Глава 4. ~Тени прошлого~
— Два виски со льдом, — с ухмылкой произнёс Хёнджин, при этом шутливо наклоняясь к Минхо, как будто это была самая обычная просьба в баре.
— Это буфет школы, а не бар, молодой человек, — женщина, усмехнувшись, поправила его.
— Жаль, очень жаль, — не скрывая своего разочарования, ответил Хван.
Парни устроились за столом, погрузившись в обсуждение планов на день.
— У меня сегодня тренировка по баскетболу, — начал Минхо, откусывая сэндвич с курицей. — Скорее всего, мы снова с Чонином поругаемся. Он всё ещё хочет вернуть свою позицию капитана.
— Айен всегда был упорным, — проговорил парень. — Ты же знаешь, что на тренировках он всегда старается показать себя с разных сторон, — выделил он последние два слова.
— А у тебя что сегодня? — спросил парень, переключая внимание на блондина.
— У меня заплыв, — ответил тот, наклонившись над своим стаканом с соком. — Будем смотреть время, нужно лучше подготовиться к соревнованиям. Это важный момент.
— Когда соревнования?
— В следующую пятницу, — с энтузиазмом произнёс Хван, поправляя свои волосы. — Так что надо готовиться.
Ребята продолжали обсуждать свои тренировки, обменивались шутками и историями из своей спортивной жизни.
***
В школьном коридоре царила привычная суета: толпы учеников спешили с занятия на занятия, с шумом и смехом обходя друг друга. Наби, проходя мимо, почувствовала, как её сердце замирает. Взгляд её упал на Чонина, который весело переговаривался с какой-то девушкой, флиртуя так, словно они всегда были знакомы. Каждый раз, когда она видела его с другими, мир вокруг как будто терял цвет.
Девушка знала его так хорошо, знала его тайны и мечты, его горячие желания и охлаждённые разочарования. И теперь, чувствуя себя такой далёкой от него, она осознавала, насколько жестокой может быть жизнь: сегодня они могли бы быть друзьями, любимыми, а завтра оказаться почти незнакомцами. Наби пыталась не показывать свои чувства — обида и печаль плескались в её душе. Она часто возвращалась к тем местам, где они раньше гуляли, где смех был искренним, а каждый момент казался важным. Но сейчас, глядя на Чонина, который, казалось, всё забыл, она ощущала, как её душит это воспоминание.
Ближе к ней подошёл Джисон, он заметил, как Наби смотрит на блондина.
— Не делай своей вселенной того, кто относится к тебе лишь как к одной из миллиарда других звёзд в бескрайнем ночном небе, — он положил руку ей на плечо. — Ведь, Наби, на самом деле, ты являешься не просто звездой, а целой чёртовой галактикой.
— Ханни, как же тебе повезло, что ты никогда в никого не влюблялся, — пытаясь сдержать эмоции, с лёгкой горечью выдала девушка.
Джисон, наблюдая за Наби, ощущал внутреннюю борьбу. Он не мог понять, почему тот, кто так легко смеётся и флиртует, мог забыть о девушке, которую знал так хорошо. Его чувства были смешанными — он был близким другом Наби и видел, как её мучают воспоминания об Айене, и в то же время чувствовал, что в этой печали есть что-то глубже, что её трудно просто сгладить словами.
— Ты так думаешь? Повезло ли мне? — прошептал он, осознавая, что его собственные чувства, возможно, тоже были гораздо более запутанными, чем он готов был признать. Он также потерпел неудачу в любви, но его сердце не знало той боли, которую испытывала Наби.
Наби, уходит в сторону кабинета, чувствуя, как её сердце медленно уходит в тень. Она пыталась подавить свои чувства, но Хан продолжал смотреть ей в след, где его печаль и понимание переплетались. В этом коридоре, полном жизни, для Шин Наби всё словно замерло, и каждое воспоминание вновь обращалось к одной единственной мысли: как трудно принимать ту реальность, где ты осталась одна, а он забыл. Джисон понимал её, но в тот момент он чувствовал себя беспомощным, не умея сказать ничего, что могло бы изменить эту историю. Небо было полным звёзд, а их вселенные — отдельно, и каждый из них отчаянно искал своё место в этом бескрайнем космосе.
***
На уроке английской литературы царила тихая атмосфера, заполненная ожиданием. Ян Чонин с интересом смотрел на учителя Бана, который уверенно объяснял материал, время от времени бросая взгляд на класс. Айен всегда был привередливым учеником, но в этот день его внимание было сконцентрировано исключительно на Чане. Он излучал уверенность, что притягивало взгляды студентов, а его строгая атмосфера только подчёркивала его харизму.
Парень, создавая между ними напряжение, старался привлечь внимание учителя. Он привлекал его взгляды, ухмыляясь чуть наигранно и заставляя свои глаза светиться игривостью. Чан, заметив его попытки флирта, чуть нахмурил брови. Он обратил внимание на внешний вид Чонина, который был слегка неаккуратен.
— Чонин, тебе стоит застегнуть рубашку и нормально её заправить, — произнёс он с лёгким укором. — Вы здесь, чтобы учиться.
— Я здесь только из-за чёртового закона, — не отступая, бросил в ответ Ян.
Его слова звучали с яркой дерзостью, но в глазах был вызов, игра. Словно демонстрация того, что он, несмотря на свою провокацию, всё-таки готов поддаваться этому невольному напряжению.
