Неизвестный за экраном

Вечер постепенно переходил в ночь, когда Соми и Минхо, уединившись в беседке, скрылись от любопытных взглядов.  Брюнет смотрел в яркие глаза девушки, и на какое-то время весь мир вокруг них завис в тишине. Разговор завёлся сам собой, тёплый и искренний, как сам вечер.

— Как давно ты занимаешься стрельбой из лука? — с лёгкой улыбкой на губах, спросил парень.

— Сколько себя помню. Это как второе дыхание.

— И часто ты побеждаешь?

— Я всегда стараюсь выложиться на полную, — искренним блеском в глазах произнесла девушка. — Тот, кто выложился на полную, обычно не имеет сожалений.

В эти слова словно вплетался вихрь воспоминаний, и холодок прошелся по телу Минхо. Они напомнили ему о покойной Пак Хери, которая также когда-то говорила нечто подобное, её взгляды были полны решимости и фокуса, как у Соми в этот миг.

Он смотрел на неё, пытаясь уловить не только её слова, но и ту силу, которая исходила от неё, ту уверенность, которая врезалась в его сознание. 

***

Уён и Наби мчались по ночным улицам на мотоцикле, ветер обдавал их свежестью, словно пел мелодию свободы и лёгкости. Девушка крепче обвила талию Уёна; в этом жесте чувствовалась не только близость, но и доверие, которое они разделяли. Она приложила голову к его плечу, ощущая тепло и надёжность.

Ветер ласкал её длинные волосы, играл с ними, как будто пытался унять ту боль и грусть, что сквозила в её сердце. Слёзы невольно катились по щекам, она никак не могла подумать, что её друг мог причинить ей такую боль. Эти слёзы были не просто каплями, это были потоки недоумения и печали, когда её внутренний мир сталкивался с жестокой реальностью. Каждый порыв ветра казался ей напоминанием о том, как сложно бывает распознать настоящие чувства.

Когда они остановились на светофоре, Уён, заметив её состояние, осторожно положил руку поверх её руки. Его прикосновение было мягким и одновременно ободряющим, он слегка похлопал её, стремясь показать, что она не одна, что он рядом. В этот миг их взгляды встретились, и в воздухе словно повисло нечто более глубокое, чем слова — это была тишина, полная невысказанных чувств, которую сложно было выразить словами. Наби ощущала поддержку, и хотя слёзы продолжали капать, в её душе разгорался огонёк надежды, что это не конец, а лишь временное затмение в их дружбе.

***

На берегу реки Хан сидела девушка, её взгляд был устремлён в водную гладь, отражающую луну.  Уё́н накрыл её плечи своей кожанкой, вкладывая частичку заботы в этот жест. Он открыл баночку с колой и протянул ей, а затем сам открыл свою, усевшись рядом.

— Не принимай близко к сердцу слова Наён, — произнёс он, проникая в её тяжёлые мысли.

— Люди говорят не принимать близко к сердцу, но откуда они знают, какова глубина твоей души и где для них близко? — эти слова повисли в воздухе, заставляя парня задуматься о том, какие тайны таятся в её сердце.

— Если кто-то бросил тебе слово, которое ранит, брось ему розы, — он слегка замолчал. — И вазу вместе, естественно, — слегка улыбнулся брюнет. — Со столом! — договорил парень.

Это вызвало небольшую улыбку на лице девушки, и её печаль, хоть на мгновение, приоткрылась.

Оба смотрели на реку, и вскоре их взгляды встретились. Уён, увидев одинокую слезу, тихо произнёс:

— Не волнуйся, я вытру твои слёзы, нарисую на шрамах звёзды, поглажу по голове, вплету в твои волосы цветы и заварю твой любимый чай, — его рука нежно притянула её ближе, они держались за руки, и расстояние между их лицами постепенно сокращалось.

