Я Винкс. 2 сезон

POV Кейси.

До концерта в Красном Фонтане оставалось всего несколько часов, а Муза репетировала, как будто впереди был мировой тур. Мы всё ещё были в Алфее — Муза настаивала на том, что тут «правильная акустика». По словам Стеллы, она уже как минимум в шестой раз слушает одно и то же соло. И, похоже, на седьмой раз она решила, что больше не выдержит.

— Муза, серьёзно, я больше не могу! У меня желудок играет рок-концерт громче, чем твоя репетиция. Нам нужен перерыв! — простонала Стелла, театрально рухнув на скамью.

— Я ещё не закончила, Стелла. Мне нужно отработать связку перед вступлением. Где мой саксофон? — Муза смотрела на неё, не отрываясь от нот.

Стелла, не двигаясь с места, взяла саксофон — и, к моему ужасу, бросила его в сторону Музы.

Он пролетел через полкомнаты. Муза подхватила инструмент в последний момент. Я услышала, как она резко втянула воздух — и, кажется, в её взгляде промелькнуло нечто большее, чем просто гнев.

— Ты в своём уме?! Он стоит дороже, чем весь твой гардероб, Стелла! Это подарок мамы!

— Я просто… я… — Стелла замялась.

— Стоп! Хватит! — Я шагнула между ними, подняв руки. — Мы все на нервах. Но давайте хотя бы не грызть друг друга. Глубокий вдох, давайте. Все вместе.

Мы втроём замерли, вдохнули — раз, два — и выдохнули. Это, конечно, не магия, но иногда просто дыхание может напомнить, что мы не враги.

Лейла, сидевшая в углу со сценарием, кивнула мне, как бы говоря: «Хорошо сработано». Мы с ней сегодня не выступаем, но будем помогать за сценой. Я, честно говоря, рада. Петь перед толпой — не моё. А вот организовать всё за кулисами, чтобы шоу прошло идеально — в этом я сильна.

***

Позже, ближе к вечеру, всё было почти готово. Муза проверяла микрофоны, Стелла наконец получила свой обед (в виде пирожного с клубникой и трех стаканов воды с лимоном), а я и Лейла настраивали звуковую панель.

И вдруг…

— Муза? — раздался сдержанный мужской голос у входа в зал.

Муза повернулась. В её глазах на секунду отразилось удивление. Потом — нечто более глубокое. Боль? Смущение? Радость?

— Папа!

Перед ней стоял высокий мужчина с серьёзным лицом и строгой осанкой — Хо-Боэ. Я сразу поняла, кто он. Его аура была похожа на Музину, только холоднее. Резче.

— Директор Фарагонда пригласила меня. Сказала, ты добилась многого. Хотела, чтобы я увидел.

Муза улыбнулась, чуть неуверенно. Но в её глазах блеснул свет.

— Значит, ты пришёл на концерт?

Хо-Боэ не ответил сразу. Он медленно оглядел сцену, инструменты, аппаратуру… и взгляд его стал ледяным.

— Ты всё ещё мечтаешь стать певицей?

Муза застыла.

— Да. Это важно для меня. И… для мамы тоже.

Он сжал челюсть. В его лице не было ни капли поддержки.

— Нам нужно поговорить. Сейчас. Наедине.

Муза кивнула и, даже не глядя на нас, пошла за ним.

— Что это было? — прошептала Стелла, поднеся ладонь к губам.

— Он разве не должен радоваться за неё? — добавила Лейла, нахмурившись.

— У них с отцом сейчас непростые отношения. Если хочешь, она тебе расскажет, — сказала я.

— Я не позволю ей быть там одной. Я иду за ней, — сказала Лейла решительно и пошла вслед за ними, оставив нас с тревожным ощущением, что этот концерт может закончиться совсем не так, как мы надеялись.

Я снова вдохнула. Глубоко.

***

Красный Фонтан переливался огнями. Впервые за долгое время я видела, как феи из Алфеи, специалисты и даже учителя отрываются без оглядки. Музыка, свет, смех — всё смешалось в вихрь праздника. Это был настоящий праздник магии, дружбы и таланта.

Сначала на сцену вышли танцоры с Красного Фонтана — они закрутили публику вихревым огненным танцем, который мы всегда смотрели с замиранием сердца. Затем — дуэт Музы и Стеллы: свет и звук в идеальном тандеме. Их песня была лёгкой, игривой, словно летний ветер.

