Сбежать из тьмы| Гарри Поттер

Барская стояла уже несколько минут и пристально разглядывала своё отражение в зеркале.

Друзья поздравили двойняшек с днём рождения ещё час назад, а девушка всё не могла улечься. Дождавшись момента, когда Барти смог заснуть, она тихо прокралась в ванную. Никто из парней не был против того, что Авигея с недавних пор спит с ними в одной комнате. Брюнетка проводит здесь только ночь, а остальное время — в своей законной спальне.

Барская смотрела на себя, но не узнавала. Это не она сейчас глядит в зеркало встревоженными глазами — кто-то другой, чужой, но точно не она. Сны не прекратили её мучать, просто девушка научилась прерывать их, не желая знать, что в этот раз уготовила ей судьба. Ощущение, что любимый человек рядом, давало некую защиту и немую поддержку, но не убирало проблему полностью, как хотелось бы. Головные боли стали ощутимо меньше, но также никуда не делись. Они напоминали о своём существовании раз за разом — тогда, когда брюнетка ощущала себя нормальной.

Дыхание участилось. Барская старалась бороться с неимоверным, искушающим желанием — зависимостью. Находясь с друзьями, она множество раз прокручивала в голове детали момента, когда останется наедине и сможет сделать это вновь. Её кончики пальцев вздрагивали, а зубы кровожадно впивались в нижнюю губу, когда она вспоминала те ощущения. От этого хотелось волосы на голове рвать.

«Последний раз», — промелькнуло у Авигеи в мыслях. Девушка медленно вышла из ванной, направляясь к прикроватной тумбочке Барти — у него было множество разных зажигалок из-за страсти к курению.

Почему не поджигать палочкой? Как и Барской, ему тоже нравился огонь, только удовольствие он им приносил разное.

Брюнетка вернулась в маленькую комнатку, закрывая за собой дверь на замок, так и не заметив, что кое-кто всё-таки не спит.

Ави осела на пол и зажгла огонь — он и вправду восхищал. Косметические чары спали, открывая вид на уродливые шрамы разных размеров. На обоих запястьях — рваные и неровные — они каждый день, хоть и были скрыты магией, напоминали ей о своих ошибках и болях. Глаза наполнились слезами и, не сдержавшись, покатились по щекам, а затем и по серой футболке Барти, оставляя солёное море. Ей нравилось таскать его одежду — так она чувствовала себя ещё ближе к нему. Русого это умиляло, и он никогда не был против.

Розье, отложив какую-то нудную книгу, тихо поднялся с постели и подошёл к дверям ванны. Оттуда доносились едва слышимые всхлипы, а затем невнятный счёт: «один... два... три» — вновь всхлип и опять цифры. Блондин стоял и слушал, думая, как ему поступить. Дверь была заперта, но он быстро прошёл до тумбы и взял палочку.

— Алохомора, — шёпотом проговорил Эван и дёрнул дверь.

Барская не успела ничего сообразить, лишь откинула зажигалку куда-то под ванную и завела обожжённую руку за спину, другой же нервно вытерла слёзы. Парень закрыл за собой дверь и молча сел напротив. Внутри он максимально негодовал, но снаружи этого не показывал.

— Показывай, — промолвил блондин, прекрасно всё понимая. Авигея тяжело вздохнула и показала руку, на которую успела наложить чары.

Эван кинул неодобрительный взгляд на Барскую. Как же она сейчас хотела провалиться сквозь землю, хоть куда-нибудь, главное — исчезнуть из этой злополучной ванны.

— Дурака из меня не строй, снимай чары, — это было сказано таким тоном, которому было тяжело не повиноваться.

— Ави, — с нажимом проговорил тот, всё ещё держа её руку в своей. Брюнетка сдалась, и чары рассеялись.

Блондин внимательно осмотрел каждую руку, замечая совсем новую отметину. Он поднял взгляд на девушку, что вроде и смотрела ему в глаза, но в своих была лишь пустота.

— Давно? — кратко спросил Эван.

— Нет, — нагло соврала она, но под его напористыми глазами созналась: — восемь месяцев.

— Зачем? — спокойно продолжал парень.

— Эван, прошу, давай мы сделаем вид, что ничего не было, — взмолилась брюнетка.

— Ещё раз спрашиваю: зачем? — настаивал блондин. В его голосе так непривычно звучала серьёзность.

— Я не люблю о таком говорить, —

промолвила Барская, отводя взгляд в сторону.

— Хочешь, чтобы я Барти разбудил или, ещё лучше, Дара? — он шёл на крайние меры. Конечно, Розье никогда бы так не поступил, просто сейчас ему было важно заставить её говорить.