В этот момент они поцеловались. Это был лёгкий и невесомый поцелуй, наполненный неясными чувствами. Девушка чувствовала разбитость, а парень стремился поддержать её в этом состоянии. Их губы встретились на миг, который будто замедлил время.

Однако, резко отстранившись, они снова посмотрели на реку. Наби слегка прикусила губы, поджимая их, а Уён поправил свою куртку, которая немного сползала с её плеча. Это было простое, но в то же время значительное мгновение, полное надежды и понимания, какого-то нового уровня близости между ними

 ***

В полутёмном коридоре раздался осторожный, но настойчивый стук. Чонин, слегка покачиваясь от опьянения, стоял перед дверью, его щёки были слегка румяными, а в глазах плясали огоньки смелости и безрассудства. Он не сильно думал о том, что происходит, но единственное, что его волновало, — это желание увидеть Чана. Дверь открылась.

На пороге стоял блондин в простых спортивных серых штанах, слегка вытирая мокрые волосы полотенцем. Удивление засветилось в его ярких глазах, когда он увидел своего ученика. В том взгляде был весь спектр эмоций — от неожиданности до недоумения. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но язык до конца не успел пройти путь от мысли к словам.

Айен, не желая медлить, резко притянул Чана к себе, прижимая его спиной к стене и закрывая ногой дверь. Мгновение, словно замерло, когда их взгляды встретились, и Чонин, полон уверенности и жадности, накрыл губы парня своими. Тот, растерянный, замер на мгновение, не зная, как реагировать на это внезапное вторжение в его мир.

— Учитель Бан, — произнёс парень, когда их губы встретились. Его голос был полон накала и дерзости, словно он сам не верил, что осмелился на это.

Чан, наконец, пришёл в себя и отстранился, взглянув на Чонина с недоумением. В его взгляде читалось множество вопросов, но один, главный:

— Как ты нашёл мой адрес? И что ты тут делаешь?

Ян улыбнулся, его глаза сверкали под действием алкоголя и смелости.

— Я пришёл закончить то, что мы начали в тот день за баром, — произнёс он с лёгкой небрежностью, игнорируя смущение, которое уже успело охватить Чана.

В эту ночь он не собирался ограничиваться только поцелуями. Нежность и желание витали в воздухе, и Чонин знал, что то, что они начали, должно быть завершено. Айен сжимал талию парня в своей руке, оставляя влажные следы поцелуев на шее старшего.

— Ян Чонин, хватит, — прошипел Чан, слегка отталкивая блондина.

— Тсс, учитель, — парень приложил указательный палец к губам старшего, заставляя его замолчать. — Крис, я же знаю, что ты тоже этого хочешь, — Ян прошептал это аккуратно в ухо старшего, отчего мурашки прошлись по телу Чана.

Чонин слегка прикусил мочку уха учителя, но заметив как Чан снова хочет его оттолкнуть, завёл его руки над его головой, сильнее прижимая их к стене.

— Учитель Бан, просто расслабьтесь, — тихо говорил школьник, продолжая целовать шею и ключицу парня.

Чан слегка прикусил губы, прикрывая глаза. Он понимал, что это неправильно, но язык Чонина доводил его до такого состояния, что он не мог ничего контролировать. И сейчас он явно проигрывает в этом сражении.

В воздухе витала магия, а между ними возникло напряжение, будто невидимая нить тянула их друг к другу, заставляя забыть обо всём, что было вне этих мгновений. Их глаза встретились, и в них заиграли искры — глубокие и многозначительные, полные страсти и ожидания. Чан увидел в взгляде Чонина нечто более громкое, чем слова, и сердце его забилось быстрее.

Сначала Крис, словно околдованный этим мгновением, медленно притянул Айена к себе. Их губы встретились, и мир вокруг будто исчез. Поцелуи стали жаркими и настойчивыми — сначала осторожные, словно несмотря на нежные и беззащитные чувства, которые они оба старались скрыть. Чан слегка оттягивал губы Айена, нежно кусая их, и от этого их связь становилась только крепче. Каждый поцелуй был словно обещанием чего-то большего, недосказанного, обещанием того, о чём они оба мечтали тайком.

