По другую сторону зеркала

Омела – растение-паразит, растущее на деревьях. Её веточку традиционно вешают на рождество и считается, что два встретившихся под омелой человека должны поцеловаться для того, чтобы получить удачу на следующий год. В викторианскую эпоху она означала преодаление всех трудностей и часто дарилась в сочетании с амариллисом. Её так же путают с остролистом, хотя они совершенно не похожи.

После возвращения Лилит ко двору матери, всё вокруг стало казаться насмешкой и бесконечным кошмаром. Первое время она не выходила из своих прошлых покоев. Она рухнула без сил на берег и очнулась уже здесь. В покоях не изменилось ничего, кроме отсутствия большей части одежды и драгоценностей. Словно, она просто уснула, увидела странный долгий кошмар и вот, наконец-то, проснулась. Если бы не её тёмные волосы в отражении света рассветного и закатного солнца и более взрослая внешность, она бы в это поверила.

К ней приходили целительницы. Осматривали её, проверяли её искры и магию, а после качали головами и, откланясь, уходили. Молча. Чтож, она и не расчитывала на радушный приём. На самом деле она была искренне удивлена, что не нашла себя в темнице.

Лилит была занята бумагами – подсчётом сколько примерно ещё дагни могут продержаться, отчётами о барьере и прочими вещами, касающимися Деревни, что ей доверили, когда раздался негромкий стук в дверь. Вообще, она была удивлена, что ей в целом хоть что-то доверили – сказались её знания о Деревне, её влияние на погарельцев и нехватка информации об этом у других и времени в целом.

Она запретила допрашивать Марка об этом. Сделала это публично на тайном суде. Он бесприкословно принял этот приказ, не задумываясь ни на секунду.

– Что это ещё значит?

– Вы могли лишить меня статуса принцессы Поселения нимфей, но я была и являюсь королевой Жжёных земель. И до тех пор, пока Марк Жан Уокер не признан вами как своим подданным, он подчиняется исключительно моим приказам. Вы называете территорию под куполом деревней, только потому что никогда там не были сами. Она может выглядит полуразрушенной и не приветливой, но это совершенно точно не деревня. Там вынуждены существовать не только все те твари, которых Большой совет и Малые сослали в наказание за содеянное. Но и те, кто родились там или невинные, что были брошены просто за то, какой магией владеют. И им приходится выживать среди множества опасных и одичалых тварей.

И тогда Глафира – Советница по внутренним делам. Изворотливая, как змея, а от того спокойно регулирующая возникающие конфликты и всегда выходящая сухой из воды, – обратилась к Марку.

– Если ты хочешь примкнуть к жителям Поселения, мы можем рассмотреть этот вариант. Видно, что ты достаточно смышлённый, раз сумел выжить и не потерять такие важные качества, как гуманность и сердечность. Но тебе придётся сотрудничать с нами и во имя королевы Амариллис и Богинь Матушек.

– При всём моём уважении, – ответил маг пепла, – но меня спасли не вы. Я служу королеве Лилит и буду выполнять её приказы вне зависимости от статуса, который будет ей принадлежать.

Лилит вернули её корону принцессы, но пока она не была официально возвращена ко двору. Марк тоже находился в подвешанном состоянии, и никто не понимал, как к нему относиться. Сердце болезненно сжалось при виде синих лепестков и хрустальных цветочков. Тем не менее, она до сих пор так ни разу её не надела. Она откажется оставаться королевой Жжёных земель не раньше, чем дагни будут в безопасности, а Совет с опаской относился к её возвращению и изменениям. Но они сумели найти шаткий компромисс, а мостом между ними являлся незыблемый авторитет королевы Поселения. Это требовало времени и вложений. В первом они были жёстко ограничены обстоятельствами, а во втором – Советом и возможной острой негативной реакцией ливрийцев.

От Лилит потребовали всех её знаний, и она позволила им использовать своё временное превосходство. Слишком много жизней сейчас зависило от их благосклонности. Тем не менее, это стало её отдушиной, в которую она ушла с головой, поэтому не сразу услышала стук. А когда услышала, то нахмурилась. Обычно сразу после стража открывала двери, впуская посетителя. Но в этот раз тот, кто стоял за дверью, словно ждал разрешения. Такого не случалось после её возвращения.

