Глава 7. Первый день - не первый удар
Первый учебный день после каникул всегда был суетным: кто-то опаздывал, кто-то забывал, в каких вообще он группах, а коридоры гудели, как улей.
Но сегодня атмосфера казалась иной — тяжёлой, серой. Сонные студенты бродили по кампусу, как зомби, и уныние витало в воздухе, будто зараза.
А я... я повторяла себе каждую минуту: «Я буду сильной. Я должна быть сильной.»
Только вчерашняя ситуация всё ещё жгла изнутри. Джек. Макс. Их слова, их лица. И страх, и злость, и раздражение — всё перемешалось в один нескончаемый шум, который не давал мне покоя.
Первая пара была по организации мероприятий. Миссис Тэтчер, энергичная женщина с идеально уложенными волосами, рассказывала, как когда-то организовывала шоу для самой Мадонны.
— Миссис Тэтчер, это, наверное, было в 1980? — ехидно протянул Роберт с последней парты.
Класс захихикал.
— Я не настолько старая, Роберт, — сухо отрезала она, поправляя волосы.
Следующей у нас была пара по маркетингу. Там ко мне присоединился Нейт — хотя он и учился на модельера, но параллельно пытался разобраться в маркетинге, чтобы продвигать свои работы.
— Я хочу настроить таргет и прокачать соцсети, — объяснил он, когда сел рядом. — Быть не только дизайнером, но и блогером.
Он открыл учебник и простонал:
— Я никогда это всё не выучу... Что, кстати, такое «SEO-оптимизация»?
— Оптимизация под поисковые системы, — подсказала я. — Чтобы твой блог находили.
— Господи, убей меня прямо сейчас, — он уткнулся лбом в страницу.
Я хихикнула, но внутри было тяжело. Он будто почувствовал и спросил:
— Как ты вчера добралась?
— Эмм... нормально... почти, — пробормотала я.
— Что случилось? — Нейт приподнял бровь.
— Вчера Джек приходил.
— Оу, дай угадаю, — Нейт закатил глаза. — Умолял простить и вернуться обратно?
— Хуже. Он сорвался. Начал угрожать.
— В тихом омуте, как говорится... Я не удивлён. Мне он всегда не нравился.
— Не ври, — я ткнула его локтем в бок. — Ты говорил, что его лицо — «олицетворение божественной силы».
— Забудь, это в прошлом. Теперь он для меня мёртв, — театрально вскинул он руки.
Я улыбнулась, но сердце всё равно сжалось.
И в этот момент дверь распахнулась, влетел запыхавшийся студент и крикнул:
— ДРАКААА!
Нейт переглянулся со мной и, как всегда, не смог удержаться от комментария:
— Первый учебный день — и уже представление. Ну пошли, посмотрим.
Преподаватель пытался удержать студентов на местах, но половина аудитории всё равно высыпала в коридор. Толпа неслась вперёд, гудела, как улей.
Мы с Нейтом пробились ближе — и у меня перехватило дыхание.
Макс и Джек.
Они дрались.
Глухие удары отдавались эхом по стенам. Макс врезал первым, Джек бросился на него с яростью, словно обезумев. Толпа ахнула, кто-то даже подбадривал.
Я оцепенела. Сердце колотилось так сильно, что казалось — сейчас вырвется наружу.
— Боже, — рядом оказалась Эмили, глаза её были широко распахнуты. — Что сделал Джек Максу?
— Похоже, что-то очень страшное, — ответил кто-то сбоку.
Нейт резко повернул голову ко мне. Я хлопала глазами, не в силах даже вдохнуть. И по его взгляду я поняла — он что-то понял.
— Это как-то связано с тобой? — тихо спросил он.
Нет, нет, только не это. Никто не должен знать. Ни про ночь с Максом, ни про то, что между нами. Если этот секрет вырвется наружу — я потеряю всё. Фиби. Себя. Всю жизнь.
Я отвернулась, будто просто в шоке, но пальцы дрожали так, что я спрятала руки за спину.
В этот момент в коридор ворвались двое преподавателей. Они едва сумели разнять парней — Макс и Джек рвались друг к другу, глаза горели ненавистью.
— Макс О'Коннел! — выкрикнул один из преподавателей. — Бегом к декану!
Толпа ахнула, кто-то прыснул от смеха, кто-то шептался: «Ого, первый день, и уже скандал». А я вжималась в стену и чувствовала, что пол уходит из-под ног.
Джек был весь в крови, но шёл сквозь толпу так, будто в его жилах застывала ледяная ярость. Он провёл ладонью по рассечённой губе, и, проходя мимо, вдруг поднял глаза на меня.
Его взгляд был колючим, мрачным, и от этого у меня внутри всё перевернулось.
— О, вот это драка! — восторженно выкрикнул кто-то из студентов, будто речь шла не о крови и кулаках, а о зрелище на ринге.
И тут сквозь толпу пробилась Мелинда со своими верными подружками-близняшками. Она остановилась прямо рядом, изогнув бровь:
— Этот Макс О'Коннел — просто зверь, — произнесла она так громко, чтобы все услышали. — На первом курсе он уже избивал парня, ему тогда скорую вызывали.
