тень утраты
Глава 11.
Ночь рухнула на лагерь так внезапно, что тишина показалась неестественной. Эллисон сидела рядом с Ньютом, её голова покоилась на его плече. Казалось, впервые за долгое время всё спокойно. Но эта хрупкая тишина продлилась лишь миг.
Из темноты вырвался треск, лучи прожекторов, гул моторов. Пророки ворвались, словно тени.
— Эллисон! — пронзил воздух металлический голос. — Ты идёшь с нами.
Ньют вскочил, заслоняя её.
— Даже не думайте, — прорычал он, сжимая кулаки.
Минхо бросился вперёд, Томас схватил оружие, но враги были быстрее. Двое прижали Ньюта к земле, другие схватили Эллисон. Она кричала, вырывалась, но железные руки были сильнее.
— Нет! Отпустите её! — голос Ньюта сорвался. — Заберите меня, только не её! Пожалуйста!
— Ньют! — закричала Эллисон, тянулась к нему, но расстояние увеличивалось. — Не отпускай меня!
И в следующее мгновение её унесли в темноту. Машины исчезли так же быстро, как появились.
Лагерь стих. Томас сжал кулаки, Минхо ударил по дереву, а Ньют остался на коленях, разбив костяшки о землю.
— Я найду тебя, Элли, — прошептал он сквозь слёзы. — Клянусь…
Эллисон всё ещё боролась с ремнями, когда холодные пластины коснулись её висков. Металлический привкус паники наполнил рот. Она слышала гул аппаратов, мерный стук — и равнодушные голоса людей в белых халатах.
— Начинаем протокол стирания.
— Сопротивление?
— Бесполезно.
Она закричала:
— Нет! Пожалуйста, не трогайте мои воспоминания! Это всё, что у меня есть!
Мужчина в очках лишь посмотрел на неё холодно.
— Именно поэтому мы их забираем.
Белый свет пронзил голову. Образы начали расплываться. Сначала — её детство, мама и папа. Потом смех у костра вместе с Томасом и Минхо. Но сильнее всего она вцеплялась в один образ — глаза Ньюта.
"Ньют… его улыбка… его голос…"
— Нет! — сорвался с её губ отчаянный крик. — Я не отдам его!
Но свет усиливался. Воспоминания трещали, как стекло под ударом.
"Ньют… кто это?.. имя… я забываю…"
Слёзы текли по её щекам, когда в голове оставались лишь обрывки — голос, называющий её «Элли», и руки, которые когда-то удержали её от падения. Но и они постепенно растворялись в белом шуме.
В то же время Ньют сидел у потухшего костра. Кулаки его были в крови — он бил землю, пока кожа не разодралась. Томас пытался что-то сказать, но Ньют даже не слушал.
— Я не позволю им забрать её, — глухо прошептал он. — Я пройду через всё. Я сожгу этот чёртов мир, если нужно. Но я верну её.
Он поднял голову к звёздам, и его голос прозвучал, словно клятва:
— Элли, держись. Даже если ты забудешь меня… я заставлю тебя вспомнить.
Тем временем в лаборатории тихо гасли экраны. На мониторе отразилось новое досье:
Имя: Эллисон.
Статус: Память стерта.
Опасные эмоциональные привязки: удалены.
Холодный голос прозвучал, как приговор:
— Объект готов к следующему этапу.
А Эллисон, закрыв глаза, тихо шепнула — уже не понимая кому:
— Элли… так меня кто-то звал…
Аппарат стих. Комната заполнилась гулкой тишиной, нарушаемой лишь звоном металлических приборов. Эллисон открыла глаза.
Они были такие же светлые, как раньше, но пустые.
— Как тебя зовут? — холодно спросил мужчина в очках.
— Эллисон… — ответ прозвучал автоматически, без тени эмоций.
— А Ньют? Знаешь это имя?
Эллисон нахмурилась, пытаясь вытащить из глубины сознания хоть что-то. Но там зияла пустота.
— Нет. Не знаю.
Белый халат улыбнулся удовлетворённо:
— Отлично. Привязки к объекту устранены.
Тем временем Ньют шёл по тёмному коридору с кулаками, стиснутыми так сильно, что ногти впивались в ладони. Томас остановил его:
— Мы не можем просто вломиться туда. Нас убьют!
— Пусть, — резко бросил Ньют. Его глаза горели. — Но я её верну.
Минхо хлопнул его по плечу:
— Мы с тобой, чувак. Не думаешь же, что мы позволим тебе одному полезть в пекло?
Ньют чуть дрогнул, но даже это не смогло смягчить его боль. Он шепнул еле слышно, будто самому себе:
— Если она меня забудет… тогда мне придётся заставить её вспомнить.
А в лаборатории Эллисон вели по коридору. Она шла спокойно, без сопротивления, словно послушная кукла.
В голове было тихо. Слишком тихо. Ни радости, ни боли. Только пустота.
Но где-то глубоко, на дне сознания, вспыхивала едва заметная искра.
Обрывок.
Шёпот.
Голос.
"Элли…"
Её шаг замедлился. Она тронула пальцами виски, словно пытаясь поймать этот звук. Но человек в халате грубо дёрнул её за руку:
— Не останавливайся.
Искра погасла.
А в нескольких километрах оттуда Ньют резко поднял голову. Будто сердце подсказало:
"Она жива. Она ещё там."
И он произнёс, словно обет:
— Жди меня, Элли. Даже если ты не помнишь — я найду тебя.
Эллисон сидела в тёмной комнате. Стены были белыми, стерильными, но казались давящими, как тиски.
Она не знала, зачем она здесь. Не знала, кто она на самом деле. Всё внутри тянулось к пустоте.
Но иногда… мелькало что-то.
Ветер.
Смех.
Чей-то голос.
"Элли…"
Она резко обернулась. В комнате никого. Только пустота.
А в другой части комплекса Ньют склонился над картой, разложенной на полу. Томас и Минхо ждали его решения.
— Нам придётся прорваться, — сказал он тихо, почти шёпотом, но с таким упрямством, что сомнений не оставалось. — Я не отступлю.
— Даже если она тебя не узнает? — осторожно спросил Томас.
Ньют сжал зубы, в глазах мелькнула боль.
— Тогда я заставлю её вспомнить. Даже если весь мир будет против.
---
Эллисон закрыла глаза и сжала ладони. Ей казалось, что сердце дергается от чего-то забытого, но важного.
Сначала она увидела вспышку света.
Потом — лицо.
Тёплые глаза, в которых пряталось отчаяние и забота.
"Не оставляй меня, Элли…"
Слёзы выступили на глазах сами собой, хотя она не понимала — почему.
Она прошептала в пустоту:
— Кто… ты?
---
А в этот же миг Ньют резко поднял голову, будто услышал её сквозь стены и километры.
И впервые за долгое время на его лице появилась слабая, дрожащая улыбка.
— Она помнит… хоть немного.
И в его сердце зажглась надежда.