– Входите.

Лилит вернулась к бумагам, собирая в стопку и откладывая их на конец стола. А обернувшись, сердце ухнуло вниз.

– Привет.

От этого неловкого и тихого преветствия слёзы уже были готовы навернуться на глаза. Принцесса их сморгнула.

– Привет, – Лилит ответила заторможенно, но после быстро спохватилась, – Проходи, не стой в дверях.

Мариэлла сделала именно это, а после обернулась, чтобы закрыть за собой тяжёлые двери. Она едва не подскочила, словно зайчик прижимая руки к груди, когда стража молча сделала это за неё.

– Всё никак не привыкну.

Лилит с улыбкой покачала головой. А потом вспомнила, что Элла вообще не должна была здесь быть.

– Я же просила матушку не впутывать тебя, – болезненно простонала нимфа, закрывая свои глаза.

– Я узнала не от неё, – ответила Мариэлла, всё ещё оставаясь недалеко от двери.

– Значит, Марк.

Ей даже не было необходимости это подтверждать. Лилит устало потёрла глаза и вернула взгляд на сестру.

–Это не значит, что я не рада тебя видеть. Но я правда очень не хочу впутывать тебя в происходящее.

– Поздно. Я уже по уши во всём происходящем. От того, что все вы прячете всё от меня и обсуждаете за моей спиной, я лишь меньше могу сделать для своей защиты. Вы ведь этого хотите, верно?

– Неужели у тебя не нашлось дел важнее?

Мэри странно повела плечом.

– Тренировок сегодня нет. Николь вечно куда-то в последнее время сбегает, то маме помочь, то подработать няней. А Марк лечится.

Лилит так долго мечтала об этой встрече, а теперь сидела, приросшая к стулу, и не знала куда себя деть.

– Тебе следовало меня возненавидеть, – тяжело вздохнула нимфа. Так было бы действительно гораздо проще.

Мэри поджала губы и раздражённо закатила глаза, наконец, подходя ближе.

– А тебе, как и всем остальным, следует перестать решать за меня, – она прислонилась поясницей к столу и скрестила руки на груди, смотря прямо на старшую сестру, – То, что ты приглядывала за мной всё это время – не значит, что теперь ты знаешь меня лучше меня самой и можешь решать какие чувства и эмоции мне следует испытывать.

Лилит чуть улыбнулась и поймала взгляд изумрудной листвы.

– Я больше не следила за тобой, после твоей просьбы.

Мэри улыбнулась так же мягко, расслабляясь.

– Я знаю, – нежно произнесла она, а после, выдержав паузу, наклонилась и заключила сестру в осторожные обьятия. Лилит крепко сжала в ответ своё самое драгоценное сокровище, боясь отпустить.

– Я не хотела чтобы это коснулось тебя. Не хочу подвергать тебя опасности.

– Мама тоже этого не хотела, – признала Мэри, – Вероятно, именно по этой причине и не рассказала ничего, даже когда я здесь уже оказалась. Но если я могу помочь хоть чем-то, я хочу это сделать.

Девушки осторожно отстранились, по-прежнему осторожно касаясь друг друга.

– Я понимаю, что мало могу сделать. И я всё ещё не хочу пугать вас. Но и быть обузой или прятаться в комнате под вашей защитой тоже не хочу. Если вы собираетесь бросить все свои силы на мою защиту, то лучше сразу выкиньте эти мысли из головы. Я не хочу, чтобы вы пострадали из-за меня. Я хочу знать, что происходит. Я смогу защитить себя, только если буду знать от чего защищаться.

Лилит тяжело вздохнула, но отстранилась последней.

– Не знаю, сказали тебе или нет, но на наш класс недавно напали мара и упырь. Моя одноклассница едва не впала в кому. В мире людей теперь ещё опаснее.

– Тебя не ранили? Скажи, что взрослые их уничтожили.

Мариэлла пркачала головой.

– Я в порядке. Мара сбежала, а упыря мы сожгли.

– Сами?

Удивление Лилит заставило нимфу смутиться.