Авигея резко повернулась — её глаза блеснули ярко-синим, а по выражению лица можно было прочитать... страх?

— Мне так проще, — начала девушка, — мыслей слишком много, а физическая боль заглушает их. Почему не говорю никому? — словно прочитав немой вопрос Эвана, промолвила она, — потому что я не люблю говорить о своих чувствах. Они для меня то слишком запутанны, а объяснить их кому-то я точно не смогу. Я всегда решала все свои проблемы сама и не хочу это менять.

— Кто-то знает? — прозвучал следующий вопрос.

— Барти, но не всё, — прошептала Ави.

— Поделись со мной, — спокойно продолжал парень, — иначе потом другим будешь рассказывать.

— Ты серьёзно расскажешь им? — брюнетка нервно кусала губы.

— А ты что думала, я буду сюсюкаться с тобой? Нет, Ави. Я не славлюсь нежностью. Я не Барти, но и слава Мерлину, не Дар, поэтому даю возможность добровольно всё рассказать.

— Я не чувствую себя... вот не живу, а существую. Мысли подбрасывают всё больше тем для рассуждений: «могла ли я спасти родителей?», «лучше бы я тогда спрыгнула», «я никого не достойна», — начала Авигея. — Днём всё хорошо, я смеюсь и улыбаюсь, но по щелчку пальцев меня словно отрубает, и я ничего не ощущаю. Сны и боли стали чуть реже, но всё так же донимают меня и выкачивают всю энергию.

— Продолжай, — напомнил блондин, когда она затихла.

— Я чувствую себя виноватой, что не помогла маме и папе, что своим враньём обижаю Барти. Я боюсь того, что если он узнает всю правду, то он уйдёт. Он моё спасение. Мне с ним хорошо, но нельзя быть с человеком только из-за собственной выгоды. Я люблю его, очень сильно люблю, но моя отстранённость ранит его — я знаю это. Тогда профессор была права — я загублю и себя, и близких.

По щекам непрерывно скатывались обжигающие слёзы, но её лицо оставалось бесстрастным. Именно это и напугало Розье больше всего — не то, что подруга причиняет себе боль, а то, что она выглядит пустой. В душе ему было до невозможного жаль её. Он не понимал, как она могла так долго молчать. Блондин тоже привык слушать, но умел выражать свои чувства и мог выговариваться близким, а Ави просто не умела этого делать — она не привыкла.

Парень заключил её ладони в свои руки и, глядя в глаза, проговорил:

— Ты не должна молчать. Ты имеешь право говорить. — Вроде бы простая и банальная вещь, но в его словах чувствовался вес. — Говорить нужно не только о погоде и шутках, а о своих чувствах. Иначе ты полностью сожжёшь себя не только снаружи, но и внутри. Никакая физическая боль не поможет вернуть душу. Я не буду спрашивать, поняла ли ты меня, или брать с тебя обещание, что ты прекратишь это дело. Нет. Просто говори — и у тебя отпадёт надобность калечить себя.

— Спасибо тебе... — девушка смогла задышать полной грудью. Всё, чем она душила себя из раза в раз, впиваясь острыми когтями в артерию, она выложила начистоту. И стало легче, как будто она снова обожглась.

Они медленно поднялись с пола, и перед тем как выйти, Розье сказал:

— Я никому не скажу. — И уже закрывая дверь, добавил: — Попробуй принять сны, не считай их чем-то ужасным. Может, станет легче.

Барская кивнула и, умывшись, вышла следом. Сняв с себя оковы, которые носила так долго, брюнетка медленно легла рядом с Барти, крепко прижавшись к нему. Пробормотав сквозь сон что-то несвязное, он поцеловал её в макушку.

«Принять» — такова была последняя мысль Авигеи перед тем, как она заснула.

***

Все ученики Хогвартса, которые более-менее были знакомы с двойняшками, поздравляли их. Странным было лишь то, что их близкие отсутствовали. Утром все сослались на несуществующие дела и разошлись. Барские лишь молча пожали плечами. Они любили свой день рождения, но этот был первым в их недолгой жизни без родителей.

— Я отвечаю, они что-то готовят! — предвкушал Дар, радостно вышагивая по коридору.

— Возможно, — хмыкнула младшая. Её настроение было не таким весёлым, как у брата. Ночью произошло слишком многое.

Она впервые решила добровольно посмотреть свой сон. В нём мелькали смазанные картины, но отчётливо запомнился безликий незнакомец с лысиной, закутанный в чёрное, и длинный чёрный стол. Девушка старалась не пугаться и продолжила спать до самого утра. А проснувшись, с удивлением поняла, что впервые по-настоящему выспалась.

