Сбежать из тьмы| Гарри Поттер

Платформа кишела людьми. Отовсюду доносились разговоры и смешки. Не всегда дорога домой бывает желанной, но когда ты видишь крепкие, как оковы, объятия, жаркие поцелуи прощанья и долгие, такие значимые личные взгляды, то ненароком думаешь, как прекрасно, когда у людей есть что-то, из-за чего разлука даётся так трудно, из-за чего хочется возвращаться на нудные уроки вновь и вновь, позабыв обо всём.

Конец года — впереди пламенное лето и море приключений, которые оставят стойкий след в памяти каждого ученика на очень уж долгое время. До сих пор кажущаяся всем странной компания ребят стояла вместе поодаль от всех, переговариваясь и обсуждая, что же они будут делать на каникулах.

— Мы обязательно приедем через неделю, — промолвила Ригель. Голос её был слегка расстроенным, хоть ей и очень хотелось как можно скорее побывать дома. Дар крепко сжимал её в объятиях. Расставаться, даже на несколько дней, жутко не хотелось.

— Я уже жду этого, — восторженно проговорил Джеймс, и остальные львы радостно закивали.

— Я уже придумал план, как забрать несколько бутылочек самогона, — ухмыляясь, сказал Басти. Барские синхронно закатили глаза: они были уверены, что если бабушка сама не захочет, алкоголь никому не достанется.

— Так нам уже пора, —, посмотрев на часы, оповестил Регулус.

Все принялись прощаться и постепенно расходиться по своим вагонам.

— Всё, звезда, — бурый, без стеснения, слился с девушкой в глубоком поцелуе, вложив в него все несказанные чувства. — Буду ждать твоих записок, — наконец, оторвавшись, прошептал русый.

— И ты пиши, — тихо сказала блондинка, а затем попрощалась уже с Ави и Барти.

— Ну чё, попиздохали, — хмыкнул Дарий, взяв свой багаж и первым заходя в поезд. Крауч же нёс два чемодана — свой и брюнетки. Да, он поехал с двойняшками.

Барская долго его уговаривала. Парню просто напросто было неудобно и слегка стыдно: он же не какой-то бездомный сирота, дом есть, но там его ждал лишь один человек. После зимнего происшествия русый всячески не хотел связываться с отцом и вообще иметь с ним что-либо общее. На кону стояло нечто большее. Поэтому, когда Ави настойчиво предложила поехать в Золотую Долину, он не был уж слишком категорично настроен, но всё равно противился. Крауч заранее написал письмо матери, специально заколдовав его, чтобы кроме неё никто не мог прочитать содержимое. Душа болела за женщину, что озаряла его жизнь светом, но возвращаться в этот ад он не собирался.

***

Брюнетка мирно сопела на плече Барти, пока Дарий то и дело улыбался, параллельно что-то записывая в тот самый блокнот, который так же находился и у Ри:

— Я уже скучаю, — написала девушка.

— Я тоже, особенно по твоим глазам и улыбке. Ну и о твоих длинных ногах, конечно, тоже сложно не думать.

— У тебя всегда одно на уме, — тут же появилось новое предложение. Парень был уверен, что когда она писала это, то непременно закатила глаза.

— Ты ещё до конца не знаешь, что у меня на уме.

— Ну что ты, разве забыл, что я теперь хорошо владею легилеменцией? Я даже не знала, что существует столько поз, сколько ты прокручивал у себя в голове. Кстати, если тебе интересно знать — на мне сейчас чёрный кружевной комплект.

Гринграсс получала дичайшее удовольствие, доводя Барского до возбуждения. Ей нравилось видеть, как каждая мышца его тела напрягается; его бешеный взгляд, при котором казалось, что парень сейчас даже и не вспомнит обо всех мешающих аспектах, а просто набросится на девушку; нравилось видеть, как меняется его лицо, и как хмурятся брови. Блондинка жизненно необходимо нуждалась в том, чтобы быть желанной, и не кем-то другим, что было не редкостью, а быть желанной только для него.

Любовь — это воздух в атмосфере. Всё вокруг теряет значение: всё становится просто невозможным без этой дрожи от взгляда, без смущения от «случайных» прикосновений, когда небо существует лишь для вас двоих, но вы — это намного выше небес. Юная любовь — это по-особенному прекрасно. Даже пошлость кажется самым чистым и невинным, что есть на всём белом свете.

