным, и Наруто обрадовался, что ему так легко удалось смутить отца. Они замолчали.

Минато как никогда был бодр. Усталость, которую он ощущал всего несколько минут назад, полностью исчезла, когда он придвинулся ближе к сыну и прижался к его спине. Шутка, которую Наруто сказал ранее, не помогла. Ему не хотелось признавать, что это было не так уж далеко от истины. Он бы не отказался запрыгнуть в постель к сыну.

Холод пробирался к его ушам и носу, и он изо всех сил старался не дрожать. Свет костра озарял маленькую пещеру тёплым сиянием, и этого было достаточно, чтобы разглядеть форму уха Наруто и мягкие пряди его волос. Он некоторое время смотрел на затылок Наруто, пытаясь придумать, что можно сделать.

Проходили минуты, но казалось, что тянутся часы. Минато был напряжён и с ужасом прислушивался к своему дыханию, боясь, что оно коснётся шеи Наруто и разбудит его. Нога и рука, на которых он лежал, онемели, и это было крайне неудобно. Мышцы протестовали при каждом поверхностном вдохе. Он мельком подумал, что в его возрасте не стоит спать на твёрдой земле. Старший блондин хотел переместиться, чтобы устроиться поудобнее, но, во-первых, он предполагал, что на самом деле удобного места не будет и что ночь будет очень долгой, а во-вторых, ему было неловко раздражать сына, отодвигаясь и лишая его своего тепла. Хотя он не мог лгать: Минато тоже нуждался в тепле сына.

Он уже много лет не был так близко к своему сыну. По крайней мере, с тех пор, как тот был маленьким. Это было довольно странно, но успокаивающий запах Наруто немного расслабил его. Он погрузился в воспоминания о детстве Наруто, поэтому был удивлён, когда тот тихо и вопросительно сказал:

«Папа, можешь подойти поближе, мне всё ещё холодно?»

Минато колебался несколько мгновений, и, как он с досадой отметил, его сердце забилось быстрее, а щёки покраснели. Наконец, найдя в себе силы пошевелиться, он придвинулся к сыну и обхватил его ногами, не обращая внимания на покалывание в боку. Он прижался грудью к спине сына и неуверенно положил руку ему на грудь. Сын нерешительно схватил его за запястье, чтобы крепче прижать руку к телу. Эта поза казалась невероятно интимной, и он на мгновение подумал, что не был в такой позе с тех пор, как встречался с Кушиной.

Как бы сильно он ни любил Наруто (признаться, это была довольно извращённая любовь), он находил это немного странным. Наверное, это звучало жутковато, и ему следовало бы взять себя в руки, но он не смог сдержать неловкий, непроизвольный смешок, сорвавшийся с его губ. Что это было, чёрт возьми! Он был Хокаге, а не школьницей! Жалкое зрелище. Он ругал себя.

Наруто хранил полное молчание, его тело слегка напряглось, а Минато неловко кашлянул. Он хотел сказать что-то, чтобы убедить сына в том, что он на самом деле не сошёл с ума и что да, он мужчина, а не девочка-подросток, но не мог придумать, что сказать, чтобы не усугубить и без того напряжённую ситуацию. Это было унизительно.

Его сын был тёплым, и, как ни странно, ему было приятно находиться рядом с ним. Он как можно незаметнее придвинул лицо ближе, чтобы вдохнуть неповторимый аромат Наруто. Он уловил слабый запах шампуня, смешанный с успокаивающим землистым ароматом, который остался после их утреннего путешествия. От шеи Наруто исходило тепло. Несмотря на то, что джинчурики всё ещё был холодным, для Минато он был как личный обогреватель. Холод по-прежнему сковывал его ноющие мышцы, но он всё равно закрыл глаза и наслаждался присутствием сына. Тогда он понял, что уже давно не чувствовал себя таким расслабленным и беззаботным, даже несмотря на то, что они застряли в пещере посреди снежной бури.

Его дыхание замедлилось, и он почувствовал, как грудь поднимается и опускается под его рукой. Пальцы, сжимавшие его запястье, ослабли, но у Минато не было желания ослаблять хватку. Хокаге начал дремать, и он был так приятно расслаблен, что почти не возражал против того, что ещё не заснул. Вскоре сны начали смешиваться с реальностью, и в его голове бесцельно замелькали старые образы, бессвязные воспоминания и ситуации. Воспоминания о жене не покидали его мыслей. От её страстного взгляда и сексуальной улыбки у него учащённо забилось сердце и запульсировала жилка на виске.

