Глава 3
С этого дня эта сумасбродка тщательно готовилась к тому мигу, когда ей выпадет возможность приворожить Кея. Она вовсю улыбалась невысокому, худенькому и нескладному Сеточкину и сходила с ним на свидания целых четыре раза. После каждой встречи она приходила ко мне или звонила по телефону и начинала жаловаться на то, как скучно ей было с этим "писклявым комаром-задохликом". Общественность в университете с недоумением считала, что наконец-то Журавль выбрала себе постоянного спутника. Для всех оставалось загадкой, почему местная красавица-милашка предпочла прочим знатным мэнам столь щуплого и посредственного молодого человека с кафедры журналистики.
Одновременно с этим она делала с помощью Сеточкина себе временное журналистское удостоверение от газеты университета. Газета наша называлась "Созвездие" и выходила каждую неделю. С помощью того же Сеточкина и каких-то его знакомых Нина договорилась о том, что будет присутствовать на пресс-конференции, которую собралась проводить группа "На краю".
Хищница терпеливо ждала свою жертву.
К тому же Нинка обегала кучу салонов, накупила новой одежды и обуви. Меня она тоже терроризировала изрядно. По всем магазинам я ходила вместе с ней и всячески отбивалась от подарков щедрой ко мне подруги. При всем при этом она оставалась спокойной, как удав, а я пыталась над ней подтрунивать, но вывести Журавля из себя так и не смогла.
А еще из-за врожденной вредности Нина решила построить глазки Анатолию, чтобы проверить качество наложенных на него чар. Результат ее обрадовал. Несмотря на то, что тот отказался идти с ней в кино, настроение подруги было просто замечательным.
- Вот как классно, правда? - говорила она мне в универе. У нас было окно, и вся наша группа вместо того, чтобы присутствовать на семинаре по уголовному праву, шаталась по всему зданию родного учебного заведения.
- Ага... Невероятно классно. Почти через два месяца экзамены, - грустно проговорила я. - А я вообще ничего не знаю...
- Ох, темнота, - вздохнула подруга, - рядом с тобой я чувствую себя человеком из эпохи Просвещения, попавшего в глубокое Средневековье.
- Чего? Какого еще Просвещения? - Не поняла я.
- О, Всемилостивый! Только не говори мне, что ты ничего не знаешь о Просвещении!
- Где-то слышала, - задумалась я, - но совсем забыла, когда это было, и что там делали.
- Там просвещали таких, как ты, отсталая, - бестактно сказала Нинка и заржала.
- Сама отсталая.
Я обиженно стала смотреть в пол, на котором виднелись куски засохшей грязи - весна в этом году выдалась ужасной.
У Нины память просто зверская. Ей один раз стоит посмотреть на текст или послушать его, как она моментально все запоминает. И на лица у нее память едва ли не фотографическая. Может быть, это и стало причиной ее мстительности - подружка помнила все плохое, что делал ей человек. Один раз, в третьем классе, ее обозвала старшеклассница. Журавль умудрилась запомнить это и когда в прошлом году встретила повзрослевшую обидчицу из школы в университете - та стала аспиранткой, то умудрилась отбить у нее жениха.
- Ну, Катька, даешь! А еще из интеллигентной семьи!
- Из какой такой интеллигентной семьи? - взорвалась я.
- Ну, мама вас считает интеллигентами, - нашлась тут же девушка. - Она все говорит, а остальные ей поддакивают: какая хорошая, дружная семья у твоей подруги. Интеллигентная! Папа - знаменитый художник, старший брат - дизайнер. Ну, это Леша маме моей представился твоим братом, а она поверила, - пояснила подруга, хорошо передразнивая высокий голос собственной мамы. - И бабушка у них в Союзе писателей России, и дедушка - военный. И Катенька, наверное, такой же интеллигентной будет.
- Не будет, - мрачно сказала я в ответ. Тетя Соня - мама Нинки, почему-то считала нашу семью очень приличной и воспитанной.
- Катенька у нас будет знаменитым адвокатом, - хлопнула меня по плечу подруга.
- Тоже не будет, - огрызнулась я, все еще обиженная на "средневековье".
- У тебя рожа, как у недовольного ежа! - захихикала Нинка. - Запоминай, пока я жива, порядок культурных эпох. Античность, Средневековье, Возрождение, Просвещение. Не позорься больше.
Я поморщилась.
- Ой, не надо лекций мне читать.
- Ути-пути, наш будущий адвокат обиделся, - ласково погладила меня по волосам Нинка и тут же заметила. - Шампунь поменяй.
- Я вообще юристом не хочу быть, - сказала я.
- А на фига ты тогда сюда поступала? - сердито сдвинула умело подкрашенные брови Нинка. - И меня за собой потащила?
- Это ты сама себя потащила. Какая разница? Куда поступила, туда поступила.
Я не стала рассказывать ей о том, что на юрфак меня едва ли не насильно отправил собственный дядя. В то время деканом факультета была одна из его молодящихся любовниц, которая запихала меня на бюджетное место. Если я скажу это Нинке, то она меня точно засмеет. Она, кстати, после школы вообще никуда не хотела поступать и говорила, что будет моделью. Дядя Витя (папа Нинки) категорически заявил, что он в таком случае содержать ее не будет, ведь, по его авторитетному мнению, средняя дочь еще не доросла до каких-то там моделек. Обиженная и обозленная блондинка долго думала, где же будет учиться. Окончив школу с золотой медалью и превосходно сдав ЕГЭ, подруга могла поступить практически куда угодно. Я долго теребила ее, спрашивая, куда она направит свои стопы тридцать восьмого размера (и это при росте 179 сантиметров!), но девушка только отмалчивалась. Я даже на нее за это обиделась и не разговаривала.
Каково же было мое удивление, когда я пришла в университет 1-го сентября и первым делом встретила у входа ухмыляющуюся Нинку.
- А вот и я, - сообщила она мне торжественно. - Мне скучно будет одной учиться. Ты рада?
Тогда я и поняла, что испытывают ребята из гоголевской комедии "Ревизор" в последней знаменитой сцене.
А вот родители Нинки подумали, что это я потащила ее учиться на такую серьезную, по их мнению, специальность, отговорив их дочь от сомнительной карьеры модели, и стали относиться ко мне едва ли не как к родственнице.
Подруга продолжала наседать:
- Ну, так я не поняла, ты от нечего делать решила в юристы идти, а?
- Да буду-буду я юристом, - сказала я ей в ответ, и чтобы отвлечь ее внимание, добавила:
- Гляди, твоя любимая одногруппница Ольга со своим Анатолием.
Эти двое, держась за руки, прошли мимо нас, ничего не видя и не слыша - настолько были заняты друг другом.
- Фу, - поморщилась Нинка. - Влюбленные. Аж противно. Вот видишь, как ей повезло, Кривому Носу. Если я это проделаю над Кеем, то он точно моим станет. Увидит и обомлеет.
- Пока что от тебя млеет твой Сеточкин.
- Не напоминай мне об этом выродке человечества! - потеряла привычное хладнокровие подруга и выхватила вдруг у меня из рук бутылку колы.
- А чего вдруг? Все вокруг, между прочим, вас знатной парой считают... - продолжала я.
