XII.
"Пускай земля обагрена кровью, луна сохраняет белизну своего света."
|KAI|
Я проснулся ровно в пять утра, как и всегда, даже не дожидаясь звука будильника, который, впрочем, был настроен больше для привычки, чем для реальной необходимости.
Ранний подъём никогда не был для меня испытанием — скорее, наоборот, привычным ритуалом, частью той самой дисциплины, которую я выстраивал годами, шаг за шагом приближаясь к своей цели и следуя по стопам Ричарда. Я медленно сел на кровати, провел ладонями по лицу, окончательно прогоняя остатки сна, и, не тратя лишнего времени, направился в ванную. Холодный душ — первое, с чего начинался мой день. Не потому, что это бодрило, хотя эффект был именно таким, а потому, что моя кожа, изуродованная сетью ожоговых шрамов, не принимала ничего горячее ледяной воды. Я пробовал. Но каждый раз, когда горячие капли касались тела, мозг мгновенно выдавал вспышку воспоминаний, и перед глазами вставал огонь — тот самый, в котором много лет назад погибла моя семья. Я не помнил этого, но чувствовал, словно это было заложено в подкорке, словно тело помнило даже лучше, чем разум.
Я позволил ледяным струям стекать по плечам, задержался под ними чуть дольше обычного, а затем вышел, быстро вытерся полотенцем и натянул чистую футболку с джоггерами.
На завтрак, как всегда, не было ни желания, ни времени готовить что-то сложное, поэтому я выбрал самый простой вариант — обычные хлопья с молоком. Но едва я взял ложку в руку, как в дверь раздался стук.
Я замер. Мгновение я просто сидел, вслушиваясь в тишину, и, прежде чем подняться, мельком подумал, что, возможно, это Тизиана. Она была той, от которой было сложно ожидать что-то определенное. Но эта мысль тут же рассыпалась — она бы так не постучала. Я поднялся, прошёл несколько шагов к двери и, ещё прежде, чем открыть, уловил знакомый аромат — едва заметный, но мгновенно узнаваемый.
Ричард.
Моя работа в SWAT развила восприятие до предела: я слышал то, что не улавливали другие, видел больше, чем большинство людей, и даже чувствовал то, о чём многие даже не задумывались. Теперь я уже не сомневался.
Я распахнул дверь, и передо мной стоял он — такой же собранный и невозмутимый, с благородной сединой и строгим взглядом.
Медленно склонив голову набок, я лениво бросил:
— Ты сегодня слишком рано.
Он же вошёл в квартиру.
—Кай, — Ричард обнял меня, слегка похлопав по спине.
—Здравствуй, отец, — произнес я, и даже не видя его лица, почувствовал как он улыбнулся.
Мне всегда было плевать на то, что наша разница в возрасте составляла всего шестнадцать лет. Он был для меня отцом, пусть и не родным. Ричард собрал меня по кусочкам, вырастил во мне личность, и позволил стать похожим на него. Именно он сделал все, чтобы я больше не пытался вспомнить тех, кто когда-то был моей семьёй, и не винил себя в их смерти.
—Кофе? — спросил я, отстранившись.
—Да, у меня к тебе разговор, — кивнул Ричард, и двинулся на кухню, прекрасно зная, где она находится.
Мы жили отдельно друг от друга уже больше пятнадцати лет, но никогда не переставали общаться. Будучи жителями Санта-Фе, мы жили в соседних квартирах, а переехав в Нью-Йорк, выбрали удобные для нас районы. Ричард как и я был одиночкой, но если я не заводил отношений из-за прошлого горького опыта и отсутствия нужды в этом, он просто не хотел предавать память дочери и жены, которые погибли за два года до моего знакомства с ним. Трагическая авария на мосту, забравшая жизни двух важных ему людей.
Я сделал кофе, и сел напротив Ричарда, что активно изучал что-то в своем телефоне.
Через полтора часа я должен быть на работе, но по лицу Ричарда было ясно, что поговорить он хочет о чем-то связанном с ней.
—Проблемы? — спросил я.
— Ты помнишь последнюю облаву на семью Романо? — его голос был ровным, без эмоций, но в нем чувствовалась та самая тяжесть, которая всегда сопровождала разговоры о деле.
