4
Так и шло время.
Часы сменялись. А я то и дело спал, ел, принимал лекарства под руководством Рихарда и других ребят которые навещали меня, порой заменяя Круспе, под ручку ходил до уборной, даже успел сходить в душ на пару минут, когда моё состояние немного улучшилось. Как обычно меня сопровождала температура и кашель, который изводил меня, заставляя морщится от рваной боли.
Теперь Рихард мог отлучиться на неопределённое время, оставляя меня одного или в крайнем случае с кем-то из группы под присмотром. Я на этом настаивал, аргументируя что мне становится легче и со мной ничего не случиться если он оставит меня одного. Круспе скрипя душой всё же смог со мной согласиться, беря обещание что если станет хуже, я ему позвоню.
Я же волновался не о себе, а о самом Цвене. За это время рядом со мной он не мог отдохнуть, ему пришлось следить за мной и волноваться, не смыкая глаза. Мне было тяжело смотреть на уставшего, потрепанного и совсем измотанного Рихарда. На эти тени залегшие под глазами, красные от недосыпания глаза. Он двое суток не спал, охраняя меня, пока я спал чаще чем бодрствовал.
И меня бы съела совесть, если бы я не заставил его поехать отдыхать.
Меня так затрагивала и в то же время волновала такая забота от него. Круспе мог как и все остальные только наведываться, чтобы убедиться что я ещё жив и стабильно принимаю лекарства, но он так не поступил. Оставался со мной, позабыв о некоторых потребностях, ни разу не отступив от своих замыслов.
Рихард невероятно сильный. Куда не глянь, а он с каждой минутой превосходит себя.
Мне бы тоже хотелось таким быть, вот только я и сам не знаю что из себя представляю.
Может и немного дурно мне было, но определённо лучше чем было днём ранее, даже передвигаться самостоятельно было вполне нормально. Температура уже совсем не проявляла себя на моём состоянии. Горло три раза в день промывалось лекарствами, как и сверху пичкалось таблетками и чаем с лимоном. В целом самочувствие оценивалось на — сносно.
Определённо с таким оставлять можно. Я сам был даже рад что мне стало легче, и я не нуждаюсь в посторонней помощи.
Вот только что-то внутри цепляло, что-то от чего становилось так грустно и пусто. А вот в чём дело, разобраться только предстоит.
Уже как второй день я предоставлен самому себе. Всё шло под контролем, поэтому я больше отчитывался по телефону, это самый лёгкий и дешёвый вариант выудить у меня всю информацию, потому что больше о самочувствии расспрашивал Флаке. Он точно как серьёзный врач, каждый раз убеждался следую ли я инструкции, и проблем у меня не возникало, потому что тот вечер послужил уроком, да и стремление быстрее прийти в норму тоже повлияло на это.
Остальные всё же для приличия спрашивали как я себя чувствую, даже удавалось потрепаться часами, что скрашивало скудный и серый день, и не удивительно, осень всё-таки. Хоть и до сих пор иногда на улице жарит солнце, но ночью на улице становится холодно.
Хотя возможно холодно мне от того что я живу на пятом этаже, где хорошо всё продувает. А на улице мне увы не удалось побывать за всё это время болезни.
Курение почему-то как рукой сняло, желание совсем пропало, хотя вряд ли это надолго. Рихард его хорошо отбил на ближайшее время. А вот без кофе я до сих пор не могу, это тот напиток который я могу мусолить с утра до вечера, наслаждаясь. И откажусь я от него если только возможно Рихард и Лоренц скажут, и то с великим трудом.
Хм. Почему о чём я не подумаю, везде этот Круспе? О чём бы я не подумал, спотыкаюсь об него? Может я правда привязался за эти дни и ещё не хочу отлипать от него, зная что он тоже смотрит на звёзды?
Глупая затея лезть к человеку. Он может вообще не хочет обсуждать их, а я тут навязываюсь, лезу не в своё дело, нарушая его пространство.
Самое лучшее, наверно, стоит вернуться к тому как было раньше. Я вон сам по себе, никого не трогаю, живу как могу, не нарушая чужих личных границ.
Ужас. Аж у самого кошки скребут внутри, понимая что ещё немного пройдёт времени, и всё вернётся на круги своя.
Неосознанно я взял телефон, застревая в контактах, прямо на номере Рихарда. И также неожиданно я нажимаю на вызов, зачем я и сам не понял, но гудки пошли.
Всего раз...два...
И трубку взяли.
—«Алё, Пауль? Тебе опять плохо?» — голос Рихарда кажется немного заспан, видимо я его разбудил, но также я всё же успеваю заметить нотки волнения в его голосе.
— Э, нет-нет, прости если я тебя по тревожил, я просто...
— «Что уже случилось? Соскучился?» — он говорит это с небольшим смешком, и я уже не знаю что думать.
— Я просто хочу пойти прогуляться на свежем воздухе, уже устал сидеть в этой скудной квартире, ты же ведь не против чтобы я вышел на улицу? — придумал я на ходу, хотя я вообще хотел прогуляться (а ещё хотел услышать Круспе).