— Итак, сестричка, где мой подарок? — ухмыляясь, спросил старший.

Девушка закатила глаза, но достала из сумки красную коробочку и передала русоволосому брату.

— Очень многообещающе, — промолвил тот и остановился возле кабинета трансфигурации, где должен был пройти совместный урок их факультетов.

Парень медленно открыл крышку и застыл. Внутри оказался военный медальон дедушки, который раньше носил отец, а теперь принадлежал Дарию. Барский тяжело выдохнул — это был самый дорогой подарок в его жизни. Это была не просто железяка. Нет, дед получил его за заслуги, а бабушка провела над ним обряд на защиту, в надежде, что это спасёт мужа. Но судьба — штука тяжёлая. Отец с самого рождения не расставался с медальоном.

— Бабушка отдала его мне и сказала подарить тебе тогда, когда я посчитаю нужным, — проговорила брюнетка.

— Ави... — прошептал Дар и порывисто обнял девушку. Для него это было невероятно важно.

— Ну, а где мой подарок? — перевела тему сестра.

— Точно! — он хлопнул себя по лбу и достал из кармана ожерелье: золотую цепочку с кулоном. — Открой его.

Младшая изумлённо оглядела подарок и послушно открыла кулон. Внутри оказалась маленькая фотография всей семьи в сборе. Брюнетка не смогла сдержать слёз и уткнулась в грудь брата.

У этого ожерелья тоже была своя история: поначалу Марфа очень скептически относилась к выбору сына, а Аквила сильно переживала из-за этого. Но все её страхи развеялись в тот день, когда свекровь на свадьбе подарила невестке кулон с фотографией ещё пока троих членов семьи. Тем самым старшая Барская показала, что приняла её. Позже девушка сама заменила фотографию, когда дети немного подросли.

Когда двойняшки вдоволь наобнимались, они прошли в кабинет, ожидая начала урока. Но тут их подозвала к себе Минерва.

— Мисс и мистер Барские, поздравляю вас с днём рождения, — сказала женщина и передала им записку:

«Наши дорогие русские, прямо сейчас направляйтесь в подземелья!
Г.С.»

— Что же вы стоите? Идите, — улыбчиво промолвила профессор.

Они озадаченно переглянулись и, поблагодарив Макгонагалл, вышли из класса.

— И что это за загадочный аноним? — вслух размышлял русый.

— Ты серьёзно не понимаешь? — усмехнулась брюнетка. — Видимо, весь ум достался мне.

— Ебать... приплыли тапочки к дивану. Ещё чё скажешь? — смеялся тот.

У самого входа в подземелья их ожидал Гораций с подносом, на котором красовались две рюмки.

— Приветствую вас! — улыбчиво начал мужчина. — Поздравляю с днём рождения, — проговорил Слизнорт и вручил ещё одну записку:

«А теперь просим доказать, что вы и вправду русские. Затем можете смело направляться к гостиной Гриффиндора.
С.Г.»

— Вот это подгон! — парень резво схватил рюмку и выпил залпом. Младшая несколько неуверенно повторила его действия.

— Молодцы! — Гораций был доволен. Но кто же договорился со стариком о таком перфомансе, оставалось загадкой.

Барские немедля пошли к следующей цели. Там им сама Полная Дама объявила, что на целую неделю пароль в гостиную будет: «Барские — лучшие волшебники!». А затем добавила, что их ждут у коморки Филча.

— Пароль ахуенный! — радовался Дар.

— Ага. Жаль, что ты теперь о-очень редко там появляешься, — протянула Авигея.

— Зато все знают, кто лучший, — парировал тот, показав сестре язык.

Филч поразил не меньше. Он отдал все вещи, которые успел конфисковать у двойняшек, а именно: бутылку водки, различные конфеты с сильным действием, хлопушки у старшего и две жестяные баночки с сигаретами у младшей. Напоследок он буркнул «с днём рождения» и отправил их на кухню.

Дарий был в очень приподнятом настроении и даже оставил алкоголь мужчине в подарок, а Авигея — одну баночку. Филч даже покраснел, но с радостью принял подачки.

На кухне пуффендуйцев их ожидал шикарный борщ с салом от эльфов и, конечно, пара рюмок. Вкусно покушав, Барские направились на последнюю локацию от Г.С. или С.Г.

Последним местом оказалось излюбленное поле двойняшек. Но как только они вышли из Хогвартса, на их глаза тут же накинули чёрные повязки и, взяв под руки, повели в кромешной темноте.

