Ставки на победу

Кингсли решил остаться в Индианаполисе еще на пару дней. Пока Грязный Змей провел сделку и впихнул кому-то отремонтированную и подкрашенную тачку Шона Корнера, Итан сидел у себя в гараже. У юноши не было желания светиться где-либо. Хотелось поскорее вернуться в дом Куинн. Домой к Келли.

Подельники вновь встретились в каком-то переулке и поделили между собой выручку. Преисполненный гордостью Кингсли поехал на автобусе обратно в Гринвуд. Юноша был окрылен собственным успехом и сидел с самодовольным видом. Он чувствовал, что уже на шаг ближе к победе. Поставив на легкие деньги и нелегальные продажи, Итан не прогадал.

По приезде в Гринвуд парень немного побродил по улицам города, оглядываясь и прицениваясь. У кого какая машина, сколько замков на двери и есть ли на цепи собака — Итан брал на заметку все. Но Кингсли и сам не заметил, как ноги привели его к родительскому дому.

Одноэтажный дом с задним двором и крохотным гаражом. Именно здесь Итан родился и прожил девятнадцать лет.

Кингсли огляделся по сторонам в поисках патрульной машины, но не заметил ничего близко похожего на засаду. Видимо, в полдень все обедали, а не занимались его поимкой. Тем лучше.

Поднявшись на крыльцо, Итан вновь воровато огляделся по сторонам. Он выудил из кармана джинсов две металлические отмычки. Полторы минуты и несколько хитрых манипуляций — и Кингсли внутри.

Парень закрыл за собой дверь. Родителей, как и ожидалось, дома не было. Оба работали. Итан сразу же прошел в свою бывшую комнату и застыл в дверном проеме: на кровати не было даже матраса, шкафы и полки пустовали, окно грязное, занавески и мебель — пыльные. Кингсли хмыкнул и уселся за письменный стол, по привычке начав раскачиваться на стуле. Половину вещей он вынес сам, а остальное, видимо, выкинули родители...

*****
[Итану восемь лет]

Наконец-то перемена. Школьники высыпали в школьный двор дружной гурьбой. Самым смелым удалось стащить футбольный мяч из подсобки. Мальчишки разбились на две команды, начав играть в футбол. И только один-единственный мальчишка стоял поодаль с учебником в руках.

— Итан, идем к нам! У нас вратаря не хватает! — окликнул его один из товарищей.

Кингсли оторвал глаза от текста и посмотрел с таким серьезным выражением лица, что озвучить отказ более не требовалось. Мальчик усиленно готовился к зачету, но, как это нередко бывает у отличников, так много повторял материал, что в конце концов на уроке перенервничал и все забыл...

Вечером того же дня все семейство Кингсли собралось за столом. Мать мальчика, Элизабет, шатенка с серо-зелеными глазами, без конца подкладывала своему сыну добавку, хотя еда в его тарелке еле умещалась. Отец парня, Алекс, высокий, широкоплечий мужчина, всегда одетый в строгий костюм, сверлил взглядом юношу девятнадцати лет.

— Роберт, хватит чавкать, — сделал он замечание своему старшему сыну, сводному брату Итана от первого брака.

Тот недовольно скорчился, но стал есть без особого энтузиазма и не так энергично.

Элизабет сразу же переключилась на Роберта, начав накладывать ему еще салат.

Взгляд главы семейства перешел на Итана.

Кингсли-младший почувствовал на себе отцовский взгляд, но в упор смотрел только в свою тарелку.

— Ты ничего не хочешь мне объяснить? — строгим голосом спросил Алекс. — Незачет по биологии. Это что за новости? Где ты опять шлялся вместо того, чтобы делать домашнее задание?!

У Итана перехватило дыхание от злости. Шлялся?! Да у него даже не было друзей. Не было времени. Мальчик все время учился. В школе, делал домашку после школы и самостоятельно программу наперед.

— Да я на этой недели вообще не выходил гулять! — возмущенно воскликнул Итан и стукнул кулаками по столу.

Элизабет и Роберт сразу потеряли к еде всякий интерес.

— Тогда как ты собираешься объяснить мне такую низкую успеваемость?

— Я все выучил, я был готов, клянусь! — горячо воскликнул Итан.

— Так готовься лучше.

Кингсли прищурился, мастерски скрывая подступившие слезы. Мальчик итак учился на отлично, старался, но Кингсли-старшему всегда было мало.

По методике Алекса, чтобы проучить сына и заставить лучше учиться, после неудач и плохих результатов все разговаривали с ним как с тупым. Повторяли одно и то же несколько раз, растягивали слова, строили снисходительное выражение лица.

