Разрушительный секрет

Учёба начиналась уже через несколько дней. Обычно в это время я чувствовала лёгкое волнение: новые пары, новые истории, новые поводы смеяться с друзьями. Но сейчас впервые в жизни я не хотела возвращаться в этот мир.

Как я должна учиться и делать вид, что всё нормально, если внутри меня только вина и страх?
Вина за Фиби, которой я лгала.
Вина за Макса, которому я отдала слишком много.
И страх перед Джеком. Перед его сообщениями, его маской жертвы, его «прости» и «я люблю тебя».

Джек. Когда-то он был центром моего мира. Казался идеальным — внимательным, настоящим. А теперь? В каждом его слове слышалась фальшь. Сколько таких «Мелинд» было до неё? И сколько ещё будет?

Фиби. Она всё ещё верила мне. Она всё ещё смотрела на меня как на подругу, делилась своими мечтами и смеялась так искренне... А я знала, что предала её. Каждый раз, когда она произносила имя Макса, у меня внутри всё ломалось.

И Макс. Он стал моим запретным воспоминанием, моей тайной. Его взгляд преследовал меня даже во сне. И это было страшнее всего — потому что часть меня этого хотела.

Телефон пискнул.

Фиби: Жду всех в 5 в кафе! У нас вечер покера.

Я закатила глаза и сжала губы. Последнее, чего я хотела, — сидеть напротив Фиби и делать вид, что мы всё те же лучшие подруги.

В дверь постучали. Ввалился Нейт — как всегда, без приглашения, с пакетом чипсов в руках.

— Ну что, принцесса, готова к возвращению в наш милый ад? — ухмыльнулся он. — У меня, кстати, сплетни.

— Ты и так их расскажешь, — пробормотала я.

— Ага! — оживился он. — Значит, слушай: Мелинда опять пыталась затащить кого-то в подсобку. Её застукал охранник. Теперь весь кампус шутит, что она «улучшает вентиляцию».

Я фыркнула, и Нейт довольно улыбнулся. Но тут его лицо стало серьёзнее:
— Кстати, а почему приходил Макс?

Сердце кольнуло. Я заставила себя усмехнуться и выдохнула:
— Ошибся комнатой.

Нейт прищурился.
— Ага. — Он явно не поверил, но спорить не стал.

****

Ровно к пяти я уже сидела в кафе. Сделала фирменные кудри, надела розовый свитер и джинсы. Хотела выглядеть «как обычно». Хотела доказать себе, что могу жить нормально.

Нейт раздавал карты с видом профессионального крупье. Эмили устроилась рядом и через пять минут уже жаловалась:
— Блин, мне не везёт.

— Девочка моя, — протянул Нейт с театральным вздохом, — не везёт в картах — повезёт в любви.

Фиби прыснула со смехом. Я закатила глаза.

И в этот момент в кафе вошли они.

Макс. И с ним Людвиг.

Фиби едва не сдержала восторг:
— О боже, здесь Макс!

А меня пронзило холодом. Я не знала, куда смотреть, что делать с руками, как дышать.

— Он идёт сюда, — зашептала Фиби. — Так, все заткнулись. Не вздумайте что-то ляпнуть!

— Привееет, Макс, — улыбнулась она, будто только что случайно его заметила.

— Всем привет, — коротко бросил он.

— В покер рубитесь? — спросил Людвиг, скользнув взглядом по столу.

— Да, хотите с нами? — оживилась Фиби.

Нейт приподнял бровь и пояснил:
— Только по нашим правилам. Мы не играем на деньги. Тут ставки — желания. Фишки ставим, а победитель решает, кому и что загадать.

Я напряглась. Желания. В компании с Максом. Только не это.

Игра началась.

Карты щёлкали, фишки звенели. Все смеялись, спорили, переглядывались. Но я почти не слышала их — всё время ощущала на себе его взгляд.

Макс сидел напротив. Играл лениво, будто ему всё равно. Но каждый раз, когда я поднимала глаза, ловила его пристальный взгляд. Тяжёлый. Напоминающий.

Я старалась вцепиться в карты так, чтобы руки не дрожали. Улыбалась, чтобы никто не заметил, как внутри всё переворачивается.

— Йохууу! — вдруг закричал Нейт, хлопнув ладонью по столу. — У меня сэт! Девочки, ликуйте!

— Не каркай, — пробормотала Эмили, бросая карты.

Фиби засмеялась, качая головой.

И тут Макс неторопливо разложил свои карты.
— Фул-хаус.

На секунду повисла тишина.

Нейт театрально уронил голову на стол.
— Ну вот... А я уже видел себя победителем!

Фиби прыснула, Эмили закатила глаза.

А я почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Фул-хаус. Макс выиграл.
И теперь именно он будет решать, кому и какое желание загадать.

— Давай, жги! — хохотнула Фиби. — Только без жестокости.

— Да-да, — поддакнул Нейт. — Мы тут для веселья, а не для пыток.

Макс перевёл взгляд на меня. Пристально, тяжело, так что дыхание перехватило.

— Моё желание простое, — сказал он. — Кэсси должна рассказать... один секрет.

