12. Последний куплет
Кайли стояла прямо у сцены, сердце колотилось, но взгляд оставался твёрдым. Она ждала. И они появились.
Saja Boys.
Сцена вспыхнула светом, зал взорвался овациями. Толпа будто потеряла волю — заворожённая, подчинённая ритму.
И он был среди них.
Бейби Саджа.
Когда он начал читать рэп, мир вокруг замедлился. Звук стал глухим, размазанным.
Кайли смотрела на него — и сердце предательски сжималось.
Он пел... нет, он заклинал — и в каждом его слове жила тень прошлого. Их прикосновения. Его голос, шепчущий в темноте. Его обещание не исчезать.
И всё же он исчез.
Он теперь — часть этого.
Громкий, нечеловечески чарующий голос вывел её из транса.
Гвима.
Он появился на сцене. Аура власти — тяжёлая и липкая, словно дым. Люди начали подниматься на сцену. Они шли, словно во сне. Готовые отдать всё.
Кайли шагнула вперёд.
— Эй! — её голос прорезал шум толпы.
Гвима повернулся, и его губы растянулись в улыбке.
— О, дитя моё. Ты вернулась ко мне, — произнёс он. Его голос был сладким, как яд. — Ты заключила сделку. Голос за душу. Ты моя.
— Нет. — Кайли выпрямилась, как струна. — Я больше не твоя.
— Почему же? Honmoon разрушен. Твои подруги отвернулись. Что тебе осталось, кроме меня?
— Правда. — Она сделала шаг вперёд. — Я больше не могу лгать.
И она начала петь.
Голос дрожал, но слова были кристально чистыми:
Правду не к чему теперь скрывать,
То, чего боялась, то, чего стеснялась,
То, чего самой мне не понять...
Звук волной прошёл по залу.
Глаза некоторых зрителей моргнули — как будто они на миг пришли в себя.
И тут — ещё один голос.
— Хочу исправить. Хочу бороться. —
Руми.
Она вышла на платформу, неоткуда, как свет после долгой ночи.
О боже, Руми... — подумала Кайли, и на глаза навернулись слёзы.
Они пели вместе. Голоса сливались.
И тогда — ещё два присоединились.
Мира и Зои.
Hantrix.
Разрозненные, уставшие, но вновь единые.
Четыре голоса.
Четыре сердца.
Четыре правды.
И против них — один демон.
Но теперь у него не было власти.
- Остановите их. - грозно приказал Гвима.
После слов Руми, как будто сама тьма сорвалась с цепи.
Гвима вскинул руки, и сцена затряслась.
С неба хлынул чёрный свет.
Пространство перед девушками разорвалось — четыре розлома зевнули в воздухе, как рваные раны в реальности. Из них, извиваясь и рыча, вылезли демоны: искажённые, уродливые сущности с глазами, как безлунное небо.
Толпа завопила.
Но девушки не дрогнули.
— Hantrix, вперёд! — крикнула Кайли.
Они не нуждались в кулонах.
Honmoon жил внутри них.
Ответом на их крик стала вспышка света — и в их руках возникло оружие.
Каждой — своё.
Каждое — отражение внутренней сути.
Первый демон взвыл и бросился вперёд — но был разрублен в воздухе.
И тут произошло невозможное.
Люди в зале начали просыпаться.
Словно заклятие ослабло.
Они осматривались, дрожали, кто-то упал на колени, кто-то закрыл лицо руками.
— Они освобождаются! — выкрикнула Руми. — Мы должны уничтожить всех!
И бой начался.
Каждое движение Hantrix было отточено, как музыка.
Синхрон.
Сила.
Воля.
Словно старая песня, которую они наконец вспомнили.
Они сражались, не оставляя тьме шанса. Один за другим демоны исчезали в ярком свете. И когда последний из них распался в пыль — тишина воцарилась в зале.
Миг — и девочки замерли, глядя друг на друга.
Впервые за долгое время — взгляд без недоверия.
Они бросились в объятия.
Объятие не как команды. Не как девочек, мечтающих о славе.
А как сестёр, прошедших сквозь предательство, страх и боль.
И в этот момент из них пошла волна энергии.
Тёплой. Мягкой. Как луч на рассвете.
Она разнеслась по залу, заполнив каждый угол, каждый излом, каждую тень.
И даже небо, видимое через прозрачную крышу зала, стало чище.