— Отец просто хочет отучить тебя проигрывать, — хмыкнул Роберт, сидя в комнате Итана и листая учебник по математике. — Меня он воспитывал точно также.

Кингсли-младший раскачивался на стуле, маясь и не зная, куда выпустить свою ярость.

— Я итак хорош! Я лучше всех среди сверстников! — надменно заявил мальчик.

— Когда ты будешь лучше всех в стране, вот тогда и поговорим, — хмыкнул его брат.

— Роб, ты не помогаешь, — процедил Итан.

— Так, у меня сегодня выдался хороший день. Давай ты не будишь портить мне настроение своими закидонами, — старший Кингсли опасно сверкнул глазами.

Братья сверлили друг друга злобными взглядами.

— Почему ты делаешь, что хочешь. Ходишь по барам, клубам, не учишься... А мне не дают даже погулять спокойно и погонять мяч, — прошептал Итан. — Я хочу тоже быть списанным, как ты.

Эти слова были сказаны без издевки. Но Роберт остро воспринял такое заявление. Он вскочил со стула, на котором сидел, и схватил младшего брата за ворот футболки, припечатав к стене.

— Что ты сказал?! Ты сейчас назвал меня неудачником, а, сопляк?! — рычал старший Кингсли. — Повтори, что ты сказал! Я тебя сейчас не просто спишу, а урою!..

Итан беспомощно дрыгал ногами, пытаясь освободиться. Мальчик кричал, ему было очень страшно.

— Отпусти! — истошно вопил он.

В Кингсли-младшем вдруг проснулся инстинкт самосохранения и ярость, которую он так старательно гасил. Итан сжал ноги вместе, согнул в коленях и с размаху лягнул брата обеими ступнями в живот.

Роберт взвыл и разжал пальцы, отшатнувшись и едва не упав. Он почувствовал острую боль. Но Кингсли-младший на этом не остановился, зарядив брату размашистым ударом по плечу.

— Хватит!.. Хватит! — в комнату ворвалась мать Итана и еле как отцепила его от Роберта.

Глаза Кингсли-младшего сверкали яростью. Дикой, хищной яростью. Он впервые почувствовал себя в опасности и успешно постоял за себя.

Обоих братьев ждал выговор. Алекс никогда не поднимал руку ни на сыновей, ни на жену, но не гнушался манипулировать, внушать и шантажировать.

*****
[Итану двенадцать лет]

Скандал гремел на весь Гринвуд. Роберт, будучи двадцати двух летним парнем, имел незащищенный половой акт с семнадцатилетней девушкой. Оба были пьяными и познакомились в баре. Выяснилось, что эта девушка, Мари, была из мормон. Тех самых, которые до свадьбы ни за что и никогда. А тут она еще и забеременела от Роберта.

Родители Мари были в ярости. Алекс, чтобы хоть как-то спасти остатки репутации семейства и старшего сына, предложил сделку: Роберт сделает Мари предложение и они официально станут мужем и женой.

Парень, конечно же, не хотел свадьбы, ребенка и всего этого. Но его никто не спрашивал. Ограничившись, словами «ты женишься на ней и точка, таков уговор», Алекс решил эту проблему.

Мужчина думал, что он самый лучший в мире стратег и его расчет — самый верный и надежный. И теперь у семейства Кингсли больше не будет проблем.

В возрасте двадцати трех лет Роберт стал отцом. Родилась девочка, которую назвали Габриэла. Итану было двенадцать лет, когда у него вдруг появилась племянница.

Подросток склонился над колыбелькой и любовался малышкой. Он, пожалуй, был единственным, кто был по-настоящему и сильно рад ей.

Девочка росла в одном доме вместе с Итаном. Мари тоже переехала в одноэтажный домик. Их взаимоотношения с Робертом строились на обоюдной ненависти и нетерпимости друг к другу. Конечно, девушка в свои восемнадцать не желала выйти замуж и уж тем более родить и воспитывать ребенка.

Габриэлу воспитывали то Мари, то Элизабет, то Итан. Алекс и Роберт предпочитали игнорировать или меньше замечать присутствие маленькой девочки.

Когда девочке исполнилось четыре года, а Итану, соответственно, шестнадцать, Кингсли взял на себя всю ответственность за ребенка. Играл с Габриэлой, учил ее читать, считать, покупал ей игрушки. У девочки уже были довольно длинные шелковистые волосы. Юноша заплетал ей косички, делал всякие прически и вообще развлекал как мог.