Я кивнул. Как я мог забыть? Романо фигурировали во многих наших расследованиях, но в отличие от других криминальных семей, их отличала особая осторожность и умение прятать следы. Даже когда нам удавалось схватить одного из их людей, он либо исчезал до дачи показаний, либо оказывался настолько подкован в юридическом плане, что смысла допрашивать него просто не было. Их адвокаты и связи всегда были на шаг впереди нас.
Но что было важнее всего — эта фамилия связывала меня с Тизианой. Едва ощутимой нитью. Привязанностью, которой я до конца не понимал. Интересом, который не мог объяснить логически. И чем больше я пытался разобраться в своих чувствах, тем больше запутывался в этих тонких связях между нами.
Ричард, конечно, обо всём этом не знал, или знал, но предпочитал не говорить.
— Сегодня ночью наши люди засекли подозрительное движение в одном из старых портовых складов в Бруклине, — продолжил он, доставая из внутреннего кармана пиджака небольшую папку с фотографиями и выкладывая её на мой стол. — По информации, которую мы получили от информатора, это один из секретных складов Романо.
Я опустил взгляд на снимки.
Чёрно-белые изображения, снятые с камеры наблюдения, запечатлели грузовики, припаркованные у массивного здания с потёртой кирпичной кладкой. Несколько тёмных фигур мелькали у погрузочных ворот, а дальше — крытые контейнеры, которые явно не использовались по назначению.
— Что в них? — спросил я, бегло изучая детали.
Ричард скрестил руки на груди.
— Оружие. Много оружия.
Он сделал едва заметную паузу, словно давая мне переварить информацию, а затем продолжил:
— Мы не знаем точного объёма, но, судя по всему, речь идёт о крупнейшей партии нелегального вооружения за последние годы. Наш источник утверждает, что часть уже отправлена за границу, но большая часть всё ещё там.
Я сжал челюсть. Нелегальное оружие означало торговлю. Торговля означала, что оно попадёт в руки тем, кто не должен его иметь.
— Какова наша следующая точка? — спросил я, снова посмотрев на него.
Ричард слегка наклонился вперёд, положив ладонь на фотографии.
— Сегодня ночью мы идём туда. Полный состав. SWAT, аналитики, техподдержка — весь отдел будет задействован.
Я кивнул. Это было предсказуемо. Но в глубине души у меня появилось неприятное ощущение, потому что в этот раз это касалось не только дела.
Я прибыл на базу к началу восьмого, как и всегда, а перед этим завез Ричарда на работу в ФБР.
Штаб SWAT находился в промышленной зоне, вдали от людных улиц и туристических кварталов, и снаружи напоминал обычный склад — серый, с минимумом маркировки, совершенно неприметный. Но стоило переступить порог, как окружающее пространство резко менялось: длинные коридоры с бронированными дверями вели к стрельбищу и тренировочным модулям, где ежедневно отрабатывались тактические операции; на третьем этаже располагался аналитический отдел с массивными мониторами, где специалисты отслеживали передвижения подозреваемых и собирали данные из камер наблюдения по всему городу; а в самом сердце здания находился арсенал — тщательно охраняемая комната с оружием, боеприпасами и новейшими средствами защиты, куда без специального допуска не мог зайти даже самый опытный оперативник.
Как только я пересек холл, привычный шум офиса на мгновение стих, а затем меня окликнули:
— Феникс!
Я даже не повернул головы, лишь скользнул взглядом в сторону, откуда донесся голос, и коротко кивнул. Этот позывной прилип ко мне с первых дней службы, став не просто прозвищем, а чем-то вроде ярлыка.
В этом не было ничего удивительного. Меня буквально вытянули из огня, когда, казалось, уцелеть было невозможно. Всё моё тело помнило жар того пламени, в котором сгорела моя семья, но я не просто выжил — я стал сапёром, человеком, чья жизнь зависела от способности оставаться хладнокровным перед лицом самой разрушительной стихии. Ирония, от которой мне никогда не скрыться. Огонь — мой вечный враг, но в то же время и неизбежный спутник.