Тогда Чан приблизился к блондину, чувствуя его лёгкую неуверенность. Он посмотрел прямо в глаза паренька, его взгляд наблюдал за ним, словно предназначая Айену оценку, проникая в его внутренний мир. Это близкое расстояние, их пробегающие эмоции, заставили Чонина дрогнуть. Он почувствовал жар, который заполонил его, и с негодованием начал поправлять свою рубашку.
Каждое движение было полным внутреннего напряжения и недовольства, которое, к сожалению, не могло скрыть того, что они оба понимали: между ними что-то происходило. Система правил и законов, которые их сковывали, становилась всё более трудной преградой, заставляя оба сердца биться быстрее под давлением атмосферы, полной непроговорённых слов и некой тайной симпатии.
***
Хёнджин, сосредоточенный на своих мыслях, перебирал в голове предстоящие заплывы, одновременно собирая в рюкзак всё необходимое для занятия. Вода в бассейне искрилась, манила и шептала о возможности проявить себя, но внутренние метания не позволяли ему сосредоточиться полноценно.
В этот момент дверь распахнулась, и в раздевалку вошёл Феликс. Уверенный шаг, лёгкая улыбка — атмосферу мгновенно изменило его присутствие. Хван не мог не заметить, как Ли, с неподдельным восторгом и игривым блеском в глазах, бросил на него взгляд, полный неопознанного намёка. Это был взгляд, который манил, словно свет, притягивающий насекомое. Однако Хёнджин, ощущая трепет в груди, старался игнорировать его, будто в этом заключался единственный способ сохранить свои мысли и чувства в тайне.
— Я готов бросить тебе вызов в бассейне, так что будь готов, — проходя мимо, проговорил Ли.
Его голос звучал как музыка, и, несмотря на попытки Хвана устойчиво реагировать, внутри него всё зашевелилось. Парень вышел, оставив за собой лёгкий шлейф загадки и одновременно вызова, который заставил Хёнджина глубже задуматься.
Внезапно телефон блондина завибрировал. Он вытащил его из кармана и увидел смс, от которого у него дыхание перехватило.
«Я вижу твои секреты, Хван. Всё так же тянет на мальчиков?
Х»
Это сообщение пронзило его, как холодный ветер. Хёнджин быстро огляделся по сторонам — была тишина, ни души в раздевалке. Страх сжался в его груди, когда он осознал, что кто-то, возможно, узнал о его сокровенном.
Никто не знал о его тайне — ни родители, ни друзья, все абсолютно были в неведении. За исключением Пак Хэри, но она ушла навсегда. И, возможно, Хван был рад, что её больше нет, ведь она частенько шутила над ним из-за этого и манипулировала его секретом. Ощущая нарастающий ужас, Хёнджин понимал, что этот секрет становится невыносимым грузом, и единственное, что ему сейчас хотелось — это уйти под воду, где никто не сможет его найти.
***
Джисон стоял возле кабинета, его сердце колотилось так сильно, что казалось, будто его ритм был слышен на весь коридор. Он нервничал, находясь в ожидании дебатов, которые стали настоящим испытанием для него. Несколько дней без сна и бесконечное изучение материалов сделали своё дело — его ум был забит множеством фактов, но с каждым моментом волнение только нарастало. В голове крутились мысли о том, как же он справится, как удастся защитить свои идеи и аргументы.
В этот момент мимо него прошёл Сынмин, бросив уверенный взгляд, который словно пронзил парня насквозь. Их взгляды встретились, и в воздухе возникло напряжение — как будто между ними заискрились небольшие молнии, вытягивая на поверхность скрытые эмоции и конкурентное соперничество. Хан оторвался от своих мыслей, чувствуя, как самообладание начинает ускользать.
К нему подошла Наби, которая ощутила его состояние. Её поддерживающая улыбка была как бальзам для его нервов.
— Ты сможешь, я буду болеть за тебя! Минхо и Хёнджин на тренировках, так что я буду рядом. Ты обязательно выиграешь, ведь ты всегда выигрывал, — произнесла она с уверенностью, которая немного успокоила парня.
Она ушла занимать место, оставив его одного с его размышлениями.
Но напряжение только усиливалось, и в голове у Джисона раздался пульсирующая боль. Он вынул таблетку и, убедившись, что никто не видит, запил её водой. В этот момент его телефон завибрировал. Открыв сообщение, он увидел текст.
«Учебный год только начался, а ты, Хан, снова балуешься? Знаешь же, к чему могут привести эти таблетки?
Х»
Парень замер, его сердце вновь заколотилось, как будто всё внутри сжалось от страха. Он начал осматривать окружающих — никто не выглядел подозрительно, но нервозность постепенно нарастала. Единственным человеком, который знал о его проблемах с психостимуляторами и аддераллом, была Пак Хэри. Воспоминания о том моменте, когда она поймала его на этом, пришли к нему в голову, швыряя его в бездну паники.
Когда начались дебаты, Джисон подошёл к трибуне с решимостью. Он начал уверенно, выступая и чётко излагая свои идеи. Сынмин, однако, вскоре его догнал, и атмосфера накалилась ещё больше. Они оба были полны решимости, и зрители затаили дыхание. Но на последнем вопросе парень внезапно вспомнил тот момент с Хэри. Нервозность нарастала, его логика запуталась из-за страха быть разоблачённым, и он не смог сосредоточиться. Ответ, который когда-то выглядел простым, потемнел в его сознании, и он, скомкав свои слова, проиграл.
Джисон почувствовал, как его внутреннее напряжение разорвалось, оставив после себя только тяжёлое облако разочарования и стыда. Как бы он ни старался, от этого момента нельзя было убежать — он столкнулся не только с конкуренцией, но и с тем, что скрывал от всех, включая самого себя.