- В прошлый раз мне пришлось вынести пытку! Этот кадр полез ко мне целоваться! Могильное проклятье. Он даже не знал, что изобрели жвачку! Фу-у-у! - она резко открыла крышку от газированной воды, а та, жизнерадостно шипя, полилась на ее новый светлый свитерок, приобретенный в модном магазине не ранее, как вчера.
- Твою ж дивизию, а! - не по-женски выругалась Нинка, нашаривая салфетки в своей новой бездонной сумке. Ее настроение портилось все сильнее. - Что за день сегодня такой? Но ничего, я все ради своего Кея вытерплю.
- Фанатичка ты все же, - помогала оттереть от колы свитер я.
- Завистница.
- Клоунесса.
- Крети... а тебе чего здесь надо? - рявкнула вдруг подруга.
- Ты чего? - аж вздрогнула я, проследила за ее недобрым взглядом и обернулась. Возле нас стоял все тот же Антон. В мешковатой толстовке с капюшоном, потертых джинсах, с рюкзаком за плечами, с большими глазами, скрывающимися за стеклами очков, он вообще больше походил на школьника-старшеклассника, чем на студента.
- Чего стоишь? - нелестным тоном спросила подруга у парня. - Иди, куда шел.
С теми, кому Нинка отказывала, она вела себя по хамски - то есть показывала истинную себя. Вроде бы как раз не нужен ей этот человек, так и незачем перед ним строить из себя ангела.
Антон несмело, но по-доброму улыбнулся. Пальцами, наполовину скрытыми длинными рукавом толстовки, он поправил очки в черной толстой оправе.
- П-привет, Нина. - Несколько заикаясь от волнения, начал он. - Я хотел бы тебе...
- Что хотел бы? - волком уставилась на парня Нинка.
- Ниночка, я хотел бы...
- Слушай, мальчик, иди-ка ты отсюда со своими хотелками, - бесцеремонно перебила его моя подруга. Парень несколько оторопел, но все же продолжил:
- Сделать тебе подарок... Сегодня день анг... - Он опять замолчал, видя какими злыми глазами смотрит на него "истинное лицо" Журавля.
- Какой анг? - Прервала его девушка. - Ты задолбал меня, честное слово! Чего надо?
- Нин, да ладно тебе, - тронула я ее за руку.
- Прости... Я хотел подарить тебе подарок, - не мигая, смотрел в лицо злющей Нины Антон и медленно протянул небольшой нежно-фиолетовый сверток, который все это время держал спрятанным за спиной.
Нина взглянула на подарок, который, кажется, своим внешним видом ей совсем не понравился, скорчила какую-то страшную гримасу, подняла выразительно брови и сказала:
- Выброси. Вот дурак. Что там?
- Конфеты... - прошептал он едва слышно.
- Наверняка дешевка, - презрительно скривила ярко-накрашенные губы Журавль. - Мне такое дерьмо не нужно. И вообще, запомни: я люблю успешных, богатых и красивых. Ты не попадаешь ни под одну категорию, неудачник. Я в туалет, - бросила она мне без перехода, - эта проклятая кола везде. И, Кать, позаботься, пожалуйста, о том, чтобы к моему приходу этого несчастного здесь не было.
Спрыгнув с высокого подоконника, где мы, собственно и сидели, она, громко стуча каблуками, удалилась. Мне стало неловко. Протянутая рука молодого человека так и застыла в воздухе. На его губах застыла полуулыбка. Наверное, ему неприятно. Мне бы тоже было неприятно на его месте...
- Извини, ты просто подошел в самое неподходящее время. У Нины сегодня... э-э-э... плохой день. - Сказала я.
Он молчал, склонив голову так, чтобы я не видела его глаз, скрытых длинной челкой.
Вот же ситуация, а!
- Руку-то опусти, - посоветовала я. - Антон, не обращай внимания на нее, в душе Нина очень хороший человек, только резкий. Она просто постеснялась взять твой подарок, поэтому и повела себя так. Вот.
О, что я же чушь несу. Постеснялась взять, как же! И одновременно унизила. Ну что же такое? Почему Нинка унижает и обижает, а виноватой я себя чувствую? Я что - мать Тереза?
Я посмотрела на виднеющиеся из-под светлых волос широкие дужки очков и почему-то вспомнила собственного брата. А если бы его кто-нибудь такой же умный, как Нинка, унизил бы? Конечно, сомневаюсь, что братец способен признаться в чувствах кому-то кроме собственного системного блока, ну, или материнской платы, на худой конец. Но все же... Мой родственничек и этот паренек, похоже, одного поля ягодки - оба неуклюжие и зашуганные обществом ребята.
Мне стало жалко этого Антона. К тому же он показался мне по-своему милым.
- Антон, не переживай ты так, - я вновь принялась говорить ему, стоящему с опущенной головой, слова утешения бодрым голосом, - найдешь другую девушку. А у Нины характер сложный. Да... Она и послать может. И таких трехэтажных матов наговорить, что потом аж уши вянут. Давай свой подарок. Я передам его этой сбежавшей зануде. Давай, не бойся.
Я аккуратно взяла из его рук шуршащий оберткой сверток. На миг наши пальцы коснулись друг друга. Я вдруг замерла на мгновение, а когда посмотрела на парня, то заметила, как вдруг его плечи дернулись, а подбородок опустился еще ниже. Я вдруг поняла, почему он так до сих пор не поднял головы.
Мальчики не любят, когда девочки видят, что они плачут.
О, Боже!
Он что, плачет??
Даже мой брат последний раз плакал в 13 лет, когда сломал ногу, неудачно поскользнувшись на банановой кожуре в коридоре.
Или, может быть, просто я не видела слез Эдгара?
- У нее сегодня день Ангела, - просто сказал Антон, словно перебивая тишину. Голос его был тихим.
- Да? Э-э-э... Ладно, - не зная как поступить, неуверенно произнесла я. - Я поздравлю ее от тебя. Просто не бери в голову случившееся.
Он очень медленно кивнул мне.
- Вот и отлично. А я пойду, хорошо? Подарок Нина с удовольствием съест - ты не думай. Она жуткая обжо... сладкоежка! Ну, пока!
И я неожиданно для самой себя улыбнулась ему и быстрым шагом направилась в сторону туалетов, чтобы встретить Нинку там. Если она узнает, что взрослый парень из-за нее разрыдался, она всему универу об этом растрезвонит.
Мне казалось, что Антон пристально смотрит мне в спину, но когда я все же оглянулась, его в коридоре уже не было.
Подругу, мрачно оглядывающую себя в большое зеркало, нашла в туалете. Ее свитер был безнадежно испорчен.
- Катрина? А я домой пойду. Не смогу отсидеть в таком убожественном виде еще пару.
Об Антоне она больше не вспоминала. Подарок я ей отдавать не стала - выкинет же еще, а мне отчего-то не хочется, чтобы она делала это.
Прости, парень, если обнадежила.
Нинка не вспоминала больше об Антоне, зато это пришлось сделать мне. И произошло это уже через два или три дня. Почему мы встретились опять, и почему наша встреча была именно такой, я не знаю. Может быть, нам просто суждено было встретиться вновь?
