Поклонник

Эмма.

Я всегда умела быть незаметной.

Светлые волосы, не слишком длинные, не слишком короткие. Хрупкая фигура, рост ниже среднего. Обычная. Настолько обычная, что меня можно было не заметить даже в пустой комнате. Я не стремилась выделяться — ни в школе, ни на работе. Просто присутствовать. Делать своё дело. Не мешать другим жить.

В офисе я была словно тенью: вежливая, спокойная, пунктуальная. Не душа коллектива, не звезда отдела — просто одна из тех, кто приходит вовремя, сдает отчёты и уходит без лишних разговоров. Полгода я работала в этой компании и до сих пор чувствовала себя гостьей. Здесь у всех были свои роли, свои связи, свои места. А у меня — только стол у окна и серая кружка с оббитым краем.

Но он... он всегда умел меня замечать.

Андрей. Мой начальник. Холодный взгляд, ровная речь, идеальный костюм. С первого же дня он был тем, кто легко держит дистанцию, не даёт повода для лишнего слова. Я до сих пор помню наше собеседование: его спокойный голос, вопросы — чёткие, отточенные, без лишнего интереса. Тогда мне показалось, что я ему не подошла. Но через два дня мне перезвонили и пригласили выйти на работу.

После работы я никогда не спешила домой. Там меня никто не ждал. Только кот — вечно сонный, вечно голодный и единственный, кто стабильно встречал меня у двери.

Но сегодня... я свернула с привычного маршрута. Позвонила Кате и, не дождавшись особого приглашения, просто пошла к ней. Иногда нужно видеть чьё-то лицо, кроме монитора. Чуть-чуть забыться. Сделать вид, что всё нормально. Даже если на самом деле — не очень.

Катя, как обычно, встретила меня с ленивой улыбкой, устроившись на диване в своей уютной, всегда чуть пахнущей кофе квартирке. В одной руке — бокал с чем-то розовым и подозрительно крепким, в другой — пульт от телевизора, который давно не был включён. На лице у неё было то самое выражение, от которого хотелось либо смеяться, либо бросить подушкой. Выражение человека, который уже всё понял, ещё до того как ты открыл рот.

— Ну что, как там твой босс? — протянула она с очевидным удовольствием. — Опять строил из себя офисного бога?

Я опустилась на диван рядом с ней и вздохнула.

— Он стал слишком... внимательным. Иногда мне кажется, что он флиртует, а иногда — что он просто... придирается. Я не знаю, что происходит. И мне становится всё более некомфортно.

Катя откинулась на спинку дивана и оценивающе посмотрела на меня.

— Эмма, да ты что? Он играет с тобой. У него есть власть, и он ей пользуется. Ты как маленькая девочка, которая путает внимание с чем-то большим. Ты когда-нибудь вообще подумала, что он этим просто манипулирует?

Её слова пронизали меня, и я замолчала. Она всегда говорила всё прямо, но всегда попадала в точку.

— Что мне делать, Кать?

— Что делать? — Катя подняла брови. — Ты сама должна понять, чего хочешь. Если тебе это не нравится, просто прекрати об этом думать. Если хочешь увидеть, куда всё это ведёт, тогда играй по его правилам. Но не будь глупой, Эмма. Он не твой друг, и точно не твой рыцарь на белом коне. Пока что.

Катя вздохнула и, привстав, потянулась к книжной полке, что стояла рядом с диваном. Она вытащила блокнот с кожаной обложкой и швырнула его мне на колени.

— Вот тебе для записей, — сказала она с усмешкой. — Всё, что тебя тревожит, записывай сюда. Чувства, мысли, всё, что не даёт тебе покоя. Потом перечитаешь и, возможно, поймёшь, где сама себя запутала.

Я открыла блокнот и провела пальцами по его гладкой странице. Он был совершенно пустым, как новая глава, которую предстояло заполнить. Катя всегда находила способы привести меня в чувство, даже если её методы казались странными.

— Ты правда думаешь, что это поможет? — спросила я, слегка недоверчиво глядя на неё.