Коллеги сразу поняли, кто перед ними, и, не сговариваясь, окрестили меня фениксом — тем, кто, сколько бы раз ни горел дотла, всегда восставал из пепла. Я никогда не комментировал это, просто работал.
Поднявшись в свой кабинет, я занялся обычными рутинными делами: просмотрел отчеты по утренним задержаниям, перечитал последние сводки по бандам, отправил аналитикам запросы на дополнительные данные по операциям. Работа требовала полной сосредоточенности, но, как бы я ни старался держать мысли в узде, в голове то и дело всплывал образ Тизианы. Этой несносной, упрямой девчонки, которая умудрилась влезть в мою жизнь, даже когда я всеми силами пытался держаться на расстоянии.
Я никогда не избегал быстрого секса. Отношения меня не интересовали, потому что они не работали. Когда-то, ещё в Санта-Фе, я встречался с девушкой почти два года, но в итоге нашёл её в постели с другим. Её оправдание было до боли банальным: "Ты постоянно на работе, я чувствовала себя одинокой." Как будто это могло быть оправданием. Как будто измена вообще может иметь причину. После этого я зарекся подпускать кого-либо слишком близко. Но с Тизианой всё оказалось иначе. Я знал, что должен держаться подальше, и всё же с каждым днём позволял ей приближаться.
Как только я услышал за спиной мягкие, почти бесшумные шаги, то сразу понял, кто это.
— Феникс.
Я медленно оторвал взгляд от монитора и перевёл его на Кота — нашего начальника, мужчину невысокого роста с цепкими, внимательными глазами и манерами хищника. Прозвище он получил не просто так: его маленький рост только помогал ему работать так же тихо и аккуратно, как настоящий кот, выслеживающий добычу. Он знал всё о каждом из нас, замечал детали, которые ускользали от других, и всегда появлялся там, где его меньше всего ожидали. Поэтому его внезапное присутствие напрягло меня.
Он стоял напротив моего стола, скрестив руки на груди, и смотрел так, будто уже знал, о чём я думаю.
—Сегодня твой выходной.
Я нахмурился, откинувшись на спинку кресла.
— Не самое лучшее время для выходного, Кот. Ты сам знаешь.
Впереди была крупная операция, в которой я должен был участвовать. Я был не просто сапёром, но и хорошим аналитиком, и мог отслеживать схемы поставок оружия, сопоставлять передвижения бандитов, выстраивать логические цепочки, которые помогали выйти на поставщиков. В таких делах каждая мелочь могла стать решающей, а Кот был слишком опытным, чтобы не понимать этого. Но он даже не моргнул.
— Ты не работаешь сегодня, — строже произнес он.
Что-то в его тоне заставило меня насторожиться. Он выглядел... странно. Не то чтобы взволнованным или нервным, но определённо не таким, как обычно. В его взгляде читалось что-то, что мне не нравилось. Я работал в SWAT достаточно долго, чтобы научиться читать людей. Движение глаз, напряжение в плечах, изменение тембра голоса — я замечал всё. И сейчас, глядя на Кота, я был уверен, что он что-то недоговаривает. Вариантов было немного. Либо меня действительно решили отстранить на день, чтобы дать передышку перед операцией, либо...Кто-то мог что-то заподозрить. Кто-то знает. Кто-то что-то видел. Кто-то выяснил про Тизиану.
Эта мысль сидела в голове, свербела, цеплялась за каждую деталь в поведении Кота, заставляя меня анализировать его движения, выражение лица, даже дыхание. Но он был хорош. Если в его словах и был скрытый смысл, то он не собирался мне его раскрывать. Я не стал спорить.
Лишь коротко кивнул, взял толстовку и молча вышел, понимая, что если уж мне вынужденно дали выходной, то нужно потратить его с пользой, а значит — спортзал.
Сидеть без дела я не умел, поэтому, едва тронувшись с парковки, включил музыку и попытался переключить мысли на что-то более конструктивное. Но в тот момент, когда я поймал ритм дороги, гул мотора, свет светофоров, в голове всплыл образ Тизианы. Яркий и отчётливый, будто сознание само подсовывало мне те моменты, которые я должен был бы забыть. Но я не забывал.