— Какая была температура когда ты в последний раз мерил её? — даже так я слышал некую серьёзность, смешанную с сонным голосом.
Я долго раскидывая мозгами и вспоминая, настороженно произношу:
— В последний раз было 37 и 5.
Он молчит, я молчу.
Кажется уже что звонок окончен, но он резко начинает:
— «Нет, я тебя одного не отпущу, через час приеду!»
Внутри меня всё переворачивается.
— Стой, подожди, ты должен отдохнуть! Я вон кого-то другого возьму, например Шнайдера! — остановить кажется его сложно, этот поток отмазок ужасно яркий, мне хочется ляпнуть своим языком всё что угодно, лишь бы не тревожить Круспе и не навязываться.
— «Ага, Шнайдер с Оливером уехали по своим делам, наверное Шнай будет его охмурять»
Я даже не обратил внимание на информацию, что он мне сказал.
— Ну тогда...
Меня неожиданно грубо перебили:
— Нет! Про тех двоих даже не думай! Они мне вчера все уши прожужали тем что уедут в новый бар города, на кой чёрт их только может тянуть в такие места так часто... Я так понимаю вопрос исчерпан, буду через час, ты должен стоять как штык! Но не как Тилль тогда, в трусах и арбузах на ногах, с бутылкой вина! — выдал он, сначала всё сжималось внутри от его тона, но после воспоминаний о Тилле (знатно мы тогда напились и решили поиздеваться над Тиллем, что дремал на диване), я расхохотался, так звонко, аж до кашля.
Через сорок минут я стоял у двери прихожей. Умытым, одетым и зашнурованным. На всякий случай взял деньги, да и вообще, я хотел угостить Рихарда чем-то, правда сам не знаю чем. Его вкусы мне не известны, но я надеялся что мне хватит моих денег на то, что он предпочитает.
Было неожиданностью то, что он приехал на десять минут раньше. Я только и успел посмотреть время и взяться за ручку входной двери, как в неё тут же позвонили. Конечно же я сразу открыл, на пороге был Круспе собственной персоной. В чёрной рубашке, жилете, а поверх идёт такой же тёмный пиджак, а внизу брюки и туфли. Будто бы на свидание собрался в ресторан, а не гулять. По сравнению с ним я оделся как не знаю что, в белую кофту, синие джинсы и берцы, да и сумку через плечо захватил, неохота таскать всё в руках, особенно бумажник.
— Привет! — встречаю я его, и тянусь к нему, желая подать руку, а он неожиданно заключает меня в объятия. Я стою на носочках, в попытках быть чуть выше для удобства, но он делает по другому, просто немного подгибает колени и становится примерно одного роста со мной. А я смущаюсь этому.
Почему же он решил это сделать?
Когда он отстраняется, сразу тянет руку к моему лбу, и видимо удостверившись, опять оказался на лестничной площадке. Мне остаётся только выйти за ним и запереть дверь на замок.
На улице мы уже шли в неизвестном направлении. Из нас никто не согласовывал куда пойдём, поэтому мы шагали куда глаза глядят. И опять же молчали.
Тяжело когда не знаешь как начать разговор, подкинуть тему чтобы она была интересна человеку.
И тут я вспомнил.
— Не желаешь отведать кофе с бренди? Я знаю где делают его вкусным... — мой голос показался слишком неуверенным.
— Знаешь чему я сейчас обрадуюсь?
Я вопросительно на него глядел, в кои-то веки было даже немного боязливо. От чего я и сам не знаю, возможно волновался что мне это не по карману.
— Я был бы сейчас рад леденцам, я обожаю конфеты! — он улыбается мне, а я задумываюсь и думаю что слишком простые ему вещи нравятся, хотя раньше не узнав о некоторых деталях, я бы не подумал что он такой простой, одомашненный и очень интересный.
— Это легко исполнимо! — улыбаюсь я, поняв его.
— Чудно! Тогда с меня кофе раз ты о нём заговорил, а с тебя конфеты!
Так мы и направились на их поиски, что увенчались быстрой удачей. Хоть мой район и не такой уж и популярный, но мелких гисшефтов достаточно чтобы найти нужное, в особенности есть разнообразие, из-за чего и возникает проблема.
Пока Рихард разбирается с кофе, я стою над большим прилавком с разнообразными конфетами, а ещё что главное, количество их не уточнялось. Вот поэтому я стоял над коробками с ними, и думал что лучше взять, я думал как и о карамельках, так и о шоколаде. Я так и взял одну коробку с фруктовыми карамельками и одну с шоколадными конфетами, потому что застрял на этом выборе. Да и вообще, мне вдруг приспичило поесть сладкого, которое я ем не так часто.
Круспе дождался меня на выходе, с двумя стаканами, нужно было видеть его лицо когда он увидел меня. Его удивление сменилось на смех, и я вдруг почувствовал себя ужасно неловко, покраснел как не знаю что, и может я не видел это, но прекрасно чувствовал как мои щёки горели.
И кто же я перед Рихардом? Неопределённый идиот который решил взять то что возможно не требовалось?
