Узы брака

Следующий день продолжал быть в хаосе.
Все бегали, что-то решали, каждый знал свою работу.
Вдруг дверь открылась — вошёл Люцерн, а за ним Талат. Девушки замерли. Было видно, как те, кто принадлежал к виду омег, напряглись, теснее прижимаясь к братьям и отходя назад. Альфы же молча наблюдали за новым членом семьи.
Аят случайно оказался впереди всех и от испуга застыл.
Он без предупреждения?..
Брат взял его за руку и прижал к себе. Омега дрожал.
— Тише, Аят. Он никому не нравится. Ты не один такой, — шёпотом сказал брат, прикрывая его собой.
Талат закончил разговор с дедом и повернул голову к семье.
— Никогда прежде не видел такой большой и дружной семьи. У меня всё было по-другому.
Он засмеялся низким тоном. Все омеги в толпе напряглись сильнее, отступая ещё дальше.
— Рад познакомиться со всеми. Простите, если напугал. Иногда я и сам хотел бы, чтобы люди чувствовали себя рядом со мной более свободно.
Он протянул руку, и некоторые члены семьи пожали её.
Люцерн выступил вперёд:
— Сегодня Талат поможет нам с некоторыми приготовлениями. Мы были эти дни очень заняты вместе с ним.
— Прошу прощения за то, что не смог побывать с вами на примерке и оформлении зала. Но надеюсь, вам понравился мой выбор, — произнёс Талат.
— Конечно, Талат. Мы благодарны от всей семьи за твою заботу, — мама Аята улыбнулась, подходя к нему.
— Но я хотел бы также попросить личной встречи с Аятом, если это возможно, — добавил он.
Талат улыбнулся, заметив омегу в толпе.
— О нет... — прошептал брат, крепче прижимая Аята. — Если ты не хочешь — только скажи. Я не отдам тебя ему.
— Прошу, Ехен... я должен, — тихо ответил Аят.
Руки брата бессильно опустились, и омега медленно вышел из толпы. Он прошёл мимо Талата к выходу. Альфа последовал за ним.
— Так, семья, нам нужно закончить работу на сегодня! Времени осталось мало, — громко сказал Люцерн.
Все, сдерживая испуг, молча вернулись к делам.
Аят и Талат шли по саду.
— Вижу, ты не очень рад встрече со мной, — холодно сказал альфа.
— Как думаете? — тихо отозвался Аят.
— Тебе уже объяснили правила, которые будут действовать в моём доме?
— Какие правила?
— Понятно. Думают, что ты сбежишь, если узнаешь.
Он приблизился.
— После свадьбы ты окажешься под моим контролем. Без моего разрешения не выходить из дома, даже во двор. Никаких самостоятельных действий. Я должен знать о каждом твоём шаге. Не смей грубить мне — ты не того статуса и возраста, чтобы разговаривать в подобном тоне. Я терпим, но когда терпение заканчивается, могу сделать очень больно. Понял?
— Я ожидал подобного, — ответил омега с дрожью в голосе.
— Ты нужен мне для бизнеса. После свадьбы ты больше не вернёшься в родительский дом.
— Зачем всё это?.. Зачем мучить меня? Чем я виноват? Почему выбрали именно меня? — сдерживая слёзы, спросил Аят.
— Ты слишком слаб, чтобы иметь собственное мнение. У меня будет три года, чтобы воспитать тебя таким, каким ты должен быть. Пока будешь жить у меня и выполнять всё, что я скажу.
Аят тихо заплакал.
— Я не хочу этого...
— Плачь сколько угодно. Это тебя не спасёт, — голос Талата был холодным и властным, в нём не чувствовалось ни намёка на любовь.
— Пожалуйста, отпустите меня... Я ведь не нужен. Нужен бизнес, а не я!
— Ты? — Талат усмехнулся. — Ещё как нужен. Омега в доме — это благо. И наследника мне давно пора иметь.
Аят вздрогнул от последних слов.
— М-мне нет двадцати трёх... это опасно... так нельзя.
— И что? — альфа ухмыльнулся.
— Я сбегу! Так далеко, что никто не найдёт!
Талат резко схватил его за руку. Аят вскрикнул.
— Не смей всё испортить, омега. Веди себя тихо — и я даже синяка на тебе не оставлю.
Аят застыл от ужаса, глядя в его чёрные глаза.