Её горячее дыхание, её губы на моей коже, её взгляд — вызывающий, дерзкий, полный желания. Чёрт. Я сжал руль сильнее, но это не помогло.
Перед глазами снова вспыхнула картина: ее движения, взгляд, рот, который трахнул меня тогда, в гребаном кинотеатре. Я ненавидел, когда кто-то получал контроль надо мной, а Тизиана, чёрт бы её побрал, умела выбить меня из равновесия. Раздражение скручивало меня изнутри. Не на неё, а на себя. Потому что мне было мало.
В спортзале было пустынно и прохладно, воздух пропитан металлическим запахом гантелей и слабым ароматом магнезии. Я быстро переоделся, натянул спортивные шорты и майку, не тратя время на лишние мысли, и направился к тренажёрам.
Сегодня мне нужно было выбить из головы весь мусор. Глубокий вдох, медленный выдох.
Я подошёл к штанге и добавил веса — гораздо больше, чем нужно для простого разогрева. В SWAT не нужны просто бойцы, тут требовались самые выносливые, самые быстрые, самые сильные. Я знал это с первого дня тренировок. Меня дрессировали, как бойцовского пса, и я привык к этому. В отличие от многих, я никогда не гнался за рельефом или тем, что называли «банками». Сила не в этом. Сила в выносливости, в способности держать удар и вставать, когда кажется, что больше не можешь. С каждым подъёмом штанги, с каждым толчком гири, с каждым ударом в грушу мышцы напрягались, а мысли... Нет, мысли не уходили.
Я сам позволил ей приблизиться, сам трахнул её, сам отправил ей цветы. Идиот. Я сделал ещё одно повторение, стиснув зубы. Зачем? Я никогда никому не отправлял цветы. Ни одной женщине. Даже той, с которой встречался два года. Так какого чёрта я вообще думал о Тизиане? Ты позволил ей приблизиться. Ты не просто трахнул её — ты дал ей место в своей голове.
Я рванулся к турнику, подтянулся, чувствуя, как мышцы растягиваются под собственным весом. Боль в связках была приятной, реальной. Не той, что разъедала изнутри, когда я ловил себя на мыслях о ней. Чёртова девчонка. Она не просто не уходила из головы — она преследовала меня.
Я сделал ещё несколько подтягиваний, а затем спрыгнул на пол и, поймав дыхание, машинально посмотрел в зеркало напротив, и застыл. Тизиана.
Она стояла позади, облокотившись на колонну, в чёрном облегающем костюме, держа в руках бутылку с водой. Я скользнул по ней взглядом — по изгибам её тела, по каштановым волосам, спадающим до поясницы, по этим изумрудным глазам, которые впились в мою спину так, словно прожигали насквозь. Она не оставит меня, будто луна, неотрывно следующая за землёй ночью.
Стоило мне только развернуться, как Тизиана уже оказалась рядом, и не заботясь об окружающих, встала на носочки, и коснулась губами моей щеки. Я все так же сдержанно оглядел ее раскрасневшееся лицо и бегающие глазки.
—Спасибо за цветы, кстати, — произнесла она как обычно игриво, и вместо милости, на ее личика выступила дерзость.
Она балансировала между двумя эмоциями, будто могла быть и той и той одновременно. И я, почему-то не сомневался. Она — могла.
—Ты ходишь только в мои тренировочные дни. Сегодня я не должен быть здесь, — проговорил я, сам того не понимая, как мы снова столкнулись.
—На подсознательном уровне чувствую тебя, — Тизиана поиграла бровями, смотря на меня снизу вверх.
Этот щенячий взгляд, одновременно сексуальный и слишком нежный. Черт, она бесит меня! В возрасте девятнадцати лет она так хорошо использовала все свои природные феромоны, что иногда мне казалось, что она вот-вот сведёт меня с ума, но я хорошо держал лицо.
—Сходим в кафе после тренировки? — не сдавалась она, явно думая, что вчерашнее свидание и мой подарок имели смысл.
Я сам не был уверен, что это значит.
—Я не ем в обед, — сказал правду я, и ее брови взлетели.
—Серьезно? Я тоже. Ненавижу ланчи, — проговорила Тизиана, и сделав неуверенный шаг вперёд, коснулась моей груди.