– Так получилось, – замялась она, – Зато теперь я поняла, почему папа никогда не матерится. И почему мат запрещён в школе.

Лилит не смогла удержаться от смеха. Слегка истеричного. Мэри тихо выдохнула, расслабляясь, и использовала эти мгновения, чтобы быстро проскользить взглядом по комнате. Деревянные неровные стены, шёлковые фиолетовые просыни тёмного глубокого оттенка. С веток на потолке и стенах свисали фонарики или были незажжёные шары. На некоторых из них была доска, служащая полкой. Большое резное окно до пола. Резные двери – в гардеробную и ванную комнаты.

Когда Мариэлле показывали её возможные покои, там было так же. Но она выбрала другую, с одной дверью в гардеробную, размером почти с её комнату дома, уже можно было попасть в ванную комнату. В первой было большое панорамное окно. Даже если смириться с тем, что когда-нибудь она станет здесь ночевать, она совершенно точно не смогла бы принять ванную в месте, где было окно.

– Хорошо,– сдалась Лилит, привлекая к себе внимание сестры, – Если ты так намерена докопаться до сути происходящего, лучше тогда мне рассказать тебе об этом.

Мриэлла мягко кивнула, показывая, что внимательно слушает.

– Наша мама изначально должна была выйти замуж за другого. Арман Герман был магом света и старшим братом Яна. Но произошло нападение людей, в котором он погиб, как и многие другие. Ян предупреждал Совет и брата, но его словам не предали достаточно значения, поэтому мы оказались не готовы.

– Неужели люди спосбны на такое? Я думала, что проходы могут открыть только ливрийцы.

– Так и есть.

Лилит кивнула и сняла ажурное серебряное кольцо с пальца. А потом магией преобразовала его обратно в свой ключ. Мэри неосознанно коснулась своего под кофточкой. У Лилит был камень обратной стороны луны – чёрный лабрадорит. Мэри прошерстила много информации о камнях, после того, как получила свой ключ. И ещё больше, после разговора с Марком о них.

– Даже ключ в их руках будет красивой, дорогой, но всё же бесполезной безделушкой. Их кто-то впустил, но никто так и не смог выяснить, кто это был. Лет одиннадцать назад Ян, уже будучи членом Совета, снова забеспокоился, но в этот раз угроза была от Жжёных земель. И поскольку предателя так и не удалось выловить, был риск, что это то же самое существо. В какой-то момент мы стали неплохо ладить, и он рассказал мне об этом. Я должна была понять, что что-то не так ещё тогда, когда он уверял меня, что Совет его не слышит и не ставит ни во что. Сейчас я уже понимаю, что если реальная угроза и была, то совершенно не такого масштаба. Но тогда я не знала. И я пошла вместе с ним под барьер, чтобы устранить угрозу.

– Почему ты не предупредила родителей? Ты могла оставить письмо или что-то ещё.

– Глупая была, – вздохнула Лилит, – и очень наивная. Он убедил меня, что не следует пытаться поднимать эту тему с матерью не имея доказательств. И мы пошли их искать.

– В Жжёные земли?

Лилит кивнула, словно обречённо.

– Первая вылазка ничего не дала. Мы пытались разузнать, что происходит под барьером и действительно ли эта информация правдива. Потом сделали ещё одну. И ещё несколько. Пока после последней я не лишилась сил и застряла там на какое-то время. Ян всё решил за меня. Сама знаешь, нам всегда кажется, что взрослые знают больше. До определённого момента. И я ему верила. Как итог, я сама того не осознавая, оказалась заперта в его клетке и стала Падшей королевой-предательницей. Я даже не пыталась перечить ему.

– Что он сделал? – прозвучало холодно и совсем не похоже на вопрос.

– Я знала, что он проводил эксперименты, говорил, что это поможет всем ливрийцам, но никогда не вдавался в детали. Я не знала, что он ставит эксперементы на ливрийцах. Ему нужны были подопытные. Много. И он нашёл их в неограниченном количестве в Деревне. А я, дура, сделала всё для того, чтобы он имел власть над ними.

– А сам он, что, не мог?