Барский нервно сглотнул, почувствовав, как начала давить ткань джинс.

— Довела, звезда. Спишемся позже, — он резко захлопнул блокнот и вышел из купе.

Стоя в тамбуре, парень докуривал вторую сигарету, стараясь отогнать мысли, в которых он срывал этот чёрный комплект.

Как же всё-таки ему не хватало такой, как Ригель. Каждый раз он удивлялся, насколько она многогранна. Вечерами они всегда много разговаривали, узнавая друг о друге новое. Со стороны можно было подумать, что для Дария важен только секс, чему способствовали рассуждения многих учеников о том, насколько же громко стонет Гринграсс под ним. На самом же деле, во время поцелуя парень боялся положить руку выше положенного.

Для Барского Ригель была воплощением невинного ангела, и несмотря на то, как Русый хотел девушку, безумно хотел. Всегда. Он относился к ней как к фарфоровой, каждый раз останавливаясь, когда невинные поцелуи начинали переходить грань. Наедине с Ригель он другой. Находясь с ней, парень переставал быть в своей власти, смело передавая её в руки хрупкой, но такой одновременно бойкой блондинки. Это его и пугало.

Постепенно Дарий открывается всё больше, облачая настоящего себя. Для него быть самим собой — поистине тяжёлая задача. Единственное, чему он так и не смог научиться, — это говорить о своих чувствах. У Барского всегда была идеология: «меньше болтай — больше делай». Он видел, как порой девушку это расстраивает, но ничего с собой поделать не мог. Ему буквально на физическом уровне сложно произнести эти три слова — вместо них Русый показывает всё действиями: колдует каждое утро Ри кофе, прекрасно зная, что она жить без него не может; всегда накинет на неё кофту или мантию, если хоть случайно увидит, что та съёжилась. Для него выражение чувств — это точно не про слова.

Прибывая в своих мыслях, Дарий сразу и не заметил, что теперь стоял не один.

— Ави спит? — выдыхая дым, спросил Барский.

— Да, — ответил Барти, поджигая сигарету. — Слушай, долго ты ещё во мне подвох собираешься искать?

— Что ты, это я ещё мягко, — усмехнулся тот. — А вообще, я не ищу в тебе никакого подвоха. Раньше — да, но сейчас нет. Я же всё-таки не такой мудила, вижу, что Ави хорошо с тобой, втюхалась в тебя по уши. Ну и ты вроде нормальный, тоже спокойный, как раз для неё.

— Ри хорошо на тебя действует, я смотрю, — делая затяжку, промолвил Крауч.

— Ой да ладно, — театрально изумился он. — Просто ты сам прекрасно знаешь, что я с тобой сделаю, если обидишь Ави. Ригель точно будет за то, чтобы прибить тебя.

— Я никогда её не обижу, но и ты имей в виду, что за Ри я убью тебя и глазом не поведу, как и остальные. Поэтому будь добр сдерживать свой сладкий характер и не распространять его на неё. Я серьёзно, Дар, только попробуй ещё раз повысить на неё голос. — Они кивнули друг другу. — Заранее удачи тебе, когда будешь с её семьёй знакомиться.

— Она мне когда всё древо рассказала, я ахуел. Мне вот главное родителей там запомнить и бабушку её, на остальных мне начхать, хотя чувствую, что и остальных придётся учить.

— Это да, — Крауч звонко рассмеялся. — Главное — понравиться Цефейре. Тогда уже считай, что путь в их семью тебе открыт.

Так парни постояли некоторое время, обсуждая всё на свете. Кажется, пора и вправду зарыть топор войны. Перед выходом Дарий вдруг одернул Крауча:

— У вас уже было что-то? — слизериниц даже опешил.

— Тебе это настолько важно знать? — промолвил Барти, но, заметив, что Бурый настроен серьёзно, ответил: — Нет, не было.

— Ну и хорошо, — хмыкнул Барский.

— А у вас с Ри? — решил спросить второй, раз уж началась такая пляска.

— Нет, — сразу ответил Лев.

— Интеллектуальный диалог. Пойдём в купе?

— Ага.

***

— Бабуль! — прокричал Дар, заходя в дом. — Мы приехали!

— Ну и чего ты так орёшь! — послышался голос сверху. — Я же не глуха, не слепая, — причитала женщина, спускаясь к внукам. — Привет, хорошие мои.