Я не отпрянул.
—Просто кофе. Я хочу поболтать с тобой, потому что вчера мне понравилось.
Я не знал, что именно ей понравилось, но она выглядела так, будто все, что происходило со мной, ей автоматически доставляло удовольствие.
—Я подумаю, — фыркнул я, и развернувшись, схватился за гантели снова.
Тизиана вздохнула, а затем пошла к беговым дорожкам, но я чувствовал, как она то и дело поглядывала на меня, будто боялась, что я исчезну.
Неужели то спасение из торгового центра, и ещё пара нападений на ее семью настолько ей понравились, что она и вправду решила добиться моего полного внимания? Ей было достаточно лишь моих глаз, чтобы нарыть на меня досье. Что же таится в ее красивой голове и за маской сумасшедшей, но при этом неистово умной девушки? Какая страсть и похоть кроется там, в уголках ее души?
Спустя час я ещё не особо устал, но Тизиана была настроена на разговор, поэтому вся потная, красная и уставшая, потащила меня за руку на диванчики, стоящие у входа в раздевалки. Я плюхнулся на один из них, а Тизиана спокойно присела рядом, жадно глотая воду из бутылки.
Gasoline — Halsey
—До того, как ты решила сталкерить меня, ты не ходила в зал? — спросил я, уставившись на стену напротив.
Она замотала головой, я видел это боковым зрением.
—Не стоило начинать. Ты умираешь на кардио, у тебя итак хорошая фигура.
Эти слова звучали как факт, но она явно приняла это за комплимент. Фигура Тизианы и правда была хороша: ярко выраженная талия, округлая задница, длинные ноги и худенькие руки. Природа одарила ее шикарным рельефом для ее роста.
—Тогда бы я не сблизилась с тобой. Я люблю риски, — она пихнула меня локтем в бок, а затем забралась ногами на диван, и уставилась на меня также, как и в кинотеатре.
Ее взгляд не упускал ни дюйма моего лица, она любовалась, изучала, я видел, как горят ее глаза.
—Перестань смотреть на меня так, — бросил я, и выхватил бутылку из ее рук.
Открыл ее, затем стал пить, а Тизиана лишь улыбнулась. Разум подсказывал, что мне стоит свести наше общение на нет, но безрассудство было на стороне ее одержимости. Рядом с Тизианой мои мысли путались так, будто кто-то нарочно запутал нити рассудка, оставив меня бороться с клубком, который невозможно распутать. Я привык мыслить чётко, разделять правильное и неправильное, действовать в рамках логики и принципов, которые впитал с детства. Но стоило ей оказаться рядом — всё менялось. То, что раньше казалось незыблемым, вдруг становилось гибким, податливым, теряющим свою строгость. Я знал, что мне не место в её мире, что между нами — пропасть из противоречий, из клятв, данных самому себе, из законов, которым я следовал. И всё же... С ней неправильное становилось правильным. Я не мог объяснить, почему, но чувствовал, как мои принципы — та основа, на которой строилась моя жизнь — отступали на второй план, когда её взгляд встречался с моим, когда её голос пробирался сквозь шум разума, разрушая стены логики. Я не должен был позволять ей приближаться, я не должен был отвечать на её поцелуи, я не должен был, чёрт возьми, хотеть её так, как хотел сейчас. Но я это делал. И это было самой пугающей истиной.
—Тебя действительно не пугает тот факт, что я охотник за головами твоей семьи? — спросил я напрямую, вернув ей бутылку.
Тизиана явно удивилась вопросу, но приняла его с достоинством, и ответ ее был довольно интересным.
—Каждый занимает определенную ступень в пищевой цепочке. Если моей семье суждено потерять головы, то они потеряют их и без твоей помощи, только потом и охотников ждёт расплата.
Я усмехнулся.
—То есть ты продолжишь то, что начала?
—Ты о моей одержимости тобой? — она растянулась в улыбке, обнажая свои зубы. —Да, продолжу. Нет ни одной вещи, которая запрещает мне это делать.
—Даже твой бешеный брат?
—Ты правильно уточнил, что он мой брат. Такие узы как между нами тяжело разорвать, поэтому рано или поздно он примет мой выбор, — без капли сомнений ответила Тизиана.