Я, разговаривая по телефону, переходила улицу. Обе руки у меня были заняты: в одной держала мобильник, в другой - объемный пакет с книжками. Это была учебная литература, которая понадобилась мне для выполнения одного из многочисленных практикумов. Хорошо, что большая городская библиотека находилась совсем недалеко от моего дома. Честно сказать, обычно все эти практикумы помогала мне делать Нинка, но на этой неделе ее общее количество тараканов в голове невероятно повысилось, поэтому она почти совсем забила на учебу - все готовилась к встрече со своим любимым принцем со странным холодным именем Кей. Вот же у человека упорство, вот же стремление! Поставь она перед собой задачу завоевать Нобелевскую премию, у нее и это получилось бы.
Я шла, разговаривая с подружкой Настей по телефону, и не думала ни о чем плохом. А плохое случилось почти что незамедлительно.
Перед проезжей частью пришлось остановиться - пешеходам мрачно горел красный свет. Даже пришлось немного отойти на тротуар - из-за многочисленных дождей дорога была единой сплошной лужей, и брызги грязной воды так и летели из-под колес пролетающих мимо авто.
Рядом со мной стояло еще несколько человек: немолодой курящий мужчина, две бабульки, одна из которых держала за руку непослушного внука, явно желающего искупаться в луже, и паренек-эмо с большими наушниками на черных крашеных волосах.
- Нет, Настя, - говорила я в трубку, не обращая внимания на окружающих, - я даже не знала об этом! У тебя новый парень на примете? А как ты...
И в это время какой-то дурак на той стороне решил перейти дорогу, не дожидаясь зеленого. Он, не слишком думая о возможных последствиях, неспешным шагом поперся через проезжую часть. И этого смертника едва не сбила ярко-фиолетовая машина, успевшая затормозить, но все же слегка задевшая парня. Он, естественно, упал на дорогу, под громкое оханье бабок. Кажется, не пострадал. Зато в фиолетовую машину чуть было не врезались две другие. Все это произошло едва ли не за долю секунды.
Люди вокруг зашептались, заволновались.
- А чего там дядя в луже сидит? - немедленно заныл ребенок. - Я тоже хочу туда.
- Помолчи, Саша, - поморщилась его бабушка. - Это плохой дядя.
- Самоубивец, что ли? - неодобрительно спросила вторая старушка. - Развелось иродов...
- Дурак он, а не самоубивец, - хмыкнул дядька
Эмо с очень сочувственным видом поглядел на жертву неудавшегося самоубийства и тяжело вздохнул. Он еще бы руку ему пожал в знак солидарности!
Тем временам загорелся зеленый, и все поспешили перейти улицу. Из фиолетовой машины вылезла тетка в дорогом пальто и с красивой, только что уложенной у парикмахера, прической. Она, заламывая руки, бросилась к пострадавшему, сидевшему на коленях прямо на асфальте.
- Я вас не убила? - кричала она истерически. - Как вы?! Что с вами?
- Смотреть нужно, куда бежишь, придурок! - были настроены не столько миролюбиво водители из других машин, которые чуть не попали в ДТП. - Вот же козел!
- Женщина за рулем - вообще упадок общества, - вставил какой-то из мужчина в авто. - Не орите на пацана.
- Со мной все в порядке, извините, - говорил чуть не рыдавшей от ужаса женщине в пальто парень, поднимаясь с асфальта. Кажется, его слегка шатало.
Я, до этого, как и все глядевшая на молодого человека со смесью жалости и испуга, вдруг поняла, что где-то слышала этот голос. И темно-зеленая куртка кажется знакомой... И фигура, и прическа...
- Настя, я тебе потом перезвоню, - поспешно сказала я в трубку и тут же приблизилась к парню.
- Ты! - обличительно ткнула в него пальцем я. - Это ты же Антон! Эй, ты как?
Это точно был он. Увидев меня, одногруппник даже попятился.
Чего это у него лицо такое отстраненное? Наверное, от страха, как и расширившиеся зрачки (это я чуть позже углядела).
- Мальчик, ты в порядке? - продолжала взывать к нему владелица фиолетовой машины. - Может, в больницу?
- Нет-нет. Не надо, - кинул на нее затравленный или задурманенный взгляд тот. - Извините, я не хотел.
- Ты, правда, в порядке? - сочувственно спросила я.
- Вы его знаете, девушка? - обрадовалась женщина. - С ним все в порядке?
- Э-э-э... наверное, - внимательно посмотрела я на вроде бы живого и не покалеченного парня, опустившего голову, как нашкодивший котенок.
- Девушка, милая, присмотрите за ним, а то я на свадьбу к сестре опаздываю!
- Конечно! С ним все хорошо. Кажется...
- Вот, возьмите мой номер телефона, - сунула почему-то мне визитку она. - Если что, я оплачу медицинские услуги!
Усевшись в свое красивое авто, она умчалась. А мы, наконец, оказались на другой стороне улицы. Я с жалостью посмотрела на Антона. Его куртка и штаны были мокрые и грязные. На ладонях виднелись ссадины.
- Нигде не болит? - спросила я сочувственно.
- Нет, - помотал головой он, все такой же, наверное, из-за случившегося, отстраненный.
На раздумья мне хватило пары секунд. Почему бы не помочь человеку?
- Пошли, чучело садовое, со мной. - Как можно более решительно заявила я. - Ты чего, дальтоник? Цвета не различаешь, что ли, у светофора? Ну же, пошли.
- Куда? - обронил он, но послушно пошел за мной.
- Туда, - кивнула я в сторону своего дома.
Только тогда, когда мы оказались на безопасной дороге, я вдруг поняла - этот чудик хотел совершить самоубийство! И единственная причина такого странного поведения этого парня - моя собственная лучшая подруга. Наверное. Мало ли какие у него еще неприятности в жизни есть? Я ведь о нем почти ничего не знаю, хоть мы и учимся в одной группе с первого курса...
Я похолодела. Несчастные влюбленные - странные создания. Мало ли, на что он способен? Ведь бросился под машину, хотя все обошлось. А если завтра он с горя таблеток наглотается? Или утопиться вздумает? А что, мост у нас высокий, хороший. Прыгай, не хочу.
И как раз вчера по местному телеканалу показывали длиннющий репортаж о самоубийцах: по статистике, в год из жизни добровольно уходят около одного миллиона человек. Жителей нашей страны - около пятидесяти пяти тысяч. За последнее десятилетие число самоубийств среди молодежи выросло в три раза, и одна из главных причин этого - неразделенная любовь. К тому же наша страна занимает первое место по количеству подростковых самоубийц. А, да, и мужчины доводят это дело до конца куда чаще, чем женщины... К тому же считается, что большой процент ДТП с единственной жертвой - фактически суициды.
Вспомнив все это, я похолодела и сжала руки в кулаки. Тропинин, ты что, дурак?!
- Эй, - окликнула я однокурсника, - ты специально это сделал?
Антон очень медленно кивнул. Расширившимися зрачками он глядел прямо на меня, склонив голову, и молчал.
Мои страшные догадки подтвердились. Теперь надо во что бы то ни стало отвлечь его от грустных мыслей. Почему этим должна заниматься именно я, я в тот момент не думала. Просто хотела помочь парню.
- Куда мы? - вновь спросил он тихо.
- Пошли ко мне, одежду почистишь, - вздохнула я. - Я как раз недалеко живу.
- Но... - попытался, было возразить этот неудачник.
