.|'Обито & наруто'|.
«Йоу»
Его сердце замерло. Время в комнате, казалось, остановилось, всё его тело сжалось от ужаса при одном лишь звуке этого слова. Как он здесь оказался? Как он не заметил?
— Почему бы нам не поговорить, Узумаки Наруто?
Он не мог дышать. Его разум лихорадочно искал наилучший план действий, зная, что ни Ямато, ни Какаши не придут ему на помощь достаточно быстро. Если он не мог его почувствовать, то могли ли они? Нет, они не могли, и он не мог полагаться на то, что они почувствовали неладное.
Так что его единственным шансом была борьба.
Он создал клона, собираясь подготовить расенган, но воздух вышибло из его лёгких, когда он ударился головой о пол. Руки были крепко прижаты к голове, тело сковано, и он не мог пошевелиться. Всё, что он мог видеть, — это оранжевую маску с одним отверстием, где должен быть глаз, более тёмным, чем ночь.
Наруто открыл рот, собираясь заговорить, закричать, укусить — сделать всё, что, по его мнению, могло помочь избавиться от этого человека, но он не собирался давать ему преимущество. Но так же, как он проиграл в скорости в первый раз, он проиграл и здесь, когда мужчина закрыл ему рот.
Перчатка шершаво касалась его губ, не позволяя издать ни звука. Страх перед сложившейся ситуацией постепенно закрадывался в его разум, осознание своего положения заставило его покрыться мурашками, а глаза расширились, когда до него наконец дошло.
Бежать было некуда. Никто не знал, что происходит.
— Сразу же применил Расенган, да?
Его голос низкий, хриплый, каждое слово ясно как день.
— Жаль, что это не сработало.
Наруто лихорадочно оглядывался по сторонам. Должен же быть какой-то способ противостоять ему, он не может позволить этому человеку одержать верх, даже если он уже одержал его.
Тихий смех вернул его внимание к маске — в частности, к отверстию, в котором он пытался разглядеть какие-то детали.
«Ты выглядишь таким напуганным… Узумаки Наруто. Кто бы мог подумать, что тебе это так идёт…» Рука, зажимающая ему рот, и рука, держащая его за запястья, сжимаются. «Твои глаза такие… безумные. Неужели я такой страшный?»
Мужчина не ждал ответа, иначе он бы отпустил Наруто. Нет… ответ не был его целью.
«Обещаю тебе, я не такой уж страшный. Но…» Мужчина окинул взглядом тело Наруто, и атмосфера каким-то образом изменилась, замедлилась — высвободила что-то, от чего тело Наруто задрожало от страха.
«Не могу отрицать, что твоя реакция вызывает у меня желание продолжать играть с тобой… посмотрим, что ещё я могу из тебя вытянуть…» Наруто попытался высвободить руки, попытался закричать, но это было обречено на провал. Мужчина был упрям и настойчив.
«Изначально я пришёл сюда, чтобы поговорить — и я всё ещё планирую это сделать, но ты выглядишь как животное в неволе — такая маленькая… такая беззащитная. Я не хочу, чтобы всё закончилось так быстро».
Наруто вздрогнул. Он чувствовал себя уязвимым перед человеком в маске, чего никогда раньше не испытывал. Он всегда находил способ смириться с этим чувством, но здесь, здесь ему казалось, что у него нет надежды на спасение.
Он не мог дышать, как он мог показать им, что что-то не так? Он не мог двигаться, говорить, кричать, бороться — это чувство парализовало его. Это было плохо.
«Я рад, что пришёл сюда, я рад, что увидел тебя такой… Я хочу увидеть больше…»
Глаза Наруто расширились. Что это значит? Он собирался взять его в плен? Он не может. Наруто не может этого допустить. Ему нужно действовать — и действовать быстро.
Но его разум оцепенел, когда мужчина наклонился к его уху и злорадно прошептал:
«Я уберу руку от твоего рта, но если ты что-нибудь скажешь или даже неправильно вздохнёшь, я покажу тебе, насколько я быстр, убив Какаши и Ямато. Понял?»
