Глава 11
ЧОНГУК
Прошло чуть больше месяца с тех пор, как закончилась практика, и мы с Лисой все для себя выяснили. Самое счастливое время в моей жизни. Даже сейчас, проснувшись на рассвете в своей комнате, я чувствую, как сердце начинает биться быстрее от одной мысли, что скоро я ее увижу.
Кто бы мог подумать, что я, наследник великого рода Чонов, дракон, воспитанный в строгости и непреклонности, стану таким... человечным? До встречи с ней я жил словно в золотой клетке — родовых традиций и обязательств, которые казались единственно верным путём. А теперь? Теперь каждое утро я просыпаюсь с мыслями не о власти, не о богатстве, не о древнем имени, а о рыжеволосой девушке с веснушками, которая сумела растопить моё сердце.
Когда я вижу её, у меня внутри всё переворачивается. Сердце то замирает, то начинает биться так неистово, что, кажется, вот-вот пробьёт рёбра. Драконья кровь, обычно холодная и сдержанная, закипает в венах, превращаясь в жидкий огонь. Я никогда не верил в эти сказки о любви с первого взгляда, о соединении душ, о том, что можно потерять голову от одной улыбки. Но теперь? Теперь я не вижу жизни без моей девочки, такой маленькой, такой хрупкой, но такой сильной.
Её рыжие волосы, пахнущие травами и чем-то неуловимо сладким, её глаза, в которых можно утонуть, её смех, звучащий как самая прекрасная музыка... Раньше я считал такие мысли недостойными сильного мужчины, тем более дракона. Теперь я понимаю, что настоящая сила — в способности любить и не стыдиться этого. Лиса изменила меня. Я стал... лучше? Определённо. Даже мои однокурсники, которые раньше видели во мне лишь заносчивого, но сильного аристократа, теперь смотрят на меня с каким-то новым уважением. Я разговариваю с ними, помогаю. Моя гордость никуда не делась, но она перестала быть слепой и глухой.
А уж когда я мыл полы в столовой, помогая Лисе с её работой... Это нужно было видеть! Сын лорда Харвина Чона с тряпкой в руках — такого зрелища академия точно не видела за всю свою историю. Но странное дело — вместо стыда я ощущал какое-то новое, незнакомое чувство. Гордость. Да, именно гордость за то, что я наконец-то делаю что-то настоящее, искреннее, от всего сердца.
С каждым днём я всё больше понимаю, что наши чувства — не просто юношеская страсть. Это нечто большее, глубже, сильнее. Что-то, чего я никогда не испытывал и, наверное, не смог бы испытать ни к кому другому. Когда я смотрю на Лису, я знаю, что нашёл свой дом. И этот дом не в родовом поместье Крегов, а там, где она.
Сегодня я, как обычно, ждал её двери, чтобы вместе пойти на завтрак.Лиса вышла и моё сердце, как всегда, пропустило удар. Но что-то было не так. Её обычно сияющие рыжие волосы потускнели, а под глазами залегли тёмные круги.
— Доброе утро, — улыбнулся я, но улыбка сошла с моего лица, когда я заметил, какой бледной она выглядит. — Ты плохо спала?
Лиса попыталась улыбнуться, но вышло слабо, натянуто.
— Плохие сны, — тихо ответила она, поправляя локон. — Ничего страшного.
Я внимательно вгляделся в её лицо. Что-то определённо было не так. В моём сердце зародилось беспокойство, но я постарался его не показывать.
— Тогда пойдём завтракать, — я протянул ей руку.
Она вложила свои холодные пальцы в мою ладонь, и мы направились в столовую. По пути я заметил, что Лиса идёт медленнее обычного, каждый шаг даётся ей с трудом. Моя тревога только усиливалась, но я надеялся, что хороший завтрак поможет ей прийти в себя.
В столовой Лиса почти не притронулась к еде. Она сидела, рассеянно помешивая овсянку ложкой и изредка делая маленькие глотки чая. Бледность не сходила с её лица, а рука, державшая чашку, слегка дрожала.
— Ты уверена, что с тобой всё в порядке? — спросил я, заметив, что она уже в третий раз отодвигает почти нетронутой тарелку. — Ты даже не ешь.
— У меня немного кружится голова, — наконец призналась Лиса. — Но это пройдёт. Наверное, я просто перенервничала из-за сегодняшнего теста у Вериса, вчера долго готовилась, и еще эти кошмары, вместо нормального сна.
Я решительно поднялся из-за стола: — Всё, идём к магистру Эвертону. Никаких возражений.
— Нет! — Лиса тоже встала, но тут же пошатнулась от внезапного головокружения. Я едва успел её подхватить. — Это просто усталость. Мне нельзя пропускать сегодняшнее занятие. Верис предупреждал, что оно будет очень важным.