- Не бойся. У меня дома только брат. Вы с ним роста одного, он тебе одолжит одежду.
- Я не хочу тебя беспокоить. - Почти прошептал он.
- Ты меня и так уже побеспокоил. Пошли-пошли. Мой дядя вчера вкусные пирожные сделал. Попробуешь.
Ой, что же я за чушь несу? Леша действительно сделал пирожные. Но, думаю, этому Антону от такого заявления радостно не будет.
- Пошли. - Я улыбнулась во все зубы, хотя мне было страшновато. - Тут пару минут всего идти.
И он пошел. Двигались мы странно. Я впереди, а он позади меня, ступая след в след. Ну, прямо как собачка. Иногда я оборачивалась на него, и пару раз видела, как он прикрывает закушенные губы ладонью. Ему плохо?
Вот же Нинка гадина! Сама напортачит, а я разгребай! А ведь моя подружка сейчас сидит в салоне красоты - ей то ли новый дизайн ногтей делают, то ли прическу. Я же тут фактически психологом-спасателем работаю. Но все-таки, как можно взять и оставить на улице несчастного человека, похожего на котенка со светлой шерсткой?
- А вот и мой дом, - радостно изрекла я, указывая на родную двенадцатиэтажку. - Мы на последнем этаже живем. Вид с окна - закачаешься! Посмотришь сверху на мир, на реку, на городской парк, и жить хочется. - Выделила я слово "жить" интонацией.
Антон почему-то неуверенно улыбнулся. А я обрадовалась этому, и сама не поняла, почему.
- Нас ждут препятствия, - честно предупредила я. - И путь наш будет далеким. Лифт сломан уже второй день, и идти надо пешком. Но если ты устанешь, мы остановимся и отдохнем, - коварно добавила я. Обычно никогда не говорю таким тоном, но около Антона во мне прямо-таки просыпается желание ехидничать.
Или привлекать к себе его внимание?
- Я не устану, - ответил он и поправил свои очки.
- Ну и хорошо. А я устану. Я совсем не спортивная. Вот Нинка - другое дело, она... Ладно, не будем о неприятном, - я поняла, что сболтнула глупость про подружку. Ее сейчас вообще лучше не упоминать при этом потенциальном самоубийце.
Господи, как он вообще до такого додумался?
До квартиры мы добрались на удивление нормально. Он дошел, я доползла. Где-то на этаже третьем Антон заметил тяжелый пакет у меня в руках и по-рыцарски взял его. Я, честно говоря, думала, он надорвется вместе с этими книгами и мне придется нести и их, и одногруппника, но ничего страшного не произошло. Парень даже тяжело не дышал после двенадцатиэтажного забега и шагал легко и быстро. А я, когда мы оказались на нашей лестничной площадке, думала, что умру.
- Вэлком, - открыла я перед ним дверь, и Антон, осторожно оглядываясь, зашел.
- Не пугайся и не кричи, - участливо предупредила его я.
- Чего? - удивленно произнес он.
- Я сейчас в оборотня превращаться буду, - я засмеялась. - А если серьезно, то по всему коридору навешаны ужасные картины.
И я, нашарив в темноте, включила свет.
- Кто меня потревожил? - громовым басом разнеслось над нашими головами. - Убью на хре-е-еен!
- Это что? - опешил Антон и стал оглядываться.
- Это не что, а кто, - мрачно ответила я. - Один дурак, которому скучно просто так жить. Вообще, это просто прикол такой - когда свет включаешь, слышится голос. Все пугаются, - я не стала вдаваться в подробности.
На самом деле постарался один из многочисленных папиных друзей. Это он так нас на прошлое Первое апреля разыграл: свистнул ключи у Томаса-раззявы, пришел, когда дома был только Эдгар, и подсоединил к выключателю какие-то проводки и схемки. Брат его не выдал. Более того, помог: записал голос дяди Бори (так звали этого мужика) на компьютер и переработал его. После они уже вдвоем поколдовали над проводками, и получилось то, что получилось. Включаешь в коридоре свет - орут про хрен.
Когда этот ор услышали мы с Нелькой, придя из кино, то от страха аж присели. Когда его услышал Леша, он подумал, что ошибся квартирой и выбежал вон из дома, испугавшись возмездия злых хозяев. Когда в гости заглянула бабушка, ей чуть плохо не стало, и она очень ругалась на ни в чем не повинного папу. Только на двоих человек на моей памяти этот проклятый голос не произвел впечатления. На родителя, который ввалился в квартиру в больших наушниках, на полной громкости слушая свой тяжелый метал (да-да, он слушает именно его, обожая как группы своей молодости, так и вполне современные). И на Нинку, которая даже не вздрогнула, услышав этот кошмар - она только расхохоталась.
За год мы привыкли к идиотскому крику и не обращали внимания. Даже гостей забывали предупреждать.
- Здорово, - сказал Антон, разглядывая наш дом с искренним любопытством.
Я уже говорила, что папа-художник развешивает свои полотна по всему дому. Обычно перед приходом гостей я их снимаю, чтобы не травмировать нежную психику людей. Но Антону придется потерпеть. Кто же знал, что я его встречу и домой приведу?
- Напротив тебя висит Чуня. Не пугайся. - Начала экскурс по картинам я.
Около входной двери находилась небольшая прихожая, от которой шел длинный коридор, заканчивающийся дверью в туалет. Креативный родитель сделал так, что никто и не догадывался, что это дверь ведет к "белому другу". Он повесил на нее длинную прямоугольную картину под названием "Нежный оборотень-хранитель". Как говорил сам папа, он изобразил доброго зверя, который "обладает разумом человека и немного страдает от одиночества". Знаете так, совсем чуть-чуть. Добрый зверь был самой реалистичной картиной из всего его художественного творчества и выглядел впечатляюще. На фоне сине-зеленой луны и корявых веток ("это души мира вьются над волком!"), а также мерцающих черных звезд величиной с кулак ребенка, сидело нечто, напоминающее зубастый колобок не первой свежести. Маленькие злые глазки колобка светились желтыми зловещими пятнами. Уши его напоминали два длинных носа. Из вытянутой пасти, украшенной тремя рядами зубов ("три - это священное число"), капали ядовито-салатовые слюни, в которых почему-то плавали какие-то безобразные насекомые ("люди погрязли в грехах!").
"Это будет тотемом нашего дома! Назовем его Чуней" - объявил папа пять лет назад, вешая эту картину. Уж не знаю, стало ли это тотемом, и охраняет ли оно наше жилище, но добрая половина соседей, видевших "нежного оборотня", считает нас едва ли не сектантами. Вторая не считает - она в этом уверена.
Обстановка в коридоре и в гостиной (а дальше соседи не заходили) впечатляющая. Темно-ржавого цвета линолеум, на котором светящейся в темноте краской прорисованы загадочные символы, напоминающие арабскую вязь. Зеркальный потолок, покрытый матовой полупрозрачной краской, на котором, по задумке Томаса, виднеются дымчатые "лики существ", способных напугать впечатлительных людей. Черные обои в тонкую светлую полосочку тоже немало способствовали созданию нашего нелестного имиджа в глазах соседей. Небольшая, но от этого не менее дурацкая скульптура из белой глины, изображающая полет человека на Луну (подарок папиного странного друга-скульптора), примостившаяся на круглом столике. У столика была особенность - его единственная ножка выполнена в форме ствола каштанового дерева, от которого в разные стороны отходили ответвления корней - о них частенько запинались наши гости. Шкаф для одежды был словно вытащен из восемнадцатого века. А функции люстры в прихожей выполняли три светильника на стенах в форме черных свечей в золоченных подсвечниках.
