Забытые мы

Глубокая таинственная ночь накрыла пространство бетонных стен и природы. Треск сухих веток в костре, который рисовал пылающие образы, искры дрожали над языком пламени, острые длинные тени ложились на холодную, желтоватую траву. Этот огонь согревает их тела, как они, когда-то давно, согревали души друг друга, даже не зная, на что способны.

В этих тёмных, угольных и живых глазах отражалось непомерное желание, его алые губы чуть напряглись в ухмылке. Он жаждал вцепиться в её уста, дышать ей, ее волосами, которые пахли свежей лавандой и цитрусом. Но Дейс лишь слушал её просящие вздохи и это доставляло большее удовольствие.

Знать, что кто-то не может без тебя сделать шаг.

– Беллами, ты дразнишь меня, – пара затаилась в укромном уголке, неподалёку от своих друзей. Их закрывал большой куст, который тихо разговаривал с ветром.

Это тёмное тоскливое небо необъятно стояло над ними, холодные дуновения проскальзывали через куртку, заставляя тело подрагивать. В ожидании теплых, горячих губ, тянуло низ живота. Хельга задыхалась от своих чувств и искала в нем кислород. Искала жизнь, как жаль, что она не понимала, насколько жива.

– Бел, поцелуй меня, – она смотрела на его мраморно-белое лицо при освещении прозрачной ледяной луны, осторожно прикасаясь к алчущим губам, которые находились в постоянной ухмылке.

Брюнет резко прижал Келер к стене, по хамски схватив её за бедра, он нежно целовал ее фарфоровую шею и наслаждался запахом кожи. Тяжёлые вздохи девушки были усладой для ушей Беллами Дейс.

Сзади послышались приближающиеся шаги. Стефан чиркал спичками, доставая дешёвую сигарету.

– Оу... извините, – Стефан смущенно отвернулся, – Я думал покурить, не хотите?

– Да, давай, – Хельга заправила за ухо выбившуюся прядь волос и прокашлялась от неловкости момента.

– Что у вас происходит с Гретт? Тогда вы целовались, – она пристально смотрела на блондина, ни сколько не запинаясь от личного вопроса.

– О-о-о... я пошёл, – пробурчал Беллами и удалился к кострищу, его длинная тень упала на лица поодаль стоящих друзей.

Стефан старался не замечать взгляда подруги. Ему нечего было сказать на этот счёт, или же он просто не хотел, его руки затряслись от волнения.

– Это вовсе неважно, – не докурив сигарету Витте выкинул её и постарался побыстрее уйти. Смешанные чувства овладевали парнем, Стефан запутался во всем: в своих эмоциях, чувствах, желаниях. И что прикажете ему делать?

Хельга осталась одна среди темноты. Ее пробирала внутренняя злость и разочарование.

– Господи, почему все такие идиоты.

Приближался рассвет:небо заливалось красками, шафрановый всплеск цвета, розовые разводы, мягкие, воздушные облака и лучи солнца, которые не могли согреть ни одного человека в этом тусклом месте.

За всю ночь никто так и не сомкнул глаз.

– Что нам делать черт возьми?! – не выдержала Агнес, еще одна капля и она просто взорвется. Ее раздражает назойливый Рейн Липпс, слишком мягкотелая Гретта, да о чем говорить, если блондинка не хочет видеть свою лучшую подругу.

Что-то противно запищало, помехи и проявление незнакомого голоса. Он был искусственно изменен.

– Что за? – все оборачивались в поисках звука, но он исходил отовсюду.

– Итак, вы продержались одну ночь без ссор и драк. Что-то новое, даже не привычное для вас. Вы думаете все так просто? Просто стоять целоваться где-то за кустами, не так-ли Келер? Ну или срываться на людях, которые ничего тебе не сделали Агнес. Итак, ближе к делу - сегодня Гретта должна рассказать Агнес об одной маленькой тайне. Гретта, ты же понимаешь о чем я – глаза Шульц метались из стороны в сторону. Как же ей не понимать о том, что говорит этот адский голос, когда она вспоминает этот гнусный поступок каждыми ночами.

– Что за бред? – Агнес ожидающе посмотрела на рыжеволосую.

– Я..я.. не понимаю о чем она – её сердце вот вот вырвется наружу от страха. Она не может этого сказать, не может.

– Действительно? – Браун недоверчиво откликнулась подруге, – Какая ещё тайна, маленькая девочка? Разве ты не "святоша". Ты же именно такой пытаешься быть. Идеальной!

– Мне нечего скрывать – со лба скатываются назойливые капли пота. Гретту Шульц бросало то в холод, то в жар.

На одной из стен отобразилось изображение проектора.

– Это проектор? – Рейн подошёл чуть ближе.

Картинка, как некое кино. На ней были все ребята, они гнали на всю смеясь, в окнах машины пролетали заправки, огни, многочисленные распивочные, неоновые вывески. В этом чувствовалось счастье, радость.

Когда-то они были очень близки.

– Нет... Прошу – прошептала Шульц и опустила глаза, которые наполнялись слезами.

Моменты веселья сменились темным экраном. Вспышка. Это вечер двадцать первого декабря, тот самый вечер, когда они были "счастливы". На экране появилась Гретта и всем давно знакомый парень.

Гретта держала в себе всю эту злость, смотря на Мёрфи. У неё на глазах выступали слезы. Использованная игрушка. Она была игрушкой.

– Чем она лучше чем я? Чертова стерва и алкоголичка. Разве ты забыл как она плюнула тебе в лицо и поцеловала Рейна. Она даже им воспользовалась. Да ты ничем не лучше её.

– Агнес не такая. Это твоя подруга и ты говоришь про неё такие вещи. Если мы как-то переспали с тобой... Боже, это ничего не значит Шульц, – брюнет хлопнул дверью и просто ушёл. Он абсолютный эгоист.

Гретта стояла совсем одна со своими переживаниями и виной за содеянное.

Экран потух.

– Чертова алкоголичка Гретт? Тупая стерва? Ты. Спала. С. Моим. Парнем. И я узнала об этом только сейчас? Ну спасибо подруга. Что же ты ещё от нас скрываешь. А может ты Хельга? – все стояли в оцепенении. У Кёлер на мир захватило дыхание.

– Агнес прости меня, – девушка с искренним сожалением смотрела на блондинку. Громкий жуткий смех засел в голове у каждого.

– Прости? – Браун стремительными шагами стала приближаться к подруге. Ей хотелось порвать ее на куски от ярости. Голубые глаза потемнели. Нижняя губа тряслась в отчаянии, – Пошла к черту, шлюха.

Агнес плюнула рядом с рыжеволосой девушкой и удалилась прочь. В место, где она может быть одна.

– Хватит. Кто бы это ни был, он знает о нас всех больше чем мы думали. А от нашей ссоры легче никому не станет. Мы тут как подопытные крысы в загоне, – прикрикнул Рейн.

– Когда я узнаю кто этот урод, я убью его, – сказал Беллами с таким выражением лица, будто уже предвкушает это.