Я хотел возразить, настоять на своём, но слишком хорошо знал, насколько важна учёба для Лисы. Для неё это был вопрос будущего.
— Хорошо, — неохотно согласился я. — Но после занятий мы обязательно зайдём в лазарет. И если тебе станет хуже, ты сразу же скажешь мне. Обещаешь? — Обещаю, — кивнула Лиса, благодарно сжимая мою руку. — Не волнуйся так. Я справлюсь.
Мы разошлись по своим аудиториям, договорившись встретиться после занятий у фонтана.
Весь урок боевой трансформации я не мог сосредоточиться. Мои мысли постоянно возвращались к Лисе, к её дрожащим рукам, к недоеденному завтраку. Что-то определённо было не так, я чувствовал это каждой клеточкой своего тела. Драконья интуиция редко меня подводила.
Не выдержав этой пытки неизвестностью, я отпросился с занятия под предлогом плохого самочувствия и поспешил в кабинет зельеварения. Заглянув в маленькое окошко в двери, я с облегчением увидел Лису за её рабочим столом. Она выглядела сосредоточенной, хотя и бледной, но держалась на ногах, и это немного успокоило меня.
Решив не мешать ей и не привлекать лишнего внимания, я тихо удалился, решив всё же дождаться конца занятия у дверей и настоять на визите к магистру Эвертону. Если она действительно переутомилась, он мог дать ей восстанавливающий отвар или порекомендовать день отдыха.
Когда занятие закончилось и Лиса вышла из аудитории, моё беспокойство переросло в настоящую тревогу. Она выглядела ещё хуже, чем утром. Её кожа приобрела сероватый оттенок, как у человека, который давно болеет, а глаза казались неестественно блестящими.
— Лиса, — я тут же подошёл к ней, поддерживая под локоть, — ты совсем бледная. Мы идём к Эвертону. Прямо сейчас.
К моему удивлению, она не стала спорить. Только тихо кивнула, опираясь на мою руку.
— Мне... не очень хорошо, — призналась она, и этот тихий голос, лишённый обычного упрямства, напугал меня больше, чем её болезненный вид.
Мы медленно шли по коридорам академии, и с каждым шагом Лиса словно тяжелела, всё сильнее опираясь на мою руку.
Магистр Эвертон сразу же отложил свои бумаги, увидев нас. Его опытный взгляд мгновенно оценил состояние Лисы, и он жестом указал на кушетку для осмотра.
— Помогите адептке Манобан прилечь, — распорядился он, доставая свои диагностические артефакты. — Что с ней случилось?
— Она уже утром была бледной, — объяснил я, осторожно помогая Лисе лечь. — Жаловалась на головокружение. Но сейчас ей хуже.
Магистр Эвертон нахмурился и начал осмотр. Он использовал различные артефакты, водил руками над телом Лисы, создавая светящиеся узоры в воздухе, которые, предположительно, отражали состояние её здоровья. По мере осмотра его лицо становилось всё более озадаченным.
— Странно, — пробормотал он наконец. — Я не вижу явных признаков болезни. Нет инфекции, нет повреждений внутренних органов. Всё указывает на обычное переутомление. — Он повернулся к Лисе. — Адептка Манобан, как давно вы плохо себя чувствуете?
— Только сегодня, — слабо ответила она. — Утром у меня закружилась голова. Я думала, это пройдёт...
— Вам нужен отдых, — твёрдо сказал магистр Эвертон. — Я дам вам укрепляющий отвар, но главное — это сон и покой. Никаких занятий сегодня и, возможно, завтра.
При упоминании пропущенных занятий Лисы попыталась возразить, но магистр был непреклонен: — Это не обсуждается, адептка. Вы истощены. Ещё один день таких нагрузок, и вы рискуете серьёзно заболеть. Я выдохнул с облегчением. Всего лишь переутомление. С этим можно справиться.
— Я прослежу, чтобы она отдохнула, — пообещал я магистру.
Эвертон кивнул, затем подошёл к шкафу с зельями и вернулся с небольшим пузырьком, наполненным жидкостью янтарного цвета.
— Выпейте это прямо сейчас, — сказал он, протягивая пузырёк Лисе. — Это придаст вам сил, чтобы добраться до комнаты. А потом сразу в постель.
Лиса послушно выпила отвар, и через несколько минут румянец слегка вернулся на её щёки. Она даже улыбнулась, хотя всё ещё выглядела слабой.
— Спасибо, магистр, — поблагодарила она. — Мне уже лучше.
— Эффект временный, — предупредил Эвертон. — Не обманывайтесь кажущимся улучшением. Вам нужен настоящий отдых.