— Я думаю, что тебе стоит хоть немного заняться собой, а не постоянно крутить мысли о своём боссе, — ответила она, возвращаясь на диван. — Поверь, мужчины — они как дети. Если ты им не интересна, они быстро отвлекаются. А если интересна — будь уверена, они покажут это гораздо яснее, чем Андрей со своими косыми взглядами.

Я усмехнулась.

— А если всё-таки он не просто играет? Если это... что-то большее?

Катя наклонилась вперёд и посмотрела мне прямо в глаза.

— Если что-то большее, ты это поймёшь. И не через его придирки или странные шутки. Просто будь внимательнее. Поняла?

— Поняла. — Протянула я.

Я осталась у Кати до глубокого вечера. Мы смеялись, болтали, обсуждали её нового кавалера и пили чай с мятой — привычный ритуал спасения от тревог. А блокнот... Я всё-таки забрала его с собой. Кто знает, может, эти чистые страницы и вправду помогут мне навести порядок в голове.

На следующее утро будильник прозвонил слишком рано. Я хотела выключить его, забраться обратно под одеяло и вычеркнуть день из жизни — но нельзя. Рабочие будни, как поезд, не ждут запоздалых пассажиров.

Офис встретил меня привычным спокойствием: тихий стук клавиш, шелест бумаг, и тот самый приглушённый гул разговоров, который кажется неотъемлемой частью любого рабочего места.

Я направилась к своему месту, мой взгляд сам собой скользнул в сторону кабинета. Андрей был там — собранный, строгий, слишком притягательный для моего же спокойствия. Я уставилась чуть дольше, чем следовало, и мысленно фыркнула: интересно, есть ли у него девушка? Та, что терпит его холодность и знает, что скрывается за этой маской?

— Доброе утро, Эмма, — раздался голос Ирины.

Я вздрогнула, будто вырванная из собственных мыслей, и резко отвела глаза.

— Доброе утро, — ответила я, чуть улыбнувшись.

Ирина прищурилась, с лёгкой улыбкой наклонившись ближе:

— Загляделась?

Я нервно усмехнулась и быстро сделала вид, что ищу что-то в сумке.

— Задумалась.

— Ага, — протянула Ирина с многозначительной улыбкой. — Все мы иногда «задумываемся» в ту сторону.

— Да ну тебя, — пробормотала я и, улыбнувшись краешком губ, направилась к своему столу.

Открыв ноутбук, я сделала глоток воды и принялась листать бумаги, стараясь переключиться на работу. Но мысли упорно возвращались к Андрею. К его взгляду — внимательному, слишком цепкому, словно он видел больше, чем хотелось бы показать. К его голосу — строгому, но с тем странным оттенком, который иногда пробивался сквозь холодность. Оттенком неожиданного тепла.

«Хватит», — почти вслух одёрнула я себя. Что со мной не так? Это всего лишь мой начальник. Всего лишь человек, который умеет одним словом поставить на место и одной улыбкой выбить почву из-под ног. И я не должна... не имею права так о нём думать.

Я резко отложила бумаги, будто они мешали сосредоточиться, и взяла ручку. Открыв блокнот, я заставила себя уткнуться в чистую страницу.

Что меня беспокоит? — написала я на первой странице.

Я задумалась на несколько секунд, а затем добавила:

1. Его пристальное внимание.
2. Его резкие замечания, которые сменяются... иногда мягкостью?
3. Почему мне это так важно?

Пока я писала, почувствовала, как чья-то тень легла на мой стол. Сердце кольнуло, и я медленно подняла взгляд — передо мной стоял Андрей.

— Что это у нас? — он наклонился чуть ближе, и уголки его губ дрогнули. — Литературные заметки? Или ты решила вести дневник прямо на работе?

Я резко захлопнула блокнот, стараясь скрыть дрожь в пальцах.

— Просто пометки, — выдавила я.

— Пометки... — протянул он, будто пробуя слово на вкус. — А я уж подумал, халтуришь.

Он на секунду задержал взгляд на моём лице, словно что-то обдумывал. Потом отошёл чуть назад и добавил:

— У меня к тебе просьба.