Что и говорить, коридор и гостиная у нас обставлены хоть куда. Хорошо еще, что Леша хотя бы кухню отстоял от посягательств Томаса превратить ее в "место настоящей авангардной трапезной". А в гостиную мы все равно заходим редко, считая ее папиной комнатой.
Чуня в коридоре не скучал в одиночестве. Черные стены были завешаны другими ужасными картинами, изображающими всякую фигню типа "Ядерного мозгового взрыва" или "Атаки плутонианцев на плоть космического странника". Около самого Чуни вместо люстры на потолке качалась глупая металлическая конструкция с тремя лампочками по бокам.
А из-за зеркального потолка мне первое время было боязно - вдруг он на меня рухнет?
- Это оборотень Чуня, - сказала я, указывая на противоположный конец коридора. - Не пугайся его, пожалуйста. А то он оживет и съест тебя. Мне кровь неохота вытирать с пола.
- Спасибо, - почему-то сказал мой гость, разуваясь. - Ого! - вдруг воскликнул он, - это же работы художника Томаса Радова!
- Ты что, его знаешь? - искренне поразилась я.
Антон кивнул:
- Я ходил на его выставки. И мы у... я бы хотел его картину купить.
- Еще один с приветом, - покачала головой я. - Как эту гадость можно любить?
- Он классный авангардист. У вас так много его работ! - с восхищением осматривался Антон. - И коридор такой... необычный.
Вот и хорошо, что он отвлекся от суицидальных мыслей. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Пусть смотрит. Но одногруппнику я ответила:
- Глаза бы мои их не видели, эти работы. Это папа повесил и снимать запрещает.
- Твой папа связан с миром искусства? - у парня даже тон другим стал.
- Ага, художник он.
- А как его зовут? - все больше воодушевлялся Антоша. - Может быть, я видел его работы?
- Так его Томасом и зовут, - ответила я. - Радовым.
- Это квартира Томаса? - искренне поразился гость. - Ничего себе... Хотя, можно было и сразу понять... У тебя ведь тоже фамилия Радова...
В это время тишину дома прорезал истошный вопль, и вслед за ним раздалось нехорошее матерное слово. Антон резко оглянулся на крик.
- Спокойно! - покровительственно сказала я. - Это мой брат играет на компьютере, наверное, опять сорок шестой уровень в своей стрелялке не прошел. А когда он не может пройти уровень, то злится. Он, знаешь ли, интернетзависим. Сейчас на кухню сгоняет за едой, утешится и опять будет играть.
Подтверждая мои слова, ближайшая дверь в коридоре распахнулась, и оттуда на автомате вышел брат. Не видя нас, он зашагал на кухню.
- Сейчас мы у него и попросим одежду для тебя. Эй, алло! - крикнула я Эдгару.
Тот подпрыгнул и обернулся. Красноватые глаза с интересом уставились на нас.
- Я и не видел, как ты пришла. А ты кто? - некультурно спросил Эдгар, почесывая плохо выбритую щеку. Братишка вроде бы и учится на последнем курсе факультета информатики и вычислительной техники, но почти всегда находится дома, ничего не учит, мало куда ходит, но умудряется оставаться одним из лучших студентов курса - как, ума не приложу.
- Брат не страдает избытком вежливости. Он вообще такого слова не знает. Поэтому не печалься, - пояснила я несколько оторопевшему от такого приветствия Антону и повернулась к родственнику. - А это мой одногруппник, Эд! Его зовут Антон.
- Привет, Антон, - кивнул братишка, пожал руку гостю и пошел на кухню, как ни в чем не бывало.
- Стой! - крикнула я ему в спину, и брат послушно замер - Одолжи одежду.
- Зачем? Кому? - совершенно не замечал грязи на вещах нашего гостя Эдгар. - Тебе?
- Ему дадим, - кивнула я на Антона. - Видишь, он упал в лужу и испачкался.
- Точно. Сейчас, - больше не стал задавать вопросов Эдгар и опять почему-то направился в кухню.
Я вздохнула:
- У тебя что, одежда там лежит?
Брат остановился, постоял так немного, развернулся и пошел в противоположную сторону. Антон заинтересованно посмотрел ему вслед.
- А он не обидится? - почему-то шепотом спросил парень у меня. - Мне неудобно...
- Нет, конечно. Он вообще, щедрый, - улыбнулась я. - Слушай, мне самой грязно становится, когда я на тебя смотрю. Иди-ка ты в ванную комнату, друже. Ванная у нас нормальная. Приведи себя в порядок, переоденься. А я, добрая душа, засуну твои вещи в стиральную машинку. Помоешься - иди на кухню. В общем, чувствуй себя, как дома, хорошо?
- Переукомплектация, - почему-то заулыбался брат, через пару минут отдавая вещи своему случайному гостю. - Апгрейдили чувака.
- Не обращай на него внимания, он тронутый, - посоветовала я рассмеявшемуся Антону. - А ванная наша сразу за Чуней, думаю, разберешься. - И я пошла на кухню, где меня ждали вкусные пирожные.
Я чувствовала себя суперкрутым меценатом. Кто знает, вдруг, если не моя скромная персона, так этот чокнутый сбросился бы в ближайшие часы с ближайшей же крыши?
Что не говори, очень приятно делать людям добро. Даже чувство собственного достоинства повышается.
Через полчаса мы втроем сидели на кухне и ужинали под звуки висевшего тут же небольшого плоского телевизора. Никаких ужасных картин или режущих глаза цветов: все здесь было нормальных матовых и кремовых оттенков. Не зря все-таки дядя был дизайнером - вкус у него имелся. Кухню он самолично обставлял два года назад. Пусть здесь была и не слишком дорогая мебель, зато смотрелась она прилично и вносила необходимый уют. Особенно мне нравился круглый столик, за который при желании могли усесться человек десять. Стол стоял перед окном, занавешенным тонкой узорчатой шторкой из голубого материала - в тон к скатерти. Я любила за этим столом делать домашние задания или просто сидеть и смотреть вниз, на людей, на дороги. Или вверх - на звезды и облака.
Брат выдал Антону чудесную белую водолазку с длинными рукавами (когда-то ее привез в подарок племяннику Леша из самого Нью-Йорка, но Эдгар подарок не оценил и не носил) и темно-серые штаны с множеством карманов (это уже Нелька подарила ему такое, но он и этот подарок не таскал).
Я сначала думала, что брат и мой гость одинаково худые. Оказалось, что мне так только казалось. Антон был крупнее Эдгара - просто его нелепая мешковатая одежда скрывала его фигуру, довольно неплохую. В нормальной одежде Антон казался вполне таким интересным парнем с довольно широким, между прочим, разворотом плеч, руками, на которых даже проглядывались мускулы, узкими бедрами и длинными ногами. Только идиотские волосы и очки на пол лица делали его ну... немного не от мира сего.