Я помог Лисе подняться и поддерживал её, пока мы шли. Когда мы добрались до её маленькой комнаты, я помог ей лечь в постель и укрыл одеялом. Она выглядела такой хрупкой и беззащитной, моё сердце сжалось от нежности и тревоги.
— Спи, — мягко сказал я, присаживаясь на край кровати. — Я приду проведать тебя в обеденный перерыв. Принесу что-нибудь вкусное из столовой.
— Ты не обязан, — тихо сказала Лиса, но в её глазах читалась благодарность. — У тебя же занятия.
— Лекция по истории драконьих войн, — отмахнулся я. — Всё равно я не узнаю ничего нового. Отец заставлял меня изучать историю нашего рода с пяти лет.
Это вызвало слабую улыбку на её лице. Она уже начинала засыпать, действие зелья и собственное истощение брали своё. Я нежно поцеловал её в лоб и тихо вышел.
Весь день я не мог сосредоточиться на занятиях, постоянно думая о Лисе. Как только начался обеденный перерыв, я поспешил в столовую, взял для неё лёгкий обед — куриный бульон, свежий хлеб и яблочный компот — и направился к её комнате.
Постучав и не получив ответа, я осторожно приоткрыл дверь. Я ожидал увидеть Лису спящей, но то, что предстало моим глазам, заставило меня похолодеть от ужаса.
Лиса лежала на кровати неестественно бледная, почти синяя. Её дыхание было таким слабым, что казалось, будто она вовсе не дышит. Губы приобрели тревожный фиолетовый оттенок, а на висках проступили тонкие тёмные прожилки.
— Лиса! — я бросился к ней, роняя поднос с едой. — Лиса, очнись!
Я тряс её за плечи, но она не реагировала. Её тело было холодным, как будто она пролежала на зимнем воздухе несколько часов. Меня охватила паника.
Не раздумывая, я подхватил её на руки и бросился бежать к лекарскому крылу. Я мчался так быстро, как только мог, но каждая секунда казалась вечностью. Встречные студенты в ужасе расступались, видя моё обезумевшее от страха лицо и безжизненное тело Лисы на моих руках.
— Магистр Эвертон! — зарычал я, врываясь в лекарское крыло. — Помогите!
Эвертон выбежал из своего кабинета, и его обычно невозмутимое лицо изменилось при виде состояния Лисы.
— На кушетку, быстро, — скомандовал он, уже подготавливая свои артефакты для более серьёзной диагностики.
Я бережно уложил Лису и отошёл в сторону, чтобы дать магистру пространство для работы. Моё сердце колотилось так, словно вот-вот выпрыгнет из груди.
Магистр Эвертон работал быстро и сосредоточенно. Его руки летали над телом Лисы, создавая сложные узоры из света и энергии. Он использовал один артефакт за другим, всё больше хмурясь, а его лицо становилось всё более встревоженным. — Я не понимаю, — пробормотал он наконец. — Это не обычное переутомление. Её жизненные силы истощаются с невероятной скоростью. Как будто что-то... высасывает её энергию.
Я почувствовал, как земля уходит у меня из-под ног. Я смотрел на бледное, почти безжизненное лицо Лисы, и меня охватило отчаяние, смешанное с дикой, всепоглощающей яростью.
— Вы можете ей помочь? — спросил я, и мой голос прозвучал глухо, как будто из-под земли.
Эвертон встретился со мной взглядом, и в его глазах я увидел то, чего боялся больше всего, — неуверенность.
— Я... не знаю, — честно ответил магистр. — Я никогда не сталкивался с подобным случаем. Мне нужно провести дополнительные исследования, консультации... Это похоже на магическое истощение, но я не вижу причины.
— Сколько... сколько у неё времени? — прошептал я, и мой голос стал чужим, надтреснутым.
— Часы, — коротко, почти безжалостно ответил Эвертон. — Может быть, она не доживёт до рассвета. Я подключил поддерживающий артефакт, и отправил тревожный сигнал ректору. Мы соберем консилиум, сделаем все возможное.
Его слова ударили меня, как кулак в живот. Воздух покинул мои лёгкие. Мир вокруг на мгновение потемнел, звуки ушли. Но я быстро взял себя в руки. Лиса жива и нуждается во мне, это главное.
Я склонился над неподвижным телом Лисы. Её кожа была прозрачно-бледной, с голубоватым оттенком, как тонкий фарфор. Сквозь кожу на висках просвечивали тёмные прожилки, похожие на тонкое кружево, сотканное из ночи.
Я взял её холодную руку в свои ладони, пытаясь согреть. Внутри меня бушевал ураган эмоций — страх, отчаяние, ярость. Но внешняя маска держалась хорошо.