Двойняшки набросились на неё с объятьями, только Барти остался стоять у двери, не зная, куда себя девать.

— Ты тоже иди сюда, хоть получше рассмотрю, — проговорила Марфа, и парень, поставив чемодан, исполнил указание.

— Здравствуйте, миссис Барская. Спасибо вам большое, что разрешили погостить у вас.

— Погостить, — она усмехнулась, уже прекрасно зная, что он останется здесь надолго. — Зови меня просто Марфой.

Бывшая Мороз внимательно разглядывала мальчишку — это было как некий ритуал. Крауч стойко выдержал её взгляд, и тогда женщина вынесла вердикт:

— Хороший ты.

Барские переглянулись — такую похвалу они то нечасто получали. Авигея радостно улыбнулась, всё-таки слова женщины имели вес, особенно учитывая то, что она не очень-то и простая.

— По поводу оставшихся ваших друзей, — начала старшая Барская, тяжело вздыхая, — комнаты я уже приготовила, будете на втором и третьем этаже, по двое, как раз поместитесь. Сейчас давайте вещи раскладываете и за стол.

***

— Ну что вы устроили на первое апреля, мне определённо понравилось, — смеялась женщина. Между собой все свободно говорили на русском, не зря же Крауч учил этот язык, за что, кстати, получил одобрительную ухмылку от главы семейства.

— А можно спросить? — промолвил Барти, и Марфа кивнула. — А как вы узнаёте обо всём? То есть, как это работает?

— Есть два варианта видений. Первый происходит принудительно: вот сижу я за столом, и в голове резко мелькают действия. А второй — по желанию: то же самое, первое апреля, я захотела узнать — и я узнала. Но так как внуки растут, у них появляются определённые тайны, и в их головы я давно не лезу, зная всё лишь поверхностно.

— Давайте лучше выпьем, — начал Бурый, поднимая рюмку с самогоном. В этот раз пила даже Ави, при чём добровольно.

Просидели они так до самой глубокой ночи, бабушка, видя состояние ребят, отпустила всех наверх, сказав, что уберётся сама.

Дарий был лишь слегка пьяным. Всё-таки, чтобы этому медведю напиться, нужно как минимум две бутылки самогона на одного, а не на четверых. Этим он был в Марфу — женщина тоже пила алкоголь, словно это компот.

— Спокойной ночи, самый лучший в мире брат, — чуть заикаясь, промолвила Ави, которую Барти придерживал за талию, чтобы она не упала.

— Ты там следи, чтобы она не буянила, — усмехнулся Барский и зашёл в свою спальню.

Пара же прошла в противоположную от Дария комнату. Парень уже поднял брюнетку на руки и положил на мягкую постель.

Русый разглядывал помещение, примечая каждую деталь: например, сухоцветы, которые торчали из книг, или то, как эти же книги расставлены в интересном порядке, понятном только для хозяйки.

— Барти-и, — протянула брюнетка. — Мне плохо.

Крауч тут же встревоженно подошел к ней.

— Что такое? — он навис над ней, внимательно осматривая, и девушка тут же потянула его на себе. Теперь русый лежал, а Авигея, ухмыляясь, сидела на нём. — Какая актриса.

— Ага, — она невинно закусила нижнюю губу и выжидающе уставилась на парня.

— Пить тебе всё-таки нельзя, — хмыкнул Барти. Его руки мирно покоились на талии девушки, как будто бы останавливая себя.

— Да-а, — и не дождавшись действий от юноши, она мягко и тягуче поцеловала его. Он незамедлительно ответил, прижимая её ближе к себе. А когда брюнетка сладко простонала ему в губы, Крауч перестал держать себя в руках и сильнее углубил поцелуй, проникая в её рот языком и исследуя всё, будто никогда ранее так не делал.

Руки парня теперь блуждали по всему её телу, просачиваясь под футболку и слегка сжимая грудь, на что девушка ещё сильнее выгибалась в спине. Ави откинула голову назад, и Барти припал своими губами к её шее, медленно спускаясь ниже, не упуская ни один кусочек её белоснежной кожи.

Сняв футболку с Барской, они поменяли положение, и теперь уже парень нависал над ней, продолжая покрывать её поцелуями. Остановившись, он посмотрел в глаза Авигее; она сбивчиво дышала.