Сейчас одногруппник сидел в самом углу кухни, с чашкой обжигающего кофе в руках, старался ни на кого не смотреть своими расширившимися зрачками и изредка потирал голову, словно бы она у него болела.
Почему Эдгар вдруг вылез из своей норы, для меня оказалось загадкой. Может быть, захотел узнать, что в нашем доме делает какой-то незнакомый парень, пришедший вместе с сестрой. Может быть, просто сильно хотел есть. На кухне витало, весело посвистывая, напряжение. Антон, наверное, стеснялся брата, а тот его тоже опасался. Встретились же два придурка-тормоза.
Кажется, я понемногу начинаю превращаться в свою лучшую подругу, в эту Мисс сквернословия...
- В какую ты игру сейчас играешь? - спросила я брата, чтобы нарушить молчание.
- "World Of Warcraft", - на плохом английском ответил он.
- Интересная? - название мне ничего не говорило.
- Ага.
- Какой жанр-то хоть?
- MMORPG, - вместо брата почему-то ответил Антон. Не могу судить лишь по паре букв о его знании этого языка, но, кажется, произношение куда лучше, чем у Эдгара.
- Это еще что странная аббревиатура? - удивленно произнесла я.
- Это многопользовательская онлайновая ролевая игра,- таким тоном сказал мне брат, что я почувствовала себя немного неполноценной. Но после этого напряжение между этими тормозами пропало. Они нашли общий язык на основе любви к компьютерной игрушке. А потом начали обсуждать всевозможные другие игрушки. Надо же! Что только людей не сближает!
Когда у меня почти что окончательно завяли уши слушать этот их бред, посвященный загадочным играм, домой вернулся дядя. Он очень редко приходил так рано, а иногда даже только уходил в это время суток на очередные ночные тусовки или какие-то неясные презентации. А тут что-то неведомое принесло его домой.
- Кто меня потревожил? Убью на хре-е-еен! - проорал бас в прихожей. Леша чертыхнулся и вскоре появился на кухне. Дамы находили, что выглядит он довольно интересно: красивый, высокий, стройный, с модной прической, всегда элегантный, чисто выбритый, ухоженный и надушенный модным парфюмом. Бабушка рассказывала, что мой папа в детстве называл его девчонкой за длинные пушистые ресницы, пухлые губки и слишком уж нежную кожу. Маленький Леша возмущался, плакал и даже бил старшего брата. А тот только ржал. Прошло много времени, и даже теперь во внешности дяди было что-то женственное. Но вопреки страхам бабушки, которые появились тогда, когда Леша пошел в модельный бизнес, ее младший сын любил не мужчин, а женщин и прослыл настоящим бабником.
- Сидим? - мрачно осведомился голос Алексея у нас за спиной.
- Сидим. А ты чего так рано? - подозрительно посмотрела я на него.
- Как пришел, так и пришел. И вообще, я хочу дома поработать над новой линией, - ответил мне дядя важно. - А это кто? - так же невежливо, как и Эдгар, поинтересовался он, глядя на замолчавшего Антона, а потом вдруг расцвел в улыбке:
- А, ты, наверное, друг этого обалдуя? Слышал я, как вы тут компьютеры обсуждаете.
- Это мой однокурсник, - сказала я.
Брат подтверждающе кивнул.
Леша поднял брови, склонил голову на бок и с интересом принялся разглядывать Антона с ног и до головы.
- Ага, понятно. Алексей, - и пожал гостю руку. Что ему там понятно?
- Антон, - ответил ему тот.
- Значит, - уселся на свободный стул Леша и уставился на гостя, - вы... однокурсники?
Мы кивнули синхронно.
- Он - классный парень, свой в доску, - вставил брат, нечаянно взглянул на настенные круглые часы и в ужасе вдруг выбежал из кухни, проорав, что "сейчас игра начнется!".
- И давно вы... однокурсники? - поинтересовался Алексей, наливая себе дымящийся кофе из кофейника.
- Давно, - ответила я. - С первого курса, знаешь ли.
- Ясно, - и он опять с интересом принялся изучать Антона, как сватья потенциальную невесту.
- А почему на тебе одежда чужая? Эдгарова? - Вновь спросил дядя и с веселым интересом поглядел на меня, как будто бы и меня хотел увидеть в чужой одежде, например, в одежде этого Тропинина.
- Мы шли к нам домой, Антон случайно упал, и его одежда сильно испачкалась и вся промокла. Теперь она стирается в машинке, - терпеливо принялась пояснять я. - Братик был так добр, что одолжил свои вещи.
- Ну, хорошо-о-о. Кстати, Катя, если вдруг начнут по телефону звать меня, и если это будет женский голос, скажи, что я уехал в командировку. Куда-нибудь в Восточную Сибирь. Нет, на Дальний Восток. Или лучше даже в Японию.
- Заметано. Опять кого-то бросил? - спросила я с любопытством. Вот же Казанова! И куда только девушки смотрят, когда с ним знакомятся, сразу же видно, что Леша - слащавый ловелас! Каждой второй своей представительнице слабого пола он сообщает, что готов на ней жениться, и почти каждая первая из них ему верит.
- Бросил? Нет, что ты, - почему-то выразительно покосился в сторону Антона Леша, - просто одна бизнес-леди... заказывала у нас эксклюзивную одежду. Мы все... выполнили, но эта женщина успела за время заказа вытянуть все наши нервы своей ревн... решительными э-э-э... указаниями. Теперь она хочет сделать второй заказ, но мы больше не хотим с ней работать. Она нас просто преследует.
Ух ты, неужели дядя не хочет при Антоне казаться ловеласом?
- Ей что, так первый заказ понравился?
- Не то слово, - со стуком поставил чашку на стол дядя, - просто проходу не дает. Хочет, чтобы я на ней же.... Э-э-э... Чтобы я с ней же поработал вновь. Но вся наша фирма против. У нас и так сильно много других заказов - более выгодных, - скомкано закончил он свою речь, улыбаясь Антону. Тот в ответ выдавил непонимающую улыбку.
- И вообще, молодой человек, - к моему огромному изумлению, произнес Леша, постукивая пальцами по все тому же столу, - девушек нельзя бросать просто так, особенно если ваши отношения только начинаются. Это крайне непорядочно и даже неэтично.
- Я знаю, - ответил Антон и вопрошающе посмотрел на меня, когда родственник отвернулся. Я пожала плечами.
- Расставание - вещь очень серьезная, - продолжал вещать Леша. - Настоящий мужчина, в первую очередь, обязан заботиться о чувствах своей дамы. И вообще, должен уметь защищать ее не только физически, но и морально. И ни в коем случае он не должен причинить ей страданий.
- Кто бы говорил, - едва слышно прошептала я.
- Вот скажи, друг мой Антон, если ты влюблен в девушку, ухаживаешь за ней и встречаешься с ней, можно ли обращать внимания на других особ противоположного пола?
- Нет.
- Правильный ответ, - щелкнул пальцами в воздухе дядя, - помни, на мужчине лежит огромная ответственность перед девушкой, даже если они только начали встречаться. А кто для влюбленного мужчины является идеалом красоты: Анжелина Джоли, Джей Ло или Ева Мэндес?
- Что за дебильные вопросы, - возмущенно спросила я. - Мы тут... заниматься пришли, а ты ерунду какую-то говоришь. Можно подумать, что ты пьяный. Иди со своими Джей Ло и Мэндос куда-нибудь в другое место. Ты вообще, поработать хотел.