— Теперь — он, — прошептала Кайли. Голос не дрожал.
Они поднялись. Все четверо.
И направились прямо к Гвима.
Парни из Saja Boys сорвались с места, как тени в неоновом свете.
Все, кроме одного.
Мистери бросился к Зои, Эбби и Романс атаковали Миру, А Бейби...
Он подошёл к Кайли. Медленно. Спокойно. Почти... осторожно.
Схватки гремели вокруг — оружие, удары, вспышки энергии.
Но для Кайли всё заглохло.
Она стояла.
Не поднимала оружия.
Смотрела на него — как будто ждала. Удар. Предательство. Слово.
Что угодно.
Но он просто стоял.
Руки в стороны, будто давая выбор ей.
И тогда он произнёс:
— Ты должна.
Голос был тихим. Не упрёком, не приказом — просьбой.
Больше — прощанием.
Кайли покачала головой. Слёзы дрожали на ресницах, но она не отвела взгляд.
— Я не могу! Я не хочу.
— Кайли! Ты решила побеседовать прямо сейчас?! — воскликнула Мира, отражая яростный выпад Романса.
Но слова остались где-то далеко.
Всё, что Кайли чувствовала — это он.
Слишком знакомый. Слишком родной.
Она сделала шаг вперёд. Ещё один.
И обняла его.
Он замер.
— Я не хочу тебя терять, — прошептала она. Голос дрожал, но не от страха — от правды.
Он медленно поднял руки, будто сам не верил в происходящее.
И обнял её в ответ.
На миг битва исчезла.
Зал застыл.
Даже Гвима, наблюдавший с высоты сцены, нахмурился, будто не понимал, что происходит. Он смотрел на них — на Кайли и Бейби, всё ещё обнятых, всё ещё живых, всё ещё вместе.
— Мерзость, — прошипел он. — Сентиментальная слабость. И это — моё творение?
Вокруг кипел бой. Зои, Руми, Мира — все сражались с остальными Saja Boys, пытаясь выбить остатки разума из тех, кто ещё под контролем Гвимы.
Но затем что-то пошло не так.
Романс, одурманенный и яростный, вырвался из схватки с Мирой и рванул прямо к Кайли — лезвие направлено ей в спину.
Бейби заметил это первым.
— Сзади!
Кайли в панике сжала свои веера. Рефлекс.
Она развернулась и нанесла удар — быстрый, резкий, точный.
Сердце знало, что защищается.
Разум ещё не успел распознать силуэт.
Тело отшатнулось назад.
Упало.
И только потом она увидела лицо.
— Бейби...? — голос её оборвался.
Он лежал на полу. Раненый насмерть.
Кровь — тёмная, будто смешанная с чем-то нечеловеческим, — растекалась по сцене.
Он попытался улыбнуться. Почти получилось.
— Я... хотел... чтобы ты выжила, — выдохнул он.
— Нет. Нет. НЕТ. — Кайли опустилась на колени, прижимая его к себе, трясущимися руками пытаясь остановить кровь, которая не поддавалась.
— Я не хотела... ты ведь... ты пришёл ко мне... ты же выбрал меня...
Свет на сцене замигал. Руми вскрикнула, увидев, что произошло. Остальные замерли.
Даже Гвима.
Он не засмеялся. Не взревел.
Он смотрел... и удивлённо молчал.
Взрыв её голоса стал волной.
Иллюзии рухнули. Чары исчезли. Демоны рассыпались.
Но Бейби...
Он не исчез в огне.
Он распался в её руках — как пыль, как свет, как песня, которая больше не звучит.
— НЕТ! НЕТ! НЕ ТАК! — Кайли срывалась в крик, голос рвался на грани безумия.
Руми подбежала, обняла её сзади, удерживая от падения, от разрыва, от исчезновения в собственной боли.
— Кайли, он... он спас нас... ты не виновата...
Но слова не долетали.
Боль внутри Кайли пылала, как никогда раньше.
И вдруг — вся она вспыхнула.
Прямо в её ладонях, где ещё секунду назад был Бейби, загорелся огонь цвета золота.
Он растёкся по её рукам, по её телу. Её глаза стали светиться, волосы разлетелись, как в урагане.
Она поднялась. Руми едва не упала от того, с какой силой Кайли выпрямилась.
— Я убила его... но ты убил нас всех, Гвима.
И она пошла вперёд.
Прямиком к сцене.
Гвима ждал.