– Он отвратительный управленец и боец, – хмыкнула нимфа, – Да, и зачем марать руки ещё больше? Я только теперь понимаю, что он мог натворить. И то – лишь отдалённо.

– Вообще ничего?

Лилит задумалась.

– Однажды я случайно нашла его записи, – женщина встала и подошла к тумбе у кровати, – Я спрятала их в своём тайнике в кулоне, хотела отдать и забыла. А теперь вспомнила.

Она достала коричневый пергамент, больше похожий на древесную кору и стала всматриваться в листы.

– Здесь всё зашифровано, но я прожила с ним под одной крышей столько лет, а ему приходилось выдавать много информации о себе, чтобы держать меня в неведении, но поддерживать иллюзию доверительных отношений. Если я правильно поняла, он собирался использовать свой амулет, чтобы обойти перерождение.

– Он не хотел жить дальше?

Это звучало странно. Очень многие хотели верить в жизнь после смерти. Лилит покачала головой и села на край высокой кровати.

– Он не хотел уходить на перерождение и жить другой жизнью. Или опасался стать пакостливым духом, что для него очень вероятно. Он использовал принцип растений-паразитов. Его душа при смерти сама заключилась бы в амулете. А когда какой-то бедолага бы его просто подобрал или именно надел, амулет бы уничтожил его душу, впустив душу Яна до того, как тело умрёт.

– Звучит жутко.

Мариэлла поджала губы, задумавшись, а после резко затрясла головой.

– Кошмар какой. Неужели он мог сделать нечто подобное?

– Честно говоря, я уже не уверена в том, есть ли край у его злодеяний. Я нашла слишком много истерзанных трупов в своём саду.

– Есть шансы, что у него это не получилось? – осторожно спросила Мариэлла.

– Есть. Но он носил один медальон, не снимая, на протяжении многих лет. Так что, я опасаюсь худшего. Только в последний раз его на нём не было. Вероятно, он оставил его в своей мастерской – она спрятана среди клеток в темнице. В своей комнате он бы не рискнул оставить. Слишком легко случайно украсть. Как и в любом другом месте – я обвила всё здание своими растениями. Я бы нашла тайник с магическим артефактом.

– Тогда почему ты не забрала его с собой, если догадывалась? Я ни в коем случае тебя не обвиняю, просто любопытно.

– Я не, – Лилит запнулась и покачала головой.

"Я до последнего не верила, что это и правда всё он. Я не подумала, что он и правда мог сделать всё это. Я даже не подумала об этом мавкином амулете".

Мэри осторожно подошла и забралась на постель позади сестры. Она коснулась её плеча, стала осторожно ободряюще гладить по спине. Всё в порядке. Мы справимся. В моём сердце всё ещё есть место для тебя. Лилит сгорбилась от тяжести вины и содеянного, а потом обернулась и обняла сестрёнку.

– Всё в порядке.

– Я не верила, что смогу когда-нибудь снова тебя обнять.

И Мариэлла сжала её только крепче, прижимаясь всем телом. Было не удобно, но Лилит не сдвинулась даже, когда Мэри начала осторожно покачиваться из стороны в сторону.

– Я не знаю, как я могла быть такой слепой дурой, – выдохнула Лилит, – Я понятия не имею, что именно можно от него ожидать.

Лилит думала, что знала его достаточно хорошо, но теперь понимала, что это было совершенно не так. Всё это было умелыми иллюзиями травника. Того, от кого точно никто и никогда не подумал бы ждать угрозы. Сейчас, вспоминая все его действия, слова и поведение она начала задумываться, мог ли он иметь отношение к тому нападению тридцатилетней давности. Мог ли он проводить свои бездушные эксперементы на людях, а родные жертв захотеть отомстить ему и всем ливрийцам без разбора? Он точно о нём знал. И наверняка знал, что никто не прислушается к его предупреждениям. Нимфа не была рождена в тот момент и не знала сколько в действительности сил он приложил, чтобы предупредить всех. Ей следует обсудить это с матушкой при их следующей встрече.

Лилит вздохнула, собираясь с силами, и наконец отпустила сестру. Мэри отпустила её сразу, как только почувствовала её намерения, и сложила руки между коленей.