Талат оттолкнул его.
— Я не буду плохим, если ты не станешь меня провоцировать. Не показывай клыки, которых у тебя нет.
Омега потирал руку, пульсирующую от боли. Они подходили к дому.
— Запомни: веди себя тихо и без лишних движений. Иначе вашей семье придёт конец. А пока наслаждайся свободой — пока она у тебя ещё есть.
Талат остановился, ожидая Люцерна, а Аят бросился в дом.
Он вбежал в комнату, закрылся на замок и сполз по стене. Лицо стало бледным, дыхание сбивалось. Никто никогда не обращался с ним так и не причинял ему боли. На руке остался синяк.
Следующие два дня прошли в той же суматохе.
Аят был отстранённым: на вопросы почти не отвечал, глаза оставались пустыми. Он постоянно спал, лишь изредка выходя на обед или ужин, когда его силой вытаскивали из комнаты.
Наконец настал день репетиции.
Третья сестра осталась помочь Аяту одеться, пока остальные уехали к месту празднования.
Она достала костюм.
— Аят... что он сделал после той встречи?
Омега молчал, будто спал.
— Прошу, скажи, что он сделал?!
Секунда ожидания — и она сорвала с него одеяло, резко схватила за плечи и потрясла.
— АЯТ! ОТВЕТЬ МНЕ!
Слёзы выступили на её глазах, когда она увидела зелёный синяк на руке.
— О Господи... кому мы тебя отдали... — она громко заплакала.
Омега тихо обнял её сзади.
— Будет страшнее, если мы хоть что-то нарушим в этом доме.
Он медленно поднялся и взял костюм.
— Постой! Давай я заберу тебя к себе! Мы что-то придумаем! Так нельзя! Что он тебе наговорил?! Не верь ему! Мой муж поможет!
Она крепко сжала его в объятиях.
— Думаю, мы сможем ужиться, если я не нарушу правил, — прошептал Аят.
— Нет! — сестра заплакала сильнее.
— А теперь нам нужно идти. Нас ждут, — он слабо улыбнулся и снял пижаму.
Через час.
Двое стояли в конце залы. Лицо Аята скрывала вуаль, руки дрожали, дыхание перехватывал ком в горле.
Заиграла свадебная музыка.
Вся семья обернулась к Аяту, но только омега видел того, кто стоял у арки, — альфу, который завтра закроет его в доме, будет насиловать, и никто об этом не узнает. Для других он — идеал.
Слёзы катились по его лицу, скрытые вуалью. Шаг за шагом он шёл к Талату.
Остановился напротив него. Священник произнёс клятву.
— ...будете ли вы верны своему мужу, заботиться о нём, служить и быть с ним всегда?
— Да, — еле вымолвил Аят, чувствуя, будто в груди не осталось воздуха.
— Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать вашу половинку.
Талат поднял вуаль.
— Плохо, что ты весь в слезах, — он вытер пальцем капли на его щеке. — Если кто-то завтра заметит, всё испортится. Братья и сёстры — точно. Завтра я не хочу их видеть. Улыбка и счастье. Понял?
Аят слабо кивнул.
— Ха-ха, молодец, — альфа легко поцеловал его в лоб.
Семья захлопала, подходя к ним. Омега улыбался через силу.
Вечером все праздновали предстоящую свадьбу и удачный контракт. Мужчины говорили о выгоде, женщины — о будущем. Талат сидел рядом с Аятом.
Все радовались, но омеги в семье явно чувствовали к нему враждебность.
Талат поднял тост:
— Я счастлив, что именно на том ужине судьба свела меня с Аятом. Этот прекрасный цветок раскрасил мой чёрно-белый мир. Надеюсь, мы создадим семью и подарим ей прекрасных детей.
Все подняли бокалы.
Аят молчал.
— Аят! Мы тоже хотим услышать тебя, — весело сказал Люцерн.
— О, и мне интересно, счастлив ли мой цветок, — добавил Талат, беря его за руку.
Омега вздрогнул.
— Я... я очень счастлив, что завтра будет моя свадьба. Я видел одиннадцать свадеб, — он попытался улыбнуться. — И теперь настал мой черёд разделить такую новость со всеми.
Голос дрожал. Все подняли бокалы и выпили.
— Неплохо, молодец. Похоже, ты быстро понял, куда попал, — тихо прошептал Талат ему на ухо.
Аят опустил голову.