Наказание любовью[18+]

Первая любовь каждого из нас накрывает неземным облаком счастья и наслаждения! А потом... Потом становится слишком холодно и больно: облако упало наземь.

***

Драко Малфой

Это была Гермиона, чертова, Грейнджер.

Моя Герми...

Уже целых тринадцать лет я не видел её и ничего не слышал о ней. С того самого дня, когда я уехал учиться за границу, попытался стереть её из своей жизни. Просто взял и вычеркнул её полностью из своей головы, надеясь, что мои чувства утихнут.

Да, со временем чувства стали расстворяться. Я начал забывать её, хотя первые четыре года мне везде виделась она. В толпе людей, во снах, даже девушек я себе выбирал, похожих на неё.

И вот мы снова встретились.

Первое время я не понимал, почему мне она кажется такой знакомой. Ниоткуда взявшиеся чувства просто переполняли меня. Мне казалось, что я брежу. Но когда сегодня, совсем недавно узнал правду, всё встало на свои места.

«Гермиона, как же мне поступить?»

Доехав до дома отца, припарковался и вылетел из машины, намереваясь узнать правду, которую мне так и не рассказали.

— Где он?!

В кабинете я его не нашел, а по комнатам я не собирался его искать.

— Он уехал на какую-то встречу.

Спускаясь со второго этажа, проговорила Шарлотта.

— И долго ты собиралась это от меня скрывать?

Налетел на неё, как коршун, не давая возможности избежать разговора, который должен был состояться ещё давно.

— Что именно?

Будто бы она не понимала о чём я говорю.

— Почему ты от меня скрыла, что твоя подружка Грейнджер, это и есть та самая помощница? Почему ты молчала?

Размахивая руками, кричал я, в то время, как Шарлотта начала ещё сильнее злиться. Было такое чувство, что она вот-вот взорвется, и это случилось.

— Почему ты так её ненавидишь?

Этот вопрос привел меня в чувства, заставив обессиленно рухнуть на диван, сжав волосы на голове до чувствуемой боли.

Четырнадцать лет назад

«Я начинаю сходить с ума.

Как меня может возбуждать ребенок? Черт возьми, мне семнадцать лет, я должен чувствовать влечение к девушкам хотя бы своего возвраста. Но меня привлекает только она...

Её каштановые пушистые волосы, которые пахли персиками. Ещё несформировавшаяся фигура, и грудь, которая только-только начала расти. А ещё её умные не по возврасту, ореховые глаза, которые просто убивают меня своей красотой...

Ей было всего лишь двенадцать. Между нами пропасть в целых пять лет, но меня это никак не останавливало мечтать о ней.

Я годами бредил ею, представлял наш с ней первый поцелуй, её прикосновение, как буду вдыхать до боли любимый запах персиков...

Это было ненормальным. Так себя здоровые люди не ведут. Если кто-то вообще узнает, что я к ней что-то испытываю... меня просто педофилом будут звать...

Шли годы. Свои чувства я скрывал внутри себя, прятал их, как можно глубже. Решив, что лучше возненавидеть Грейнджер, и это сможет помочь мне выжечь все теплые чувства к ней.

Но и это давалось с трудом. Мы ругались с ней. Я цеплялся к Гермионе, надеясь хотя бы видеть её эмоции, просто наблюдая со стороны...

И вот вдруг произошло то, чего я никак не мог предвидеть.

Одна из «подруг» моей Герми рассказала мне о том, что та ко мне чувствует.

Она была влюбленна в меня.

Эта новость так шокировала меня и напугала, что я наговорил ей столько плохого в тот день, я жалею об этом до сих пор.

И чтобы не видеть её и боль, которая плескалась в её глазах я уехал учиться за границу. Долго я не мог прийти в себя, но как же я был глуп, думая, что всё что я сделал причиняло боль лишь мне, а Гермиона просто забыла обо мне и всё.

Я сломал её и себя.

Я сломал нас.»

И вот сейчас, когда мне Шарлотта задавала тот же самый вопрос, который мне не один раз задавала Гермиона, я мог с точностью хотя бы себе на него ответить.

Я не ненавидел её...

я любил её...

— Кто сказал тебе, что я её ненавижу?

Глупо было отвечать ей вопросом на вопрос, но попробовать стоило.

— Ты даже не представляешь, что она испытала тогда. Через неделю после твоего отъезда погиб её отец. Ты растоптал её тогда, а смерть её самого родного человека просто добила её. Тебе этого никогда не понять, ты как был эгоистом, так и остался!

Выплеснула она на меня свои эмоции, вытирая тыльной стороной ладони слезы, которые так и текли из её глаз.

У меня не было слов. Я чувствовал себя виноватым. Я всё то время думал, что она живет себе и рисует в своём альбоме радужных единорогов, но как же я ошибался.

Всё было в корне не так...

И вот я опять появился в её жизни, думая, что всё прошлое осталось в прошлом. Но Грейнджер не хотела меня ни видеть, ни слышать.