— Я не хочу, чтобы всё произошло на пьяную голову, — мягко проговорил парень, — но если позволишь, я всё-таки доставлю тебе удовольствие.

Брюнетка нервно, сглотнув, качнула головой, показывая согласие. Русый мастерски расстегнул бюстгальтер девушки и, откинув его в сторону, припал губами к грудям. Ави протяжённо вздохнула, и Барти, не отрываясь, махнул рукой — наложив заглушающие и запирающие чары на комнату. Одной рукой он проникнул под юбку девушки и большим пальцем провёл по её белью.

Это было жутко приятно. Барская не сдерживалась во стонах, а глаза метались в разные стороны, не зная, за что зацепиться. Было слишком чувственно, слишком возбуждающе. Теперь не только алкоголь в крови опьянел, а ещё и действия парня. В такие моменты вся скромность и порядочность брюнетки куда-то терялась, освобождая место ещё неизведанной страсти, о которой она и думать не могла.

— Пожалуйста, — девушка не знала, о чём она просила. Но русый всё понял.

Барти отодвинул ненужную ткань и плавно вошёл в неё сперва одним пальцем. Авигея чувствовала себя желе в его руках; она просто извивалась из стороны в сторону от этих новых ощущений. Она хотела то сильнее выгнуться, то вновь почувствовать его губы. А когда второй палец оказался в ней, Крауч заткнул ей рот поцелуем, заглушая громкий стон.

Парень был тоже на пределе, его напряжение внизу давало о себе знать. Стоны девушки, её приоткрытые губы, глаза, которые то и дело закатывались от наслаждения — всё это сводило его с ума. В таком новом обличье брюнетка открывалась для него с другой стороны. Сейчас он грезил лишь о том, чтобы на пике она шептала только его имя.

Его пальцы двигались в ней то плавно, то сменялись на более резкий ритм, доставая до точки, приносящей ей истинное удовольствие. А кольца на них создавали неимоверный контраст: холодного железа и разгорячённой плоти. Русый вновь примкнул к её груди, слегка покусывая затвердевший сосок. Мышцы вокруг пальцев начали сжиматься, и следом наступил момент долгожданной кульминации.

— Боже, Барти-и, — простонала Ави, тем самым доставив удовольствие и юноше.

Ей никогда не было настолько хорошо.

Когда стоны стихли, а конвульсии тела прекратились, Крауч поднял на неё глаза и молча поцеловал, но уже томно и расслабленно.

***

— Давайте-давайте, — командовала женщина, протягивая руку.

— Ну бабуль, с перстнями мы в два счета тебе эту картошку выкопаем, — бурчал Дарий.

— То есть вы с магией, а Барти без? — саркастично проговорила она.

Дело было в том, что магией вне Хогвартса пользоваться было нельзя, но так как Барские не используют палочки и находятся на родной «волшебной» территории, на них это не распространялось. Авигея без вопросов сняла перстень и передала бабушке; старший же секунду поколебался, но всё-таки тоже отдал.

— Вот так, — ухмыляясь, сказала Барская. — Барти, милый, ты за старшего! Контролируй, чтобы всё шло как надо, но и сам не забывай работать.

Раздав указания, женщина вышла за забор. Она собиралась на очередную встречу, где жители Золотой Долины будут жаловаться, а Марфа будет решать их проблемы.

— Заебись, — буркнул бурый. — Внук я, а за старшего кого-то левого.

— Дар, ты помнишь, что было, когда за старшего был ты? — напомнила сестра.

Конечно, он помнил. Парень тогда забыл, где именно посажена картошка, и они выкопали все посаженные клубни цветов, которые, как ему показалось, были очень похожи. Старший тогда знатно получил: в одиночку всё посадил обратно, выкопал злополучную картошку, покосил траву и вместо старого деревянного забора поставил новый, железный. Само собой, всё без помощи магии.

Под чётким руководством Крауча они приступили к работе. Когда выдавалась возможность, парень подходил к Барской, чтобы оставить мягкий, а иногда и страстный поцелуй, от чего девушку чуть ли не в жар бросало. В те моменты она сразу вспоминала, что было прошлой ночью, и внизу живота затягивался тугой узел.

Неделя должна была быстро пролететь, особенно с такими-то развлечениями. Затем приедут друзья, и тогда все наконец повеселятся по полной.

Тгк/тт: ensoleil.l
🫶