И вот наступило время главного выступления.

Муза стояла на сцене одна. Но её взгляд был не пустым — в нём было всё: и волнение, и сила. Мы с Лейлой держались ближе к кулисам, я чувствовала, как ладони влажнеют от переживаний, а сердце колотится, будто это я собиралась выйти под свет прожекторов.

— Я… Я хочу посвятить эту песню не только своей маме, которая всегда верила в меня, но и всем, кто когда-либо чувствовал себя потерянным в темноте. Сегодня… я бы хотела, чтобы мама была рядом, — сказала Муза, с трудом скрывая дрожь в голосе.

Я увидела, как Стелла взяла её за руку и сжала — короткий жест, но в нём было столько поддержки. Лейла смотрела, не отрываясь. Я — тоже.

Муза вдохнула и запела.

— В небе нет луны и звёзд —

Я одна под этим небом,

Где твой голос — это шёпот,

А твой смех — теперь лишь эхо…

Это было больше, чем песня. Это была душа, оголённая до предела. Каждый аккорд, каждая нота — как крик, наполненный тоской, надеждой, болью. Я заметила, как Лейла вытерла слезу. Даже у Стеллы задрожали губы.

А потом я посмотрела в толпу — и увидела Хо-Боэ. Его строгие черты дрогнули. Он опустил взгляд и закрыл лицо рукой. Его плечи сотрясались. Муза сломала лёд.

Зал взорвался аплодисментами, когда песня закончилась. Это был не просто успех. Это было признание. Муза стояла, улыбаясь сквозь слёзы, и смотрела в зал… пока воздух внезапно не завибрировал.

С глухим хлопком в центре площадки появилась фигура.

— Вот и я. Приветики! — хрипло произнесла Сторми, скидывая магическую маскировку.

— Что за…? — прошептала Стелла.

Сторми резко протянула руку — и в следующую секунду Хо-Боэ оказался у неё в силовом поле, обвитом молниями.

— Вот дилемма, Муза. Ты идёшь со мной по-хорошему… или твой папочка исчезнет. Навсегда.

Муза застыла. Я видела, как в её глазах бушует буря — страх, гнев, решимость.

— Отпусти его!

Она трансформировалась. Свет, звук, волны энергии — но Сторми только ухмыльнулась.

— Ах да… если ты ударишь меня сейчас — твоя сила разнесёт всех этих миленьких слушателей на атомы. Разве ты этого хочешь?

Муза опустила руку. Мы с Лейлой готовы были рвануть вперёд, но Сторми удерживала всех, используя щит из вихря.

— Ты проиграла, Муза. Прими это достойно.

И вот тогда Муза подняла микрофон.

— Если я одна — я ничто. Но я не одна. Спойте со мной!» — крикнула она в зал.

Наступила пауза. Тишина.

Никто не пел.

— Что она делает? — прошептала Лейла, не веря в происходящее.

И вдруг, из зала раздался голос.

Ривен.

— Ты не одна, Муза. Мы с тобой!

Он начал петь. Потом ещё один голос. И ещё. Весь зал.

Эта волна пения была как шторм — но не разрушения, а поддержки. Энергия Музы усиливалась с каждой нотой. Сторми растерялась.

— Нет… нет! Что вы…?

Муза поднялась в воздух. Свет окутал её, звук стал настолько чистым и мощным, что он не разрушал — он восстанавливал.

— Ты не заберёшь мой голос. Не заберёшь мою силу. Не заберёшь мою семью!

Последняя нота оттолкнула Сторми, словно ураган. Она исчезла в вспышке молний, отшвырнутая прочь от Красного Фонтана. При этом она проклинала Музу за её голос.

Муза опустилась на сцену. Люди аплодировали, фейерверки взмывали в небо. Всё вернулось — мир, радость, музыка.

Я подошла к ней вместе с Лейлой и Стеллой. Мы обняли её.

— Ты сегодня была настоящей волшебной героиней, — сказала я.

Муза посмотрела на нас, потом — на зал. А потом — на Хо-Боэ, который стоял в стороне, уже свободный… и наконец — улыбался. Настояще. Грусть в его глазах осталась, но в ней больше не было ненависти.

И где-то там, высоко, за облаками, возможно, мама Музы смотрела на это.

И пела вместе с нами.

Продолжение следует…