Наруто кивнул. Говорил ли он правду? Сможет ли он действительно убить этих двоих, прежде чем обратится за помощью? Прежде чем сделает свой ход? Достаточно ли храбр Наруто, чтобы попытаться?
Мужчина медленно убрал руку, натянув перчатку на шею и быстро сжав её, прежде чем полностью снять, словно говоря: « »
Но рука вернулась к его телу, на этот раз держась за переднюю часть его куртки — точнее, за молнию. Он начал стягивать её вниз, всё ниже и ниже, пока его грудь не оказалась на виду, ну, точнее, его рубашка в сеточку, но она не оставляла простора для воображения.
Наруто окаменел. Что он делает? Он боролся с желанием закричать, что-то сказать, спросить.
Холод ударил его по обнажённой груди, как хлыстом, посылая дрожь по позвоночнику и заставляя соски затвердеть. Рука лежала на его животе, над печатью, пока не опустилась под сетку.
Наруто задержал дыхание, и чем выше поднималась рука, тем сильнее становилось жжение. Наруто попытался увернуться, но рука остановилась прямо над его грудной клеткой, крепко прижимая его к себе.
«Не двигайся. Обещаю, будет приятно, дай мне посмотреть на твою реакцию.»
Это не звучало обнадеживающе. Тон остался таким же, как и тогда, когда он прошептал ему на ухо: ' Чувствуешь себя хорошо' ? Что должно было чувствовать себя хорошо? ' Реакция'? Какая реакция? Что должно было произойти?
Он сразу же получил ответ, когда два пальца ущипнули его напряжённый сосок и стали тереть его между собой.
Наруто удивлённо выгнул спину и открыл рот, чтобы возразить. Это было слишком интимно для незнакомца. Это не было тем, что должен делать незнакомец. Это было не то, чего он хотел от человека в маске.
Но губы тут же вернулись к его уху, а палец снова ущипнул его за сосок. «Ш-ш-ш, что я тебе говорила? Теперь будь осторожен… мы же не хотим, чтобы они умерли, верно?»
Наруто было страшно. Он сталкивался со многими опасными ситуациями, со многими врагами, которые были сильнее его, но ни один из них не внушал ему такого страха, как этот человек. Ни один из них не парализовал его с головы до ног.
Но никто никогда не делал с ним ничего подобного.
Боясь произнести хоть слово, Наруто просто кивнул, и мужчина продолжил дразнить его, сжимая ещё сильнее, чтобы показать своё превосходство.
Наруто прикусил губу, стараясь не издать ни звука. Но это было трудно — ему почти казалось, что мужчина хочет, чтобы он отреагировал, издав какой-нибудь звук. Мужчина перешёл к другому соску, проделав с ним то же самое.
Это было так неправильно, так грязно, так отвратительно, так… хорошо. Почему это было так хорошо? Наруто сильнее прикусил пальцы мужчины, испытывая отвращение к самому себе за то, что чуть не выпустил их.
Мужчина, должно быть, заметил это и мрачно усмехнулся: «Я же говорил».
Глаза Наруто начали слезиться, он хотел уйти, ему нужно было уйти — он не хотел быть здесь, не хотел быть под этим человеком. Мысль о крике снова пришла ему в голову, и он понял, что должен хотя бы попытаться.
Но когда он открыл рот, то смог лишь судорожно вздохнуть, когда мужчина просунул руку между ног Наруто и начал водить своим полуэрегированным членом по его члену.
«Стопи». Наруто сказал это вслух — если это можно назвать «вслух». Его голос был таким тихим, таким дрожащим, таким неуверенным, совсем не похожим на его обычный голос, что даже в его собственных ушах он звучал странно, пока он не понял, что это его голос.
Но мужчина не останавливался — на самом деле, он тёрся ещё сильнее, очень медленно двигая своим членом, чтобы Наруто ощутил каждый его изгиб.
— Ты говоришь «остановись» но твоё тело говорит мне о другом, — он подчеркнул свои слова, убрав руку с груди Наруто и опустив её между их бёдрами, обхватив член Наруто. — Кажется, ты так же возбуждён, как и я, так зачем останавливаться? Твоё тело знает, чего хочет, Наруто.