Антон вдруг ответил, пристально посмотрев на меня - уголки его губ при этом поднялись вверх, и выражение лица немного изменилось:
- Идеалом всегда будет любимая девушка.
- Бинго! - обрадовано воскликнул Леша. - А ты молодец, парень!
И он пустился в длительное рассуждение о том, что такое настоящая любовь, и что должен сделать нормальный мужчина, чтобы девушка чувствовала эту настоящую любовь.
Закончил свою двадцатиминутную бредовую речь Леша странновато:
- Именно плотская, а не платоническая любовь - лучшее доказательство искренности.
- Что ты имеешь в виду под плотской любовью? - искоса взглянула я на родственника.
- Слушай, - несколько надменно поглядел на меня дядя, - если ты не знаешь значения этого слова, то я вообще удивлен, как ты завела себе пар...
Но договорить он не успел. Кто-то вновь включил свет в темной прихожей.
- Кто меня потревожил? Убью на хре-е-еен! - как следствие, проорало на весь дом. Впрочем, никто не обращал на это внимания.
- Когда эту штуку только уберут? - покачал только головой со стильно уложенной прической Леша и сам себе философски ответил. - Никогда. Кстати, Антон, запомни, брюнетки, они намного более верные, чем блондинки.
Это еще почему?
- У тебя что, статистика? - спросила я.
Дядя выразительно покрутил пальцем у виска, пока Тропинин не видел.
И только тут я поняла, к чему клонил все это время мой бесценный дядя. Он принял меня и это чучело огородное за пару! И решил Антона поучить тому, что должен делать "настоящий мужчина"! Вот ужас. Не переубеждать же дядю прямо сейчас, что он все неправильно понял.
- Яххо! А вот и я, - ворвалась в кухню сестра, с ног до головы одетая в розовую одежду. Юбка, маечка и даже колготки были ядовито-розовыми. Лишь многочисленные браслетики и значки приятно радовали глаза другими цветами.
- Ты, жертва безвкусия, - немедленно переключился на нее Леша. - Что ты на себя напялила? Мне, как дизайнеру, хочется рыдать и стенать, блин. Будешь на улице в таком виде и увидишь меня - не подходи. Я позориться не хочу.
- Ва-а-а, нытик, - схватилась за голову девочка. - Ой, а кто тут у нас? Мальчик какой-то! Ой, ты мне так кого-то напоминаешь... Кто это, кто это?
- Это мой сокурсник Антон, а это моя сестра Нелли, - устало сказала я парню. - Слушай, пошли в мою комнату, они нас вдвоем точно задолбают.
- Ну, чего ты, посидите со мной! - с ноющими интонациями заговорила Нелька. - Я хочу с мальчиком поближе познакомиться!
Такая реакция Антона явно смутила, но он все-таки сказал ей:
- Здравствуй.
- Оно разговаривает! - захихикала сестра. - Нет, ты мне все-таки кого-то напоминаешь! Определенно, десу!
- Наверное, Дэвида Бэкхема. У него тоже одно время были белые волосы. - Вкрадчиво сказал Леша, и они вдвоем расхохотались. Что дядечка, что племянница - оба обожают ехидные подколы.
- Не обращай на них внимания, - с укоризной посмотрела я на родственников. А если опять в этом чудике суицидальные наклонности проснуться из-за их шуточек?
Но наклонности крепко спали, потому, как Антон тоже улыбнулся во весь рот.
- Нет! - вдруг заявила сестра. - Он напоминает мне Эл. Из "Тетради смерти". Энергетикой и выражением лица. Только тот был черноволосым и большой палец во рту держал. И сидел все время ногами на стуле!
- Зачем? - с искренним изумлением переспросил Леша. - Он что, олигофреном был, что ли, этот твой Эл?
- Сам ты олигофрен! Он был гениальным детективом! И просто кавайным лапочкой! - Нелли ненавидела, когда кто-то говорит гадости про ее любимых персонажей. А про эту "Тетрадь смерти" она мне в прошлом году прожужжала все уши. Мол, какое аниме интересное, и какие герои классные, и сюжет крутой. А когда там кого-то убили, сестра плакала целый день!
- И вообще, это нужно считать комплиментом! - наставительно обратилась она к Антону. - Эл хорошенький! Я сейчас его покажу вам! - и она с топотом убежала в свою комнату.
Спустя минуту мы вчетвером принялись разглядывать принесенное изображение задумчивого, но милого с виду Эла.
- Хорошенький? - переспросил Леша. - Судя по его глазам и выражению лица, у этого парня из твоего аниме явное наличие прогрессирующей болезни Дауна.
- Ой, блин, на себя посмотрел бы лучше, - надулась Нелька. - Дебил.
- И он брюнет, твой герой из мультиков, - продолжал Алексей, - а наш гость беловолос.
Я печально посмотрела на Антона, мол, прости, у меня дома душевнобольные проживают.
- Неважно! Я говорю про общее впечатление. Слушай,- обратилась младшая сестра ко мне, - а ты...
Как это всегда бывает у нас в квартире вечером, когда нужно включать свет в темной прихожей, прогромыхало знакомое:
- Кто меня потревожил? Убью на хре-е-еен!
- Папа пришел! - поскакала к входным дверям излишне активная сестра. - Ото-сан! Па-а-ап! У нас гости!
- Кто? - появился на пороге тот, даже не раздеваясь. Гостей наш художник любил безмерно.
- Вот он, - кивнул Леша на Нинкиного кавалера-неудачника, которого он принял за моего друга.
- А это кто у нас? - радостно осведомился Томас, горячо пожимая руку парню.
- А это у нас друг, - выразительно покосился на старшего брата Леша. - Однокурсник, так сказать.
- Меня зовут Антон, - почему-то встал парень. Наверное, моя семья совсем затюкала его. И ничего ведь уже не поделаешь.
- Очень приятно, молодой человек, я - папа этой прелестной кареглазой леди, можете называть меня Томасом.
- Он знает, как тебя зовут, - скучным голосом сказала я. - И ему очень нравятся твои работы. Он как пришел, так сразу начал: "о, какие картины!", "ах, это же Томас нарисовал!"
- Я не так говорил, - тихо произнес смутившийся Антон. - Просто ваше творчество мне давно уже нравится. Я бывал на ваших выставках. Вы - Мастер.
Лицо папы просияло, словно он нашел два с половиной миллиарда долларов. Он картинно выставил вперед руку и начал разглагольствовать:
- Я вижу, вы большой знаток мира искусства! И настоящий эстет! Мое творчество сложно понять и сложно принять, и эти, - обвел он глазам нас троих, - меня совсем не понимают, а, главное, не воспринимают, как настоящего художника!
- Какие мы злые, - покачал головой Леша. - Гения прозевали.
- Вот-вот, видишь их это отношение ко мне? А ведь мне пророчат славное будущее! Да меня постоянно приглашают заграницу! Вот вчера, к примеру...
- На Украину, - ехидно вставил Леша, развалившись на стуле. - И в Белоруссию, кажется.
- Ну и что? - ничуть не смутился родитель. - Это тоже о чем-то говорит! И вообще, я выставлялся в Штатах, Германии, Польше и во Франции. И сейчас со мной переговоры ведутся с Метрополитен-музеем для временной выставки!
