Глава 1 (Продолжение): Искра в Пыльном Углу
Работа оказалась каторжной. Монотонный грохот въедался в кости, масляная пыль покрывала кожу липкой пленкой, глаза резало от яркого света и напряжения. Артём под чутким руководством Антона учился отличать «гайку Б-14» от «шайбы ШПУ-3» и затягивать их с силой, указанной в таинственной инструкции под грифом «СС». Каждая минута тянулась вечность. Мысли упорно возвращались к Лере. Как она? Началось? Справится одна? Гнетущее чувство вины смешивалось с усталостью.
Алиса появлялась эпизодически, как яркая бабочка в индустриальном аду. То принесет два стаканчика с мутным растворимым кофе («Аппарат лишний выдал»), то «случайно» оставит папку с требованиями на верстаке рядом с Артёмом, бросив быстрый, горячий взгляд. Говорили пока мало – о невозможной громкости, о том, что «лампы эти скоро глаза выжгут». Но каждый раз Артём ловил на себе ее внимание – открытое, заинтересованное, немного смущенное. Антон лишь многозначительно поднимал бровь.
– Мишка, муж-то её, – пробормотал Антон как-то раз, когда Алиса скрылась за станком, – на первом этаже, в компонентах для этих самых... – он мотнул головой в сторону конвейера со снарядными стаканами. – Мужик тихий, воды не замутит. Но... – Антон сделал выразительный жест сжатым кулаком, – если что, сожмет так, что треснет. Будь аккуратней, братан. Шутки с огнём тут плохи.
Артём кивнул. Мысль о муже-коллеге добавляла щепотку адреналина в монотонность, но не страха. Главный страх был далеко за стенами завода.
Сцена:
Через пару дней Антон послал Артёма в подсобку за партией уплотнительных колец «для тех самых Б-14». Подсобка находилась в глухом углу третьего этажа – тесная, захламленная коробками, пахнущая пылью, машинным маслом и старостью. Свет давала одна тусклая лампочка под потолком. Артём, роясь в картонных коробах с криво написанными маркировками, услышал шаги за спиной. Обернулся.
В дверном проеме, едва умещаясь, стояла Алиса. Ее спецовка была расстегнута на пару верхних пуговиц, открывая ворот светлой майки. Защитная косынка съехала набок, и рыжие волосы, вырвавшись на свободу, обрамляли разгоряченное лицо. В руках она сжимала какую-то накладную.
– Артём! – ее голос прозвучал чуть громче, чем нужно, перекрывая гул цеха. – Ты тут! Я как раз... – она запнулась, сделав шаг внутрь. Теснота помещения стала ощутимой. – Маргарита Павловна требует отчет по расходу резины за прошлый месяц. Ты не видел, куда Игнатий Петрович подевал папку с синей обложкой? Он сказал, мог тут быть...
Она подошла ближе, чтобы осмотреть стопки коробок у дальней стены. Теперь их разделял лишь сантиметр воздуха. Артём почувствовал исходящий от нее жар и тот самый сладковато-цветочный запах – жасмин? – который так контрастировал с удушливой заводской атмосферой. Он вдохнул непроизвольно. Этот запах напомнил ему... не Леру (Лера любила цитрусовые), а что-то другое, далекое, может быть, весну в городе, когда еще не пахло выхлопами.
– Синюю? – переспросил он, стараясь говорить нормально, отводя взгляд от ее волос, так близко видных в тусклом свете. – Не видел. Тут в основном коробки и старый хлам...
Она наклонилась, чтобы заглянуть под нижнюю полку, и ее плечо легко, почти невесомо коснулось его руки. Контакт длился долю секунды, но Артём ощутил его всем телом – как маленький электрический разряд. Она резко выпрямилась, отпрыгнув назад, как обожженная. Румянец залил ее лицо и шею.
– Ой! Извини! – выпалила она, сжимая накладную так, что бумага смялась. Ее зеленые глаза, огромные и растерянные, смотрели на него. Не было кокетства, только чистая, животная неловкость и... смущенный восторг от этого случайного касания. – Я... я нечаянно. Тут так тесно...
Грохот цеха внезапно прорвался в подсобку с новой силой – где-то рядом заработал мощный пресс. Этот звук, как ледяной душ, вернул реальность. Артём отступил на шаг, давая ей больше места. Его собственная кровь ударила в виски. Это было не то чувство, что он испытывал к Оле в офисе. Это было... острое, незнакомое. Смесь невольного возбуждения от ее близости и внезапного, резкого укола вины. Лера. Дом. Скоро роды.
– Ничего страшного, – сказал он, и его голос прозвучал чуть хрипло. Он нагнулся к коробкам, делая вид, что снова ищет кольца. – Теснота, да. Папку не видел. Может, у Игнатия Петровича спросишь? Он вроде к Игоревне пошел.
– Да... да, наверное, – пробормотала Алиса, не двигаясь с места. Она смотрела на его согнутую спину, на его руки, перебирающие коробки. В подсобке повисло напряженное молчание, наполненное гулом машин и невысказанным. – Артём... – она начала снова, неуверенно.
В этот момент в дверях показалась мрачная физиономия Игнатия Петровича.
– Семёнов! Кольца нашел? Антон орет! – Он скосил глаза на Алису. – А ты чего тут, Кравцова? Отчеты нести некому?
Алиса вздрогнула, как пойманная на месте преступления.
– Я... папку искала! Синюю! Для Маргариты Павловны! – выпалила она, отчаянно выпрямляя смятую накладную.
– Синяя? В канцелярии на четвертом! – буркнул Игнатий Петрович. – Нечего тут шастать! Мешаете работе! Семёнов, быстрее!
Алиса бросила Артёму последний быстрый, полный немого извинения и чего-то еще взгляд и почти выбежала из подсобки. Артём, сжимая в руке коробку с резиновыми кольцами, смотрел ей вслед. На его руке, где коснулось ее плечо, все еще горело крошечное пятнышко. Искра была маленькой, случайной. Но воздух вокруг нее казался теперь другим – наэлектризованным, таящим неведомую опасность и странное обещание тепла в этом холодном, грохочущем мире. Он глубоко вдохнул, но сладкий запах жасмина уже растворился, снова вытесненный запахом масла и пыли.
– Шевелись, новенький! – рявкнул Игнатий Петрович. – Не влюбляйся, работа есть!
Артём вышел из подсобки. Навстречу несся оглушительный рев цеха. Но в его голове еще звенела тишина после того касания и горели большие, испуганно-восторженные зеленые глаза. Дорога на «Зените» обещала быть сложной. И не только из-за Маргариты Павловны и тяжелой работы.