– К слову, я наслышана о том, как ты угрожала всем во дворце.

В словах нимфы не было укора, а фиолетовые глаза были позабавленно прищурены, что сбивало Мэри с толку

– Честно говоря, когда я об этом узнала, то еле сдержалась, чтобы не рассмеяться до того, как вернулась в свои покои. Думаю, их никто ещё так не чехвостил уже очень давно.

Мэри отвела взгляд и обняла себя поперёк талии, но извиняться за это не собиралась. Лилит тихо, почти беззвучно похихикала, а после залезла на кровать с ногами, полностью развернулась и осторожно взялась за руки сестры. Сначала за предплечья, а потом осторожно проскользила к запястьям и бережно взяла её ладони в свои.

– Я не собираюсь тебя ни в чём винить. Я прекрасно понимаю сколь рискованно Марку здесь находиться, гораздо рискованней, чем мне. И я рада, что ты смогла позаботиться о нём, когда он не был в состоянии это сделать самостоятельно. Я немного переживаю, что его самооценка могла от этого пострадать, – Он слишком самостоятельный и отстранённый, – но уверена, он это переживёт.

Когда Мэри осторожно вернула взгляд на сестру, та лишь грустно усмехнулась и покачала головой.

– Я лишь хочу попросить тебя, не злиться на родителей. Они действительно хотели как лучше, и я уверена, что ты и сама это понимаешь. Не устраивай им тот же разнос, который устроила остальным. Я знаю, что ты имеешь полное право злиться и испытывать все остальные негативные эмоции. Если хочешь, злись на меня. Я первая, кто допустила ошибку, что привела ко всей этой катастрофе.

Мариэлла вздохнула, прикрывая глаза.

– Я знаю. И понимаю. На самом деле, я понятия не имею, как бы сама поступила, и мне больно, что им пришлось с этим столкнуться. Но мне так же больно и за то, что это сделали против моей воли. Что даже когда я стала более взрослой, от меня продолжали всё скрывать и носились со мной все эти годы как с фарфоровой куклой. Я знала, что от меня скрывают что-то и не хотела доставлять проблем. И это вылилось во всё то, что я в итоге испытала.

– Мне жаль, что я не могла быть рядом, когда тебе это было так необходимо.

– Ты была. Просто от того, что я об этом не знала, этого не всегда было достаточно.

– Зачем ты отправила Марка шпионить за мной? – спустя несколько мгновений тишины, спросила Мариэлла.

– Я отправила Марка учиться, – твёрдым голосом ответила Лилит, – В школу, которую основала подруга нашей мамы, где много других ливрийцев и никто не станет задавать вопросов. А потом я узнала, что папа хочет отправить тебя туда же, и решила, что Марк достаточно внимательный, чтобы заметить, если вдруг у тебя возникнут проблемы, поэтому я смогу положиться на него и не буду волноваться за тебя, даже если не смогу выкроить время посмотреть самой. В конце концов, я была королевой, и у меня было очень много обязанностей, которые требовали огромного количества времени и колосального внимания.

Не смотря на то, что это был достаточно неожиданный ответ, всё в девушке, наконец, успокоилось.

– Марк был единственным ребёнком, кто был в состоянии приспособиться к миру людей и не выдать нас. Всем остальным будет лучше оставаться в пределах Ливраля и не покидать его в одиночку. Мне жаль, если его внимание тебя напугало.

Мэри нахмурилась не понимая, но спустя время, когда всё, что она знала и слышала раньше стало прокручиваться в её голове снова и снова, пазл сложился. И девушке стало плохо от догадки.

– После того, как мы встретились, – начала она, заламывая пальцы, – и ты мне всё рассказала, я тоже стала пересматривать свои воспоминания, особенно старалась вспомнить все те моменты, когда чувствовала будто кто-то следит за мной. Это и была ты верно?

Лилит кивнула. Не гордо и не осторожно. Просто подтверждение факта. Мэри явно собиралась с силами, чтобы продолжить и даже неосознанно слегка наклонилась назад и сжалась, словно собиралась признаться в чём-то постыдном. И Лилит буквально перестала дышать, когда поняла о чём её сестра пыталась сказать.