Наклонившись, я осторожно коснулся губами её лба. Он был холодным, слишком холодным для живого человека.
— Ты поправишься, — прошептал я, не заботясь о том, что магистр Эвертон может услышать эти слова. — Слышишь,Лиса? Я не позволю тебе уйти, держись любимая.
Я провёл пальцами по её щеке, вдоль тонкой линии подбородка. Сколько раз эти губы улыбались мне, сколько раз эти глаза сияли от счастья, когда видели меня? Сколько ещё моментов нам суждено разделить?
Наклонившись, я осторожно коснулся её губ своими. Они были сухими, безжизненными. Никакого ответа. Но я вложил в этот поцелуй всю свою душу, всё своё отчаяние и надежду.
— Я вернусь за тобой, — прошептал я, прижавшись к её уху. — Просто дождись меня. Борись, слышишь? Ты самая сильная из всех, кого я знаю. Сильнее самых могущественных драконов. Держись за эту жизнь. Ради нас.
Я выпрямился, и что-то внутри меня изменилось. Страх не исчез — он трансформировался в холодную, стальную решимость. Я знал, кто может помочь.
— Сделайте всё, что в ваших силах, — сказал я магистру Эвертону. — Я вернусь с помощью. Скоро.
Не дожидаясь ответа, я выбежал из лекарского крыла. Мысленно я уже прокладывал маршрут. От академии до родового замка Чонов — три часа быстрого полёта даже для сильного дракона. Но я не собирался лететь быстро. Я собирался лететь на пределе возможностей.
Выбежав во двор академии, я сразу направился к взлётно-посадочной площадке — той самой, откуда мы не так давно отправлялись в Гиблый лес. Воспоминание о Лисе, улыбающейся мне перед полётом, кольнуло сердце, но я отбросил его. Сейчас не время для сентиментальности. Добравшись до площадки, я не стал медлить с трансформацией. Обычно процесс превращения в дракона требовал сосредоточенности, ритуала, подготовки. Но сейчас я просто позволил своей истинной сущности вырваться наружу.
По моему телу прокатилась волна жара. Кости удлинились, мускулы увеличились, кожа покрылась чешуёй. Боль от трансформации обычно была терпимой, но сейчас, в спешке, я не сдерживал её, позволяя процессу идти так быстро, как только возможно.
Всего через несколько секунд на взлётной площадке стоял огромный тёмно-серый дракон с алыми всполохами на крыльях. Я расправил их, ощущая, как ветер играет между перепонками, как гудят напряжённые мышцы, готовые к полёту.
Мощным толчком я оторвался от земли, взмахнул крыльями и устремился в небо. Академия быстро превратилась в маленькую точку внизу, а затем исчезла за пеленой облаков.
Я летел на максимальной скорости, не жалея сил. Воздух свистел вокруг меня, рассекаемый острыми краями крыльев. Каждый взмах отдавался болью в напряжённых мышцах, но я не сбавлял темп.
Три часа полёта... слишком долго. Я должен добраться быстрее. Должен.
Грозовой фронт впереди не заставил меня изменить курс. Я влетел прямо в клубящиеся тучи, не обращая внимания на хлещущий дождь и вспышки молний. Одна из них ударила совсем близко, обдав меня электрическим жаром, но я лишь рванулся вперёд с ещё большей силой.
Вскоре показались знакомые очертания Драконьих гор, а за ними — родовое поместье Чонов. Замок из чёрного камня, построенный на скале, возвышающейся над долиной. Никогда в жизни я не думал, что буду так рад видеть этот суровый силуэт.
Снижаясь, я почувствовал, как силы начинают покидать меня. Три часа на пределе возможностей — даже для сильного дракона это слишком много. Но цель была достигнута. А ради Лисы я был готов не просто выложиться по полной — я был готов выйти за пределы возможного.
Я приземлился во внутреннем дворе замка, едва не упав от усталости. Стражники в изумлении отшатнулись, узнав наследника. Не теряя времени, я сразу же начал обратную трансформацию, игнорируя боль, которая на этот раз была гораздо сильнее.
— Где отец? — спросил я, как только снова обрёл способность говорить. Мой голос звучал хрипло, дыхание сбивалось, а ноги едва держали меня.
— В своём кабинете, милорд, — ответил один из стражников, с рпаской глядя на моё каменное лицо. — Прикажете сообщить о вашем прибытии?
— Я сам! — отрезал я, и не тратя драгоценного времени, бросился по знакомым коридорам к кабинету отца.
Когда со мной случилось подобное, мой отец смог меня спасти. Он знает древнюю магию, знания, передающиеся в нашем роду из поколения в поколение. Если кто-то и может спасти Лису, то это он. Он должен помочь. Я заставлю его, если потребуется!