Ему не нравилось, как этот мужчина произносил его имя. Не нравилось, что его собственный член предавал его и возбуждался при звуках этого имени. Нет... это было не то, чего хотело его тело... верно? В любом случае, он не хотел, чтобы это произошло.
Наруто снова захрипел, а рука обхватила его член, сжимая его изо всех сил.
Он невольно подался бёдрами навстречу этому чувству, но оно быстро прошло, когда он прижал бёдра к земле, а слёзы всё ещё текли по его лицу от разочарования в своей реакции.
«Я знаю, что тебе это нравится… если ты расслабишься и позволишь себе «почувствовать», то увидишь, что это приятно».
Проворные пальцы добрались до его штанов и начали их расстегивать. Наруто снова попытался увернуться, но мужчина вернул его на место.
Звук расстегивающейся молнии на его штанах был похож на скрежет ногтей по металлу. Его дыхание участилось, глаза смотрели куда угодно, только не туда, где мужчина прикасался к нему. Он не хотел видеть, не хотел слышать.
Он чувствовал всё. Как опустилась молния, как расстегнулись пуговицы, как ткань ласкала его кожу, спускаясь по ногам, пока не была полностью снята, — каждую секунду он молился, чтобы мужчина передумал, оставил штаны на месте и ушёл.
Это было так унизительно и открыто. Никто никогда не видел его таким, почему именно этот мужчина должен был это увидеть?
Он тихо всхлипнул, сжав колени в последней попытке спрятаться, но безуспешно. Мужчина крепко схватил его за трусы, быстро снял их и положил между ног, чтобы лишить его возможности снова попытаться спрятаться.
«Ты такая красивая… тебе не нужно ничего скрывать», — рука мужчины скользнула по коже Наруто, пальцы сильно впивались в неё. «Твоя кожа такая чистая, без отметин — я хочу оставить на ней свои», — его бёдра двигались, теперь, когда одежда не мешала, всё стало более чувствительным к прикосновениям.
Он действительно застонал. Настоящий непристойный, громкий стон.
«Позволь мне услышать больше о тебе, Наруто, покажи мне, как это приятно»
Наруто стало не по себе. Это не может быть правдой. То, как он произнёс его имя, что-то с ним сделало.
Пальцы наконец достигли цели, трое из них слегка раздвинули губы Наруто, без колебаний и сожаления проникая в его рот.
Они сделали два-три толчка, прежде чем вытащить его, покрытого слюной, и направить прямо между его ног.
Разум Наруто был полон вопросов и мыслей. Его взгляд следовал за рукой, которой он хотел хоть как-то управлять, но понимал, что у него это не получится.
Наруто задержал дыхание, пока палец в перчатке играл с его дырочкой, размазывая слюну Наруто вокруг неё. Он закрыл глаза, когда палец наконец протолкнулся внутрь, проникая всё глубже и глубже — Наруто чувствовал, как он проскальзывает внутрь. Не обращая внимания на сопротивление, он продвигался вперёд, пока палец не стал совсем коротким.
Это было так странно, так непривычно — но не плохо. Это должно было быть плохо, это должно было вызывать отвращение. Но этого не было.
Наруто не осмеливался пошевелиться или как-то отреагировать на действия мужчины, которому становилось всё труднее и труднее, пока он вытаскивал палец, а затем вставлял его обратно.
Постепенно странное ощущение прошло, уступив место чему-то другому, чему-то, в чём Наруто даже не хотел себе признаваться, — наслаждению. Внезапно одного пальца стало недостаточно.
Не обращая внимания, он заскулил, двигая бёдрами навстречу пальцу при каждом толчке.
Наруто перестал скулить, когда мужчина приставил второй палец, не дожидаясь одобрения — хотя он и не ждал его всё это время — и нажал.
Теперь ему было больно, теперь он чувствовал жжение. Но ему это нравилось.