– Значит ты знаешь про моего бывшего, – недовольно вздохнула Мэри, – Тогда... И тогда, когда...

Лилит зажмурилась, пытаясь дышать и вернуть себе контроль.

– Когда он чуть не... Это была ты. Он тогда заорал как резанный, кричал, что я его ударила, хотя я не помнила, чтобы сделала это. Я думала, что не заметила от страха, но это была ты.

Мэри подняла глаза, осторожно всматриваясь в лицо сестры, а Лилит тяжело выдохнула, перехватывая испуганный взгляд изумрудных глаз.

– Мне следовало оторвать ему яйца, – первое, что она ответила, вернув контроль над своим голосом.

– Это и правда была ты, – тихо выдохнула Мэри.

На самом деле ей было стыдно и страшно, что кто-то об этом узнал. Она даже никогда не говорила об этом никому, не вступала в перепалки с бывшим, молча глотая все его оскорбления и оскорбления остальных, кто верил его росказням. Она боялась, что об этом узнает отец, и её будут ждать моральный допрос, лекции о безопасности, усиление контроля и ещё много и много других последствий. Постоянное внимание, сочувственные или презрительные взгляды. Последнее и смешки пережить было как-то проще.

Но с другой стороны это была Лилит. Её Лилит, её сестра, которая молча была рядом и приглядывала за ней. Лилит, которая волновалась за неё и скучала так сильно, что нашла лазейку и время на это. Лилит, которая была до этого и осталась после. Которая не читала нотаций за её действия, не давила, не решала за неё. И, кажется, была единственной в её семье, кто верила, что Мэри сможет себя защитить сама и была готова позволить ей это доказать.

Вероятно, Мэри стоило бы походить к хорошей психологине, но сейчас ей достаточно было уже того, что об этом знала кто-то другая и не осуждала её. Она вряд ли призналась об этом кому-то ещё в ближайшее время. Но это была Лилит. И Мэри с удивлением обнаружила, что не против, чтобы это была она.

– Тогда отец точно узнал бы об этом, – оправдываясь, начала она тараторить, – И все остальные. Я бы не хотела их беспокоить. Тем более, что теперь я вполне в состоянии самостоятельно себя защитить, но я благодарна тебе за то, что ты спасла меня.

Наступила тишина. Мэри замерла, как мышка. Она ждала реакции старшей сестры. Но та молчала. И Мариэлла рискнула поднять на неё взгляд. Зашуганный, затравленный, похожий на взгляд раненного зверя, пойманого в клетку. Сердце Лилит ухнуло вниз.

– Если ты собираешься меня за это осуждать...

Но Лилит лишь взорвалась смехом. Её тёмные брови взлетели к высветленным волосам, а после нимфа засмеялась так громко и резко, что сестра вздрогнула и тут же захлопнула рот. Это было даже обидно.

– Родная, – Лилит нежно взяла её ладони в свои и взглянула прямо в глаза, когда подуспокоилась, – Внутри тебя целые дикие прекрасные леса и сады. А ты пыталась отыскать аромат у искусственного подсолнуха. Я и сама очень сильно обманулась, и теперь это может стоить многим жизней. Я никогда не стану осуждать тебя, чтобы ты не натворила. Ты моя маленькая сестрёнка, и я люблю тебя всем сердцем. И ничто не в силах это изменить.

Нижняя губа Мэри задрожала, а на глазах едва не навернулись слёзы. Она обнимала себя поперёк талии, но после ударилась макушкой о сестру. Лилит слегка, но так же звонко рассмеялась. А потом снова вздохнула и стала гладить обнявшую её сестру по серебристым волосам.

– На самом деле, я безумно испугалась за тебя в тот момент, – призналась королева, – Однажды я случайно застала двух мужчин, насилующих маленькую гиану. Я их спугнула, но была в таком ужасе и шоке, что не додумалась поймать их. Малютка была напугана до смерти. Она плакала от боли и была вся в крови. Когда я увидела, что твой недо-парень пытался сделать то же самое, я израсходовала все свои силы и разбила часть мебели от ужаса и собственного бессилия. Даже зеркало разбилось от того количества магии, что пропустило тогда через себя. Не знаю, каким чудом мне удалось помочь тебе хоть немного, но я не жалею ни о чём.