Ощущение того, что прижатое к нему тело шевельнулось, заставило Минато проснуться. Его сны растаяли, уступив место реальности, словно пощёчине. Несмотря на то, что тело перед ним согревало его, снаружи по-прежнему дул пронизывающий ветер, и Минато почувствовал, как его обдаёт холодом, словно холодный воздух проникал в самую его душу. Он также полностью осознал, что его эрекция упирается в тело перед ним. Его охватили стыд, паника и смущение. Он хотел пошевелиться, но знал, что, скорее всего, если он это сделает, Наруто сразу поймёт, что произошло. Но и без того всё было слишком очевидно. В довершение его вечного унижения сын тихо вздохнул и сказал:

«Всё в порядке, пап. Такое случается даже с лучшими из нас».

Минато прерывисто вздохнул. «Прости, Наруто».

Подросток фыркнул от смеха. «По крайней мере, ты ещё можешь возбудиться».

Минато покраснел, но на этот раз не позволил мальчику вывести себя из себя. Он отмахнулся, закатив глаза, и не стал подыгрывать.

«Так о чём ты мечтал? Полагаю, о чём-то хорошем», — сказал Наруто с намёком на смех.

— Наруто! — отругал его Минато, но не смог скрыть веселья в голосе. — Даже если бы это было так, я бы тебе сейчас не рассказал, верно?

Наруто хмыкнул, словно раздумывая, что сказать Хокаге.

«Это правда...» — Минато практически слышал улыбку в голосе Наруто. «Думаю, это естественная реакция».

Минато лишь неопределённо хмыкнул в знак согласия. Ему было не очень комфортно говорить о своей унизительной реакции на пошлый сон.

Слова Наруто не успокоили его; на самом деле от звука голоса сына и лёгких движений его тела, которое плотно прижималось к эрегированному члену Минато, у него самого эрекция только усилилась. Он изо всех сил старался подавить возбуждение, но безуспешно. Это было так очевидно для его сына. Просто унизительно.

На самом деле было очевидно, что это заставляет Наруто нервничать. Его сын неловко поёрзал, и, к сожалению, его задница довольно приятно задела пах отца. От неожиданного прикосновения у Минато перехватило дыхание, а с пересохших губ сорвался довольно пошлый стон.

— Д-папа?

— Боже, — смущённо фыркнул Минато, пытаясь разрядить обстановку фальшивым юмором. — Мне правда, правда очень жаль, Наруто.

На мгновение воцарилась напряжённая тишина, прежде чем Наруто прошептал:

«Всё в порядке, пап».

Оба долго молчали. Минато был готов пожертвовать чем угодно — той дорогой бутылкой саке, которую он приберёг на чёрный день, своим титулом Хокаге, даже готов был предложить деревню — чем угодно, лишь бы Земля поглотила его. Его член всё ещё был таким же твёрдым, как и пять минут назад. На самом деле он уже начинал болеть от того, что был зажат в штанах. Он жаждал столь необходимого ему трения, но знал, что это отвратительно — делать это, пока его сын рядом. Ну... он знал, что Наруто это не понравится.

Нарушив напряжённую тишину, Наруто наконец заговорил снова:

«М-может, тебе стоит, э-э-э... позаботиться об этом?»

Минато отчётливо услышал смущение в словах Наруто.

Минато попытался откашляться, но обнаружил, что в горле мучительно пересохло. Его щёки горели от смущения и сексуального неудовлетворения. Он с трудом сглотнул. Сын был прав, ему нужно было разобраться с этим, но как он мог заставить себя сделать это? И всё же ему нужно было подумать о Наруто... ему было не очень приятно, что эрекция отца так явно упиралась ему в поясницу всю оставшуюся ночь.

Минато разочарованно застонал и перевернулся на спину, чтобы расстегнуть пуговицу на тёмных брюках. Его пальцы окоченели от холода, и эта простая задача давалась ему с трудом.

Он пробормотал что-то невразумительное себе под нос, возясь с металлической пуговицей. Он ничего не мог с собой поделать: у него в животе всё перевернулось, когда Наруто повернулся к нему спиной и встал лицом к Хокаге.

Когда он нерешительно заглянул в глаза Наруто, они были не обычного небесно-голубого цвета, а почти чёрными в тусклом свете. Несмотря на беспокойство, Минато был рад, что не увидел в лице сына ни капли отвращения.