— Что ты можешь мне противопоставить, дитя? Ты уже уничтожила то, что любила.
Кайли остановилась.
Протянула руки — и вспышка света соткала в её ладонях оружие.
Веера.
Два.
Золотые, с лезвиями по краям, сплетённые из песен, боли и воспоминаний.
Она распахнула один, и пламя перед ней рассеклось.
— Я не прячусь за словами. Я не прячусь за чужой силой. Я — та, кто поёт правду.
И она кинулась вперёд.
Огненная тварь перед ней меняла форму каждую секунду: лицо Гвимы плавилось, затем возвращалось, затем снова исчезало в пламени. Он извергал крики, шипение, бурлящие столбы жара.
Но Кайли не отступала.
Один шаг — удар. Один удар — память.
Первый удар — в сторону.
Она отсекает пылающий язык пламени, и перед глазами —
Руми.
Тихая, упрямая, искренняя. Их первый вечер на крыше, когда та сказала:
— "Ты не фон. Ты мелодия, Кайли. Просто поверь."
Второй удар — по центру.
Веер пронзает иллюзию — и на миг она видит
Зои.
Гордая, замкнутая. Но в тот вечер, когда они поссорились, Зои шептала в гримёрке, думая, что никто не слышит:
— "Кайли — сердце группы. Мы просто боимся это признать."
Третий удар — вверх.
Она отражает всплеск огня, будто защищая что-то за спиной.
Мира.
Дурашливая, жёсткая, но всегда рядом. Первая, кто закричал в защиту Кайли, когда та упала после первого провального выступления.
— "Она встаёт — всегда. Потому что у неё есть голос, а не просто ноты!"
Четвёртый удар — со всего размаха.
Веер раскалывает пылающую колонну.
Бейби.
Его руки. Его взгляд. Его "ты должна" — не как приказ, а как надежда.
Его дыхание замирает у неё в ушах.
— "Я всё равно выбрал бы тебя..."
Гвима взвыл.
— Ты не справишься одна! Твоя сила — в тех, кого ты потеряла!
Кайли сделала шаг.
Огонь не обжигал.
Пепел не ослеплял.
— Они — со мной. Всегда. Не за спиной. Внутри.
Кайли стояла перед Гвимой.
Два веера — пылающие, но не от огня, а от силы памяти, которую она в них вложила.
Последний шаг.
Последний взмах.
И она бросила веера вперёд — как будто отдала всё. Всю себя. Всё, что было и всё, что осталось.
Они вонзились в сердце пламени.
Раздался гул — не крик, не взрыв, а будто глубокий колокол пробил в самой сердцевине этого мира.
Гвима пошатнулся. Его тело, стена, огненная маска — всё начало крошиться, как старый витраж под ударом ветра.
— Ты... не должна была... — прошипел он, умирая не как демон, а как разбитая иллюзия.
— А я и не была должной. — тихо ответила Кайли.
Пламя угасло.
Осталась только сцена, исписанная пеплом, осколками света и чьим-то именем, которое теперь звучало внутри неё.
Прошло время.
Ночь была тёплой, но в воздухе всё ещё витал отголосок чего-то незавершённого.
Кайли стояла на балконе. Внизу шумел город — где-то звучала музыка, где-то смеялись люди.
Но здесь было тихо.
Ветер тронул край её платья. Она обняла себя руками — не от холода. От пустоты.
В ладони она держала кулон.
Тот самый.
Он больше не светился.
Но она не выбрасывала его.
— Бейби... — прошептала она. — Ты ведь слышишь, да?
Никакого ответа.
Но на мгновение — всего лишь на миг —
в её голове вспыхнула музыка.
Одна короткая фраза. Реп-переход, который мог бы исполнить только он.
Она закрыла глаза.
И улыбнулась — еле заметно.
Он был рядом. Не как демон. Не как тень. А как часть её самой.
Тот, кто остался в песне.
Спустя год Hantrix выпустили свой первый независимый альбом.
Он назывался просто — "Голос".
В буклете не было фото. Только строка:
"Тем, кто ушёл. Тем, кто остался. Тем, кто выбрал — не молчать."
Песни звучали иначе.
Глубже. Честнее.
Каждая — как признание, как извинение, как шаг вперёд.
И в одной из них — последней, самой тихой —
можно было уловить реп, который никто из девочек не умел читать.
Но он там был.
Как эхо, как память, как тот, кого она не отпустила.