– Что ты имеешь ввиду, говоря, что израсходовала все свои силы?

Лилит не ответила. И тогда Мэри отстранилась, но всё ещё смертельной хваткой держалась за ткань её платья. Под её пристальным взглядом, нимфа сдалась.

– Я не хочу, чтобы ты считала себя виноватой за моё решение, – строго предупредила Лилит, смотря сестре в глаза. Девушке пришлось кивнуть, – После этого, я почти неделю провалялась в отключке. А после ещё две вела дела из кровати, не в силах даже нормально ходить.

Мэри пришлось прикусить язык и спрятать взгляд. Безграничная признательность и боль от осознания цены за это были ужасной протеворичивой сместью.

– Ты все ещё шарахаешься парней?

Мариэлла чуть помолчала, подбирая ответ. Хотелось её успокоить, доказать, что Лилит сделала достаточно, но врать не хотелось отчаянно.

– Изначально я шарахалась даже отца. Сейчас уже лучше. Я в принципе могу испугаться резкого появления кого-то вне поля моего зрения, но это нормально. Так всегда было со мной.

Лилит чуть отодвинулась и Мэри всё же зацепилась взглядом за осторожный, трепетный, но уверенный взгляд фиолетовых глаз.

– Я буду предупреждать тебя о своём приближении, – тихо, но твёрдо пообещала Лилит.

«Я никогда не напугаю тебя. Я никогда не встану за твоей спиной, чтобы вонзить нож. Я хочу, чтобы тебе было комфортно со мной».

– Спасибо, – в тон ей, с благодарностью ответила Мэри. А потом опустила глаза.

– Уже есть какие-то продвижения, касательно дагни?

Лилит зажевала губу, возвращаясь к своему серьёзному настрою.

– Во время нападения погибло много ливрийцев. Слишком много, при учёте того, что на нас напали обычные люди. Не далеко от дворца была постоена целая деревушка из простых домов на земле. Там орудывали целители и прятали детей. Теперь они много лет как пустуют. Матушка предложила частично восстановить несколько домов и перевести их сюда. Остальное Совет предложил, чтобы дагни обустраивали под свои нужды самостоятельно.

Что это означало, Мэри обьяснять было не нужно, судя по её громкому фырку. Их тактично послали. В прочем, Совет тоже можно понять.

– Остаётся проблема в том, чтобы их вытащить. О том, чтобы отпустить меня не идёт и речи – Яну удалось хорошо ослабить меня против него и, вероятно, его ловушек. А у него было достаточно времени, чтобы расставить их. Отпускать Марка они тоже не хотят, тем более одного.

– А если я пойду с ним?

– Не говори глупостей, – ужаснулась королева, – Ты хочешь помочь, я это понимаю. Но это не значит, что ты теперь должна безрассудно кидаться с головой напередовую!

Мэри и сама понимала, что предлагать подобное было не сильно разумно. Она – дочь королевы Амариллис, и даже если сама она до сих пор не в состоянии принять этот факт, ни родители, ни сестра не отпустили бы её под купол. А Совет не отпустит её никуда вместе с погарельцем и магом пепла. Не то, чтобы при необходимости, она могла бы не ставить их в известность вовсе. Но то, как Лилит стихла, то, что это длилось достаточно долго, Мэри сбило с толку и полностью вернуло из мыслей в реальность. Сестра задумалась о чём-то и, вероятно, это что-то было серьёзным.

– Если не вывести их как можно скорее, их запасов не хватит, а Ян наверняка устроил на них охоту, если догадался о них. Тем более, что он пытал Марка. Он так же может без труда узнать о чужаках, с его-то головорезами, – а потом она добавила тише, явно для себя, – Охотники... я должна была понять куда раньше, что он использует их не с благими намерениями.

– Он соврал, что я нимфа огня, но больше особо не помнит, чтобы что-то рассказал ему, – нахмурилась Мэри, вспоминая их разговор.

Лилит покачала головой.