— Вы там Ави крепче держите, она уже налакалась ваших подарков, — смеялся русый.

Чем дольше они шли, тем отчётливее становились перешёптывания.

— Готовы? — спросил неизвестный. Барские дружно кивнули. С их глаз сняли ткань, и, когда они привыкли к свету, перед ними предстала замечательная сцена.

В первой линии стояли самые близкие. Ригель держала в руках торт со свечами, кто-то из парней стоял с хлопушками, а кто-то держал наготове палочки. Народу собралось и вправду много, почти вся поляна была заполнена людьми с разных факультетов. На каждом дереве висела растяжка: «С днём рождения, Барские!». Все были в разноцветных колпаках. Стояли длинные столы с закусками и выпивкой, а ещё — диджейская стойка.

Все хором прокричали: «С днём рождения!» — и Гринграсс подошла ближе. Двойняшки радостно переглянулись и, нагнувшись к торту, чтобы загадать желание, задули свечи. Каждый пожелал разное, но пусть это останется их секретом.

Следом взорвались хлопушки, а небо раскрасили салюты. Все хлопали и кричали поздравления.

— Мы все поздравляем вас, но главными гостями являемся не мы, — промолвила блондинка и кивнула им за спину.

Брат с сестрой синхронно обернулись. Перед ними стояла бабушка.

— Бабуля! — синхронно прокричали они и накинулись на женщину с объятиями.

— Ну, сейчас задушите, — бурчала Марфа. Как же всё-таки не хватало её голоса! — Я к вам ненадолго. Долина загнётся без меня, как обычно никто не справляется.

Барские засмеялись. Следом старшая Барская достала две коробки и вручила их внукам.

— Откроете, когда будете наедине, — предупредила она и продолжила: — Вы знаете, что я всегда желаю для вас лучшего. Буду кратка, не люблю я эти сопли. — И это двойняшки тоже прекрасно знали.

— Дарий, мальчик мой, — она обратилась к парню, — безумно люблю тебя. Ты самый сильный и храбрый. Оставайся таким же и цени всех, кто принимает тебя. В честь дня рождения я сама лично принесла наливку и самогон. Но если ещё раз без спроса возьмёшь — домой можешь не приезжать.

Русый не смог сдержать улыбки.

— Авигея, девочка моя, — теперь настал черёд брюнетки, — несмотря ни на что, я люблю тебя. Ты большая молодец, что принимаешь себя. Продолжай и дальше. Цени людей, которые помогают тебе. Но на себя больше не злись, как бы тяжело ни было.

Ави сразу поняла, что бабушка имела в виду, и, слабо улыбнувшись, кивнула.

Марфа не говорила длинных речей, и, может, даже повторялась в выражениях, но смысл для каждого всегда был особым и проникал в самую душу.

— Высоцкая, кстати, тоже передавала поздравление, но сказала, что подарок вручит лично, — добавила она.

Эта новость ещё больше обрадовала. Барским теперь не терпелось узнать, что же приготовила Венцена.

— А сейчас мне пора, пока Альбус не решил опять скормить мне лимонные дольки. Знает же, старик, что ненавижу их. Нет, всё равно напирает... — бурчала женщина. — С днём рождения!

Её слова излучали неподдельную нежность, что было редкостью.

Старшая поцеловала каждого в щёку и, сказав напоследок: «С вашими товарищами ещё летом пообщаюсь», хлопнула в ладоши и скрылась в чёрной дымке.

Появление бабушки стало для двойняшек большой неожиданностью, но такой нужной неожиданностью.

***

Вечеринка была в самом разгаре. Шум стоял неимоверный, но благодаря куполу невидимости и заглушающим чарам, которые наложила Марфа, ребята могли ни о чём не беспокоиться. Тем более, если женщина ещё и алкоголь предоставила.

— Я обожаю вашу бабушку! — прокричал Басти, выпивая очередную рюмку самогона.

— Она просто чума! — поддержал брюнета Сириус.

Было непривычно видеть вместе отдыхающих змей и львов. Но двойняшек это особенно радовало — их друзья были все вместе.

— Я побаивалась её, — рассмеялась Гринграсс, танцуя рядом с русым.

— Да, у неё взгляд такой пронизывающий, — согласился Регулус.

— Да она добрая, — заверил всех Барский.

Парень, по традиции, выполнил своё коронное сальто, но в этот раз он особенно выделился — сделал его с дерева. Нужно было видеть перепуганные лица Ави и Ри. От последней он, кстати, получил хороший подзатыльник.