Обычно так говорят педофилы, но Тизиана была умна не по годам, будто между нами не было пропасти в пятнадцать лет.
—Ты уверена, что именно я твой выбор? — я наконец повернулся к ней, и наши взгляды столкнулись.
Ее лицо стало серьезным, она смахнула пару капель пота с верхней губы, и кивнула.
—Может быть наше знакомство не было романтичным, как и последующие встречи, но что-то заставляет меня думать, что это лишь начало, которое не является решающим фактором между нами. Ты можешь отрицать тот факт, что тебя ко мне тянет, но это правда, Кай. Ты смотришь на меня по особенному, — ее слова текли по моим ушам, как грёбаные успокоительные по венам. —И в попытке оттолкнуть меня, ты лишь притягиваешь. Я не из тех, кто бросит дело на полпути. И если ты будешь уверен, что между нами ничего не выйдет, я буду зла, но докажу обратное, даже если мне придется разбиться вдребезги.
Я слушал ее внимательно, не упуская ни одного слова, и в них я слышал уверенность. Каждым своим поступком она доказывала мне, что действительно не отступит, что бы не произошло. Но если судьба обернется так, что мне придется привлечь ее семью к уголовной ответственности, и никто им уже не сможет помочь? Простит ли она, или выберет людей, которые вырастили ее такой, какая она есть? Я не был идеальным, но я был законом, а она — преступлением.
—Тебе понравился букет? — спросил я, слегка поменяв тему.
Тизиана опустила взгляд.
—Да. Ранункулюсы безусловно красивые цветы, — проговорила она тише. —И стали красивее в моих глазах, как только я узнала, что они от тебя.
Лёгкое покалывание в груди напугало меня, но я не подал виду.
—Неужели ты настолько не похожа на свою семью?
—Я их полная копия, — без замедлений ответила Тизиана. —Но ты не поймёшь, пока не познакомишься с ними. Я добиваюсь всего, чего хочу, как мой отец, и держу голову высоко, как мама. Лучше примеров для гордых и целеустремлённых людей я никогда не видела. Не думай, что мафия — это страшные и мерзкие ублюдки, потому что мафия тоже люди.
Я рассмеялся, вспоминая трупы людей, которые мы находили после весточек мафиози, и там даже не пахло человечностью, только если человечиной. Разорванные на куски мужчины, гвозди в ногах, иглы в глотках, наркотики, забитые по всей прямой кишке, и черт, выколотые на живую глаза. Это сделали не люди. Это сделали твари, которых Тизиана ласково зовёт семьёй.
—Хотя, тебя не должна волновать моя семья, — замешкалась Тизиана, будто подумала, что ей не стоит обсуждать это со мной. —Важно не то, кто они, а кто я.
Она подняла на меня взгляд, а затем устало вздохнула, и без капли стеснения, уложила голову мне на плечо. В груди потеплело от ее приступов нежности.
—Знаешь такую цитату? — снова поговорила она, и я наклонился к ее волосам, что пахли чем-то цветочным, будто бы розами.
—Какую? — тихо спросил я.
—Пускай земля обагрена кровью, луна сохраняет белизну своего света.
Ее слова глубоко проникли в мой разум, связываясь с моими прошлыми мыслями.
—В таком случае, ты — Луна, — почти прошептал я, размышляя над данной цитатой. —А земля — твоя семья.
Тизиана напряглась, я почувствовал это.
—Но мы не можем друг без друга, и не важно, есть ли кровь там, где ее не должно быть, — так же тихо ответила она.
—Луна, — произнес я снова. —Луна.
Феникс сгорает и возрождается в пламени, а Луна освещает тьму, неизменно присутствуя в ночном небе. Как бы я ни пытался избавиться от Тизианы, как бы ни сгорал в своей работе и воспоминаниях, она остаётся рядом — словно Луна, неизменно следующая за мной в темноте.
—Сходим в кафе? — Тизиана медленно запрокинула голову, заставив меня вырваться из пучины мыслей.
Я кивнул, сам того не осознавая, а вот глаза Тизианы загорелись. Она и правда была луной. Чистой, не обагренной кровью.