Часть 3: Перед бурей.
Солнце скрылось за горизонтом уже несколько часов назад.
Москва, уставшая от дневной жары, выдохнула пыль и гул машин и натянула на себя чёрное покрывало ночи.
В окне — свет фонарей, неоновая вывеска забегаловки, играющая то красным, то зелёным, и влажный асфальт, отражающий огни, как зеркало после слёз.
Алина проснулась медленно.
Телефон показал 18:34.
Для большинства — вечер.
Для неё — утро.
Она лежала с полминуты, глядя в потолок. В комнате было полутемно — плотные шторы блокировали уличный свет. Внутри — тишина.
Такая, какой больше нигде не бывает.
Тишина перед очередной ночью.
Душ.
Горячая вода лилась по коже, сбивая остатки сна и разгоняя мысли.
Алина закрыла глаза, позволяя себе несколько секунд забыться. Только звук воды, пар и собственное дыхание.
Чёрные волосы прилипли к спине, как ленты, как следы чего-то тяжёлого и родного.
Она не торопилась. Это был её личный ритуал. Способ настроиться и собраться.
После душа — зеркало.
Свет ламп, слегка дрожащий пар и её отражение.
Алина взяла в руки расчёску, начала медленно прочёсывать длинные, почти до колен, волосы.
Они были её гордостью. Ни разу в жизни она их не обрезала.
Только подравнивала, ухаживала, сушила с терпением.
Потом — макияж.
Чёткие стрелки, ровные губы, аккуратный тон.
Она не перебарщивала. Её красота и так была слишком выразительной.
Алина знала силу первого взгляда. И умела его контролировать.
Корсетный топ плотно облегал тело.
Чёрная кожаная юбка до середины бедра подчёркивала изгибы.
Колготки, тонкие, почти невидимые, и чёрные ботфорты на высоком каблуке.
Образ был готов.
Сексуальность — как защита, как контроль, а не приглашение.
На кухне — ароматный кофе. Горький, крепкий, без сахара.
С кружкой в руках она вышла на балкон.
Ночная Москва раскинулась перед ней — холодная, яркая, безжалостная.
Огни окон, будто чужие жизни в крошечных квадратах.
Внизу — редкие машины, фарами рассекающие мокрый асфальт.
Где-то вдалеке слышен был лай собаки. А ещё дальше — музыка, приглушённая, как воспоминание.
Алина закурила.
Затянулась глубоко.
Сигарета — ещё один ритуал. Не как зависимость, а как момент паузы.
Паузы перед бурей.
Она вспомнила разговор с Сашей.
Сказала она вчера, между делом, но с особым взглядом.
— Завтра будет мясо, — сказала Саша, запирая сейф. — Жигалинские.
— Сколько?
— Пятьдесят. Может больше.
— Что за повод?
— Говорят, главного положили. Будут ставить нового. Показуха, понты, бабло, выпивка, шлюхи, оружие — всё сразу.
— И ты их приняла?
— Выручка будет как за месяц. Только, Алиночка, ты мне нужна как никогда. Все девки будут заняты, шоу идёт, бар под контролем, а вот кто будет следить, чтобы всё не разлетелось к хуям — одна ты.
— Приняла.
— И... будь аккуратна. У них сейчас нервная обстановка. Могут слететь с катушек из-за сигареты не той марки.
Алина тогда кивнула. Как обычно. Без паники. Без эмоций.
Но внутри понимала: эта ночь будет не просто тяжёлой. Она будет граничной.
Она затушила сигарету, медленно выдохнув дым в ночь.
Отпила кофе. Допила до дна.
Одела чёрное пальто, перекинула сумочку на плечо и направилась к машине.
Салон приятно холодил кожу.
Заводя двигатель, она посмотрела в зеркало.
Сама себе напомнила:
«Ты — не просто администратор.
Ты — мозг этого змеиного логова.
Ни один взгляд, ни одно слово, ни один звук не должны пройти мимо тебя.»
Машина мягко покатилась по ночному городу.
Огни светофоров, редкие прохожие, вымытые тротуары, пустые витрины — город готовился к ночной пьесе.
Но только избранные знали, кто будет главными героями.
Здание «Лебедя» сверкало.
Охрана у входа, машины — от «Жигулей» до чёрных «Мерседесов», тонированные окна, крепкие парни с сигаретами, девушки в вечернем, у которых глаза говорили больше, чем платья.
Саша уже была внутри — она не любила опаздывать.
Алина вышла из машины, уверенно ступила на чёрный асфальт.
Тишина внутри — обман. На самом деле, напряжение уже чувствовалось в воздухе.
Что-то витало.
Она открыла тяжёлую дубовую дверь.
Сделала шаг внутрь.
И увидела то, чего хотела меньше всего.
Он снова был здесь.
Продолжение следует...