Элизабет тряслась над Итаном, а Алекс, наоборот, был более строг и холоден. Такой контраст бесил юношу, ведь он уже был подростком и не хотел, чтобы его холили и лелеяли, тем более перед сверстниками. В один миг все с ним носились, как с маленьким, а потом, когда ему реально нужна была помощь, всем было плевать. Итан все больше стал выбиваться из рук, выступать против отцовских методов воспитания и отбывал разные наказания.

Но Кингсли находил-таки выход. Когда отец отбирал у него карманные деньги, он крал незначительную сумму из кошелька матери. Элизабет всегда оставляла сумку с кошельком в одном и том же месте. Итан просчитал, когда и сколько нужно брать, чтобы его мать ничего не заметила. Юноша научился экономить, чтобы хватало и на свои хотелки, и на Габриэлу. Нет, семейство Кингсли было далеко не бедным, но и не богатым. Итану покупалось все необходимое, но никто не спрашивал, какого цвета он хотел бомбер и хотел ли вообще. Нужны ли ему были классические брюки. Каждый год по мере необходимости парень получал базовый набор, состоящий из одного и того же. Менялся только размер.

*****
[Итану восемнадцать лет]

Итан закончил школу с отличием и красным дипломом, но без друзей, девушки, хобби и интересов. Врагов также не было, хотя Кингсли входил в число ботаников и задротов, но ему удавалось изворачиваться и держаться на нейтральной стороне. Авиастроение казалось единственной отраслью, которая более-менее интересовала юношу, поэтому следующей целью Кингсли стало поступление в университет в штате Аризона на этот факультет.

У Алекса были свои планы на будущее сына. Мужчина считал, что именно Итан вытащит все семейство из Гринвуда, благодаря ему и его аналитическим способностям они разбогатеют. Одноэтажный домик уже не вмещал стольких членов семьи, а сам глава семейства не стремился пахать, дабы поднять семью. Хоть Элизабет, Мари и Роберт также работали, семейный бюджет был все равно мал, по меркам амбициозного и жадного мужчины. Его козырем был именно младший сын.

Роковым днем для Итана стал выпускной бал. Парень стоял в полнейшем одиночестве, смотря как по спортивному залу кружатся в танце парочки, кто-то громко хохочет с друзьями, а кто-то уже целовался. Кингсли остро ощутил, что потерял, пока гонялся за одобрением своих отца и матери.

Итан вышел в коридор и с безразличным выражением лица уставился в окно.

— Боже мой, что я вижу? Главный ботан школы остался без пары? — раздался насмешливый женский голос у него за спиной.

Кингсли повернулся и увидел рыжеволосую девушку, примерно сто семьдесят сантиметров ростом, с ангельски голубыми глазами, пухлыми губками и глубоким декольте.

— Какое тебе дело? Я не раздаю автографы, — отрезал он и отвернулся обратно к окну.

— Ах, как грубо, — рыжеволосая театрально приложила руку к сердцу. — А я всего лишь хотела пригласить тебя потанцевать, но в компании учебников тебе явно лучше. Может, тебе что-нибудь принести из библиотеки? — усмехнулась она.

— А может тебе потанцевать в компании пушистого яркого шарика? Ты ведь черлидерша, так? — съязвил в ответ юноша. — Такой шарик ноги не отдавит...

— У тебя действительно дурной характер и ты упертый, как баран, — подытожила та. — Меня зовут Холли Горден, если ты забыл или не знал. И я капитан черлиденга. И я хочу танцевать с тобой, — девушка схватила Итана за запястье и потащила обратно в спортзал.

Кингсли не вырывался, но и шел без особого энтузиазма, явно показывая свое пренебрежение.

Холли положила руки на плечи парня, а его руки — на свою талию. Заиграла музыка для медленного танца.

И тут вскрылся еще один косяк идеального Итана, он не умел танцевать.

— М-да... Всему тебя учить надо, — усмехнулась Горден, ведя в их паре.

— Зато я легко обучаем, — надменно заявил Кингсли.

— Да неужели...

Под конец танца Горден приподнялась на носочки и требовательно поцеловала Итана в губы. Парень почувствовал новые для себя ощущения, его рука сильнее сжала талию Холли, пока губы отвечали на поцелуй. Для Кингсли это был особенный, волшебный миг первого поцелуя.

Рыжеволосая вскоре вывернулась из объятий Итана и направилась к выходу из спортзала.

Юноша пошел за ней следом.

Оказавшись на парковке Старшей школы, Холли уселась на заднее сидение черного Ford, аккуратно подоткнув подол платья.