И это ещё сильнее убивало меня.

...

Гермиона Грейнджер

Прошло уже два дня с того момента, когда Малфой узнал обо всём. Он не появлялся на работе, нагрузив меня делами, а сам где-то прохлаждался. Но это было к лучшему. Теперь мне хотя бы станет легче дышать, а то в его присутствии мне становилось дурно.

Расследование текло своим чередом. Видеонаблюдение дало ещё больше зацепок, и теперь в кругу подозреваемых осталась одна сучка, которая строила из себя невиную овечку.

Сейчас я веду за ней слежку, и когда появится возможность, попытаюсь повесить жучок на её сумку.

Хоть уже и стало понятно, что она замешана в нападении на Шарлотту, нужно выяснить кто её сообщники и для чего они это делают.

Было понятно, что им нужна компания, но просто так же нельзя эту компанию отдать. Это так не делается. Тот человек, который хочет её заполучить, должен как-то быть связан с компанией Малфоев, хотя бы косвенно.

— «Отвези Драко отчеты из бухгалтерии, они ему завтра понадобятся.»

Проворчал в трубку Люциус Малфой тут же отключившись.

Вот как раз и появилась возможность поставить жучок.

Спустившись на второй этаж, я спокойной походкой подошла к Пенси Паркинсон. Это была та самая особа, которая участвовала во всем том, за что ей светит немаленький срок.

— Мистер Малфой меня попросил забрать отчеты, не могли бы вы мне их передать.

Как ни в чем не бывало попросила я, мило улыбаясь этой фальшивке.

— Хорошо, сейчас принесу.

Приторно-сладко улыбнулась она, входя в хранилище, оставив свою сумку стоять на столе. Достав из кармана брюк малений жучок, прикрепила его во внутренний карман сумки и как ни в чем не бывало, осталась стоять, ожидая отчетов.

Минуты через две она принесла мне небольшую папку, вручив в руки.

— Спасибо.

Бросила я ей эти слова, больше благодаря за то, что она оставила сумку на нужном месте и дала мне возможность установить прослушку, но никак не за эти бумажки.

Сев в машину помчалась по тёмным улицам, которые были освещены фонарями, неоновыми вывесками магазинов и светом из окон огромных небоскребов.

Ноябрь.

Темнеет быстро, поэтому уже сейчас, в половину восьмого, можно разглядеть звезды на темном небе. За окном настукивал дождь, заставляя погрузиться в воспоминания тринадцатилетней давности, когда Драко проявлял ко мне тепло, хоть редко, но это было.

Помню, тогда тоже был дождь. Не просто маленький дождик, из-за которого чуточку промок и всё, а была самая настоящая гроза с ураганом.

Я тогда шла со дня рождения подруги. Тот день я запомню на всю жизнь. Это был день до того рокового события, когда Драко обо всём узнал. Тот день, когда его объятья согревали меня, а не очередную девку.

Мне тогда было очень страшно. В такую погоду вообще нельзя было выходить на улицу. И вот я встретила Малфоя, который со своим знакомым ехали куда-то. И нет бы бросить меня в такую погоду на дороге и проехать дальше, он остановился и взял меня с собой.

Я до сих пор панически боюсь грозы, хоть мне уже почти двадцать семь лет. А воспоминания о теплых объятьях, которыми Драко меня пытался отогреть, до сих пор согревают меня в самые холодные морозы.

Как бы я не пыталась его ненавидеть, он все равно остается тем, кого я когда-то любила, а может и сейчас я что-то к нему чувствую.

— Нет!

Отогнала от себя эти мысли.

Кто бы захотел вставать на одни и те же грабли во второй раз? Не я, это уж точно.

Припарковавшись у дома Малфоя, подошла к парадной двери, прячась уже от большого дождя.

Набрала нужную комбинацию цифр, и железная дверь с писком открылась, пропуская меня в сухое помещение.

До четвертого этажа я доехала быстро.

32

Номер квартиры человека, который заставляет меня испытывать ненужные мне эмоции.

Сколько бы я не звонила в звонок мне никто не открывал. Потянувшись к ручке, я повернула ее и дверь тут же отворилась, открыв мне проход.

Странно как-то...

В доме кричала музыка, а точнее звучал голос одного певца, а сам Драко сидел на диване, в руках держа стакан с цветной жидкостью, поднося его всё время к губам.

Это был алкоголь. Я была в этом уверена на все сто процентов.

Пройдя в центр комнаты, я убавила звук, чтобы мой голос был слышен.

— Что ты творишь, Малфой?!

Выдернула из его рук стакан, поставив его на стол.

— А вот и моя головная боль.

Пьяно усмехнулся он, встав на ноги, смотря мне в глаза, заставив меня замереть, когда он прикоснулся к моей щеке своим большим пальцем.

— Эта песня нам так подходит.

Прохрипел он, потянувшись к колонкам, выкрутив громкость на всю, не прерывая зрительного контакта.