Он ненавидел это. Ненавидел так сильно. Ненавидел то, как его тело двигалось само по себе, стремясь к мужчине, чтобы почувствовать больше, получить больше, возбудиться сильнее — несмотря на полное отвращение, кипящее внутри него.
Он не смог сдержать стон, когда второй палец присоединился к первому, не смог сдержать движение бёдрами, когда эти пальцы начали раздвигать его.
Звуки были самыми неприятными, потому что ему на самом деле они нравились. Скользко и мокро. С каждым разом, когда мужчина ускорялся, звуки становились громче, и Наруто тоже хотел услышать больше.
Его глаза закатились, когда третий палец присоединился к остальным, а спина выгнулась, когда мужчина резко вошёл в него, погружая пальцы глубоко, но не сдвигая их ни на дюйм — только потирая его стенки и раскрывая его, разводя пальцы. Перчатка делала это ещё более грубым, делая его внутренности чувствительными к прикосновениям.
«Я же говорил тебе», — голос мужчины звучал прерывисто, с мольбой. Из-за реакции Наруто это произошло? Он сжал пальцы, вызвав у мужчины стон. « Я же говорил тебе, что будет приятно».
Наруто захныкал, его разум боролся с рациональными и похотливыми мыслями: это неправильно, но это так хорошо. Это так грязно и уязвимо, но это заставляет его желать большего.
«Так хорошо», — он невольно повторил эти слова вслух, за что получил быстрый тычок в бок, сопровождаемый тихим смешком.
«Подожди, пока я буду внутри тебя».
Это должно было напугать его, оттолкнуть, но возбуждает его — он ждёт этого. Как так вышло? Что изменилось?
«Если ты отпустишь ситуацию и позволишь себе «почувствовать», то увидишь, что это приятно»
И это произошло. Он отпустил… вот что изменилось. Он отказался от желания бороться — нет, не от желания, а от воли. Он не хотел бороться. Или, может быть, он просто не мог? Наруто застонал, двигая бёдрами навстречу пальцам с каждым толчком.
Но пальцы отодвинулись и покинули его дырочку, оставив его наедине с воздухом и постыдным стоном.
А потом — темнота.
Наруто замер, каждая клеточка его тела была начеку, глаза открывались и закрывались, но вокруг по-прежнему была темнота — мужчина закрыл глаза. Почему? Зачем он это сделал? Он инстинктивно слегка потянул его за запястье, но рука была такой же крепкой, как и всегда.
Все прекратилось, когда что–то оказалось у него на губах - нет, не что-то у кого-то.
Наруто ахнул, приоткрыв рот, и затанцевал в ритме поцелуя, который был таким мягким, таким нежным, но в то же время грубым. Он был несовершенным — как и сам Наруто.
Он содрогнулся под мужчиной, издавая тихие звуки, и внезапно понял, что дышать не нужно.
И тут его осенило — мужчина поцеловал его.
Наруто приподнял бёдра, толкаясь в воздух, и его стон эхом разнёсся между их ртами, когда он понял, что мужчина снял маску.
Он вздрагивает, когда рука в перчатке касается его талии, двигаясь вдоль тела и оставляя мурашки. С закрытыми глазами всё становится чувствительным, неуверенным — он был в его власти.
Не то чтобы он не рисковал до сих пор, но теперь это было по-настоящему опасно, по-настоящему захватывающе.
Он действительно не понимал, что происходит и что будет дальше.
Что-то тёрлось о его дырочку, что-то больше, чем пальцы, влажное, скользкое, требующее. Мужчина выдохнул в рот Наруто, и эта штука начала давить, но недостаточно сильно, чтобы прорваться.
— Ты, должно быть, такая тугая… — выдохнул мужчина, не отрываясь от Наруто. — Я собираюсь хорошенько тебя растянуть…
Наруто задержал дыхание, когда она наконец надавила достаточно сильно, и его стон стал опасно громким. Было больно. Было очень, очень больно.
Но это было так приятно.