— Меня конечно радует такое количество сладкого, но зачем же столько брать? — он по прежнему смеялся.
Я так и мялся на месте.
— Я, я не мог определиться, да и количество не обсуждалось, поэтому я взял это...
Возможно он заметил волнение, поэтому решил прекратить смеяться. Улыбаясь он кивнул в сторону, предлагая идти.
Я так и поступил начиная идти. На пути я предложил пойти в парк, который находится совсем поблизости, и идти туда не так долго.
Гитарист не мог мне отказать, только и шёл рядом. Стоило дойти как можно быстрее, вряд ли Рихарду удобно нести горячие стаканы с напитками.
Там мы устроились на лавочке которой уже достаточно лет. Хоть и вокруг не было ничего сверх удивительного, но смотреть на обычные желтеющие деревья было приятно. Все такие яркие и радующие глаз (хотя возможно это от того что я долго не выходил на улицу).
Круспе протянул мне стакан, я с удовольствием его принял, поблагодарив.
— Слушай, мне такие конфеты нравятся, у тебя действительно хороший на них вкус, ты я так понимаю тоже любишь их? — с одной стороны мне было приятно услышать что ему нравится, но с другой я не знал как сказать ему о том, что недолюбливаю сладости, ем их очень редко и в малом количестве. — Может я что-то не то сказал? — Риха немного наклонил голову в бок и пытался понять что меня волнует.
— Нет-нет, просто я не очень люблю сладкое, в этом то и дело, просто конфеты на вид показались мне хорошими и вкусными...
— Вот как? Это уже о многом говорит... — он приставил руку к лицу, такой жест можно увидеть когда человек думает, это он и делал глядя на дорожку.
— Многом? — я удивленно на него смотрел, растеряв улыбку.
— Да, ну знаешь, когда человек перестаёт есть сладкое он становится достаточно серьëзным, а всё потому что в его организме не вырабатывается серотонин для хорошего настроения, когда он начинает отказываться от чистого серотонина — это может говорить о том что у него проблемы, что-то мешает ему внутри, чтобы даже посмотреть в сторону сладостей. — закончил он это говорить с более серьëзным тоном. Но смотрел он на меня не давая понять что он недоволен или расстроен. На его лице играла лёгкая улыбка, может еле заметная, но видеть её можно было без проблем.
— Я просто не люблю сладкое и всё, у меня всё в порядке! — я улыбаюсь, желая показать что у меня и правда всё нормально, но по нему не скажешь что он поверил.
— Я может и не эксперт, не занимаюсь всякими этими психологическими штуками, вот только увидеть твоё состояние не так уж и сложно, может ребята и замечают странности в тебе, но предпочитают оставить на самотек, возможно думают что пройдет, да и у них свои заботы, а я... А мне тяжело на это смотреть, я видел что происходит внутри на собственном опыте, и справляться с этим очень тяжело, я разбираюсь сам с собой и вижу множество достижений, мне бы хотелось помочь тебе...
Мне и самому в тяготу думать что я имею проблемы, которые я предпочитаю скрывать внутри себя, стараясь не замечать и улыбаться на все невзгоды жизни. Я вырастал в страданьях и невзгодах. Вот только что же мне делать? Мне всё это кажется чуждой, тем с чем я никогда не должен был столкнуться. Мне всегда думалось что, мне не на кого положится, я строго должен быть самостоятельным, решать свои проблемы без посторонней помощи.
Никогда не думал что стану обращаться к кому-то, а мне самому берут и притягивают руки. И кем же я буду после того как откажу?
Болваном? Идиотом который решает страдать от самого себя? А если он мне поможет, и я больше не буду просыпаться с мыслью о том что меня ждут неприятности, от которых небось и умереть недолго?
Я сижу и думаю, на улице стремительно темнеет, что совсем не странно. Я ощущаю себя тряпочкой что не может определиться, а это решение повлияет на моё дальнейшее будущее, и гарантировать что любой из вариантов может быть лучше — нельзя. Предугадать такое невозможно.
— Мне хочется видеть твою искреннюю улыбку, без намёка на фальшь, без лжи от которой могут пострадать не только другие, но и ты в том числе. — он говорит это так спокойно, без давления.
Рихард подталкивает меня на решение которое я предпринимаю через пару минут.
Может с неким сомнением, но я тихо говорю ему:
— Я согласен, только пожалуйста не пожалей об этом. — я мягко улыбаюсь ему, выуживая из коробки с конфетами одну, и разворачиваю сладость из обёртки, уже глядя куда-то в небо закидываю конфету в рот, думая что это может быть не самое плохое решение в моей жизни.
Мне нечего терять.
В данную минуту я чувствовал себя очень хорошо.
А краем глаза видеть неподдельную, широкую и довольную улыбку Риши было невероятно приятно.
Это и давало мотивацию с приятным теплом внутри.
Я решаю разобраться со своими проблемами что сжигают мне душу ярким пламенем, и человек что сидит рядом, смакуя фруктовые конфеты, мне поможет!
________________________
Новая глава для вас дорогой читатель! Буду очень рада увидеть оценку и комментарий! Спасибо!