Фиби захлопала в ладоши.
— Ооо! Вот это интересно!

Я едва не выронила карты. В груди всё похолодело.

— Ну? — подтолкнул Нейт, хитро сощурившись. — Только не говори, что у тебя нет секретов.

Я судорожно сглотнула. В голове мелькнуло: «Я предала Фиби. Я была с ним.» Но этого я сказать не могла. Никогда.

— Секрет? — выдавила я, стараясь улыбнуться. — Ладно. Я... ненавижу брокколи. С детства. Даже запах выносить не могу.

Фиби прыснула.
— Серьёзно? Вот это шок!

— Великая тайна раскрыта, — театрально вздохнул Нейт.

Но Макс не улыбался. Он всё ещё смотрел на меня. Его глаза ясно говорили: «Я знаю твой настоящий секрет. И ты знаешь, что я знаю.»

У меня загорелись щёки, и я опустила взгляд в карты.

Игра продолжилась, но я больше не слышала смеха и реплик. Каждый раз, когда Макс бросал фишку или перекладывал карты, я чувствовала его взгляд.

Он играет со мной. И я ничего не могу сделать.

Фиби улыбнулась и лукаво прищурилась:
— Макс, ты задаёшь классные желания. Давай теперь мне что-нибудь задай.

Он медленно перевёл взгляд на меня. И, не отрываясь, произнёс:
— Пожалуй, хватит. Уже поздно. Завтра у всех учёба.

Фиби надула губы:
— Вот зануда...

Все засуетились, стали собирать вещи. Нейт громко объявил, что «он король сета и требует уважения», Эмили хмыкнула, и все начали расходиться.

— Ребята, идите без меня, — сказала я, стараясь улыбнуться. — Я забегу в уборную и догоню.

— Только не сбегай! — крикнул Нейт.

Я махнула рукой, а сама пулей скрылась в туалете.

Дверь захлопнулась за мной, и я прижалась к раковине, хватая воздух ртом. Казалось, грудь сжала стальная петля. Сердце стучало так, будто пыталось пробить стены. Паническая атака накрыла с головой.

Дыши. Только дыши. Ты справишься.
Я уставилась на собственное отражение в зеркале. Глаза покрасневшие, щеки пылают. Просто держись подальше от Макса. Всего лишь это. Всего лишь держаться подальше.

Но он, как назло, будто преследовал меня.

Я вышла на улицу, надеясь, что холод остудит мысли. Воздух обжёг лёгкие, а сверху на плечи мягко ложились первые снежные хлопья. Снег падал тихо, беззвучно, кружась в свете фонарей.

И там, у самого выхода, он ждал меня.

Макс.

— Может, расскажешь свой реальный секрет? — произнёс он спокойно, но его взгляд пронзал насквозь.

Я резко выдохнула:
— Что ты хочешь от меня?!

Он шагнул ближе. Снег падал между нами, таял на его волосах и ресницах.
— Всё время думаю о тебе, — сказал он низко. — В голове крутятся мысли... знаешь, пошлые.

— Хватит! — сорвалось у меня. Голос прозвучал громче, чем я хотела, почти срывающимся криком.

Он усмехнулся, но глаза оставались серьёзными.
— Признайся, Кэсси. Ведь тебе не было так хорошо ни с кем.

Я задохнулась, будто холодный воздух вдруг превратился в лёд.

Снег кружился, фонари мерцали, а я понимала одно: он не собирается отпускать меня.

Я задохнулась, будто холодный воздух вдруг превратился в лёд.
Снег кружился в свете фонарей, лип к волосам, таял на ресницах. Я сделала шаг назад, но Макс не двинулся. Его взгляд держал меня сильнее любых рук.

— Хватит... — выдавила я хрипло. — Просто оставь меня.

Он молчал. Только эта усмешка на губах, слишком опасная, чтобы быть игрой.
Я развернулась и почти бегом направилась прочь.

Каждый шаг по скользкой мостовой был как побег. Я повторяла себе: «Ещё немного. Ещё чуть-чуть. Главное — добраться до общаги». Всё внутри рвалось наружу — вина, стыд, желание, страх.

Когда передо мной показалось здание, я впервые за день почувствовала облегчение. Общежитие. Моя крепость. Место, где я могу спрятаться под одеялом, уткнуться лицом в подушку и выреветься так, как не могла при всех. Я мечтала именно об этом: закрыть дверь, выключить свет и позволить себе наконец развалиться на куски.

Сердце благодарно сжалось от одной мысли, что я живу без соседки. Никто не услышит моих рыданий, никто не увидит моё лицо. Только я и подушка, пропитанная моими тайнами.

Но когда я поднялась по ступенькам к входу, моё облегчение оборвалось.
Возле двери, словно тень из прошлого, стоял он.

Джек.

Тёмная куртка, джинсы, руки в карманах. Лицо — бледное, виноватое. А глаза — те самые, когда-то родные, теперь пугающие.

— Привет, Кэсси, — произнёс он тихо. — Нам нужно поговорить.

И я поняла: убежать не получится.