— Необязательно тратить столько лет жизни чтобы заработать много денег. Как подумаешь об этом, найди меня, — с ухмылкой сказала Горден. — Сам понимаешь, встречаться с ботаном никто не будет. А вот с загадочным парнем, гуляющим по лезвию ножа и тонкой грани преступности и закона еще как.

Рыжеволосая подмигнула Итану, закрыла дверцу и тачка, лихо вывернув с парковки на дорогу, быстро скрылась за поворотом.

****
[Итану девятнадцать лет]

С момента выпускного бала Кингсли медленно, но верно, начал переосмыслять эту жизнь. Что все это время он делал то, что ему навязывали, но это ведь не означало, что это было правильно и необходимо. В Итане просыпался эгоизм. Он закрылся от всех, на отрез отказался подавать документы в университеты и начал заниматься машинами. Как завести разные марки и модели без ключа, как быстрее вскрыть дверной замок, какую экипировку выбрать, чтобы не выдать себя. Кингсли скрупулезно и точно разбрабатывал стратегию и каждый шаг к новой жизни. В юноше проснулся настоящий бунтарь...

И вот, через несколько месяцев после своего девятнадцатого дня рождения, Итан впервые поехал в Индианаполис на отцовской машине. Без его ведома, конечно. Там-то парень и услышал о мужчине по прозвищу Грязный змей, дурная слава о котором разносилась по всему городу. И Кингсли хватило дерзости назначить криминальному авторитету встречу.

— Ты? Угонять? Тачки? — лысый коренастый мужчина с татуированными руками смотрел на Итана с явной насмешкой.

Переговоры проходили в каком-то заброшенном гараже.

Кингсли уже на тот момент выбрал для себя экипировку: черную куртку с капюшоном, кожаные перчатки и бандану.

— Вы все правильно поняли, — спокойно ответил Итан.

Да, юноше было очень страшно. Но все страхи он засунул куда поглубже, ведь всем сердцем он желал перемен. Надо было что-то менять.

— А не вызвать ли мне копов или твоих родителей заодно? Детство в жопе играет?

— В детстве я мечтал стать полицейским, так что, можно сказать, что я достаточно вырос, — дерзко ответил Кингсли.

— А может ты подсадная утка? — мужчина сверлил его подозрительным взглядом.

— Мне покрякать, чтобы впечатлить вас?

Итан уж начал думать, что либо Змей его пристрелит, либо они договорятся.

Мужчина выждал некоторое время.

— Хорошо, идет. Я согласен на твои условия. Привозишь краденное добро мне, я оставляю тебе какую-то сумму как залог, а потом делим приход пополам. Уговор? — с хитрой ухмылочкой спросил он и протянул руку.

— Мне подходит, — нахально заявил Итан и пожал ему руку в перчатке.

Змей вышил из внутреннего кармана куртки ствол и протянул юноше.

— Нет, спасибо, мне уже подарили на Рождество, — вежливо отказался Кингсли. Мало ли, что могут на него повесить, если поймают с этим пистолетом.

— Мальчишка, — фыркнул мужчина с усмешкой. — Дьявол не любил бунтовщиков. Тебя первым снесет штормом!...

В последующие месяцы подельники договорились о секретном коде и точнее обговорили сумму. Итан нашел пустующий гараж в неблагополучном районе Индианаполиса и сделал его своим тайным местом.

И вот в Гринвуде начали пропадать первые машины. Отпечатков не было, улик и свидетелей тоже, но каждый раз такая вылазка обходилась юноше в дюжину нервных клеток: то тачка не заводилась, то сделка с покупателями срывалась. Но зато потом, когда все получалось, у Итана образовывалась неплохая стопка банкнот.

Кингсли начал встречаться с Холли. Мари, Роберт и Габриэла переехали в съемную квартиру в Индианаполисе. Алекс начал подозревать сына в угоне авто, но повлиять или как-либо переубедить Итана он уже не мог. Юноша стал совершенно неуправляем и больше не собирался слушать кого-либо. Все это приводило к ссорам. В конце концов, уже почти перед самым приездом Келли Куинн в Гринвуд, Алекс отрекся от своего сына и приказал убираться с глаз долой...

*****
Итан усмехнулся, так быстро ему удалось вспомнить добрые двадцать лет своей жизни, хотя казалось, что все это происходило только вчера. Юноша достал из сумки стопку банкнот и, отсчитав сто пятьдесят долларов, оставил их на пыльном письменном столе. Кингсли поднялся со стула, обвел свою комнату внимательным взглядом и вышел, закрыв за собой дверь...