Толпа зашумела ещё громче, кто-то начал переговариваться, но я не стала слушать эту чушь. Сердце рвалось куда-то вперёд.
Что будет с Максом?
Я отвернулась и быстрым шагом направилась прочь. По лестнице вверх, в сторону кабинета декана. Ноги дрожали, но я старалась идти уверенно, будто знала, что делаю.
А вдруг его отчислят? — эта мысль билась в голове, не давая выдохнуть.
Я глубоко вдохнула и заставила себя идти ровнее. Шаг за шагом. Вперёд.
Я поднялась по лестнице и свернула в коридор, ведущий к кабинету декана. Толпа студентов осталась позади, и шаги мои теперь гулко отдавались в пустоте. Сердце всё ещё билось как безумное.
И там, у самой двери, я увидела его.
Макс сидел на узкой скамейке, локти упёрты в колени, руки сжаты в кулаки. Он чуть наклонился вперёд, будто пытался сдержать бурю внутри. Рубашка была смята, на скуле уже проступал багровый след, а костяшки пальцев рассечены и кровоточили. Его грудь тяжело вздымалась, словно он только что бежал.
Но лицо оставалось непроницаемым. Лёд поверх огня.
Я медленно подошла и опустилась рядом. Несколько секунд мы сидели в тишине — я слышала только его неровное дыхание и своё сердцебиение.
— И зачем это всё было? — наконец выдохнула я.
Он повернул голову, его глаза были всё ещё опасно тёмными.
— Кэсси... зачем ты пришла? — произнёс он глухо, и в его голосе слышался не вопрос, а почти отчаяние.
— Макс, так проблемы не решаются, — выдохнула я, стараясь звучать твёрдо, хотя голос всё равно дрожал.
Он усмехнулся, но без привычной насмешки — в его глазах был холод.
— Решаются, Кэсси. Когда мужчина обижает женщину — решаются именно так. Я хоть и козёл, но не позволяю, чтобы с девушкой обращались грубо.
Я замолчала. В груди что-то дрогнуло, слова застряли в горле. Я была поражена тем, что он сказал. Это никак не вязалось с тем образом, который он сам же о себе строил — циничный, ленивый, равнодушный парень.
И будто прочитав мои мысли, Макс наклонился чуть ближе и произнёс:
— Что, не ожидала? Ты судишь по обложке, Кэсси. Вот поэтому ты и оказалась в такой ситуации с Джеком.
Я сглотнула. Его слова резанули глубже, чем я хотела бы признать.
В этот момент дверь кабинета приоткрылась, и появилась секретарь декана:
— О'Коннелл, в кабинет.
Макс поднялся, даже не глядя на меня. Его шаги были тяжёлыми и решительными. Он вошёл в кабинет и захлопнул за собой дверь, будто ставя точку.
Я осталась на скамейке одна, ошеломлённая, с комом в горле.
Через полчаса дверь наконец открылась.
Макс вышел, лицо мрачное, челюсть сжата. На меня он лишь скользнул взглядом и тут же направился по коридору быстрым шагом.
Ну уж нет, О'Коннелл. Так просто я тебя не отпущу.
Я вскочила и почти побежала за ним. Его шаг был стремительным, но я догнала.
— Что сказал декан? — выдохнула я.
Он резко остановился, и я едва не врезалась в него. Макс развернулся, в глазах всё ещё пылала злость.
— Кэсси, успокойся, ладно? — сказал он резко. — Если я врезал за тебя твоему бывшему — тебя это ни к чему не обязывает.
Я нахмурилась, чувствуя, как закипает внутри.
— А ты думаешь, я интересуюсь потому, что обязана тебе?
— А для чего ещё? — он вскинул брови. — Ты чувствуешь вину и думаешь наверняка, что меня отчислят.
Моё лицо перекосилось от обиды.
— Какой же ты...
— Ну кто я? Скажи. — Он наклонился ближе, будто специально провоцируя.
— Придурок! — выпалила я и прыснула ему это прямо в лицо.
Развернувшись, я пошла прочь, чувствуя, как щеки горят.
Макс О'Коннелл. Самый настоящий придурок.
Я влетела в аудиторию на автомате и села за первую попавшуюся парту. Преподаватель уже что-то писал на доске, студенты перелистывали конспекты, а я уставилась в одну точку, словно меня здесь вообще не было.
Слова Макса не уходили из головы.
«Если я врезал за тебя твоему бывшему — тебя это ни к чему не обязывает».
«Ты судишь по обложке, Кэсси. Вот поэтому ты и оказалась в такой ситуации с Джеком».
Я грызла кончик ручки, смотрела сквозь строчки в тетради и чувствовала, что внутри всё переворачивается.
Почему он сказал это так? Почему его слова застряли во мне сильнее, чем крики Джека?
Преподаватель что-то спрашивал у аудитории, но я даже не заметила, как вокруг поднялись руки. Всё звучало приглушённо, как будто я сидела в аквариуме.
Я вздохнула и уронила голову на ладонь.
Придурок. Самый настоящий придурок... И всё равно... почему меня так задевает каждая его фраза?