— Просьба?

— Просьба. — Усмехнулся он. — Мне нужен отчёт по последнему проекту. Ты же занималась обработкой данных?

— Да, я уже почти закончила. Вам отправить на почту?

Он слегка улыбнулся, но эта улыбка была едва заметной.

— Принеси его мне в кабинет, когда закончишь. И, пожалуйста, проверь ещё раз данные. Не хотелось бы, чтобы снова были ошибки.

Снова ошибки.

Я стиснула зубы.

Придирчивость снова давала о себе знать, но на этот раз я вспомнила слова Кати. «Он играет, потому что может.»

— Я проверю всё, — тихо сказала я, заставляя голос звучать ровно. — Ошибок не будет.

Он кивнул и, не сказав больше ни слова, развернулся и ушёл в свой кабинет

Я закончила отчёт быстрее, чем ожидала. Возможно, желание поскорее избавиться от этой задачи подгоняло меня. Проверив цифры ещё дважды, я отправила файл на печать.

Сжимая в руках распечатанные листы, я направилась к кабинету Андрея. Внутри снова зародилось это неприятное чувство — смесь волнения и раздражения. Всякий раз, когда я сталкивалась с ним, казалось, что воздух в помещении становится плотнее.

Я постучала в дверь.

— Войдите, — раздался его голос.

Я толкнула дверь и зашла внутрь. Андрей сидел за своим большим деревянным столом, склонившись над каким-то документом. Увидев меня, он отложил бумаги и указал на свободное место напротив.

— Садись, — сказал он, его тон был на удивление мягким.

Я опустилась на стул, положив отчёт перед ним. Он взял листы и начал читать, молча пробегая глазами по строчкам. Несколько минут тишины тянулись вечностью.

Наконец он поднял взгляд.

— На этот раз всё выглядит прилично, — сказал он, немного прищурившись.

— Спасибо, — коротко ответила я, стараясь сохранить нейтральное выражение лица.

Он откинулся на спинку кресла и некоторое время молча смотрел на меня, словно размышляя о чём-то.

— Ты давно работаешь у нас? — вдруг спросил он.

Я удивлённо подняла брови. Странный вопрос, учитывая, что он, безусловно, знает ответ.

— Полгода, — ответила я осторожно.

Он кивнул, как будто записывая это в своей голове.

— И как тебе работа? Коллектив, я?

Вопрос застал меня врасплох. Я не была готова к такой прямоте.

— Работа нравится, коллектив хороший, спокойный. Ну а вы...

Он приподнял бровь, ожидая ответа.

— Вы — требовательный начальник, — закончила я, решив, что это самое безопасное определение.

Его губы чуть дрогнули, словно он сдерживал улыбку.

— Требовательный, говоришь? Это хорошо или плохо?

— Думаю, это... нормально для начальника, — уклонилась я от прямого ответа.

— Значит, я всё-таки укладываюсь в рамки «нормального»? — сказал он чуть тише.

Я на секунду растерялась. Он шутит? Или он всерьёз хочет услышать от меня, что думают о нём подчинённые? Я отвела взгляд, будто рассматривала узор на папке в его руках.

— Думаю, да, — сказала я наконец. — Вы укладываетесь.

Он чуть кивнул, словно принимая мой ответ, но взгляд не отвёл. Казалось, он разглядывает меня дольше, чем позволяла обычная беседа начальника и сотрудницы.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Тогда у меня к тебе ещё одна просьба.

Я сжала пальцы на коленях, готовясь к чему угодно.

— Будь честнее в ответах. Даже если правда не в мою пользу.

Его слова выбили меня из равновесия. «Будь честнее в ответах»... Даже если правда не в его пользу. Зачем он это сказал? Проверяет, насколько я предана?

— Хорошо, — наконец выдавила я, чувствуя, как сердце заколотилось чуть быстрее.

Он кивнул.

— Теперь можешь идти. Спасибо за работу, Эмма.

Я заставила губы изогнуться в короткой, натянутой улыбке. Встала. Сделала шаг к двери. Рука легла на холодную ручку.

