Ужин в аду и неловкость на кухне, Часть 8
Утро началось с вторжения. Стилист - энергичная женщина по имени Мира с ворохом одежды - и визажист Амелия с чемоданчиком размером с небольшой холодильник, заполонили мою спальню. Их профессиональные взгляды скользили по мне, как сканеры, оценивая «материал». Я чувствовала себя манекеном. Дорогим, но нелюбимым.
- Образ должен быть...безмятежным, - вещала Мира, листая каталог на планшете. - Мягкие тона. Пастель. Никакого черного, дорогая! Никакого драматизма. Мы же идем извиняться, а не на похороны!
В итоге меня засунули в платье нежно-голубого, почти детского оттенка, с пышной юбкой и глухим воротом. Амелия превратила мое лицо в кукольно-безупречную маску с легким румянцем и нюдовой помадой. Я смотрела в зеркало на незнакомку - этакую анемичную фарфоровую куклу, готовую к показу в витрине «Счастливых жен олигархов». Меня тошнило от собственного отражения.
Дэмиен, когда увидел, лишь кивнул одобрительно.
- Отлично. Выглядишь... безобидно.
Его собственный вид - безупречный темно-синий костюм, безукоризненный галстук - только усиливал мое ощущение фальши. Мы были идеальной картинкой. И картинка эта отправлялась на заклание.
Ужин у Локхартов был предсказуемым кошмаром. Роскошный особняк, кричащий о богатстве и дурном вкусе. Эвелина в новом, еще более вызывающем платье (видимо, компенсируя вчерашний «позор») встречала нас с ледяной вежливостью. Ее муж, Теодор Локхарт, - крупный, грубоватый мужчина - смотрел на Дэмиена с плохо скрываемой враждебностью, а на меня - с откровенным презрением.
Я играла свою роль. Улыбалась. Кивала. Извинялась за «несчастный случай» сквозь стиснутые зузы. Говорила банальности о погоде и искусстве. Дэмиен был воплощением галантности и дипломатии, ловко направляя разговор в безопасное русло и не давая Эвелине разлить новую порцию яда. Я ловила его взгляды - короткие, оценивающие. Он проверял, не сорвусь ли я. Я не сорвалась. Но внутри все клокотало.
Возвращались мы молча. Напряжение висело в воздухе лимузина густым, удушливым облаком. Я содрала с губ ненавистную помаду платком, чувствуя, как маска трескается. Дома я первым делом рванула в свою спальню, чтобы содрать с себя это голубое ужастье и смыть с лица «безобидность». Но на кухне горел свет, и доносился...стук ножа? В час ночи?
Я заглянула. Дэмиен стоял у стола в расстегнутой рубашке поверх пижамных брюк. Он резал...сыр? И колбасу? На столе стоял бокал с темно-красным вином.
Он услышал меня и обернулся. В его взгляде не было привычной собранности. Была усталость. И какая-то...отрешенность.
- Не спится? - спросила я невольно, застигнутая врасплох этим неожиданным зрелищем. Дэмиен Кроу, «ледяной король», жующий бутерброд на кухне в час ночи.
Он пожал плечами, отхлебнул вина.
- Ужин был богат на...впечатления. А желудок требует чего-то более существенного, чем светская пустота и змеиный яд. - Он отрезал еще ломоть сыра. - Хочешь?
Это было так странно, так...человечно, что я на секунду растерялась.
- Нет, спасибо, - пробормотала я, но не ушла, прислонившись к дверному косяку. Я наблюдала, как он ест - без привычной церемонности, просто потому что голоден. Видела, как напряжены мышцы его спины под тонкой тканью рубашки. Вспомнила, как он нес меня - ту же самую силу, но сейчас направленную лишь на то, чтобы удержать кусок хлеба.
- Ты хорошо справилась сегодня, - сказал он вдруг, не глядя на меня. - Держалась достойно.
Комплимент? От него? Я остолбенела.
- Я...- не нашлась, что ответить. - Это было невыносимо.
Он кивнул, отпил еще вина.
- Это бизнес, Ада. Иногда он требует есть дерьмо с улыбкой. Привыкай.
- Я не хочу привыкать, - вырвалось у меня, громче, чем я планировала. - Я не хочу быть этой...куклой!
Он наконец посмотрел на меня. Его глаза в полутьме кухни казались глубже, усталее.
- У нас всех есть роли, которые мы играем. Даже без контракта. - Он поставил бокал. - Спокойной ночи.
Он прошел мимо меня, оставив легкий шлейф дорогого вина, дорогого мыла и...просто человеческой усталости. Я осталась стоять на кухне, глядя на недоеденный бутерброд и наполовину пустой бокал. Этот ночной перекус, эта минутная слабость - они показали мне трещину. Маленькую, но реальную. И это было куда страшнее его привычной ледяной маски. Потому что за ней проглядывал просто человек. А ненавидеть человека - гораздо сложнее, чем монстра.