Тем временем Чонин, абсолютно смахивая с себя всю предосторожность, запустил свои тонкие пальцы в блестящие волосы старшего. Его движения были уверенными, и он, слегка оттягивая волосы, придавал поцелуям больше страсти. Чан вновь пробуждался, ощущая тепло нарастающего волнения. Они оба забыли о времени, словно находясь в собственном мире, где существовали только они, их губы и прикосновения.

Их поцелуи становились всё более безумными, когда Чонин, не в силах сдержаться, мягко, но настойчиво вёл их к безумному танцу, где губы, волосы и дыхания переплетались в одно целое. Чан погружался в это ощущение, в каждый укус и каждое прикосновение, которые заполняли его внутренности огнём. Айен запустил руку под боксеры старшего и словил лёгкий стон от Чана в свои губы. Чонин слегка заулыбался, прикусывая свои губы и начиная надрачивать парню, половой член, которого и так был готов вырваться наружу.

Айен аккуратно спускался вниз, образуя дорожку от поцелуев, пока не дошёл до паха. Он прошёлся рукой по штанам и поднял взгляд на старшего. Через секунду он приспустил его штаны и прошёлся рукой по члену. Слегка облизав губы он взял в рот его плоть. Чан издал стон, опрокидывая голову назад и сильнее прижимаясь к стене. Чонин начал аккуратно двигаться, языком играясь с его головкой. Бан запустил пальцы в волосы парня, слегка сжимая их, он помогал ему двигаться и наращивать темп. Чан поднял блондина на ноги, уже прижимая его к холодной стене и оставляя горячий поцелуй на его шее.

— Чёрт возьми, я не хотел заводить детей, пока они не стали заводить меня, — прошипел он, целуя ключицу парня и гладя его член через ткань джинсов.

В их глазах светилось напряжение, как будто каждое мгновение, как спичка, готовая воспламениться. В тот момент, когда Чан притянул Чонина к себе, оба знали, что это не просто порыв — это было лакомое искушение. Но желание окутало их сердца, и оба долго сдерживать его не могли.

Каждый раз, когда их губы встречались, в воздухе витал электрический заряд. Они забыли обо всем: о том, что их ждёт за пределами этой комнаты, о последствиях и возможных сожалениях. Но вместе с этим приходило и понимание, что наслаждаться этим моментом — как будто стоять на краю пропасти, зная, что один неверный шаг может привести к падению.

Чан приподнял парня, позволяя тому обвить его талию своими ногами. Он прошёл в спальню, усаживая Чонина на комод. Их поцелуи становились всё более страстными и настойчивыми. Айен, прижимаясь к Чану, чувствовал, как желания разгораются с каждым новым контактом, с каждым открытием недосказанного. Пламя страсти поглощало их, но в глубине души оба понимали: наслаждение сегодня может стать причиной мук завтра. Каждый из них представлял, что будет, когда этот момент кончится; понимали, что эти мгновения будут долго мучить их, если они утратят контроль.

Крис начал расстёгивать джинсы младшего, но отстранился на мгновение, его дыхание было учащённым, как будто он пытался взять себя в руки.

— Знаешь, — произнёс он, его голос дрожал от эмоций. — Мы можем остановить это... и тогда? — в его вопросе звучал не просто страх потерять пойманное мгновение, но и осознание, что может прийти время, когда их пути снова разойдутся, и останется лишь сожаление о том, что они сделали.

Чонин, чувствуя, как колебались границы их реальности, взглянул в глаза Чана и увидел в них отражение своих собственных опасений.

— Мы сами отвечаем за то, что делаем, — произнёс блондин, он не собирался позволять моменту стать их проклятием.

В этом танце между искушением и разумом они продолжали нежно целоваться.