Атмосфера была настолько напряжённой, что он думал, что она может взорваться в любую минуту. Когда он почувствовал, как пальцы Наруто нежно соприкасаются с его пальцами, Минато с трудом сдержал вздох, который грозил вырваться наружу. Тёплая рука, которая на мгновение коснулась его, ловко и быстро расстегнула непослушную пуговицу, и звук спускаемой молнии нарушил тишину в пещере. Вскоре ткань была решительно отодвинута в сторону, и эти блаженно-тёплые пальцы скользнули под его боксеры и вытащили его эрекцию навстречу прохладному воздуху. Минато выдохнул, сам не заметив, что задерживал дыхание, и этот выдох превратился в стон, когда рука крепко обхватила его.

Жгучее наслаждение пробежало по его спине, а в животе разлился жар. Минато продолжал сдерживать стоны, лишь изредка прерывисто вздыхая. Наруто теперь двигался в ровном, эффективном ритме, и с каждым толчком по телу Минато пробегала волна электрического удовольствия.

Едва осмеливаясь пошевелиться, Минато лежал как вкопанный, совершенно забыв о пронизывающем холоде ночного воздуха. Он боялся разрушить это странное наваждение, которое привело к череде почти невероятных событий. Это сбивало с толку, но от одного вида того, как Наруто дрочит ему, его член тяжело пульсировал в загорелой руке.

Всё тело Минато пылало от желания и экстаза, а его сын ускорял движения, и из горла Минато вырывался вздох за вздохом. Он чувствовал, как его бёдра непроизвольно двигаются в том же ритме, в котором Наруто дрочил ему. Он знал, что уже близко, и вскоре почувствовал приближение оргазма и глубоко вдохнул. «Наруто...» — предупредил он, но сын всё равно продолжил свой блаженный ритм. Минато тихо вскрикнул и судорожно вдохнул, когда Наруто в предвкушении провёл большим пальцем по чувствительной головке его члена, тем самым доведя Минато до предела и погрузив его в экстаз. Чувство неловкости, странности, табу, полное и безоговорочное ощущение НЕПРАВИЛЬНОСТИ, вспыхнувшее в его сознании, как неоновая вывеска, ещё больше усилило его возбуждение.

Старший блондин вскрикнул, кончая, и его семя выплеснулось на руку Наруто.

Минато на мгновение замер, пытаясь отдышаться. Он с трудом сглотнул и посмотрел на Наруто затуманенным взглядом. Его сердце болезненно колотилось о грудную клетку, а мышцы приятно расслабились после оргазма. На лице сына не отразилось никаких эмоций, когда он поднял руку и неторопливо слизал следы стыда Минато.

Минато густо покраснел при виде того, о чём он мог только мечтать, и не мог не признать, что у него снова слегка затвердел член.

«Н-Наруто...» — прошептал он, крепко зажмурившись, чтобы сохранить это видение и подольше пребывать в блаженстве. Однако это чувство продлилось всего пять секунд, после чего в груди болезненно закололо от тревоги. Его внезапно окутал холод, как будто последние несколько минут его не было. Белокурый Хокаге действительно не хотел осознавать реальность того, что только что произошло: его собственный сын только что с готовностью подрочил ему и слизал сперму отца со своих пальцев. Но выбора у него не было.

Он неохотно приоткрыл усталые глаза, почувствовав, как сын придвинулся к нему. Наруто повернулся на бок, лицом к Минато, и положил голову на шелковистую ткань спального мешка. Минато открыл рот, чтобы сказать что-нибудь, что угодно, но слова застряли у него в горле. Он закрыл рот, осознав, что на самом деле не знает, что сказать сыну, да и что он вообще мог сказать в такой ситуации? Должен ли он изобразить какую-то нелепую, жалкую благодарность? Должен ли он молчать и никогда больше не упоминать об этом? Должен ли он извиниться?

К счастью, ему не пришлось начинать разговор, потому что в панические мысли Минато ворвался хриплый голос Наруто, в котором едва скрывалась похоть.

«Теперь ты должен лучше высыпаться. Нам нужны силы для завтрашнего похода домой, я правда не хочу задерживаться здесь дольше, чем необходимо», — пробормотал он, закрывая глаза и зевая. «Проклятая Железная земля...» — сонно прошептал Наруто.

Минато был настолько ошарашен, что мог только хмуриться и молча кивать, прежде чем положить голову на импровизированную кровать. Но прежде чем он успел снова заснуть, он почувствовал, как рука Наруто удобно устроилась у него на поясе.

Минато улыбнулся. «Спокойной ночи, Наруто», — прошептал он.

«Спокойной ночи, папа».
______________________________________

2800, слов