Наруто углубил поцелуй, его бёдра дрожали от того, как мучительно медленно двигался мужчина. Наруто хотел исчезнуть, хотел снова заплакать, хотел, чтобы это было ложью, потому что он был на грани того, чтобы умолять мужчину двигаться быстрее, трахать его быстрее.
Это было отвратительно. Было отвратительно, что он вообще об этом подумал.
Сделав последний толчок, мужчина вошёл в него, целуя на протяжении всего процесса. Наруто никогда не чувствовал себя таким наполненным, никогда не проникал так глубоко.
Почему?
Почему это вызывало такое отвратительное привыкание?
Мужчина начал двигаться, короткими и глубокими толчками, которые выбивали воздух из лёгких Наруто. Это было поверхностно, торопливо — недостаточно.
Наруто застонал, борясь с желанием пошевелиться, борясь со всеми эмоциями, которые бурлили у него внутри. Мужчина наконец отодвинулся достаточно далеко, чтобы разомкнуть их губы, и наклонился к его уху.
«Чего ты хочешь?»
Вырвать, исчезнуть, проснуться от этого кошмара — чтобы мужчина двигался быстрее.
Он закрыл глаза, несмотря на бесконечную тьму, которую создавала повязка на глазах. Он не хотел этого видеть — и, если бы это было возможно, он не хотел бы это и слышать.
«Быстрее, глубже».
И его желание было исполнено. Его глаза распахнулись в экстазе, толчки стали яростными — каждый раз, когда он выходил, даже на секунду, Наруто хотел, чтобы он входил как можно быстрее. Он не мог насытиться.
На мгновение, на долю секунды хватка ослабевает, и мужчина, стоящий над ним, либо не замечает этого, либо ему всё равно, но хватка на его руках ослабевает, и он не рискует, перекидывая их, чтобы поменяться местами.
Теперь у него есть преимущество, теперь он контролирует ситуацию, теперь он может бороться, кричать, бежать…
Но... Внезапно, когда он получает преимущество, может свободно двигаться, бежать, кричать, драться, — он больше не хочет этого делать...
Он больше не хочет убегать, больше не хочет уходить, не хочет…
Его повязка падает, и он видит не оранжевый цвет. Вместо этого он видит один глаз, красный, как кровь, в котором таятся невысказанные истории, наполненные яростью, лицо, которое пережило так много, с отметинами и шрамами, которые больше нельзя скрыть за маской, и губы, те самые губы, которые касались его, которые разделяли с ним целый спектр эмоций, казались такими же мягкими, как и на ощупь, и такими же грубыми из-за маленького шрама.
Его руки двигаются сами по себе, отказываясь от боя в пользу нежного прикосновения, пальцы скользят по шрамам, ощущая, как тело под ним напрягается, но он продолжает, желая изучить всё лицо, которое было скрыто всего несколько минут назад.
Взгляд Наруто был голодным, требовательным, беззастенчиво изучающим каждую деталь, которую он мог увидеть. Но когда его взгляд остановился на лице мужчины, он увидел в нём те же эмоции.
По какой-то причине это его возбуждало, никогда в жизни никто не смотрел на него так — с такой страстью и голодом, словно они могли либо убить его, либо трахнуть. Словно им было всё равно, но в то же время всё, что у них было, — это забота.
Он застонал, его дыхание участилось, а бёдра начали двигаться сами по себе, не отрывая взгляда от лица мужчины. Это было опьяняюще, захватывающе, опасно. Наруто хотел большего, нуждался в большем. Он никогда не чувствовал ничего подобного, никогда. Он не хотел, чтобы это прекратилось, не хотел, чтобы это закончилось.
Его голова откинулась набок, он приподнялся, и из его горла вырвались стоны, когда член мужчины выскользнул до самого кончика, а затем так же медленно скользнул обратно — ему нужно было почувствовать каждую пульсирующую вену, каждое прикосновение к коже, каждое растяжение внутри.
Это было сногсшибательно.
Он повторил движение, тяжело дыша, когда две руки в перчатках крепко сжали его бёдра, вызывая у Наруто отчаяние, а затем мужчина приподнялся, когда Наруто тоже встал, и глубоко вошёл в него, пытаясь проникнуть ещё глубже, чем раньше, заставив их обоих сдавленно застонать.