— Эмма, — вдруг окликнул он.

Я обернулась.

— Ты ведь не боишься говорить правду? — спросил он спокойно, без насмешки.

Я замерла. Внутри что-то сжалось.

— Зависит от вопроса, — сказала я и, не дожидаясь ответа, вышла.

Когда я вернулась за своё рабочее место, то работать больше не могла. Слова Андрея крутились в голове, оставляя странное послевкусие. Я огляделась вокруг. Коллектив продолжал заниматься своими делами, как будто ничего не произошло. Я потянулась за блокнотом, который дала мне Катя, и открыла его на второй странице.

Что происходит? — написала я.

1. Почему его слова кажутся важными?
2. Почему мне хочется понять, что он обо мне думает?

Я положила ручку на стол и вздохнула. Глубокие мысли в середине рабочего дня точно не были частью плана.

— Эмма, ты в порядке? — раздался голос Ирины, сидящей за соседним столом.

Я вздрогнула, словно меня поймали на чём-то запретном.

— Да, всё нормально, — быстро ответила я, захлопывая блокнот.

Ирина прищурилась, чуть склонив голову набок:

— Если Андрей снова к тебе придирался, не бери в голову. Он такой со всеми.

— Я знаю, — кивнула я, пытаясь скрыть смущение.

Но правда ли он такой со всеми?

Или это всё же что-то другое?

Когда часы показали конец рабочего дня, я поспешно собрала вещи и покинула офис. Холодный вечерний воздух обдал лицо, заставив плотнее спрятать руки в карманы. Асфальт блестел под фонарями, отражая редкие огни машин. Я ускорила шаг, ловя ритм города, который постепенно стихал к вечеру.

Когда я добралась до дома, было ещё светло, но небо уже начинало темнеть. Бросив сумку у двери, я направилась на кухню, чтобы сделать себе чаю. День выдался странным, и мне нужно было хотя бы несколько минут, чтобы прийти в себя.

Я кинула телефон на стол и включила чайник.

Звук уведомления заставил меня замереть.

Я потянулась за телефоном и увидела новое сообщение от неизвестного номера:

— «Ты уже дома?»

Я нахмурилась. Это, возможно, ошибка? Чей-то неправильный номер?

— «Кто это?» — ответила я, чувствуя лёгкое беспокойство.

Ответ пришёл почти мгновенно:

— «Тот, кто знает, как ты любишь возвращаться пешком, особенно зимой. Какой сегодня была прогулка?»

Я ощутила, как в груди что-то неприятно сжалось. Какой-то шутник? Но откуда он знает, что я возвращалась домой пешком?

Я быстро набрала сообщение:

— «Скажи, кто ты, или я заблокирую тебя.»

Ответ пришёл через несколько секунд:

— «Я твой поклонник.»

Эти три слова заставили меня сесть на стул, как будто ноги перестали держать. Поклонник? Я перечитала сообщение несколько раз, надеясь, что, возможно, я неправильно его поняла.

— «Какой ещё поклонник? Это шутка?» — написала я, чувствуя, как тревога нарастает.

— «Не шутка.»

Мне стало не по себе. Моё сердце начало колотиться сильнее, а пальцы дрожали, пока я набирала ответ:

— «Ты следишь за мной? Откуда ты знаешь, как меня зовут?»

— «Это неважно. Важно лишь то, что я всегда рядом.»

Эти слова заставили меня вскочить с места. Я инстинктивно огляделась вокруг, хотя прекрасно знала, что в квартире никого, кроме меня, нет.

Телефон снова завибрировал:

— «Просто знай, что я всегда рядом»

Я заблокировала номер, даже не раздумывая, и положила телефон экраном вниз.

Я подошла к окну, выглянула наружу, но улица была пуста. Только тусклый свет фонарей освещал тени, которые дрожали на холодном асфальте.

«Это просто шутка. Кто-то решил поиграть», — повторяла я себе, стараясь успокоиться.

И сколько бы я ни твердила себе обратное, я знала — это совсем не похоже на шутку.