– Я верю в его преданность. Но он всего лишь ребёнок. Подросток. И его жестоко пытали. Даже с наскоро залеченными ранами, ты сама видела – на нём тогда не было и живого места.

– Сколько у нас есть времени?

– Не больше недели. Нужно сделать это срочно, быстро и незаметно. Это просто невозможно. Никто кроме меня и Марка не ориентируется там. Они даже не представляют, что из себя представляет территория под куполом! К тому же, нужно достать тот амулет, а он во дворце, в его "мастерской". Хотя, скорее пыточной лаборатории, судя по всему.

– Тебя точно не выпустят.

– Нет. Но без меня проход не открыть. Амулет Марка, которым можно открыть брешь, был украден и, возможно, уничтожен Яном. Я надеюсь, что уничтожен. Мой – единственный что есть, ведь создание нового потребует слишком много времени и ресурсов.

– То есть, им можешь пользоваться только ты?

Лилит покачала головой.

– Нет, это не так работает. Я имею ввиду, что сейчас там опасно как никогда. Если с этим амулетом что-то случится, все окажутся в заперти. Он работает на крови семьи правителей, если отдельными землями не было задумано иначе. У альв, например. От них требуется кровь Луноликого. Этот амулет как бы упрощённая версия давно забытого ритуала на крови, которым и создали барьер. Я сумела разработать свой собственный ритуал, на основе того амулета, что у меня был. Я пыталась понять как он работает. Ритуал сильнее амулета, но слабее своей изначальной версии, поскольку требует крови лишь члена одной семьи, а не всех. Если они окажутся в западне или с амулетом что-то случится, единственный выход – кровь нашей семьи, за исключением папы.

– Если дать им день, а если они не успеют, пойти с подмогой, я так понимаю, тоже не вариант?

– Подмога заблудится и их уничтожат быстрее, чем они смогут что-либо сделать. В лучшем случае, мы спасём дагни, но не сумеем остановить Яна.

– Значит, моя кровь подойдёт?

– Элла, – пригрозила Лилит. Мэри даже застыла на секунду, но не от тона, а от того, как сестра её назвала.

– Згаю-знаю, но послушай. Если бы можно было просто дать им нашу кровь, это не было бы такой проблемой, верно?

– Ритуал нужно провести со свежей кровью и тому, чья это кровь.

– Ну, вот. Тебя они не хотят отпускать, потому что слишком мнительны. Королеву они тоже ни за что туда не отпустят. Какие ещё варианты? Сидеть, ждать, пока дагни с голоду поумирают и тяжело вздохнуть, мол, ничего не изменить?

– Совет и тебя не отпустит.

– Они знают про твой ритуал?

Лилит открыла рот не то затем, чтобы возмутиться напористости сестры, не то, чтобы возмутиться её прошлому высказыванию. Но вместо этого быстро захлопнула рот.

– Нет. На что ты намекаешь?

– Расскажи мне больше о том, что у вас здесь сейчас происходит и, если я права, то мы вытащим их как раз вовремя.

И Лилит расказала. Обо всём, что спрашивала сестра и немного от себя. А потом Мариэлла рассказывала сама. Им было необходимо поговорить о столь многом, обсудить все детали спасания дагни и наверстать, казалось бы, целую бесконечность. Болезненная тоска не оставляла даже, когда они впервые за столь долгие годы могли быть рядом. И лежа на лотосовом шёлке сапфировых простыней, укрытые призрачным тюлем и сокрытые в безопасности листвы и тёплой дышащей древесины, им казалось, что у них есть время всего мира, чтобы наверстать упущенные годы.

Сплетая руки, тонкие пальцы и искрящиеся взгляды, они сплетали свои истории и жизни и немо клялись, что больше никому не удастся их разделить.

Я уже рассказывала, что подсолнух означает ложное богатство, потому что Древние инки считали, что этот большой желтый цветок символизирует бога солнца Инти, и украшали свои тела и храмы золотыми украшениями в форме подсолнуха. И когда испанские конкистадоры прибыли в страну, они были поражены обилием сокровищ и, увидев поле подсолнухов, сначала подумали, что наткнулись на настоящий кладезь золота.