И только после его слов я вслушалась в текст...

«Холодный миг, тобою весь проник. Знаю я теперь тебя наизусть. 

Тайны твои, ничего не говори. Когда будем одни, я достану свыше огни. 

Прости, если что не так. Пойми, раньше был дурак. 

Не ценил свое, не искал любовь, пока в сердце не застыла кровь.

Причинял тебе боль, и все чувства на ноль, 

Заставлял думать, что между нами не любовь.

Забывал про тебя, говорил, что нельзя, что с тобой мы всего лишь друзья.

Угасло пламя между нами, и мы как части оригами. Унесенные ветром где-то, но сейчас бы обнял тебя крепко.

Забывай меня, и если хочешь, убивай меня, если сможешь. 

Забирай что есть, — все что хочешь, но люби, люби, люби, люби, люби, люби, меня.

Не знаю, как смотреть тебе в глаза, 

Сердце жмет на тормоза, когда рядом не с тобой. 

Наверно знак и то, что для тебя я готов отдать все, А ты режешь без ножа.

Твоя душа полна не мною. Увы, я брежу лишь тобою. Я жду пока мы будем вместе, но это только в мыслях, только в песнях. 

А я хотел подарить тебе улыбку. А я готов забыть наши ошибки. Не нужно мне ничего кроме взгляда, чтоб твое тепло всегда было рядом.»

Каждое слово, каждая нота, затрагивали все струны моей мертвой души... В груди что-то защемило, а по щеке потекла одинокая слеза, которую я не сразу почувствовала.

И от этого становилось ещё хуже.

Я опять показала ему свою слабость. Но вместо того, чтобы вновь меня оттолкнуть, он вытер с моей щеки слезы и обнял так, как может обнимать лишь только он.

Я не знаю, что на меня нашло, но я разрыдалась. Может быть это было из-за грозы, которая началась, сверкая из огромного окна.

У меня не было объяснения, но знала я одно, мне становилось намного лучше, когда я выплеснула все свои эмоции...

— Тише, тише...

Приглаживал мои непослушные волосы Драко, крепко обнимая, из-за чего мне захотелось плакать ещё сильнее, а когда он начал просить у меня прощения, я думала вообще разведу у него дома потоп.

И на море не придется ехать, вот тебе личный океан из моих слез.

Как бы это глупо и абсурдно не звучало, но это было так...

Не знаю сколько мы времени так простояли, но я в какой-то момент успокоилась. Слез просто уже не осталось. Погода на улице была такой ужасной и становилась только хуже. На машине будет опасно ехать домой. Что же делать?

— Можешь остаться у меня.

Что-то мне не нравится его предложение. Думает, что после того, как я ему поплакалась тут, то всё изменится? Нет, не так всё просто.

— И чтобы ты не отказалась, скажу сразу. Приставать не буду. Спать будешь в моей комнате, а я так уж и быть лягу в гостиной.

Весомый аргумент, но...

Ох, черт! Придется все-таки согласиться, иначе я точно попаду в аварию, к тому же там гроза. Да я там от страха в первую же минуту и умру.

«Брррр... » — поежилась я.

— Ты замерзла?

Спросил он, взяв мои руки в свои горячие ладони.

— Холодные...

Задумчиво произнес он, разогревая мои ладони в своих.

Какого черта он вообще это делает? Он что головой ударился? Или это алкоголь на него так действует? Раз так, то надо было еще тринадцать лет назад напоить его, чтобы был таким милым, как сейчас.

«Ох, черт, Гермиона, ты его назвала милым, это хорошим не кончится,» — говорил мой внутренний голос, и я тут же выдернула свои ладони.

Нельзя привыкать к этому, а то будет, как тогда. А я больше не хочу чувствовать боль.

Отправив меня в душ, Драко отдал мне свою большую белую рубашку, которая доходила до середины бедра, прикрывая мою задницу. Приняв горячий душ, развесила свои мокрые от дождя вещи на сушилку, вышла из ванной, чувствуя запах жаренного мяса, который доносился из кухни.

Малфой и готовит ужин, а я нахожусь у него на кухне в его же рубашке. Эти вещи не хотели укладываться в моей голове.

— Ты умеешь готовить?

Удивилась я, присаживаясь на высокий стул, следя за каждым его движением, впитывая их, как губка.

Ещё. Ещё. Мне нужно было ещё. Я хотела запомнить это всё, чтобы наконец-то насытиться его образом и раз и навсегда вычеркнуть из своей головы.

— Только не говори Шарлотте, а то она перестанет мне готовить еду.

Насмешливо произнес он, перемешивая мясо, добавляя в него овощи.

— Хорошо.

Рассмеялась я, ерзая на стуле.

Когда мы поели, Малфой смотрел отчет, отправив меня спать. Да и я сама уже засыпала на ходу. Устала за целый день я знатно, поэтому отрубилась сразу же, вдыхая запах тела Драко, которым была пропитана вся его спальня и постель.