Обычно все дни рождения проводились в гостиных именинников. Но друзья разузнали, как двойняшки праздновали прошлые торжества на Урале, и поняли, что это абсолютно резонирует с их обычными вечеринками.

Тогда они все дружно собрались и придумали план.

Солгали бы, если сказали, что устроить это было легко. Но им очень помогла бабушка Барских, которая со многими договорилась. От ребят оставалось лишь всё организовать. С Марфой толком никто не пообщался: она подозвала только братьев Блэк и сказала им что-то своё. О чём был разговор, никто не знал, но после него парни выглядели озадаченными.

— Ты танцевать-то будешь? — игриво спросил Розье, подмигивая Гринграсс.

Но та не успела и слова вымолвить, за неё тут же ответил Дарий:

— Она мне лично станцует.

Блондинка только закатила глаза.

Всех очень поразил такой формат вечеринки. И думается, что на следующий день каждый будет об этом говорить, а те, кто не пришёл, будут кусать локти.

Подарков было множество, все даже не перечислить. Но всё-таки для двойняшек самыми запоминающимися стали сюрприз от бабушки с таинственными коробочками и подарки друг от друга. Это было что-то очень сокровенное — то, что хотелось пришить к сердцу намертво и никогда не отпускать.

Барская переглянулась с подругой, и когда их парней как бы невзначай отвлекали разговорами, девушки быстро метнулись к деревянному столу в искушающем желании станцевать. Только когда музыка сменилась, до ребят наконец дошло.

— Ну вы и сучки, — буркнул Барти.

— Впервые в жизни согласен с тобой, — проговорил Дарий.

Все уставились на двух девушек, уже вовсю танцующих в чрезвычайно коротких платьях. Нужно отдать должное парням: они продержались ровно две минуты — в честь праздника. Но когда заметили, как на них смотрят, сдержаться уже не смогли.

— Всё, звезда, возвращаемся с неба, — промолвил Барский, закидывая блондинку на плечо. Она, впрочем, не была огорчена. У девушек просто была цель — вывести их на эмоции.

— Mon âme, (моя душа) — лишь ласково сказал Крауч, и Авигея сама прыгнула к нему в объятия.

Потом Рабастан попытался повторить сальто, но его попытка не увенчалась успехом, и со стола он свалился прямо на братьев Блэк. Все долго бурчали и сошлись на том, что Дар обязан научить его.

Веселье продолжалось до глубокой ночи. А потом народ постепенно начал расходиться, не забывая напоследок ещё раз поздравить Барских. Это было незабываемо, и каждый ещё долго будет вспоминать этот вечер, плавно перетекающий в ночь.

***

Сейчас Дар сидел на постели и держал в руках ту самую коробочку. На его плечо опустилась голова блондинки. Девушка нежно погладила его по плечу и промолвила:

— Откроешь?

— Да, — с этими словами русый медленно раскрыл подарок. Увидев содержимое, он резко захлопнул коробочку. Внезапно вскочил с кровати и отошёл к окну.

— Что там? — тихо спросила Ригель, не успев ничего разглядеть, и поднялась следом.

— Перстень матери, — отозвался он.

Девушка на мгновение застыла, но в следующую секунду обвила его торс со спины. Барский тяжело дышал, но сцепил их руки, принимая поддержку. А она просто была рядом и раз за разом ласково зацеловывала его в спину.

Это было тяжело принять даже старшему. Так каково же сейчас младшей?...

***

— Откроешь? — настаивал русый, наблюдая за тем, как девушка уже минуту просто держит коробочку. Пара в обнимку восседала на кровати. Барти мягко поцеловал её в висок, убрав выбившуюся прядку волос за ухо.

— Да, — она открыла и тяжело выдохнула. Слёзы сами начали скапливаться, а в голове мгновенно проносились все счастливые моменты с семьёй.

— Это?.. — слегка озадачился Барти.

— Перстень отца, — тихо вымолвила брюнетка и шмыгнула носом.

— Тише, petite, маленькая — он крепче прижал её к себе и накрыл одеялом. Рядом с ним она ощущала себя словно под куполом со всеми возможными чарами и заклинаниями.

— Прости меня за всё, — всё так же тихо сказала девушка.

— Конечно, прощаю, — сразу ответил русый, не понимая, за что она извиняется. Но ей было за что.

В этих самых коробочках, на дне, также лежали краткие записки:

«Подаришь той, кого будешь видеть своей женой. Я знаю, что ты давно решил, кто ею будет».

«Подаришь тому, кого видишь своим мужем. Только не ври ему больше, он очень тебя любит».

Тгк/тт: ensoleil.l
🫶