«Ещё» — это было всё, о чём мог думать Наруто. Звуки соприкосновения кожи с кожей усиливались с каждой секундой, пока они гонялись друг за другом, и в их глазах читалась та же страсть.
Одна рука в перчатке потянулась к лицу Наруто, поглаживая его большим пальцем по заросшей щетиной щеке. Это было так неуместно, слишком нежно для этого мужчины, что Наруто засомневался, растерялся. Рука начала тянуть его вниз, но не для поцелуя, отметил он, когда мужчина продолжал тянуть его вниз, пока его рот не оказался прямо у уха Наруто.
«Обито»
Разум Наруто не мог этого понять. Ему потребовалось больше времени, чем нужно, чтобы осознать, что он сказал, — имя. Но не любое имя, а его имя.
«Обито» — застонал Наруто, быстрее двигая бёдрами, нетерпеливо сжимая и разжимая тело. Имя так идеально, так восхитительно слетало с его языка, так… так неприлично похотливо.
«Обито» — снова простонал он, выдохнув это прямо в ухо Обито. Ему хотелось повторять это имя — стонать его сотни раз, как будто это было важно. Он хотел говорить его вечно, чувствовать Обито внутри себя вечно, всегда быть таким наполненным им.
Он был так близок, так близок к оргазму, воздух был таким густым, таким похотливым, что оставалось всего несколько секунд до того, как он излился бы между ними. И толчки Обито тоже были неуверенными, их бёдра дрожали, желание кончить было почти болезненным из-за того, как сильно они этого хотели — молили об этом.
«Приди за мной, Наруто»
«Приди ко мне» «Приди за мной» — «Приди за мной». Как будто Наруто принадлежал ему, как будто Наруто был в его власти. То, как он произносил его имя низким хриплым голосом, который недавно приводил его в ужас, звучало слишком требовательно, слишком властно — слишком завораживающе. И с этими словами Наруто пришёл, постанывая громче всех остальных, постанывая имя Обито так, словно это было единственное слово, которое он знал.
Вскоре после этого появился Обито, погрузившись глубоко внутрь, не позволяя ничему пролиться наружу — как будто он пометил Наруто, чтобы другие знали, что он принадлежит ему, и никому другому не позволено прикасаться к нему.
Ему слишком сильно нравилось быть таким наполненным. Наруто слишком сильно нравилась эта идея.Опасность ситуации была слишком притягательной… он попался на крючок. Как так вышло? Это было небезопасно, нездорово.
Стук в дверь напугал их обоих.
Наруто оглянулся на Обито, ища его взглядом, не желая, чтобы это заканчивалось. И в ответ он получил такой же взгляд. Это были американские горки, которых Наруто никогда не ожидал. Ему нужно было время, чтобы всё обдумать, чтобы это произошло снова.
«Я вернусь за тобой»
Это прозвучало скорее как обещание, чем как угроза. И даже если это была угроза, Наруто был к ней готов. Наруто не мог скрыть своего волнения, он уже скучал по Обито внутри себя, уже скучал по Обито рядом с собой. Без него воздух казался другим, как зуд, который невозможно почесать.
Но стук стал более торопливым, не оставляя места для ошибок, и Обито со стоном выскользнул из Наруто, из которого уже вытекала сперма.
«В следующий раз я заставлю тебя кричать».
Опять — обещание, приправленное угрозой.
Два пальца в перчатках агрессивно толкнулись в его дырочку, пытаясь удержать сперму внутри. Наруто заскулил, в его голове мелькнула искра надежды, что мужчина останется.
Но не прошло и секунды, как мужчина исчез, словно его и не было. Только пустота внутри него и сперма, стекающая по его отверстию, свидетельствовали о том, что он вообще был здесь…
Даже оранжевая маска исчезла.
Это был секрет, его секрет. Вместе с именем мужчины, его личностью. Он должен был хранить это в тайне — так же, как и он хранил это в тайне от него.
К Обито .
______________________________________
3504, слов