- Это тот самый музей, в который можно пройти за любую плату или вообще бесплатно, если денег нет? - проявила я осведомленность.
- Как это? - спросил Леша. Он хоть и любит показывать себя культурным, но его кругозор узок, как Нелькин лоб.
- Вот так. Там есть фиксированная цена, но всем на нее пофиг. Можно в кассу протянуть нормальную сумму денег, а можно совсем мелкую монетку или вообще просто так попросить дать билет. А вместо билета там маленькие круглые разноцветные значки, на каждый день свой цвет. Туристы эти значки забирают себе на память.
- Все правильно, - благосклонно покачал нечесаной головой папа. Уж он-то все знал о музеях и выставках. - Откуда ты знаешь, дочка? Неужели теперь в школе этому учат?
- Я в университете, папа, учусь,- обиделась я. - А вообще мне Нинка рассказала. Они же в позапрошлом году в Нью-Йорке были, - не подумав о возможно растоптанных чувствах Антона к подружке, сказала я.
- Бери пример с Ниночки - она очень умная. И вкус художественный у нее просто отпадный, то есть отличный, я хотел сказать.
Папа вовсю пользовался молодежным жаргоном, но при гостях, тем более, поклонниках, он стеснялся так говорить, думая, что тогда будет выглядеть менее умным и талантливым. А в том, что он, Томас, талантливый, папа не сомневался.
- И простой вкус у нее тоже неплох, - тут же заметил Леша с намеком. - Всегда одевается в соответствии с модными тенденциями.
- Вы мне столько денег дайте, я тоже буду так одеваться! - вспыхнула я. Честно сказать, я не из тех, кто особо следит за модой. Хотя дядя, как заботливая кура, часто притаскивает мне собственноручно разработанные вещи. Я в них, правда, редко хожу - сильно уж они открыты или ярки. Частенько их у меня одалживает Нинка.
- Заработай, - ничуть не смутился Леша. - Я в твои годы уже работал, кстати.
- Ага, моделью, - язвительно ответила я, совершенно забыв, что у нас Антон. - И даже иногда подрабатывал натурщиком. Ужас!
- А моделью быть неплохо! - отбил выпад дядя. - И к тому же очень интересно. А уж про жизненный опыт я вовсе молчу. Я, за время работы в модельном бизнесе, этого опыта на тридцать лет вперед набрался. А ты остаешься такой же наивной малышкой.
Я уперла руки в боки. Вот ведь козел!
- Потому тебе не двадцать восемь, а все пятьдесят восемь. Раз опыта на тридцать лет вперед накопил! То-то я думаю, что ты себя ведешь, как старикан - все брюзжишь и брюзжишь!
- Да я душой моложе тебя! - оскорбился дядька. Тема возраста была для него не менее болезненной, чем у многих отчаянно молодящихся женщин. - Маленькая старушка.
- Кто это старушка? Сам дедок.
- Ну, хватит. Оба как дети, - попытался разнять нас папа. Он вообще терпеть не мог конфликты. - У нас, в конце концов, гости!
- Ничего, гости не обидятся! - посмотрела я на спокойного Антона. - А я вот захочу, и пойду в модели.
- Кто тебя возьмет? - посмотрел на меня насмешливо дядя. - Вырасти еще вот сантиметров на десять хотя бы...
- У меня и так нормальный рост! - кинула я в него полотенцем. Он ловко увернулся.
- Вот видишь, Антон, какая она у нас эмоциональная! Слова против сказать нельзя! Активная девушка! - со смехом обратился дядя к чудику, с интересом за нами наблюдавшему со своего стула.
- Ну не ссорьтесь, - вновь выступил папа в роли миротворца. - Катенька, если ты хочешь пойти в модели - иди. Ты же у нас красавица.
От возмущения я покраснела. Леша, который в это время откусывал от лично им приготовленного пирожного кусок, подавился им, а потом опять захохотал. Нелька тоже захихикала мелким смехом. Даже Антон стал улыбаться, прикрывая ладонью рот.
- Это значит, - зловеще надвинулась я на Томаса, - папа Нинкин ей в модели идти запрещает, а мой родной отец разрешает? Мол, иди, доченька, иди в этот разврат, и пусть твою молодую душу и тело сожрут акулы модельного бизнеса? Так, что ли?!
- Ой, загнула! - хлопнул себя по коленке Леша. - Сожрут душу и тело!
Томас обескураживающе улыбнулся и произнес:
- Ты не так поняла, милая. Я ничего такого не говорил. Просто я хотел сказать, что ты можешь поступать так, как тебе хочется. Я - либерал, - гордо добавил он. - Антон, они просто дурачатся. А хотите, я вам покажу свои новые работы?
- Хочу, - с готовностью согласился до этого молчавший парень. Мне опять показалось, что он улыбается.
- А у Ниночки-самы все-таки вкус лучше, - задумчиво произнесла сестра, глядя то на меня, то на Антона. Я поняла ее намек. Мол, у твоей подруги парни красивые и крутые, а у тебя лохи какие-то в одежде с чужого плеча.
- Ну? Обрадуй. Чем лучше? - скривила я губы.
- А она аниме смотрит, а ты нет! - выпалила Нелька, высунула язык и, услышав телефонный звонок, побежала в коридор - снять ближайшую трубку.
В это время папа принялся допытывать Антона насчет собственных картин. Выяснив, что Антон больше всего любит его одну из первых работ "Абстракция сегодня", он так расчувствовался, что сказал ему:
- Теперь я тебя буду звать сынком! Сынок. Приходи к нам в любое время дня и ночи! И, пошли, я тебе картины покажу. И поведаю историю создания некоторых из них. У тебя будет, что рассказать друзьям!
Я задумалась на миг. А есть ли у Тропинина друзья? В университете он ни с кем и не общается... Надо бы потом этого Антона о жизни расспросить, что ли?
- Лешка, - вбежала в кухню Нелька, чуть не столкнувшись с папой, - к тебе сейчас в гости девушка придет!
- Чего? - вытянулось у того лицо.
- Ну, я трубку взяла, а там девушка с таким противным голосом говорит: "Алексей дома?". Я говорю: "Да. Сейчас позову". Она мне такая в ответ: "Не надо, девочка, я сама сейчас приду!"
Леша резко встал, пару раз с шумом вдохнул воздух и проговорил:
- Ты дура?
- Хидой! - вновь блеснула сестра японским. На этот раз слово означало что-то вроде "злюки".
- Как ты с ребенком говоришь? - укоряюще воскликнул из коридора Томас. - Кстати, вы знаете, нам, наконец, лифт починили. А то я устал уже третий день по...
- Пофиг мне на ваш лифт! - еще громче заорал Леша. - Она сейчас придет и убьет меня!
Починили? А нам с Антоном пришлось пешком идти - несправедливо.
- Кто убьет? - опять вернулся в кухню папа.
- Конь в пальто, - огрызнулся вежливый младший брат. - Она сейчас будет звонить. Ни в коем случае не отрывайте этой сумасшедшей. Иначе на одного представителя нашей славной фамилии станет меньше. - И Леша затравленно стал глядеть в окно.
- По твою душу дамочка, что ли? - понимающе спросил папа Алексея.